Левенхет: Пустой мир

Владимир Калашник (2024)

Каждый мир, созданный на бескрайних просторах Вселенной, не так прост, как кажется на первый взгляд. Загадочный Левенхет, давно потерявший это величественное имя, таит в себе множество страшных секретов, в том числе о великой угрозе, что тайно существует прямо под ним. Пока смертные продолжают свои бессмысленные междоусобицы, проливая реки крови и стирая с лица многострадального мира целые города, их истинные враги строят собственные планы по уничтожению устаревшего миропорядка. Тьма продолжает сгущаться над Междумирьем, но не только она угрожает его целостности. Могущественные сущности за пеленой реальности совсем скоро дождутся своего часа. И кто бы мог подумать, что их первой целью окажется маленькая гильдия под руководством хитрого старика.

1 глава

«Сожаления»

6 день Таала, 538 г., юг Белых долин, Алькарское Королевство.

Холодные северные земли всегда выделялись своей тишиной, засыпанные снегами и перечерченные горными массивами, они являлись идеалом спокойствия в бушующем потоке жизни Междумирья. В то время, как на огромных просторах Алькарского Королевства хозяйничают голубоглазые чёрные громилы, закованные в крепкую сталь, и бесчисленные чудовища вроде перевёртышей, оборотней, домовиков и буметов — в Белых долинах на протяжении многих тысячелетий сохранялся покой. Хоть хозяева этих земель — алькары, и не чувствовали холода жёсткой кожей своих могучих тел, но Белые долины являлись для них чуждыми краями, очень скудными на дичь и плодородные угодья. Алькары слишком привыкли к постоянным битвам с чудовищами, привыкли находиться на волосок от смерти и ни за что не променяют данные удовольствия на тихую спокойную жизнь. Именно поэтому долины заселяют лишь немногочисленные племена исхудов, разводящие рогатых толстошкурых бирнов. Эти безобидные животные, как и все остальные представители фауны Белых долин, могли чувствовать себя здесь в относительной безопасности. Но всё же на просторах холодных земель могли найтись те, кто не прочь исполнить роль местного охотника.

Очередной день близился к своему завершению, вечер — это бесспорно самое подходящее время для того, чтобы одинокий белошёрстный хорнид смог набраться смелости и спуститься к подножию гор, дабы своими тонкими ветвистыми рогами разгрести толстые сугробы в поисках заветного деликатеса. Немногочисленные хищные создания Белых долин ведут преимущественно дневной образ жизни и ближе к вечеру возвращаются в свои укрытия, чтобы переждать ночь, и именно в это время хорниды могут чувствовать себя в абсолютной безопасности. Снег не опускался на южные окраины уже много дней, но сугробы оставались высокими настолько, что хорниду пришлось прилагать немало усилий для того, чтобы своими магическими рогами, переливающимися голубым цветом, словно лопатой выгребать горы снега. Это упрямое животное чуяло заветную добычу, сокрытую под толстым белым одеялом, именно она дурманила разум существа, заставляя его каждый вечер спускаться с гор. Рога сияли всё сильнее, и вот с очередной волной вычерпываемого снега перед большими белыми глазами хорнида показалась верхушка красного цветка. Своим длинным языком животное аккуратно избавилось от снега вокруг растения, освобождая такие же красные лепестки, и радостно уставилось на находку. Крупные ноздри с большим удовольствием вдыхали невероятный аромат лифениса, который является деликотесом для каждого травоядного существа в Белых долинах, а после хорнид не выдержал и сомкнул свои челюсти у основания стебелька. Долгое время он пережёвывал цветок, не глотал, а именно пережёвывал, чтобы как можно дольше насладиться этим изысканным вкусом и продолжить поиски лифенисов. Чуткое обоняние хорнида запросто может учуять всё, что угодно, в радиусе полукилометра, поэтому это дивное создание вновь принялось вынюхивать округу в поисках пищи. Вот только на этот раз ноздри животного учуяли иной запах.

О дальнейшем приёме пищи следует забыть, если хорнид сам не собирается стать чьей-то пищей. Обоняние улавливало чужое присутствие, и это точно не его собратья, спустившиеся с гор. Чей-то едва ощутимый запах породил в звере панику, чужак подкрадывался к нему со стороны долины, прячась за массивными сугробами. Не стоит ожидать прямой встречи с врагом, поэтому хорнид уже собирался уходить в горы, как вдруг точно такой же запах возник и оттуда. За оголённым выступом, по которому хорнид спустился вниз, кто-то сидел и выжидал момента, чтобы напасть. Неизвестные хищники устроили на него охоту в умиротворённый вечер, к такому он точно не был готов. Враг всё ещё ожидал, когда добыча отправится наверх, но хорнид решил поступить иначе, и, как можно тише, направился на запад вдоль горы, не сводя своих беспокойных глаз с предполагаемого места засады. Чья-то тёмно-серая почти чёрная голова возникла из-за скалы, на хорнида смотрели такие же чёрные глаза с белыми вертикальными зрачками. Некая крупная кошка с четырьмя клыками, торчащими из верхней и нижней челюсти, решила полакомиться свежим мясом, устроив охоту у подножия этих гор. Ещё никогда прежде хорнид не видел в этих краях подобных существ. Её взгляд намертво приковался к зверю, вселял безумный страх. Незримая сила этого хищника оказалась не по зубам рассудку хорнида, он не сдержал пугающего вскрика и со всех ног принялся убегать. Он не оборачивался, сердце колотилось как сумасшедшее, он только и слышал, как чужие мягкие лапы прыгают по снежной поверхности.

Хорнид продолжал бежать, он надеялся, что рано или поздно ему удастся оторваться от хищника. Вскоре зверь свернул вправо, намереваясь своими копытами забраться по отвесной скале в горы, но сугроб слева от него будто бы взорвался, и на его пути возникла ещё одна тёмная кошка. Хищник застыл на месте, взглядом белых зрачков вонзившись в добычу, его тёмная шерсть покрыта ещё более чёрными пятнами. Длинные плотные кисточки на ушах постоянно подёргивались, хлыстообразный хвост с россыпью железных шипов на конце лежал на снегу, не двигаясь, при этом враг совершенно не издавал звуков, вёл себя словно неживой. На мгновение оглянувшись, хорнид увидел вторую кошку у себя за спиной, её уши тоже подергивались, хищники будто бы общались между собой таким странным образом. Убедившись, что добыча попала в ловушку, они принялись медленно идти на сближение, не делая никаких лишних движений, нервы зверя снова сдали, и он в пару движений добрался до скалы, совершив невероятный прыжок, надеясь своими заострёнными копытами зацепиться за любую неровность. На что только не способны существа, когда на кону стоит вся их жизнь. Сегодняшний день явно был на стороне хорнида, поэтому уже спустя несколько секунд гордый зверь находился на скале, куда не рискнули забираться его обидчики. Прежде чем продолжить свой путь в горы, хорнид посмотрел вниз, на тех самых тёмных кошек, что ещё минуту назад были уверены в том, что смогут набить свои желудки свежим кровавым мясом. Хищники не двигались, они сидели на своих местах, уставив белые зрачки чёрных широко раскрытых глаз на хорнида, и продолжали двигать своими кисточками на ушах. Для голодных тварей они вели себя слишком подозрительно, но разве может простой хорнид задаться таким сложным вопросом? Он просто направился в горы, преодолевая сложные препятствия, уходя как можно дальше от этого места, куда он не вернётся больше никогда в жизни. Завтра придётся икать пути к новому месту поисков добычи, а пока что необходимо выйти на знакомую тропу, чтобы добраться до своего логова.

Пробегая между двумя скалами, образующими нечто вроде ворот, ведущих к природной тропе на вершину этих гор, хорнид в самый последний момент уловил странный звук справа от него. Далее была только жуткая боль в его задней ноге, истошные крики, самопроизвольно вырвавшиеся из пасти, и абсолютное непонимание произошедшего. Через мгновение хорнид осознал, что больше не может бежать и заваливается на бок. Снег уже впитывал его разбрызгивающуюся кровь. Обречённое животное продолжало кричать и извиваться от боли, резкий кровавый запах ударил по чуткому обонянию, а потом оно увидело собственную отрубленную ногу, валяющуюся в нескольких метрах от него. Хорнид был не один, к нему направлялась фигура высокого прямоходящего существа в чёрных изношенных одеяниях и длинном плаще на спине. Враг держал в руке большой тяжёлый меч, на его голову накинут капюшон. Поверженный зверь не видел лица своего убийцы, ведь тот носил железную маску с двумя отверстиями для глаз. Враг наконец-то добрался до визжащего хорнида, с его поржавевшего меча стекала кровь, и в этот момент позади убийцы возникли те самые тёмные кошки, но они не стали нападать на того, кто отнял у них добычу, а только лишь послушно уселись на камни, пристально наблюдая за казнью. Перед самой смертью хорнид через отверстия стальной маски смог разглядеть полностью чёрные глаза своего врага, ощутил его тяжёлое злое дыхание и в последний раз испытал жуткую боль, когда стальная перчатка сомкнула хватку на его горле, пробивая хрупкую плоть заострёнными пальцами. Охотник получил желанную добычу.

***

Вылазка оказалась удачной, ещё один представитель местной фауны встретил конец своего существования, чтобы стать залогом выживания других существ. Хоть мясо хорнида и не сможет утолить непреодолимый голод охотника, но всё же поможет его телу не умереть от голода. Голод. Как же он силён. Даже спустя годы охотнику с трудом удаётся уживаться с этим проклятым чувством, от которого невозможно избавиться. Тёмная сила переполняет его тело, заставляет подчиняться себе, но каждый раз остаётся без ответа. Стоит только принять её и всё закончится. И всё же охотник желает оставаться хозяином своего тела, вынося все эти тяготы и лишения. Однажды он уже впустил тьму в своё сердце. Но дальше этой поганой силе не пройти.

Подъём в гору занял не очень много времени, охотник не чувствовал усталости, когда шагал по протоптанным тропинкам к своему жилищу, он одной рукой тащил за рог двухсоткилограммовую тушу убитого хорнида, оставляя на снегу кровавый след. Два верных питомца, Сист и Форст, послушно брели за своим хозяином, расположившись по левую и правую стороны. Любые другие звери на их месте вели бы себя очень возбуждённо, предвкушая тот самый момент, когда им, наконец, удастся полакомиться свежей плотью. Но эти кошки всегда оставались невозмутимы. Они не чувствовали никакой радости от этой жизни, как и их хозяин. Самое обыкновенное выживание, вот, что нужно представителям их маленькой общины. В этих невысоких горах между двумя громоздкими скалами находилась обветшалая деревянная лачуга, чьи доски давно поражены сыростью до такой степени, что хижина медленно, но верно, рассыпалась прямо на глазах. Крыша обвалилась в нескольких местах, дверь держалась лишь на одной петле, однако к большому удивлению данное место не являлось заброшенным. Больше десяти лет прошло с того момента, когда охотник облюбовал этот тихий горный перевал, решив изолироваться от остального мира. Быть может смерть встретит его именно здесь, и его душа наконец-то отправится туда, куда ей суждено будет попасть, а осквернённое тело станет отличным угощением для Систа и Форста. Сунув свой тяжёлый меч в железный держатель на поясе, охотник рукой оторвал оставшуюся заднюю ногу хорнида и вместе со второй бросил в груду костей на съедение своим котам. По местности, обильно засыпанной голыми костями, кучи которых выглядывались из-под таявшего снега, можно понять насколько долго здесь находится эта странная компания тёмного охотника и его пугающих питомцев. Сист и Форст медленно заняли свои лежанки, сделанные из мелких костей, и приступили к долгожданному ужину. Совсем скоро на этот мир опустится великая тень смерти, безжалостные рыдающие твари станут временными хозяевами владений смертных, поэтому нужно разжечь камин и приготовить пищу. Тьма не успела окончательно свести его с ума, по крайней мере, он не опустился до того, чтобы есть сырое мясо, уподобляясь животному.

Дверь с жутким скрипом отворилась, охотник зашёл внутрь и бросил кровавую тушу у входа. Вокруг царило жуткое запустение, гнилой пол всё ещё выдерживал шаги тяжёлых ног охотника, чего нельзя сказать о развалившемся столе и груде переломанных вымокших палок, которые раньше были стульями. В хижине отсутствовала даже кровать, ведь хозяин не нуждался во сне. Каждую ночь ему приходилось слушать плакальщиков от начала и до самого конца. Тяжело вздыхая, он прошёл путь от входа до полуразрушенного камина по скрипучему и трескающему полу, уселся на маленький стальной табурет и взял в руки два крупных камня. Одного движения рук хватило, чтобы выбить необходимую искру, после чего высушенный хворост принялся разгораться, одаривая ноги и руки охотника теплом. Холод не причинял ему дискомфорта, но всё же ему нравилось проводить вечера у тёплого камина и лицезреть языки пламени, нагревающие его стальную маску. Она всегда присутствует на его лице, он стал с ней единым целым, и больше никто и никогда не увидит его мерзкую внешность. Даже он сам. Стоило бы забыть те жалкие воспоминания о прошлой жизни, но всё же кое-что навсегда осталось в его сердце. Любовь к огню и тепло, что дарует это явление самой природы. Именно эта любовь и позволяет ему оставаться живым внутри.

Глубоко в разуме отозвался зов его зверушек, они предупреждали об опасности, а именно о незваном чужаке, объявившемся у его дома. И кому только хватило смелости явиться к месту, обросшему дурной славой во всех северных баскатах Алькарского Королевства? Очередной искатель приключений? Давненько охотнику не приходилось убивать горе-смельчаков. Последний объявлялся здесь больше трёх лет назад. Сист и Форст не станут трогать его, они продолжат есть свою пищу, ведь всегда предоставляют расправу хозяину. Вот теперь охотник смог расслышать шаги, подходящие к двери, меч всё также находился на поясе, он не понадобится. Нужно встретить гостя как подобает, поэтому охотник поднялся и направился к двери, перед которой шаги остановились, но внезапно позади его прозвучал магический хлопок. Первое, что он увидел, это обильное количество огненных искр, разлетевшихся по хижине, они сразу же потухли и испарились, но теперь в противоположном конце жилища стоял незнакомец. Сначала охотник подумал, что видит перед собой собственную копию, некое существо, облачённое в лёгкие чёрные доспехи и плащ, голова закована в чёрную стальную шлем-маску в виде черепа без отверстия для рта. Сходство между ними казалось большим, вот только охотник был на голову выше него, чуть больше двух метров роста, а также шире в плечах. В широких глазницах его череповидной маски не было видно ничего кроме сплошной тьмы. Предположительный враг вёл себя очень спокойно, не собирался нападать, его руки сложены на груди. Охотник чувствовал внутри него ту же самую силу, что поселилась и в его собственной душе. Этот незнакомец являлся тёмным чародеем. Дверь отворилась, и теперь внутрь вошёл второй претендент на смерть от рук побеспокоенного хозяина. Это человек, по крайней мере выглядел он, как представитель этого жалкого народа, вот только у него имелись необычно яркие голубые глаза. Одет явно не по погоде, всего лишь в тонкую кожаную куртку с короткими рукавами, за спиной в ножнах находился меч. Этот человек с пепельными волосами очень раздражающе улыбался, чем только сильнее разозлил охотника. Ещё немного и нервы не выдержат, он был уже на пределе, к тяжёлому дыханию добавилась невыносимая жажда крови. Эти глаза вызывали неприятные воспоминания.

— Ну и гадюшник, — оценивающе сказал голубоглазый, осмотрев хижину, — кто бы мог подумать, что именно в такую дыру решил уйти на покой самый опасный охотник за головами новой эпохи.

Охотник сохранял молчание, продолжал злобно дышать.

— Охо-хо, — изобразил испуг голубоглазый, на секунду прикрывшись руками, — как страшно, ха-ха-ха! Представляю лицо твоих жертв, когда они видели перед собой злобную стальную рожу, перед тем, как ты отрывал им головы голыми руками, — он посмотрел на тушу хорнида и пару раз пнул её ногой, — давно это было, теперь ты гоняешься исключительно за местной дичью. Эти боятся любого шороха, так что очень удобно самоутверждаться за их счёт.

Болтливый болван окончательно вывел охотника из себя, он взревел и в момент оказался рядом с незнакомцем, схватив его за горло. Заострённые пальцы железной перчатки впились в мягкую плоть, но к удивлению, не смогли пробить её. Самодовольная улыбка так и осталась на лице этого ублюдка, он даже не думал оказывать сопротивления. Чернокнижник не стал оставаться в стороне, в его руках из потоков тёмного волшебства сформировался магический меч, остриё которого должно было оказаться у шеи охотника, однако тот другой рукой схватился за эту тёмную энергию. Стальная перчатка плотно обхватила оружие мага, не позволяя ему приблизиться, а тёмная сила не могла причинить вреда, ведь имела родственную связь со своей жертвой.

— Вот она, — ещё шире заулыбался голубоглазый, всё также находясь в руке охотника, — та самая ярость, о которой мне и приходилось слышать. Давай, охотник, сожми свою хватку сильнее. Ты ведь хочешь увидеть мою кровь? По взгляду твоих чернющих глаз вижу, что хочешь.

— Умолкни, Исидор, — хриплый, но достаточно звонкий голос прозвучал из-под маски чернокнижника, — твоя болтовня действует мне на нервы.

— Какой же ты раздражительный, Хамгораш. Разве ты не видишь? Я пытаюсь разбудить зверя. Того самого зверя, который наводил ужас на всех отбросов материка. Он слишком долго засиделся на одном месте, потерял былую сноровку. — внезапно Исидор задумался, — Быть может мы зря так долго искали его? Проще будет отрубить ему и его котикам головы и сделать всё своими силами.

Стальные пальцы ещё сильнее впились в горло голубоглазому, давление оказалось настолько сильным, что он всё-таки начал задыхаться, а по коже принялись стекать капли крови, но даже при таких обстоятельствах Исидор продолжал раздражающе улыбаться. Он специально выводил хозяина дома из себя, что у него прекрасно получалось. Чернокнижник по имени Хамгораш тем временем обеими руками схватился за магический клинок, пытаясь пересилить охотника, но все попытки были напрасны.

— Хватит, охотник, — спокойным голосом сказал тёмный чародей, — отпусти этого болвана, всё равно тебе его не убить… Наш бой окончательно превратит твой дом в руины… Кое-кто желает с тобой говорить.

Чернокнижник выставил ладонь в сторону, и на полу возникла огненная круглая пентаграмма в виде пятиконечной звезды с множеством символов. Звук шипящего пламени раздался в хижине, после чего над пентаграммой проявилось великое множество тонких огненных нитей, которые за пару секунд сплели из себя демоническую голову с парой длинных закрученных на концах рогов. Два огненных огня вспыхнули, обозначив глаза этого адского существа. Шаримар. Ярость с новой силой захлестнула рассудок охотника, он взревел, отпустил своих врагов, выдернул меч с пояса, поломав крепление, и с огромной силой замахнулся на демона. Длинный меч ударом сверху-вниз рассёк огненные нити и проломал трухлявый пол, вонзившись в замёрзшую землю. Пентаграмма разрушена, голова Шаримара пропала, всего лишь на мгновение охотник ощутил чувство удовлетворения, но огненное шипение раздалось вновь у него за спиной. Новая пентаграмма, и вновь Шаримар возник из переплетения нитей адского пламени. Чернокнижник Хамгораш и человек по имени Исидор, у которого горло теперь запачкано кровью, расположились рядом со своим господином. Демон огнями своих глаз смотрел на охотника и не сдержал зловещей усмешки.

— Всё это бесполезно, — заговорил Шаримар, — ты же не думал, что и впрямь сможешь ранить меня?

Меч по-прежнему торчал из разломанного пола, охотника прямо-таки трясло от злости, его чёрные глаза уставились на ненавистного демона. В нём он видел заклятого врага и жаждал отмщения.

— Понимаю, — задумчиво произнёс демон, — ты всё ещё злишься на то, что я сделал с тобой. — эти слова вызвали только больше раздражения, — Но разве не этого ты хотел? Спасения… Твои жалкие боги оставили тебя, обрекли на смерть, но именно я услышал твои молитвы. Ты получил заветное спасение. Тебе следовало отблагодарить меня.

Охотник снова взревел от ярости, собирался наброситься на Шаримара, но внезапно Исидор вытащил свой блестящий меч из-за спины и преградил ему дорогу, приставив конец клинка к могучей груди противника.

— Ну хватит, — утомлённым голосом сказал он, — гнев сожрал разум? Знаешь же, что бесполезно. В конце концов, хватит громить свой собственный дом, лучше оставь эту привилегию мне. Знаете, ваше великое злодейшество, — он насмешливо обратился к Шаримару, — кажется вы очень ошиблись в его умственных способностях. Лучше я его прикончу…

— Убери меч, Исидор, — грозно потребовал демон, — пока это не сделал он.

— Да что он вообще может? Никчёмный забытый неудачник…

К большому удивлению Исидора охотник быстрым ударом кулака смог выбить из руки меч, который отлетел в сторону камина. Голубоглазый точно не ожидал ничего подобного от смертного существа и не успел бы блокировать следующий удар железного кулака, если бы Шаримар не возник между двумя противниками, вспыхнувший огонь его глаз заставил охотника остановиться.

— Довольно! — грозно взревел демон, эхо его голоса больно отдалось в ушах каждого, за исключением Хамгораша, который продолжал сохранять невозмутимое спокойствие, — Ты мне надоел, Исидор! Не вмешивайся, этот разговор касается только меня и его! — огненный взор вновь остановился на охотнике, — Ты пошёл со мной на сделку, продал свою душу и получил возможность жить дальше… Кто бы мог подумать, что ты захочешь меня обмануть. Такого не происходило за все тысячелетия, что я нахожусь в этом проклятом мирке. Ты должен был покориться мне, ты впустил тьму в свою душу, но отказываешься слушать её. Это достойно моего восхищения… Твоя душа оказалась слишком сильна и своевольна. Именно ты виноват в том, что влачишь такое жалкое существование, хотя тьма могла предоставить тебе достойное будущее. И всё же это твой выбор… Я искал тебя не для того, чтобы восхищаться или просить прощения, а для того, чтобы вернуть тебя к былому ремеслу.

Казалось, что ещё чуть-чуть и охотник вновь предпримет попытку атаковать своих незваных гостей, но Шаримар поспешил выдвинуть свои условия.

— Не волнуйся, ты получишь хорошую награду. Чего ты хочешь больше всего на свете?

Гнев отступил, тяжёлое дыхание утихло, теперь охотник просто смотрел на огни глаз демона, желая услышать его дальнейшие слова.

— Да, — усмехнулся Шаримар, — мы оба знаем твоё самое сокровенное желание. Я не смею обманывать тебя, охотник, я и впрямь могу забрать обратно то, что когда-то дал тебе… Ты станешь свободным.

Лишь этих слов оказалось достаточно, чтобы успокоиться. Охотник всё ещё питал к Шаримару яростный гнев, но всё же демону удалось поселить в израненной душе лучик надежды. Вот теперь он всем своим видом показал, что и далее готов продолжать слушать.

— Чудно, — широкая пасть демона сложилась в довольной улыбке, — ты получишь заветную свободу, а для этого вновь станешь охотником, который должен преследовать более серьёзную добычу. Хамгораш.

Чернокнижник поднял свою руку, тёмная магическая нить вырвалась из его ладони и сформировала в воздухе две иллюзии, изобразивших чужие облики. Первый был русый паренёк, второй — взрослый мужчина со светящимися голубыми глазами, не имеющими зрачков.

— Ты слишком долго засиделся в изгнании, — сказал Шаримар, — и не знаешь о том, что сейчас творится в мире. Алькарское Королевство пылает, мои легионы уничтожают его баскаты один за другим. У тебя под боком идёт грандиозная война, а ты продолжаешь спокойно охотиться на хорнидов. Красная Империя на грани раскола, страна людей доживает свои последние деньки, Лесное Королевство получило свой первый удар. — у Шаримара возникла гримаса раздражения, — Этот жалкий мир должен был запылать гораздо сильнее, если бы не кучка людских отбросов… Ты лучший следопыт всех времён, поэтому должен отыскать этих двух людей и прикончить раз и навсегда. Именно они являются главными угрозами всем нашим планам, так что если хочешь обрести достойный покой — тебе следует поспешить.

Хоть перед охотником и находились иллюзии двух целей, но он даже не думал смотреть на мальчишку. Всё его внимание было приковано к синеглазому наёмнику. Новый приступ ненависти окутал разум, тяжёлое злобное дыхание вернулось, руки, сжатые в кулаки, затряслись. Всё это не укрылось от внимания Шаримара.

— Да, — довольно заулыбался демон, — мы знаем, что с этим наёмником вас связывает давняя вражда. Ты был ближе всех к тому, чтобы прикончить его. Пора завершить начатое. Возьми свой меч, покинь эти горы, отправляйся на юг, в Княжество, отыщи презренного мирвана и вырви его сердце. Только так ты сможешь расплатиться за свои прошлые неудачи и заполучить свободу. Тебе не составит труда выследить его. Я полностью уверен в твоих способностях, Бардускир.

***

10 день Таала, 538 г., деревня гильдии, Княжество.

— Что случилось, Сантилий? — Каил-Бони, сидящий за длинным обеденным столом, обратил внимание на усталый вид синевласого наёмника, — Всё ещё скорбишь по своему разбитому сервизу? Не убивайся ты так, всё наладится, в крайнем случае можем надеяться на совесть Бракаса. Я полностью уверен в том, что он по собственной воле сходит в столицу и возместит тебе ущерб в лучшей танталийской лавке.

— Отвали, Боин, — у Сантилия не было сил на словесные перепалки, поэтому он просто размял ладонью ноющую шею, — я никогда в жизни не поверю в то, что Бракас способен на нечто подобное.

— Знаешь, а ведь ты не прав, — Каил-Бони как можно правдоподобнее сделал серьёзное лицо, — после того, как тёмная псина на севере чуть не превратила его в дешёвое решето, он встал на путь исправления… Вчера вон даже пел серенаду совместно с соловьями, а сегодня планировал бесплатно помочь свинопасам в соседней деревне.

— Иди ты со своими шутками, — отмахнулся наёмник в баре, — не в настроении я. — после этих слов он громко зевнул, — хрен его знает, что со мной творится. Всю ночь проспал у бара, как убитый, даже ни разу не проснулся. Но чувствую себя так, словно не спал пару дней.

Настала очередь зевать и самого Каила-Бони.

— Твоя правда, — сказал он Сантилию, его вид вновь стал сонный, — сам такой же. За всю ночь сортир так ни разу и не удостоился моего визита. Я проспал с вечера и до позднего утра, но с удовольствием дрых бы ещё полдня… Хотя, нет, весь день.

Рядом с Каилом за столом сидела молодая девушка с мягким синим цветом волос, в руках она удерживала кружку дымящегося кофе из зёрен, собранных в садах Кшкалахаса. Флуко орудовала пером на пожелтевшем пергаменте, но внезапно её глаза прикрылись, ладони расслабились, и горячее содержимое кружки с большой долей вероятности вылилось бы ей на колени, если бы Каил-Бони вовремя не подхватил предмет.

— Ещё одна жертва прошлой ночи, — наёмник немного встряхнул девушку за плечо, чтобы она пришла в себя, — Сантилий, это точно твоя вина. Чем ты нас таким накормил вчера?

— С какого чёрта ты вешаешь всё это на меня? — вспылил синевласый наёмник, — Три сонных болвана ещё ничего не доказывает! Разве кто-то ещё испытывает жуткий недосып?

Посмотрев на лица всех остальных, кто находился за обеденным столом, вопрос сразу же отпал. Светловолосая парочка, Минас и Энсфи, просто дремали, опёршись друг о друга, в таком же состоянии находилась короткостриженая убийца Нака, а вот её возлюбленный Жак медленно попивал чай, хотя по его виду можно сделать вывод о скрываемой усталости. Имперец, совсем недавно обзавёдшийся новой внешностью, восседал в самом конце стола, его кожаные веки опущены, укрыв два янтарных асфирида, служащих ему глазами. Члены гильдии только успели свыкнуться с его оголенной стальной челюстью и подбородком, добавляющим ему устрашения. Остальные в лице Ильвы, Милоны, Графа, Герлы и Айсы лениво ковыряли завтрак, а Скафка и вовсе разлеглась на скамье, заняв несколько мест, и беззаботно погрузилась в сон. Усталый презрительный взгляд Каила-Бони, направленный в сторону Сантилия, говорил о многом.

— Бред какой-то, — встряхнул головой наёмник за барной стойкой, — мы уже восьмой день едим одну и ту же пищу и пьём одну и ту же выпивку.

— Думай, падла, — спокойно сказал Каил-Бони.

— Отвали, сказал же, что это не я.

— Быть может, сейчас в атмосфере происходят некие аномальные явления? — предположил Граф, — Повышенная активность солнечных лучей может являться причиной всеобщей усталости, так как происходят скрытые воздействия на наш мозг.

Непонимающие взгляды всех присутствующих обратились на Графа Фридасского, наступило неловкое молчание.

— Я просто предположил, — оборотень вернулся к своему завтраку.

— Эту заумную хрень прибереги для старикана, — сказал ему Каил-Бони, — ну или до того момента, когда семейство Бракаса соизволит посетить нашу скромную столовку для иждивенцев… Давайте просто пожрём и отправимся спать. Эх, из всех вас, сборища неудачников, я сейчас завидую только сестричкам-исхудкам.

— Это ещё почему? — протирая глаза, поинтересовалась Флуко.

— Младшая до сих пор дрыхнет, а старшая с самого раннего утра носится по деревне, как кипятком ошпаренная.

— Малия с самого утра находится на ногах? — забеспокоилась Милона, — Но ведь ей необходим покой. Живот уже довольно большой, через тридцать-сорок дней наступит крайний срок беременности у исхудов.

— Кто знает, может это ребёнок и толкает свою мамку так, что её ноги жаждут физической нагрузки, — пожал плечами наёмник.

Только стоило заговорить про Малию, как вдруг она внезапно объявилась в общем зале. Исхудка пришла с улицы, утренние лучи княжеского солнца никак не могли повлиять на белизну её румяной кожи, живот девушки уже большой, причём ребёнок внутри неё резко набрал рост. Это Милона оправдала особенностью беременности исхудов. В последние дни Малия постоянно находилась в утомлении, к тому же очень сильно волновалась за Марка и остальных, ушедших к горам Дунгатана в прошлом свете, однако сейчас она выглядела не просто взволнованной, а по-настоящему напуганной. Держась за свой живот, она устало делала медленные шаги, пытаясь взглядом отыскать помощь у присутствующих, но пока что никто не догадывался о возникшей проблеме.

— О чём я и говорил, — покачал головой Каил-Бони, — носится по всей деревне с самого утра…

— Помолчи, Каил, — Флуко при виде исхудки моментально отогнала от себя сонливость, — Малия, что произошло?

— Где Орада? — беспокойно спросила Малия, — Я не могу найти Ораду. Её кто-нибудь видел?

— Разве она не в комнате? — удивился Сантилий, — Я не сплю с самого раннего утра, но не видел, чтобы она выходила в зал.

— Этого не может быть, — не поверила исхудка, — возможно ты не заметил, как она ускользнула во двор.

— Поверь мне, Малия, вряд ли бы я оставил её без внимания. Я спал в баре всю ночь, а утром сразу же принялся готовить завтрак и до сих пор не покидал своего местечка.

— Нет, ты ошибаешься, — она продолжила настаивать на своём, — она должна была проснуться… В комнате никого нет! Я проснулась совершенно одна!

Слёзы образовались в уголках её изумрудных глаз, ещё немного и она расплачется прямо у всех на виду. Но пока что Малия сдерживалась, наблюдая за озадаченными лицами всех собравшихся.

— Синеволосый, — даже Каил стал гораздо серьёзнее, — ты точно не ошибаешься? Ты не мог на минуту отойти отлить, чтобы этого хватило проморгать её сестру?

— Я всё время находился здесь, — вновь повторил Сантилий, — я мог проигнорировать твою наглую рожу, но Ораду бы точно не упустил из виду. Девочка постоянно желает мне доброго утра и вызывается помогать с готовкой… Она слишком шумная, чтобы выйти незамеченной.

— Может быть, она сейчас с Луей или Беландой? — предположила Ильва, — Нужно найти их и спросить. К тому же в последнее время Орада часто проводит время вместе с Хельми, они могли вновь отправиться на прогулку к реке.

— Нет! — всё же Малия не выдержала и из её глаз потекли слёзы, скорые роды не идут на пользу её нервам, — Её нигде нет! Я обошла уже всю деревню, и ни с Луей, ни с Беландой и даже с Хельми никого нет! Она пропала, моей сестры нет в деревне с ночи!

Девушка оказалась на грани нервного срыва, данное событие зацепило её гораздо сильнее, чем многие предполагали, хотя все без исключения всё ещё верили в то, что Орада бродит где-то в округе и скоро вернётся. Но всё же им нужно попытаться успокоить её старшую сестру. Флуко и Милона сразу же поспешили к Малии и усадили её на диван, светлая чародейка уже производила некоторые манипуляции со светлым волшебством, её ладонь одаривала висок исхудки тёплым солнечным светом. Это простенькое заклинание должно её успокоить.

— Не нужно плакать, — говорила Флуко, держа Малию за ледяную ладонь, — я уверена, что твоя сестрёнка просто проскочила мимо Сантилия и сейчас гуляет рядом с деревней.

— Я уже обошла всю деревню, — от утешений Малии не становилось легче, — даже в ближайших рощах никого нет. Орада никогда не любит находиться одна, она ни за что не ушла бы сама.

— Для начала прекрати стонать как подстреленный ишак, — жёстко сказал Каил-Бони, поднимаясь из-за стола и закрепляя ножны с мечом у себя на поясе, — сейчас организуем несколько отрядов и отправимся на поиски. Минас, будь так добр, оторви свою задницу от Энсфи и прогуляйся во двор за стариной Бракасом и Луей, — он стал ещё серьёзнее и задумчивее, — плохое у меня предчувствие.

— Думаешь, что с Орадой и впрямь что-то случилось? — спросил Граф.

— Я думаю, что не просто так мы всё утро ходим, как глушённые омули. Ты ведь помнишь запах девчонки? Упасть на след сможешь?

— Легко, — кивнул Граф, сбрасывая с себя рубаху, — нужно только перевоплотиться.

— Решил вновь посветить своим хозяйством перед бабаньками?

— В обличие зверя все чувства обострены сильнее.

Фридасу хватило бы нескольких секунд, чтобы обратиться в ужасное чудовище с полопавшейся кровоточащей шкурой, но данному процессу помешал чёткий звук шагов перед входом, а затем кто-то медленно принялся открывать дверь. Малия сразу же прекратила плакать и глазами полными надежды посмотрела в сторону дверей, надеясь увидеть возвращение своей сестры.

— Орада! — выдавила из себя улыбку Малия.

Исхудка мигом вскочила с дивана и всего за секунду оказалась у входа, но как только дверь отворилась, перед девушкой на пороге стоял кое-кто другой. Не та, кого она ожидала увидеть перед своими глазами, но тот, чьего возвращения она ждёт уже очень давно. Два ярких бирюзовых глаза смотрели прямо на неё, они словно светились тусклым светом. Тот, кому принадлежали эти самые глаза, не испытывал никаких эмоций при взгляде на исхудку. Будто бы вовсе был мёртв. Мальчишка очень изменился.

— Марк, — Малия заплакала ещё сильнее, обняла вернувшегося друга и продолжила рыдать у него на плече.

Паренёк даже не моргнул. Он просто стоял на пороге, а его необычные бирюзовые глаза устало смотрели на волосы Малии, не проявляя никаких эмоций. Она была ему безразлична, как и все, кто его окружают. При виде антийца всем стало окончательно понятно, что спокойное утро в гильдии подошло к концу, и настали деньки новых проблем, что уже принялись сваливаться на их голову. Никто не мог произнести и слова, все ошарашенно уставились на того самого вечно взволнованного мальчишку, каким Марк покидал деревню в прошлом свете. Быть может это и вовсе не Марк, а лишь тот, кто им притворяется? Он и впрямь очень изменился, и в первую очередь это видно по его глазам, не по их внешнему виду, а именно по взгляду. Очень холодному взгляду. Тем не менее, этот взгляд не стал преградой для Малии, которая получила шанс на поддержку от ставшего ей очень близким человека. Понимая, что они стали препятствием для входа в гильдию, Марк, не отталкивая Малию от себя, вошёл внутрь, предоставляя проход остальным своим товарищам. В общий зал, подобно ветру, сразу же прошмыгнуло худое серокожее существо с тремя руками и в белой маске. В отличие от Марка Шила не выглядела такой мрачной, и даже маска лика, из чьих пустых глазниц стекали тонкие струйки чёрной жидкости, не смогла стать преградой для её жизнерадостного выражения лица.

— Мы вернулись! — воскликнула Шила, расставив все свои руки в стороны, однако никто радостно не отреагировал на их возвращение, — Хм, по сути, я думала, что ваша реакция окажется совсем другой. Неужели сюрприз не сработал?

— Какой ещё сюрприз? — спросил Сантилий.

— Она решила, что внезапное появление станет для вас сюрпризом, — очень знакомый голос прозвучал на пороге здания.

Внутрь вошёл высокий мужчина, появление которого заставило беловласую Герлу с выступившими слезами броситься к нему навстречу. Хрупкая небольшая фигурка девушки обхватила шею вернувшегося Даркли, она больше не желала отпускать своего мужа, по крайней мере, в ближайшие часы. Сам чародей заметно изменился, к его ужасному шраму на всю правую половину лица добавились впалые скулы и болезненный вид глаз. Из-под походной мантии виднелось несколько клафировых осколков, слившихся с его грудью и помогающими циркуляции волшебства в его магической искре и по всему телу. Без последствий после сильнейшего магического истощения не обошлось.

— Живой, — никак не могла нарадоваться Герла, — я места себе не находила, не спала ночами… Почему от тебя не было ни единого сообщения?

— Прости, дорогая, — добрыми глазами Даркли смотрел на свою супругу, — я только недавно смог оправиться от ран, которые получил в Дунгатане. Я только лишь последние десять дней могу полностью контролировать свою искру. А потом Шила очень просила меня не оповещать всех вас о нашем возвращении.

— И ты согласился!?

— Почему бы и нет, — с абсолютно серьёзным лицом сказал Даркли, — я попытался найти логику в её просьбах и у меня это получилось. Вот только к ожидаемому результату затея не привела.

Другие члены команды ещё не показались в гильдии, но Айса уже двигалась к желанной встрече на своём передвижном кресле. Наконец её ладони отпустили колёса, а на пороге объявился наёмник с тёмными волосами средней длины, заплетёнными в хвост. В отличие от остальных Шимей точно не изменился, всё такое же скудное на эмоции лицо. Молчаливый мирван подошёл к своей возлюбленной и, опустившись перед ней на колени, аккуратно обнял, обхватив спину. Спустя несколько секунд он всё же дал волю эмоциям, что выразилось в более крепких объятиях, в которые он заключил Айсу. Девушка с трудом сдерживала слёзы счастья, ведь каждый день она молилась Богам за то, чтобы Шимей вернулся домой, и их нерождённому ребёнку не придётся расти без отца. Похоже, что её молитвы были услышаны. Последним в гильдию вошёл скелет, чьи кости имели зеленоватый цвет, а одет он в свои старые выцветшие доспехи из сарфита. Мертвец-аберфол волочил на своём плече небольшой мешок, его меч по-прежнему висел на поясе, а в руке находилась откупоренная бутылка белого княжеского вина. Хоть по костяному черепу и не скажешь, но было ясно, что мертвец испытывает недовольство, переводя пустые глазницы с Марка с Малией на Даркли с супругой и далее на Шимея с Айсой. Он покачал головой и отхлебнул из бутылки вина, жидкость просто исчезла в области горла.

— Меня обнимать не надо, — сказал Галтрис, посмотрев на своих товарищей по команде, и отправился к своему любимому столику у дальней стены.

— Ты расстроился? — жалобно спросила Шила, — Хочешь, я тебя обниму?

— Даже не вздумай, чокнутая, — он жестом руки остановил Шилу, расставившую свои руки для объятий.

— Ну вот, — расстроилась Шила, — даже он мне не рад. Хотя у нас, по сути, получилось очень необычное приключение. Нужно как можно скорее вам всё рассказать!

— Подожди, Шила, — остановил её Даркли, — по лицам наших друзей я могу предположить, что мы вернулись не вовремя.

— Нет, почему же, вы как раз вовремя, — подозрительно заулыбался Каил-Бони, — в данный момент нам сейчас жуть как недостаёт лишних ног и глаз. Скидывайте вещи и выходите во двор… Орада пропала.

***

8 день Таала, 538 г., город Сиракир, страна Ант.

Неужели всё закончилось? Впервые за пятьдесят дней полковник Бишот мог насладиться тишиной, в Сиракире и его окрестностях наконец-то стихла непрекращающаяся стрельба. Трупный запах городской застройки остался позади, одиннадцать пленных офицеров во главе с самим генералом Нормусом, командующим сиракирской армией Анта, коротким строем направлялись к южному пустырю, подгоняемые дулами винтовок рядовых солдат. Среди пленников находился и сам полковник Бишот, как и все остальные, ожидающий своей смерти. Дым от окончившегося сражения всё ещё рассеивался над Сиракиром, но новые властители города не стали затягивать с вынесением приговора тем, кто ещё совсем недавно использовал их подобно дешёвому ресурсу.

С прошлого света проблемы одна за другой внезапно принялись обрушиваться на головы многострадального народа Анта. Наступающая армия, насчитывающая более ста тысяч солдат, уже должна была штурмовать столицу Ливрийского Савихата — город Сивру, но к всеобщему удивлению генеральский штаб отдал приказ о срочном отступлении. Солдаты строили разные теории, но самая ходовая из них заключалась в том, что союзники афов смогли прорвать оборону Ксфирских ущелий и готовы нанести удар в тыл, поэтому генералы срочно перебрасывают часть войск на север. Однако позже оказалось, что из западной пустыни уходят все антийские солдаты. И снова долгий и опасный путь через Проклятые пески. Большое количество бойцов сгинуло в тех загадочных местах просто из-за того, что сошли с необходимого курса. Ещё больше пропало, определяя безопасные маршруты для основной армии. Но всё же это не спасло сотни бедолаг, чей разум и тело забрала сила пустыни. Они так навсегда и останутся бродить среди проклятых заброшенных руин. Вернувшись в восточную пустыню, солдат всё же достигли вести о случившемся. Ант был атакован неизвестными силами, огромная часть людских земель уже находилась под властью некоего искажения, а орды жутких чудовищ не оставляли никого в живых. Их родная страна обливалась кровью, тысячи людей погибали каждый день, поэтому для того, чтобы продолжить завоевание Ливри, им необходимо освободить свой дом. План генеральского штаба оказался простым и незамысловатым, они собирались сосредоточить всю армию, вернувшуюся из восточной пустыни, в Сиракире, перегруппировать батальоны и отправить их в бой. Бросить прямиком в ад. Люди, приходившие со стороны Брильтода и центрального Анта, рассказывали жуткие вещи о том, с кем людскому роду пришлось столкнуться. Чудовища превращали страну в свою землю, везде, куда бы они ни пошли, земля умирала, а голубой небосвод становился грязным. Мир изменялся прямо на глазах. Немногие уцелели, особенно среди жителей Брильтода. Врагам не было числа, они продолжали идти вперёд, пожирая Ант словно саранча, но генералов не интересовали потери, ведь солдат у них имелось предостаточно, а на место каждого погибшего всегда можно поставить нового из числа тех, кому удалось добраться до Сиракира. Все батальоны готовились к своему последнему боевому походу. Но внезапно произошло то, к чему не был готов ни один офицер антимагического движения.

Рано утром в пятьдесят девятый день Масата в городе зазвучали выстрелы. Весь офицерский состав мгновенно занял своё место в строю, предполагая, что тёмное искажение добралось и до приграничного региона Анта. Но небо над Сиракиром и его окрестностями было всё ещё голубым, и никакая тёмная земля не распространялась с юго-запада. Стрельбу открыли рядовые солдаты, а их целями оказались офицеры и все служащие генеральского штаба. Началась неразбериха, некоторые солдаты и сами не понимали, что происходит, бунтовщики в основном состояли из армии центрального Анта генерала Фурма, но всех удивило то, что действовали они совместно с чародеями. Множество офицеров и пособников антимагического движения были убиты, прежде чем удалось организовать хоть какое-то сопротивление. Немногочисленные зинташтарские солдаты и брильтодцы выступили с генеральским штабом против более многочисленных аратодцев. В первый же день на сторону бунтовщиков перешли бойцы Сиракира, но здесь не обошлось без проблем. Полковник Бишот являлся командующим четвёртого батальона приграничной армии, бунт застал его и его людей в казарменных помещениях, когда генерал Нормус приказал оцепить сиракирский штаб и отправить людей на улицы сражаться с аратодцами и чародеями. На тот момент на сторону бунтовщиков перешло уже слишком много сиракирцев, а потому генеральский штаб решил использовать новую тактику. Начался ужасный террор местных жителей. Офицеры, зинташтарцы и брильтодцы массово расстреливали мирных людей, использовали их в качестве заложников и живого щита и всё для того, чтобы взять контроль над сиракирскими военнослужащими. К их огромному сожалению это дало обратный эффект. Никто из жителей Сиракира больше не желал испытывать былых лишений и притеснений, а потому пролилось много крови. Батальону Бишота отдали приказ начать городской террор и взять в заложники как можно больше людей, но полковник отказался, из-за чего был взят под стражу прямо в здании штаба, а его солдаты благополучно перешли на сторону бунтовщиков. Целых полсвета офицер просидел за решёткой в подвале штаба и слушал, как снаружи разгорается нешуточная баталия. Революционеры продолжали захватывать здание за зданием, вытесняли антимагическое движение из укрепрайонов до тех пор, пока им не удалось взять генеральских сторонников в плотное кольцо. Сидя в подвале, Бишот слышал, как генерал Нормус пытался выторговать свою жизнь, продолжал прикрываться жителями Сиракира, но тем самым только злил своих врагов. Интересной новостью стало то, что лорд-генерал Драус Акефорн уже давно бежал в Зинташтар с частью подконтрольных войск и всеми дирижаблями, оставив погибать своих недавних подчинённых.

И вот настал тот самый день, когда последний офицер сложил своё оружие, революционеры ворвались в штаб и под одну гребёнку собрали всех, на кого одет офицерский китель. В их число попал и Бишот. Сиракирская бойня закончилась, настало время наказать её виновников. Путь на пустырь оказался недолгим, солдаты в бежевой сиракирской форме привели их к нужному месту. Бишот понял это, когда увидел картину перед своими глазами, остальные пленники испытали страх. На склоне дороги, ведущей в город, лежало больше сотни трупов офицеров, все они представители четырёх регионов Анта. Вскоре генерала Нормуса и его сторонников настигнет та же участь.

— Нет! — кричал генерал, отказываясь подходить к склону, — Что вы задумали?! Мы же сдались, сложили оружие!

Своим могучим телом он собирался пробиться через ряд солдат, но быстро получил удар прикладом в висок и упал на землю. Три офицера принялись поднимать генерала, пока сиракирцы ставили всех в один ряд на краю дороги.

— Я требую справедливого суда! — продолжал кричать генерал, схватившись за окровавленный висок.

— Заткнись, собака, — в голосе и глазах солдата не было никакой злобы, он говорил очень спокойно, глубоко в душе радуясь, что весь этот кошмар закончился, — вам уже вынесен самый справедливый приговор.

— Какие же вы болваны! — Нормус говорил с большой обидой, чуть ли не плача, — Прямо сейчас вы продолжаете хоронить наше светлое будущее. Считаете, что таким образом вы станете свободными? Этого никогда не будет! Вы продолжите быть послушными рабами, но теперь в руках других властителей. Что вам пообещал этот кретин Фурм? Ту самую свободу? Нет, дальше вас ждёт ещё больше крови. Ещё больше войн! Но теперь мы будем вынуждены проливать кровь друг друга. Снова человек начнёт убивать человека… Генеральский штаб был способен вывести вас за пределы Анта, расширить его границы, всех вас ждали новые земли, где вы могли заниматься чем угодно. Вы были бы единственными хозяевами этого мира! Но вы решили всё просрать. — после этих слов Нормус сплюнул, — Когда ваши внуки спросят вас, почему человеческая раса находится в таком жалком положении, скажите им, что это всё ваша вина… Только антимагическое движение могло привести наш народ к лучшему будущему!

— Правда? — спокойным голосом спросил старший солдат, — К такому ли счастливому будущему вы привели тысячи невинных жителей Сиракира?

Генерал замешкался.

— Если жизнь после смерти всё-таки есть — передайте нашим погибшим братьям, что вас к ним отправили сиракирцы.

— Стой! — только и успел закричать генерал.

Всё это время полковник даже не думал просить пощады, он молчал весь путь до места своей казни. Видимо здесь и настал тот момент, когда ему спустя тридцать лет службы пора отправиться на вечный покой. Только в такие моменты всем сердцем начинаешь надеяться, что смерть — это лишь начало новой жизни. По правде говоря, он ни о чём не жалеет, все эти долгие годы он исправно служил своим солдатам. Именно солдатам, а не генеральскому штабу. Многих сиракирских революционеров ему удалось переправить в Ливри через Глубоководную, многим удалось сменить личность и помочь вернуться в ряды армии. Он никогда не испытывал ненависти к бунтовщикам, зачастую разделял их идеи, а сейчас винит себя только в том, что сам так ни разу и не набрался смелости выступить против жесткого порядка Акефорна. Пришло время расплаты за бездействие. Закрыв глаза, Бишот слышал, как солдаты вскинули свои винтовки, а пленные офицеры собирались сорваться с места, чтобы бежать, но не успели. Прозвучали выстрелы. В этот раз они звучали гораздо громче, и из-за этого звука полковник даже дёрнулся и упал на колени, не открывая глаз. Всё уже закончилось? Неужели наступление смерти может быть настолько лёгким? Тело всё ещё дрожало и никакой боли не наступало. Открыв глаза, он с замиранием сердца увидел, что всё ещё стоит на коленях, а слева и справа от него лежат расстрелянные офицеры и генерал Нормус. Все они мертвы, чего нельзя сказать о Бишоте. Неожиданно все солдаты повесили свои винтовки на ремень, а двое из них подошли к ошарашенному полковнику и аккуратно подхватили его за плечи, чтобы поставить на ноги.

— Полковник Бишот, — произнёс его имя старший солдат, — вставайте, командующий, у вас впереди ещё много работы.

— Что? — спросил полковник, уставив свой взгляд в пустоту.

— Ребята из вашего батальона оказались правы… Вы и впрямь достойный человек. Генерал Фурм велел действовать по обстоятельствам… Мы приняли решение.

Он сунул руку в подсумок и вытащил оттуда кобуру с пистолетом, передав её полковнику. Некоторое время Бишот бездействовал, не понимая происходящего, но затем смог унять свою дрожь и всё же принял оружие от сиракирского солдата. Как только он это сделал — все солдаты приняли строевую стойку, всем своим видом давая понять, что ожидают приказов от своего нового командира.

— Мы перебили всех офицеров, но без командования мы всего лишь кучка беспомощных недоумков. Принимайте командование войсками, полковник Бишот.

Мысленно себя похоронив и побывав на волосок от смерти, Бишот ощущал себя совершенно другим человеком. Страх исчез, стал непозволительной роскошью.

— Какие будут приказы? — один из солдат окончательно вывел полковника из оцепенения.

Отогнав от себя различные мысли, Бишот дал им ответ.

— Возвращаемся в город. Мне нужен чародей, чтобы связаться с генералом Фурмом… Нужно получить дальнейшие указания.

Похоже, что вечный покой отменяется, теперь у полковника прибавится очень много работы.

***

8 день Таала, 538 г., деревня Ноддар, страна Ант.

Комок яркого белесого света проник в здание через щель под дверью и осветил тёмное помещение. Некоторое время он продолжал кружиться у пола, пока не вспыхнул, разбросав в стороны свои магические искры, и только после этого чародей ногой выломал дверь, не поймав внутри чужих колебаний. Клафф не спешил заходить внутрь, всё-таки он прибыл на самый край расползающегося тёмного измерения в очередной поглощённой деревушке, где всё ещё могут оставаться чудовища. Всё это время он держал в руках пистолет, огнестрельное оружие лучше всего подходит для борьбы с существами, чьи тела неподвластны магии. Вновь запустение, точно такое же, какое они видели в прошлой деревне. Никто не выжил. Погром в этом доме и кровавые следы говорили сами за себя. Жители пытались спрятаться внутри, сносили всю мебель к входу и заставляли окна, но чудовища всё же проникли внутрь, всех убили и сожрали тела. Клафф медленно зашёл в здание, вскинув пистолет и осматривая каждый угол, следом за ним в дом вошёл Асторн. Небритый наёмник с винтовкой в руках и дымной сигаретой во рту не чувствовал воцарившегося напряжения, так как точно уверен в том, что ни одна тварь не сможет застигнуть его врасплох, на крайний случай у него всегда имеется пара шестиствольных пистолетов. Предположения подтвердились, обглоданные человеческие кости обнаружились в дальней части дома, а значит искать выживших бесполезно. Деревня Ноддар полностью вымерла. Асторн опустил винтовку и вытащил изо рта сигарету, когда подошёл к Клаффу, и выпустил облако дыма в сторону кровавых ошмётков на полу.

— Возможно раньше подобная хрень меня бы напугала… Но в последние дни это стало обыденностью, — тихо сказал наёмник.

— Нужно осмотреть другие здания, — сказал Клафф, не отрывая взгляда от кровавых следов.

— Я тебе гарантирую, что мы здесь одни. Пора возвращаться.

— Кому-то могло повезти, — Клафф настоял на своём и направился к выходу, — жители могли спрятать детей в подвалах.

— Как скажешь, — пожал плечами Асторн, вернув в рот сигарету, — в любом случае запас пыльцы у нас имеется.

Выйдя из дома, они вновь оказались в опустошённой деревушке, откуда союзные войска не успели эвакуировать жителей. И таких деревень было много, а впереди ещё больше. Большая война не позволяет успевать везде и сразу. Посмотрев вверх, можно увидеть грязно-оранжевый небосвод, расползающийся по всему Анту вместе с ордами тёмных тварей, и прямо под этим небосводом над деревней зависла небольшая боевая баржа Поднебесного, которую удалось снова поставить в строй после битвы за Аратод. Клафф жестом отдал приказ четверым солдатам отправиться дальше по дороге и проверить каждое здание, а сам вместе с наёмником направился к обширному дворику, где находилось местное питейное заведение. Такая же разруха, как и повсюду, деревянный забор частично разрушен, дверь главного здания выбита вовнутрь, относительно целым осталась лишь небольшая пристройка, где скорее всего хозяин хранил запасы еды и алкоголя.

— Проверь пристройку, — сказал Клафф, отправляясь к главному зданию.

— Я ведь тебе говорил, что затушу сигарету об твой глаз, если вновь будешь командовать? — недовольно спросил Асторн.

— Помню… Повязка на глаз у меня с собой.

— Чудно.

Напарники разделились, хотя волноваться было не о чем, похоже, что деревня и впрямь стала необитаема. Создавать в баре заклинание светлячка нет необходимости, ведь из-за разломанной двери и выбитых окон видимость в помещении имелась. Снова перевёрнутая мебель, лужи крови и обглоданные кости. Ничего не меняется. Повсюду разбитое стекло, роскошный бар весь в следах когтей и крови. Не осталось ни одной целой бутылки или бочки, хотя революционной армии сейчас не помешали бы любые припасы.

— Здесь ты не найдёшь ничего кроме смерти, — прозвучал голос из тёмного коридора, ведущего на второй этаж.

Любой другой на месте Клаффа уже бы растерялся и вскинул своё оружие, но чародей лишь повернулся в нужную сторону, а рука с пистолетом даже не дёрнулась. Красные глаза были первым, что он увидел во мраке, а через пару секунд враг полностью вышел на свет. Очередная неожиданная встреча. Белокожий воин в необычной чёрной броне, похожей на тканевую одежду, грязные длинные волосы и болезненный вид очень злобного лица. Он не изменился с их прошлой встречи. Его оружие, стальное длинное копьё, по-прежнему находилось при нём.

— Начинаю верить в проклятия, — вздохнул Клафф.

— Да, — согласился белокожий, — сама судьба желает, чтобы один из нас прикончил второго.

— Пока что, я слушал о тебя лишь громкие речи. Думаешь, сейчас тебе повезёт?

— Возможно… А возможно и нет.

В разгромленном баре царило напряжение, Клафф ожидал хотя бы одного малейшего действия от врага, чтобы выпустить в него пули и заклинания. Но битвы не произошло. Белокожий медленно потряс своим копьём и поставил его остриём на пол, и в таком зафиксированном положении оно и продолжило стоять на месте. После этого его рука скользнула за барную стойку и достала оттуда небольшую бутылку с мутной жидкостью.

— У меня нет настроения сражаться, — неожиданно сказал белокожий, — война только начинается, у нас ещё будет достаточно возможностей разорвать друг друга на куски.

— Тогда зачем явился сюда?

— Не поверишь, просто поговорить. — он потряс бутылкой у себя в руке, — Знаю, что народы этого мира любят баловаться подобными напитками. Как насчёт небольшого перемирия за одним из столиков?

Он не врал, Клафф отчётливо видел это по его взгляду и даже по голосу, если брать во внимание детали его личности, открывшиеся в две предыдущие встречи. Конечно можно устроить потасовку и попытаться прикончить врага, но почему-то чародей не стал этого делать. Пальцы Клаффа зашевелились, заклинание телекинеза подняло небольшой круглый столик, а также две целые рюмки, что отыскались на полу возле бара. Как только ёмкости оказались на столе — Клафф поднял перевёрнутый стул и уселся на него, ожидая действий белокожего. Тот ответил взаимностью, заняв место напротив чародея, и только потом с лёгкостью откупорил бутылку. Не имея знаний о мерах при распитии антийской сивухи, белокожий наполнил рюмки до самых краёв, взяв одну из них своими изувеченными пальцами.

— У вас принято говорить перед тем, как выпить, — сказал белокожий.

— Наверное, — ответил Клафф, не сводя с него взгляда, — я не силён в этом.

— Традиции нужно чтить. Как только мы начнём забывать их — это будет означать, что мы медленно, но верно начинаем двигаться к гибели… Поверь мне, чародей, нет ничего хуже, чем предательство своей сущности. Мой народ знает об этом, как никто другой.

— Аналогично, — согласился Клафф, — даже такие незначительные традиции должны сохраняться в поколениях. За что будем пить?

— Сложный вопрос. Что же общего может быть у двух заклятых врагов, за что они оба могли бы выпить?

— Думай, — ушёл от ответственности Клафф, — ты ведь предложил.

— Хм, — всерьёз задумался белокожий, — придумал… Выпьем за светлое будущее, где больше нет места страданиям.

Чародея устроили данные слова, поэтому он поднял свою рюмку и слегка ударился ею о рюмку белокожего. Резкий запах зернового антийского напитка ударил в нос, это сильно отличается от того, что он пробовал в Челоке и Княжестве. Даже имперская шнаховая настойка показалась ему гораздо мягче. Жидкость отправилась в рот, неприятно обжигая гортань, Клафф пытался сдержать гримасу отвращения и не закашлять, чтобы не выглядеть глупо перед противником. К его огромному удивлению белокожий испытывал тоже самое. Но всё же сила крепкого алкоголя оказалась выше двух новичков, поэтому оба они схватили ртом воздух, пытаясь охладить пострадавшее горло.

— Ну и дрянь, — откашлялся белокожий, отодвинув от себя бутылку, — и как вы только это пьёте?

— Сам не понимаю, — наконец отдышался Клафф.

После того, как неловкий момент завершился, в баре вновь воцарилось напряжение, и оба врага продолжили пилить друг друга пронзительными взглядами.

— Ну? — чародей позволил себе немного откинуться на спинку стула, — Я слушаю.

— По правде говоря, ты уже стал мне довольно близок, человек. Конечно же не настолько близок, как моя любимая свинка по имени Крикс, но всё же. Ты ведь и сам понимаешь, что рано или поздно кто-то из нас убьёт второго, ведь ты посмел попортить мне жизнь… Хочу признать, что ты достойный противник.

— Это похвала?

— Она самая. Именно поэтому я должен тебя убить, но перед этим хотелось бы узнать о тебе больше.

— Как о своём враге, ты уже знаешь обо мне достаточно.

— Тебя зовут Клафф, — произнёс его имя белокожий, — чародей этой проклятой страны людей. Ты наверняка вырос в магическом концлагере, но долгие годы вынашивал план свержения антийских генералов. Только так можно объяснить тот бунт, что вы устроили в городе. Вы начали новую революцию, чтобы вернуть свой народ к прошлому, где чародеи являлись частью общества, а правители по-прежнему набивали себе брюхо за счёт подданных.

— Для существа из другого измерения ты хорошо проинформирован о моей стране.

Белокожий широко улыбнулся.

— Всегда изучай врага, перед тем как нанести удар. Я знаю о вас многое, спасибо моей ручной свинке из Княжества… Значит, ты тоже имеешь некоторые представления о месте, которое я вынужден называть домом.

— Недостаточно. Я до сих пор не могу понять, зачем вам понадобилось уничтожать Ант.

Враг слегка усмехнулся.

— Видишь ли, Клафф, здесь всё очень неоднозначно. Кантсмерт он словно чума, всегда жаждет распространяться повсюду, оставляя за собой только смерть и разрушения. Такова суть ужасов, они созданы для того, чтобы страдать и нести страдания другим.

— А что насчёт тебя? Ты до сих пор не назвал своего имени.

— Дакгхрандо, — представился он, — арбитр Кабалы и одна из последних надежд моего народа.

— Ну и имя, даже повторить не смогу.

— Ничего удивительного. Ты интересовался, зачем мне всё это? Наверное, это обычная ненависть… Я желаю видеть ваш мир в огне, желаю гибели каждому, кто осмелился назвать себя хозяином этой земли, желаю, чтобы чума Кантсмерта настигла каждое живое существо Левенхета.

— Ради чего?

— Ради спасения, — с горечью в голосе ответил белокожий, — только так мой народ сможет вернуть то, что у него отняли… На руинах Левенхета будет построен новый мир во главе с его законными хозяевами.

— Ясно, — выслушав врага, Клафф задумчиво кивнул, — теперь я имею полное представление того, с кем нам пришлось столкнуться… Твой народ мне омерзителен, Дакгхрандо.

— Вот как?

— Только самые последние подонки, движимые обидами, что их предки вынашивали тысячи лет, будут желать смерти всем, кто не имеет к их катастрофе никакого отношения. В Междумирье живут миллионы существ, разные государства, что столетиями продолжают сменять друг друга, и никто из них не слышал ни о каком народе, страдающем в чужом измерении. Чем же они заслужили участь, что уже постигла мою страну?

— Похожий вопрос я бесконечное множество раз задавал самому себе, когда был маленьким худощавым ребёнком, одной ногой стоявшим на краю голодной смерти. Каждый день я спрашивал: чем мы заслужили такую участь? — он ненадолго замолк, окунувшись в болезненные воспоминания, — У нас нет Богов, антиец, нам не у кого просить благословления. Нам оставалось лишь нести в себе ненависть наших предков и надеяться, что однажды мы сможем вернуться к былому процветанию. И если для этого нам придётся пройтись по черепам миллионов убитых детей — значит, так тому и быть.

— Когда твой народ последний раз был в Междумирье? — поинтересовался Клафф.

— Какая разница?

— Большая… Времена изменились. Теперь у этого мира много других хозяев, которые не станут двигать свои границы или просто ждать, когда ваши чудовища доберутся до порога их дома. Вы совершили огромную ошибку, когда бросили вызов людям.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Дакгхрандо, — не неси чушь! Пугаешь меня своим народом? Твоя страна самая жалкая из всех, что я знаю, а вы, люди, рождены для того, чтобы быть рабами.

— Возможно, ты прав, — согласился Клафф, — но всё же мы люди, а это говорит о многом. Многие из нас будут бежать в поисках спасения, но здесь останутся те, кто продолжит сражаться до самой смерти, чтобы отыскать способ победить любую угрозу, будь то собственные правители или потусторонние чудовища… В твоих словах есть правда, у нашего народа в крови роль рабов, но в крови некоторых из нас стремление вести людей к свободе. Именно благодаря небольшой группе людей, наш народ никогда не исчезнет. Мы продолжим сражаться до последнего. Тебе нас не понять, ведь мы сражаемся ради большего, чем просто комфортное существование под солнцем. Я вижу тебя насквозь. Ты разрушитель. Известно ли тебе что такое забота о близких?

— Уж поверь, — на удивление белокожий не выглядел разозлённым, — мне прекрасно об этом известно.

Пальцами правой руки он прикоснулся до левого запястья, где из-под доспеха выглядывала некая чёрная тонкая цепочка, которая обматывала его ладонь. Посмотрев на неё, он на несколько мгновений стал очень печальным, что не утаилось от внимания Клаффа, но затем белокожий мотнул головой и вернул себе привычный злобный взгляд. Похоже, что на этом перемирие окончено, враг стал со своего стула и взял копьё, стоявшее у бара.

— Разговор окончен, — сказал он, — в следующий раз следи за тем, что происходит у тебя за спиной. С большой долей вероятности моё копьё может пробить твою плоть именно оттуда.

Не оборачиваясь, он направился в темноту, из которой пришёл, после чего звук от его шагов стих. Клафф снова оказался один в этом мёртвом помещении. Интересный выдался разговор, тут ничего не скажешь, вот только чародей до сих пор не понимал мотивации белокожего, который рискнул совершить вылазку в опустошённую деревню ради встречи со своим врагом. Неужели он так сильно желал подобных рассуждений? Всё это сейчас неважно, война продолжается и на данный момент революционная армия находится в незавидном положении. Каждая минута бездействия может стоить очень дорого. Клафф поднялся из-за стола и направился к выходу. Запах островного табака он почувствовал ещё внутри, и вот теперь смог узреть курящего Асторна, стоявшего рядом с входом. Винтовка висела у наёмника на плече, в руке он держал взведённый пистолет.

— Всё подслушал? — спросил Клафф.

— Многое, — ответил стрелок.

— И почему не вмешался?

— Дерьмовое предчувствие, — сказал Асторн, выплюнув окурок, — решил не мешать.

— Правильное решение. Возможно, тем самым ты спас себе жизнь… Этот враг очень опасен… Нашёл что-нибудь?

— Ещё бы. Погреб до верха забит соленьями и консервами, а в пристройке с десяток бочек с сивухой.

— Как нельзя кстати. Сейчас нам необходимы любые припасы.

— Вот и отлично. А теперь дай сигнал Дасу, чтобы он опустил бычка к этому двору, я пока что позову солдатню. Здесь нам больше делать нечего.

***

5 день Таала, 538 г., Город Крока, Красная Империя.

Древнейшая крепость Красной Империи, перешедшая в руки пилимов от их старых врагов шесть тысяч лет назад, перестала носить лик спокойствия, сменив его на постоянную суету. Все мастерские, коих здесь находилось сотни, работали на пределе возможностей, тысячи рабочих были задействованы в корабельных портах и высоких верфях, принимающих воздушные корабли. Большая часть жителей Города Крока занималась тем, о чём ещё полсвета назад никто не мог и подумать. Они ковали новое оружие и доспехи, а также производили множество боеприпасов для пушек, заготавливали стрелы. Чародеи безустанно охраняли портальный зал, где находились величественные клафировые врата искры мира, и напитывали в ней тысячи магических осколков. Война ещё впереди, и для победы народу империи понадобится много ресурсов. Тем более ещё никто ничего не знает о возможностях их объявившихся сквозь время врагов.

Гигантская каменная крепость с невероятно толстыми стенами, что окружали этот грубый город, не похожий ни на одно другое поселение империи, на данный момент находилась на середине озёрного круга, самого крупного водоёма этих земель. Природа оказалась на стороне империи, вода, вышедшая из рек и озёр, затопила многие долины, а озёрный круг увеличился вдвое, из-за чего добраться до города можно было лишь проплыв с десяток километров на речном судне. С такими условиями захватить непреступный город-крепость невозможно, но никто из защитников не расслаблялся, ведь многие из жителей и некоторые войны всё ещё помнили о возможностях врага в уничтоженном Шаркае. Они могут появиться из ниоткуда. Новый император Каю Ао также помнил о катастрофе, произошедшей в свете Масата, но всё же позволил себе ненадолго отогнать тревожные мысли и полностью сосредоточиться на плане грядущей войны. В тёмном каменном кабинете главной крепостной башни, повсюду летал дым успокаивающих благовоний, с трудом справляющихся со своим назначением. Верховный генерал в полном одиночестве стоял у каменного стола, осматривая карту земель Красной Империи, на которой уже успел расположить красные и чёрные флажки. Всё положение, в котором оказалось его войско, можно понять по унылому выражению его лица. Он так и не смог его скрыть. Чёрные флажки заполоняли собой практически всю центральную империю, малое их количество находилось на севере, и множественные обозначения с каждым днём увеличивались на юге. Красная Империя оказалась совершенно не готова к войне, и теперь Каю должен сплотить народ, чтобы дать отпор октасам точно также, как это произошло шесть тысяч лет назад. Думая, что он находится в одиночестве, новый император удивился, услышав шаги у себя за спиной.

— Будь осторожнее, верховная сестра, — сказал он, не оборачиваясь, — в следующий раз я могу решить, что убийца прокрался в мой кабинет.

— И что будет в таком случае?

Высокая пилимка с чёрными и белыми волосами, делившими её причёску пополам, вышла у него из-за спины и заняла место у противоположной части стола, присоединившись к изучению карты. Раньше её появление сопровождалось высокомерными улыбками и скромными насмешками, но теперь предводительница убийц Сокехита всегда выглядела гораздо мрачнее Каю. Давненько у них не было разговора наедине. На то имелась весомая причина.

— Мой клинок всегда находится рядом. — Каю положил ладонь на ножны с мечом, лежащие на столе.

— Не льсти себе, генерал. Сиры хорошо тебя обучили, но твои способности вряд ли спасут от удара в спину… Нужно быть предусмотрительным.

— Кроме тебя больше никто не осмелился бы пробраться ко мне за спину… В противном случае я был бы уже мёртв.

Пилимка не стала ему отвечать, теперь они оба уставили свои взоры на карту, где пилимка заметила увеличившееся количество чёрных флажков в южной империи.

— Какие вести из Приречья? — спросила Омеланфия, — Насколько всё плохо?

— Удивлён, что ты ещё не в курсе. В последнее время проявляешь всё больше безразличия.

— Да, — подтвердила она, — всего-то нужно было потерять половину клана.

— Множество смертей ещё впереди… Северная армия продолжает удерживать контроль над границами, октасы практически не атакуют север, лишь пытаются сковать там наши силы.

— Аионэ всё ещё не заговорил?

— Нет. Предатель там, где ему и положено. За решёткой. Войска предпринимают попытки прорваться к озёрному кругу, но враги прекрасно понимают, чем обернётся объединение наших армий, поэтому продолжают всячески препятствовать. — после этих слов Каю стал мрачнее, — Но это всё мелочи… Главное сражение совсем скоро начнётся на юге. Их цель — Приречье.

— Если возьмут Приречье, значит контроль над всей южной империей у них в руках, — с пониманием произнесла Омеланфия, — туда нужно немедленно направить воздушные корабли.

— Пока ты бродила по крепостным стенам и любовалась бескрайними видами озера, горюя по своим убитым сёстрам, я уже озаботился данной проблемой. Пять тысяч воинов направились к Великой. Они переправятся на тот берег и через Ночной Путь прибудут на помощь южной армии. Воздушные корабли с убийцами кланов вскоре также отправятся в путь.

— Ты распорядился имперскими кланами без моего ведома? — разозлилась Омеланфия.

— Представь себе… Может быть, хотя бы сейчас начнёшь принимать участие в спасении нашего государства.

— Как скажете, император, — наигранно ответила она, — вас ведь теперь так называют?

— Хватит дерзить…

— Могу себе позволить. Я верховная сестра Сокехита, и на данный момент я всё ещё испытываю недоверие к тебе и твоему покойному отцу.

— О чём ты говоришь?

— Шутишь?! — она громко хлопнула ладонями по столу, уставив на Каю недовольный взгляд, — Я кажется поняла твою стратегию. Так и будешь продолжать делать вид, что ничего не произошло?

Каю недолго смотрел в её глаза, и, не сказав ответа, просто вернулся к расстановке сил в разгорающейся войне.

— Отправляйся к свободному порогу, — сказал генерал, — собери отряд Сокехита и готовься к полёту в Приречье…

— Скрывать от клана черноволосую девочку является непростительным преступлением, — перебила его Омеланфия, — разве вы с отцом не знали? Конечно же знали, но не могли позволить, чтобы внучка самого императора была отлучена от верхушки власти. И как долго вы ещё собирались скрывать?

— Давай отложим этот вопрос.

— Ну уж нет! Мы обсудим всё здесь и сейчас… Вы предали доверие Сокехита, нарушили собственные правила, когда они коснулись вас самих… Ха, я-то верила, что правители Красной Империи будут посправедливее всех остальных, но ошиблась. Наверняка старый дурак Еамио поддался на ваши мольбы о помощи, поэтому создал для Сио идеальную магическую краску.

— Ты не понимаешь, Сио должна была стать императором вместо меня. Так решил мой отец.

— Стать правителем империи лжи? Она девчонка! К ней прикоснулась смерть, оставив отпечаток в её волосах! Она должна была стать сестрой Сокехита! Думаешь, моя мать или матери других девушек желали отдавать своих дочерей на воспитание убийцам? Всё это чушь, которую распространяют по всей империи! Ни один родитель не желает расставаться со своими детьми, но всегда вынуждены следовать проклятым правилам… Которые являются исключением для таких господ, как вы.

Не сдержавшись, Каю с силой ударил кулаком по столу. Его терпению пришёл конец, теперь он, как и Омеланфия, с раздражением смотрел на своего собеседника.

— Идёт война, — начал говорить генерал, — от исхода которой будет зависеть не просто выживание Красной Империи, а вопрос существования каждого пилима. И если ты, почтенная верховная сестра, предпочитаешь выяснять отношения и обиды в такое кровавое для нас время, то у меня начинают рождаться сомнения насчёт соответствия тебя твоему титулу.

— Да что ты сможешь без меня сделать, мальчик? — усмехнулась пилимка, — По-твоему, после такого плевка в лицо моему клану, Сокехит будет тебя слушать? Ты подорвал их доверие, твой отец своей слабостью привёл Шаркай к уничтожению вместе с сотнями тысяч своих подданных. Я — это единственный инструмент, связывающий тебя с элитой твоего войска. Так уж вышло, что тебе придётся со мной считаться.

— Как и тебе со мной.

Напряжённое молчание затянулось, оба собеседника пытались потушить вспыхнувший огонь ненависти в своих сердцах. Общий враг и общие проблемы смогли поспособствовать тому, что разногласия отправились на полку ожидания каждого из них.

— Готовь отряд, — вновь повторил приказ Каю, — гарнизон Приречья постоянно страдает от диверсий октасов. Враги, как и прежде, нападают из ниоткуда, используют разрывы между реальностями. Убийцы кланов сейчас там нужнее, чем здесь, посреди озера.

— Ты прекрасно знаешь, что кланы понесли огромные потери в битве за Шаркай. Яйнингу перешли на сторону врага, а Тиксоаш и Джаолан сбежали… Остатков Сокехита, Канхайрена, Джинке и Теннокари не хватит, чтобы переломить ход войны в нашу пользу. Нам нужно больше убийц.

Тяжёлая дверь из красного дерева с жутким скрипом открылась, впустив в тёмное помещение солнечные лучи. Сперва Каю решил, что внутрь вошёл имперский стражник, но им оказался незнакомец, который не принадлежал ни к одному народу Красной Империи, да и вообще, оказалось очень проблематично определить кем он является. Суровые янтарные глаза бегло осмотрели помещение и на некоторое время остановились на генерале и верховной сестре, прежде чем снова вернуться к изучению тёмной обстановки кабинета. Старый коричневый плащ скрывал многострадальное тело этого воина с мечом у себя за спиной, оно практически полностью представляло собой результат кропотливых трудов множества аберфольских мастеров, специализирующихся на протезах. Обе ноги, нижняя часть торса, кисти рук, челюсть, всё это состояло из стали. Страшно представить, что бедолаге пришлось пережить перед тем, как он стал пленником своего нового тела. В помещении не воцарилось никакого напряжения, Каю и Омеланфия не могли произнести ни слова, поражённые тем, что за молчаливое существо видят перед собой. И как он только умудрился пройти сюда мимо стражи? Между тем изучение типичной комнаты Города Крока подошло к концу. Подумать только, целых четыре столетия прошло с тех пор, как Шершень Хокку посещал этот город в прошлый раз. Здесь ничего не изменилось.

— Ты ещё кто такой? — требовательно вопросил Каю Ао, переключив на себя внимание янтарных глаз.

***

11 день Таала, 538 г., деревня гильдии, Княжество.

— Если честно, я уже перестала верить в то, что однажды снова увижу нашу гильдию… Больше полусвета прошло.

— Кто бы мог подумать, Фарти, что ты так сильно будешь скучать по своему дому, — усмехнулся старый чародей, делая очередную затяжку табачного дыма из своей трубки, — ещё совсем недавно ты покоряла юг Междумирья и даже не думала о том, чтобы вернуться назад. А теперь готова пустить слезу от радости при виде этой скромной деревушки.

— К хорошему всегда быстро привыкаешь, — выдавила из себя улыбку девочка.

И всё-таки этот день настал. Декарн вместе со своей вечно молодой чародейкой вернулись домой из своего опасного путешествия в Красную Империю, и только теперь старик смог увидеть хоть какие-то отголоски радости на лице Фарти. Всё время пребывания в Городе Крока и других маленьких имперских городках, где у них с Декарном хватало занятий в помощи пострадавшим, она утеряла свой природный оптимизм. На всём протяжении пути домой чародейка редко использовала слова, предпочитая унылое молчание. Всему виной пропажа близкого друга. Яи так и не вернулся к ним, даже не попытался связаться через какого-нибудь чародея, из-за чего даже сам Декарн стал задумываться о его судьбе. Все попытки хоть как-то привести Фарти в норму редко увенчивались успехом, поэтому он не стал больше вмешиваться в её мысли, тем более, что она уже далеко не маленькая. Всё-таки двадцать семь лет — это серьёзный возраст, хоть и выглядит она как четырнадцатилетний подросток.

— Быть может, Яи уже ждёт нас в гильдии? — с надеждой сказала она, — Возможно он вернулся сюда после разрушения Шаркая.

— Не думаю, — не согласился с ней Декарн, — в таком случае Милона или Дэни уже прислали бы нам магическое сообщение.

Декарн увидел, что его слова снова вызвали у Фарти приступ грусти, поэтому поспешил сгладить ситуацию.

— Где бы сейчас не был Яи, будь уверена, — он улыбнулся своей фирменной хитрой улыбкой, — наш друг сейчас в полном порядке. Даже если ему и пришлось столкнуться с серьёзными врагами, то их участи точно не позавидуешь.

— Тогда почему от него нет никаких вестей?

— Не знаю, Фарти, — стал серьёзным Декарн, убирая трубку в магический карман, просто встряхнув руку, — но похоже, что у нашего друга появились срочные неотложные дела, в которые он не может нас посвятить… И всё же меня хоть немного, но радует тот факт, что как втроём мы покинули гильдию в прошлом свете Масата, так втроём и возвращаемся обратно. Верно говорю, Монго?

Весь путь, что Декарну и Фарти пришлось преодолеть от земель Красной Империи до зеленеющих просторов Княжества, они прошли не одни. Рядом с чародеями всё это время находился их новый товарищ, с которым они успели стать хорошими друзьями и пережить ад погибающего Шаркая. Высокий, больше двух метров ростом, квигон по имени Монго в своём шёлковом походном плаще жёлтого цвета шагал рядом со стариком, перекинув через плечо очень массивный мешок, который был для него не тяжелее обычного кошелька. Декарн не стал скромничать и решил сразу же использовать бывшего хранителя великой библиотеки в качестве носильщика всего того барахла, которое ему удалось утащить из Красной Империи.

— Так значит, это и есть та самая деревня, о которой вы мне так много рассказывали? — Монго поправил очки на чёрном носу, рассматривая чародейскую башню Декарна, виднеющуюся за холмом.

— Ожидал увидеть большее? — спросил у него старик.

— Я видел, на что ты способен, Декарн. В Красной Империи редко встретишь чародея такого уровня, как ты… Именно по этой причине я всегда считал, что ты живёшь в роскошном замке с множеством придворных слуг. А сейчас я вижу перед собой маленькую скромную деревушку всего лишь с одним двухэтажным особняком.

— Неужели ты расстроен? — Декарн скорчил печальное лицо.

— Нет, — твёрдо заявил Монго, мотнув головой, — ни капли. Напротив, я всегда испытывал симпатию к скромным личностям.

— Скромность — это точно не про него. — смутилась Фарти, — Просто кое-кто любит жадничать деньгами, вместо того, чтобы лучше обустроить эту деревню… Скажи, Монго, ты точно не жалеешь, что отправился с нами?

— Мой народ страдает, — задумался Монго, опустив взгляд, — но я уже не в той форме, чтобы ему помочь… Мне понадобилось много времени и помощь целителей, чтобы восстановить силы после битвы за Шаркай, — он болезненно потёр спину свободной рукой, — всё-таки старые раны дают о себе знать… Великая библиотека являлась моим предназначением, и я отлично справлялся со своей должностью хранителя. Теперь библиотеки не стало, мой господин мёртв, а бывший клан лежит в руинах. Более меня ничто не сдерживает в Красной Империи, но я всё равно желаю спасти её… Но для этого необходимо разобраться с Подпространством и отыскать способы борьбы с этой невиданной угрозой.

— И мы отыщем их, — решительно заявил Декарн, — обещаю, Монго. Именно поэтому я позвал тебя с собой, твои знания, что ты почерпнул из той древней книги, и остальные, которые ты многие годы копил в закрытых архивах Шаркая, помогут нам разобраться во всём.

— Надеюсь, я не подведу твои ожидания.

— Не подведёшь. Я умею разбираться в ком-либо, и я вижу, что совсем скоро ты раскроешь весь свой потенциал. Но для этого нам нужно добраться до моего любимого кресла, чтобы наконец-то вкусить божественной стряпни Сантилия. Вот увидишь, Монго, такой еды ты не попробуешь ни в одном уголке материка, разве что в деревнях земельников или в изысканных кухнях Перии. Потом даже нас покидать не захочешь.

Свежая прохлада света Таала, виды родного дома на фоне знакомого леса и звуки течения реки неподалёку заставили Декарна ненадолго уйти в себя от приятного чувства ностальгии. Его похождения по чужим землям закончились, настало время небольшой передышки, о которой он так сильно мечтал ещё перед отправлением в аметистовую крепость. Пройдя мимо холма по вытоптанной тропинке, троица путников, наконец, вышла на финишную прямую, оказавшись всего в нескольких сотнях метров от покосившегося забора, ведущего во внутренний двор деревушки.

— Это они нас выглядывают? — спросила Фарти, заприметив Имперца на крыше главного здания гильдии, вот только смотрел он в противоположную сторону, туда, где находился лес.

— Хм, — задумался Декарн, поглаживая свою заострённую седую бородку, — я, конечно, оповестил Милону о нашем прибытии, но они должны понимать, что мы прибудем со стороны тракта, а не лесной глуши.

Из деревни донёсся знакомый голос старины Бракаса.

— Послушай меня, стальномордый! Мы излазили этот лес вдоль и поперёк! Хватит глазеть в эту сторону и поверни свои новые роскошные глазки на запад!

— Не вижу смысла! — кричал ему в ответ Имперец, — Я всегда мог похвастаться отличным зрением, но не могу увидеть хоть каких-нибудь следов в округе! Нужно продолжать прочёсывать лес и искать зацепки!

— Ищи зацепки на своей заднице! Мы возвращаемся!

Справа от тропинки, там, где находился спуск к реке, слух Декарна уловил чьи-то шаги. Спустя некоторое время к ним вышла группа из трёх вооружённых наёмников в лице Каила-Бони, Луи и Шимея. Они явно не ожидали увидеть старика и Фарти в сопровождении чёрного громилы в такое время. Судя по всему, неподходящее время. Сдержанный Шимей, как и прежде, был слаб на какие-либо эмоции, никто и никогда не ожидал от него радости от возвращения друзей. Луя же скромно обрадовалась чародеям улыбкой, но излишняя обеспокоенность не позволила сделать этого в полной мере. Если говорить о реакции Каила, то здесь достаточно одних лишь слов «ничего не изменилось».

— Имперец! — закричал Каил, убирая меч в ножны на своём поясе, — Труби на всю округу! Пусть все возвращаются назад! Папочка и малявка вернулись домой вместе с какой-то обезьяной-переростком!

— Он мне уже не нравится, — недовольным тоном сказал Монго.

— Никто ещё не продержался дольше, — печально вздохнула Фарти.

***

Всё возвратилось на круги своя. Пришлось проделать немалый путь, прежде чем Декарн Лорно вновь смог насладиться тусклым светом общего зала своей гильдии, где в воздухе царил аромат пряностей и горячей еды. Как и в старые времена, его подопечные, все те, кто находился в деревне, собрались на дружеский скромный ужин, за которым всегда имелась возможность обсудить последние новости, поделиться своими дальнейшими планами, а также просто хорошенько повеселиться. Душа Декарна каждый раз наполнялась неописуемой радостью от созерцания картины того, что ему удалось создать за последние десятилетия. А именно, настоящую семью, где никому не важны различия их крови. Но сегодня чародей не смог в полной мере почувствовать то же самое, что чувствовал когда-то вечерами. В общем зале царило некое напряжение, запустение и относительное молчание, присутствующие лениво ели ужин, приготовленный Сантилием.

— А я уж подумал, что вся дурь ушла из твоей головы, — Декарн сидел на своём привычном танталийском кресле во главе стола и осматривал клафировые кристаллы, вросшиеся в грудь Даркли, — а ведь в прошлый раз, когда целители Цитадели выхаживали тебя целых восемь дней, ты обещал мне, что больше никогда не используешь то заклинание.

— Выбора не было, — сказал Даркли, скрыв мерцающие кристаллы под длинной рубахой, — на кону стояла судьба всех, кто не успел уйти из восточного Дунгатана… Мой план сработал, вот только искра сильно пострадала. Когда я очнулся — рассудок одолело бредовое состояние, я с трудом понимал, что со мной происходит. Кое-как, но в бреду мне удалось объяснить Шимею, что в моей искре происходит бардак, и что мне необходимо больше волшебства. — Даркли посмотрел на Марка, сидящего в стороне от остальных за небольшим круглым столиком, — Если бы не Марк и его волшебство, я бы погиб.

За тот небольшой отрезок времени, что Декарн находится в гильдии с момента своего возвращения, он ещё не успел, как следует оценить нынешнее состояние антийца. А оценить было что. Мальчишка очень изменился, особенно его новые бирюзовые глаза.

— Как полагаю, вы нашли, что искали, — догадался Декарн.

— Нашли, — мертвец Галтрис, как и Марк, расположился на своём привычном отдалённом месте, наслаждаясь вкусом излюбленного белого вина, — в противном случае нас бы здесь не было, старик.

— Точно, я же совсем забыл, что с недавних пор у меня в гильдии прибавилось острых языков. И? Марк теперь обладает некой загадочной магией?

— Это не магия, — очень спокойно сказал мальчишка, — это сила… Та, о которой вы не знаете ничего, Декарн.

— Ты недооцениваешь мои знания…

— Не знаете ничего, — внезапно повторил Марк, пристальным взглядом глядя на старика.

Эти бирюзовые глаза источали холод, пробирающий душу даже такого профессионала, как сам Декарн Лорно. По правде говоря, чародею действительно стало не по себе, поэтому он поспешил отвести свои глаза и больше не приставать к Марку с данным вопросом. Всему своё время. Похоже, что это был уже не тот испуганный мальчишка, который отправлялся к Дунгатану. Он отыскал то, что искал, но какую же силу эта вещь подарила антийцу? Злополучное любопытство Декарна требовало ответов, но получить он их планирует лишь при личной беседе с мальчишкой и его вынужденным костлявым надзирателем в сарфитовых доспехах.

— Что ж, ладно, — старик взмахом ладони проявил свою курительную трубку и щелчком пальцев поджёг в ней табак, — обсудим это в другой обстановке.

Теперь его внимание переключилось на заплаканную Малию, сидевшую рядом с Милоной и Флуко, полностью отказавшись от еды. За этот вечер её тарелка только лишь наполнилась слезинками, которые она оказалась не в силах сдерживать.

— Прозвучит слишком банально, но слезами ты ничего не исправишь, Малия. Только навредишь себе и своему ребёнку.

После недолгого молчания исхудка всё же ответила.

— Предлагаете просто наслаждаться ужином, пока Орада находится в опасности? Моя сестра — это всё, что у меня было. Она моя кровь… Мы всё, что осталось друг у друга. И теперь её нет.

— Её нет всего лишь второй день. Не думаю, что за такое время с ней могло случиться что-то страшное… Наверняка её похитили не для того, чтобы убить.

— Похитили? — удивилась Малия.

— Да, — подтвердил Декарн, — похитили. Милона рассказала, что в ту ночь всю гильдию парализовало необычное заклинание, из-за которого никто из вас не смог проснуться, а на утро каждый ощущал сильнейший недосып. Осмелюсь предположить, что всему виной магическая заморозка разума, и она не могла возникнуть сама по себе. Вот почему Ораду похитили, она не пропала и не заблудилась.

— И что теперь? — снова всхлипнула Малия.

— Для начала нужно взять себя в руки. Повторю вновь, всё это для твоего же блага и блага твоего ребёнка. Хватит осматривать округу и прочёсывать ближайшие леса, там Ораду всё равно не найти. Судя по способу её похищения, здесь работал сильный чародей, который вряд ли оставит следы.

— И как ты предлагаешь вызволять девчонку, старый умник? — в своей типичной манере спросил Бракас.

— На этом ваша роль окончена. Сидите в деревне и занимайтесь своими делами… Поиски Орады на себя беру лично. Обещаю, Малия, я найду способ отыскать твою сестру.

Улыбка Декарна получилась настолько воодушевляющей, что у Малии сразу же стало тепло на душе. Она чувствовала, что старый чародей не разбрасывается словами, за ним никогда не замечалось подобного. Ему хотелось верить, поэтому исхудка понимала, что он сдержит своё обещание. Последовав совету, она всё же взяла в руку ложку и зачерпнула ею немного дымящегося рагу, начав медленно пережёвывать пищу.

— Вот и чудно, — и во второй раз Декарн не сдержал улыбки, а потом быстро переключился на Даркли, — и долго тебе придётся носить клафир в своём теле?

Герла, всё это время сидевшая рядом с мужем держа его за руку, сильнее натянула рубаху Даркли, чтобы из-под неё не виднелись мерцающие кристаллы.

— Пока моя искра окончательно не стабилизируется. — ответил ему Даркли, — я зачаровал потоки внутри таким образом, чтобы они отрегулированными движениями циркулировали по всему моему телу, захватывая мои родные потоки. Таким образом, они выстраивают путь, к которому моя искра должна привыкнуть после относительного «перерождения». Судя по ощущениям, это должно закончиться в ближайшие дни.

— Хорошо. Кстати, вы не рассказали, как вам удалось выбраться из Дунгатана.

— Я всего и не помню, окончательно пришёл в себя уже тогда, когда небо появилось перед глазами. Наружу нас вывел Марк.

Всеобщее внимание перебросилось на молодого мальчишку, одиноко сидящего за отдельным столиком.

— Плакальщики указали путь, — сказал он.

— Неужели? — на лице Декарна не возникло удивления, — Сами или же ты заставил их подчиниться?

— Они никому не подчиняются.

— Тогда почему помогают тебе?

— Не знаю, — спокойно и задумчиво ответил Марк, — по какой-то причине они видят во мне нечто большее, чем просто смертного. Они стремятся защитить меня… Привести к неизвестной цели… Полупризраки указали нам путь наверх, твари другого измерения опасаются их и стараются обходить стороной. Их хозяин не заметил нас только благодаря моим часам.

— Мы вышли из подземелья через один из тайных тоннелей, что проделали заклинатели камней в северо-восточной гряде, — продолжил рассказ Даркли, — и сразу же двинули в ближайший лагерь лесовиков. Через чародеев мы получили сведения о том, что оставшимся джатши хватило времени полностью покинуть подземный город через Тихое озеро. На данный момент Дунгатан полностью оставлен, а воины из выживших племён светящихся вместе с войсками Лесного Королевства выстраивают оборону возле гор.

— Ожидают, что твари полезут наружу, — закивал Декарн, — вот только лесные владыки и подумать не могли, что враг ударит с другой стороны. Мифисфара отправляла мне магические сообщения. Твари Подпространства объявились в Изумрудных лесах.

— Расслоения добрались до лесных земель, — взял слово Монго, который всё это время разбирался с огромной порцией ужина, — но это не войско воскресших октасов, а чудовища из Княжества и Дунгатана. Похоже, что лесовики имеют дело с расслоением отличным от того, что мы видели в империи, Декарн.

— Таал Всемогущий, — громко выговорил Бракас, — он умеет говорить? Я подумал, что старик притащил с собой с запада обычную прожорливую зверушку.

Злобно сморщившись, Монго сильно дунул вперёд, где напротив него за столом сидел Бракас, и тарелка с рагу его обидчика перевернулась, испачкав наёмника от груди до пояса. При этом Бракас даже не моргнул и продолжал сидеть с каменным лицом.

— Тёпленько, — произнёс он.

— Вы точно подружитесь. — усмехнулся Декарн, но мрачное выражение лица мгновенно вернулось, — Вот теперь всё Междумирье погрязло в большой войне. Не осталось никого, кто бы остался в стороне. Красная Империя пытается цепляться за своё существование в битве с древним врагом. Алькарское Королевство сошлось в схватке с могущественным тёмным орденом, причастным ко всему этому бардаку. Княжество противостоит Мертвоземью в Аратабии, а также пытается помочь Ливрийскому Савихату и его союзникам одолеть Ант на юге… Пока что Лесному Королевству удалось не допустить распространения чумы на Изумрудные леса, но угрозу Дунгатана ещё никто не отменял. По какой-то причине Мифисфара умалчивает, как именно войску лесовиков удалось противостоять Подпространству… С каждым светом странностей в нашем мире происходит всё больше и больше, и поэтому нам нужно продолжать играть свою роль и спасти положение народов.

— Спасти? — засмеялся Сантилий, — Не смеши, Декарн. В последнее время из тебя очень неоднозначный спаситель.

Всё это время синевласый наёмник находился за стойкой своего бара, не присоединившись к большинству за столом, и был занят таким занятием, за которым его ещё никто не наблюдал. В руке он держал курительную трубку и медленно раскуривал её содержимое, выпуская слабые облака дыма. Только теперь Декарн учуял очень знакомый запах, сопровождавший его большую часть времени, что ему довелось провести в Красной Империи.

— Это шнах? — удивился чародей, — С каких пор ты начал курить, да ещё и эту имперскую траву?

— Она отлично успокаивает нервы, — ответил Сантилий, не удосужив старика взглядом.

— И как давно ты стал нервничать?

— С тех пор, как сегодня в гильдию вернулся один дряхлый раздражитель.

— Сместим вину за твоё хамское поведение на всеобщую обстановку в гильдии. Кстати, что-то здесь стало маловато красноречивых нахалов. Куда подевался Тайфор?

— Тебя так сильно заботит судьба твоих подопечных? Или же ты просто начинаешь беситься, из-за того, что они не спрашивают твоего разрешения, перед тем как действовать самостоятельно?

— Да что на тебя нашло, Сантилий? — немного рассердился Декарн, — Неужели я уже успел тебя чем-то обидеть, пока отсутствовал в деревне? Если есть, что сказать, то говори в лицо, а не умалчивай.

— Теряешь хватку. Всё-таки старость даёт о себе знать. Ты стал менее внимателен.

— О чём ты говоришь?

Отложив трубку в сторону, Сантилий сделал небольшой жест Ильве, и она немного отсела назад, открыв для Декарна того, кто всё это время сидел рядом с ней. Молодая девушка с вьющимися чёрными волосами и сонными тёмно-серыми глазами. Она боялась посмотреть в сторону старого чародея, лишь бросала на него быстрые взгляды. Девушка узнала его. Узнала того, кто годами подвергал её невыносимым мучениям. Стараясь не обращать на него внимания, она продолжала черпать ложкой рагу из своей тарелки и отправлять его в рот. С момента своего освобождения любая еда доставляла ей неописуемую радость. Как только Декарн увидел перед собой эту девушку, какое-то время не мог понять, кто именно сидит с ним за одним столом. Вскоре пришло осознание, а за ним чародей заметно занервничал. Кто бы мог подумать, что однажды сам Декарн Лорно может оказаться в настолько неловком положении. Ничего не ответив, он взял свою ложку и принялся доедать порцию ужина. В зале, хоть и ненадолго, но воцарилось молчание.

— Много чего произошло, пока вас не было, — предельно недовольным тоном сказал Каил-Бони, — ты, наверное, не знал, старик, но когда все свои скелеты складываешь в один и тот же шкаф, то рано или поздно кости начинают высыпаться.

— И давно ты стал философом?

— Сейчас я слишком серьёзен для шуток, так что не думай уйти от темы… Тебя не интересует, почему с нами нет одного из твоих самых любимых экземпляров, что ты успел собрать под этой крышей? Не интересно, куда запропастилась Дэни?

Отложив ложку в сторону, Декарн обвёл взглядом присутствующих и не обнаружил девушку.

— Можешь не искать, её здесь нет. После того, как ты ушёл на поклон императору Фэю, в гильдию вернулись Призрак и Вининда.

— Что? — не поверил своим ушам старик.

— Что слышал. Они оба выжили и вернулись с далёких пустошей, хоть и не без последствий. А потом одна беда за другой. Этот кретин Зарт решил силой забрать принцессу Илейф и напал на дворец. Призрак с Вининдой отправились на помощь Габриалу и Тайфору, но крылатый оказался сильнее… Ему не удалось заполучить Илейф, поэтому он быстро отыскал ей замену.

— Нет, — покачав головой, Декарн решительно старался отогнать от себя насевшие догадки, — это не так.

— Ты правильно думаешь… Он забрал Дэни. Теперь она пленница Молчащего Тара и всего Ордена Зарта. Именно это вынудило нас заглянуть в твоё подземелье.

— Я же всех вас предупреждал, чтобы ни в коем случае не пробуждали Байроса без моего присутствия…

— Ты так сильно боялся, что мы узнаем о твоих грязных тайнах? — не сдержался Сантилий, лопнув стеклянный стакан в своей руке, — Твоя репутация — это та самая вещь, которой ты всегда дорожил больше всего. Кто бы мог подумать, что она окажется не такой чистой, как все считают.

— Подожди, Сантилий…

— Ты ведь обещал, — перебил его наёмник, — клялся, что больше никогда не возьмёшься за старое. Ты дал нам с Фарти слово, что уничтожил все работы. И вот теперь мы обнаружили в подземелье очередного бессмертного, силу которого ты использовал, чтобы свести свои личные счёты с Зартом.

— Что? — удивилась Фарти, — О чём он, Декарн?

— Он нам врал, Фарти. Всё это время. Эту девушку зовут Хельми, она такая же, как и мы с тобой. Он создал её из крови Фридаса, сделав оборотнем, а потом на протяжении трёх лет выкачивал из неё кровь, наплевав на жуткую боль, что она испытывала всё это время.

После этих слов, руки Хельми дрогнули, она выронила ложку, её взгляд стал слишком испуганным. Похоже, что она вспомнила страдания, которые ей пришлось вынести. Ильва поспешила приобнять свою новую подругу и успокоить, при этом скрыв её от глаз старого чародея.

— Декарн, — от грусти у Фарти чуть было не пробилась слеза, — ты же…

— Подожди, Фарти, у меня есть объяснения…

— С удовольствием их выслушаем, — перебил его Каил-Бони, — интересно чем же ты оправдаешь пытки разумного существа, которое даже не понимало в чём его вина… Все её воспоминания об этой жизни начались с тебя и твоих издевательств. — на лице наёмника возникла гримаса отвращения, — Люди, подобные тебе, испортили жизнь мне, Виктору, Дэни, Луе и многим другим детям.

— Всё это я делал только ради того, чтобы одолеть Зарта.

— У них тоже имелись свои цели. Мирваны были опьянены собственным величием, желали вырастить армию послушных рабов, лишённых воли. Стремились использовать таких как я.

— Всё это ради общей цели!

— Нет! — Каил-Бони громко ударил кулаком по столу, Флуко своим прикосновением поспешила его успокоить, — Всё это ты делал ради себя… Ещё очень давно ты настроил нас против Зарта, вбил нам в голову, что он всемирное зло, чтобы однажды мы помогли тебе его прикончить. Только лишь Призрак и Тайфор имели на него свои обиды, но их двоих тебе было недостаточно. Не знаю, что именно произошло между тобой и Зартом, но ты больше всего на свете желаешь ему отомстить. Вот почему ты усилил Байроса кровью бессмертного. Создавал идеальное оружие. Всё ради того, чтобы свести свои счёты.

— И что с того? Если Зарт умрёт, всему миру станет только легче.

— А как же Хельми? — вновь взял слово Сантилий, — О ней ты подумал? Посмотри на неё.

Девушка всё также испытывала испуг от страшных воспоминаний и не желала выйти из объятий Ильвы. Декарн лишь опустил взгляд.

— Она ведь тоже живое существо, — продолжил Сантилий, — как и все мы. У неё есть свои чувства, и, к сожалению, воспоминания. Цель оправдывает средства?

— Чего ты хочешь от меня услышать? Признания? Мне не в чем признаваться, вы всё и так уже узнали. Да, я сохранил свои работы и по ним создал нового бессмертного, чтобы с его помощью раз и навсегда покончить с болезнью этого мира по имени Зарт. Я не мог создать могущественное существо, обладающее достаточной силой, но благодаря ему я мог улучшить Байроса, который от рождения обладает уникальным геномом и способностями. Его тело смогло вынести симбиоз с кровью бессмертных и пробудить внутри него новую силу… Именно она должна стать ключом для победы над хозяином Молчащего Тара. Знаешь скольких этот поганец убил? Знаешь сколько судеб сломал за несколько столетий своего существования? Убив его, мы смогли бы спасти тысячи. Когда вопрос стоит о таком количестве, испорченная судьба одного бессмертного — это ничто.

— У тебя нет никаких сожалений, — с горечью покачал головой Сантилий, — факт остаётся фактом, ты использовал девчонку, как простой инструмент. Чем ты отличаешься от мирванов? Скажи, Декарн, когда ты создавал нас, ты хоть как-нибудь заботился о наших чувствах? Задумывался о том, какого нам будет житься на этом свете? Мы не сможем умереть, когда устанем от этой проклятой жизни, а Фарти и вовсе обречена на вечное существование в теле подростка. Мы будем вынуждены наблюдать за тем, как умирают все, кто был нам дорог. И мы лишены самого дорого. Простого беззаботного детства… Ты не только создал Хельми, лишив её этих счастливых мгновений, так ещё и заставил страдать в угоду себе любимому, чтобы потом выбросить как использованную вещь.

— Не забывай, что она бессмертна, Сантилий. Я даже при самом сильном желании не смог бы её убить. Это невозможно.

— Невозможно? Значит, ты всё-таки пытался… Но не на ней.

Декарн молчал.

— Ты уже пытался избавиться от своих экспериментов, — догадался Сантилий, — но она не была первой.

И вновь сплошное молчание.

— Ясно, — кивнул наёмник, — кому же ещё быть первым… Наверняка твоему самому первому экспонату.

Он взял с барной стойки рюмку самогона и полностью осушил её, вылив содержимое в рот, после чего отправился к дальнему коридору в свою комнату. Сантилий больше не желал смотреть на старика. Кто бы мог подумать, что сегодняшний вечер может закончиться таким образом. Кости и впрямь начали высыпаться из переполненного секретами шкафа Декарна. Вслед за Сантилием из-за стола ушла и Фарти. Она не произнесла ни слова, даже не посмотрела на старика и скрылась в коридоре следом за своим названным братом. Теперь Декарн остался наедине с наёмниками, большая часть которых презирает его за бесчеловечные поступки. Он видел, как Каил-Бони продолжает пожирать его злым взглядом, видел осуждение в выражении лица Даркли, а также видел опасение к его персоне со стороны Ильвы, укрывшую от него девчонку-оборотня словно от чудовища. Быть может он и есть чудовище? Просто только сейчас ему открыли на это глаза. Чудовище, ослеплённое личными обидами и окружившее себя теми самыми «инструментами для достижения собственных целей».

— Так… И где сейчас остальные?

Никто не спешил давать ему ответ. Некоторое время все сохраняли молчание, не желая вступать с Декарном в диалог, и даже старались не пересекаться с ним взглядами, но затем Милона всё-таки решила утолить его любопытство.

— Тайфор, Габриал, Призрак, Вининда и Фимало забрали с собой Байроса и в конце света выдвинулись к Молчащему Тару. Они намереваются убить Зарта и освободить Дэни.

— Значит, Фима поправился.

— Да. Он очнулся, но всё ещё слаб.

— Ясно… Есть вести от Асторна?

— Клафф редко отправляет нам сообщения по его просьбе. Но вроде бы с ним всё хорошо. Продолжает помогать антийцам переправляться на острова.

— А Виктор? Про него ничего не слышно?

— От Виктора совсем ничего нет. Мы даже не знаем, где он находится.

— Этот точно не пропадёт. — Декарн поднялся из кресла, взял кружку, наполненную элем, и направился в сторону лестницы, — Дабы не портить своим присутствием вечер, я уединюсь в своём кабинете… Мне о многом нужно подумать.

***

10 день Таала, 538 г., город Лилисаль, Княжество.

Этот мир очень разнообразен. Цветущие поля, необъятные леса, жаркие пустыни, речные затопленные долины и даже целые подземные города, и всё это далеко не предел. Кто знает, что скрывается за привычными границами Междумирья? Каждая его часть сильно отличается друг от друга, вызывая удивление у любого, кому хватило смелости стать путешественником, который в будущем сможет разносить удивительные истории по всему миру. Удивить можно каждого, не только разумное создание. Молодой воронёнок, лишь недавно обрётший крепкое оперение и научившийся летать, впервые в своей недолгой жизни смог ощутить не привычный холод Каменного берега, а приятную прохладу и солнечные лучи Княжества, куда ему пришлось попасть волей случая. Здешние просторы с первых же секунд покорили сердце молодого ворона, мало кто из его сородичей догадывался о том, что в других уголках материка можно отыскать иных пернатых существ самого различного окраса. Он был готов с утра до ночи заслушиваться их замечательным пением, на которое от рождения не способен сам. Пару раз он видел своих чёрных княжеских сородичей, но они вдвое уступали размерами взрослым особям с берега. Другие птицы избегали ворона и на то наверняка имелись причины. Но воронёнок не нуждался в их компании, ему хватало общения со своим хозяином, а также обычного сидения на ветке высокого дерева, откуда он любил слушать пение. Прямо под этим деревом располагался большой трактир посреди красивого городка, жители которого предпочитали жить в аккуратных домиках, созданных из белых камней и светлого дерева. Сами жители по многим чертам сильно отличались от суровых обитателей берега. С самого рождения воронёнок привык видеть перед собой воинов с черепами на головах, их грубую кожу и глаза. Но теперь появился шанс изучить иные народы, абсолютно непохожие друг на друга, но прекрасно уживающиеся рядом. Они казались гораздо дружелюбнее, но беззащитнее, нежели немикорские мясники.

Деревенская суета была в самом разгаре, рядом находился большой рынок, откуда постоянно доносились громкие голоса торговцев и довольных клиентов. Все они здорово распугали местных птиц с деревьев и приглушили их замечательное пение, начав раздражать чувствительный слух, а потому воронёнок решил, что на утро своеволия достаточно и спрыгнул с ветки, расправляя крылья. Прошло немного времени с тех пор, как он начал летать, и всё же ему никак не удаётся привыкнуть к этому невероятному чувству. Жаль, что многие существа, обречённые на сухопутное существование, не смогут понять чувства, которые он испытывает в такие моменты. Низко спланировав до вымощенной дороги, воронёнок пролетел половину улицы, чуть не столкнулся с двумя прохожими и резко возвратился назад до того самого трактира. Окно распахнуто настежь, поэтому ему не составит труда попасть внутрь. Так ему казалось. Краем правого крыла он ударился об оконную раму и кубарем упал на обеденный стол, столкнув с него одну кружку и перепугав светловолосую девушку, сидевшую за ним. На созданный шум сразу же отреагировали другие посетители, а хозяин трактира уже схватился за длинную метлу, чтобы прогнать непрошеную птицу. Трактирщик остановился сразу же, как только получил жест рукой от другого клиента, сидевшего за тем же столиком, что и его белокурая спутница. Два светящихся голубых глаза смотрели на лежащего воронёнка, как на дитя, сотворившего пакость, а потом крепкая ладонь аккуратно подняла чёрное пернатое тело.

— Какой же ты всё-таки неуклюжий, — по-отечески сказал Виктор, вытирая тряпкой воронёнка от расплескавшегося эля, — уже второй раз за утро. Тебя проще научить стучать в дверь, Эхо.

Убрав лишнюю влагу с чёрных перьев, Виктор поставил своего питомца лапками на спинку лавки и сунул ему в клюв небольшой кусочек мяса из своей тарелки.

— Не думала, что всё ещё способна пугаться неожиданных звуков, — Элина осмотрела пялящихся в их сторону посетителей трактира, и вновь взяла нож, чтобы отрезать кусочек от своей жаренной отбивной, — у твоего ворона явные проблемы с координацией.

— Испугалась Эхо? — улыбнулся Виктор, — И это после всего, что ты пережила на земле немикоров.

— Не забывай, что я девушка. Мне позволительно иногда пугаться по мелочам.

— Уж я-то помню, что ты девушка, — ещё сильнее улыбнулся Виктор, отхлебнув эля из кружки, — особенно по ночам. Палатка, в которой нам приходилось уживаться все эти дни, слишком тесная. Всё и везде упирается, так что я не виноват.

— Забавно, — засмущалась Элина, — ты нашёл явно неподходящую отговорку.

— Хочешь сказать, что тебе не нравится то, чем мы занимаемся? Ты больше предпочитаешь сон?

— Мне всё нравится, — она посмотрела на него влюблёнными глазами и потянулась к своей кружке, но вспомнила, что она валяется на полу, — сам же меня подсадил на это удовольствие. Так что даже не вздумай отлынивать от своих новых обязанностей.

— Вот как, а иначе что?

— Возьму силой, — Элина скорчила злобное лицо.

— Ха-ха, в принципе я не против. — наёмник пару раз громко щёлкнул пальцами своей искусственной руки, — Нам ещё кружку эля!

— Думаешь, напиваться перед дорогой — это хорошая идея?

— От одной кружки твой рассудок не помутится, да и я тут подумал… Мы только прибыли в Княжество, увидеть родные просторы — это то ещё чувствительное испытание…

— И давно ты стал таким сентиментальным?

— Как только начал много общаться с тобой, но не об этом разговор. Гильдия совсем недалеко, несколько дней пути, так что думаю за один день точно ничего не произойдёт. — в очередной раз он с улыбкой взглянул на Элину, — Как насчёт того, чтобы остаться здесь до завтрашнего утра и хорошенечко отдохнуть. Всё-таки путь был долгим и трудным. Мы заслужили такой отдых.

— Хм, то есть, ты предлагаешь снять наверху комнату, взять бутылочку вина, вкусной еды и вдвоём провести этот день?

— Почему вдвоём? — удивился Виктор, — Вчетвером. Я, ты, шкодник Эхо и назойливый трактирщик, который будет приносить нам еду наверх и жаловаться на постоянный шум из комнаты.

Из-за сказанного Элина тихо захихикала.

— Меня всё устраивает, — сказала девушка, положив свою ладонь на руку Виктора, — возможно именно этого мне и не хватало в немикорской юрте… Этого и сочной жаренной отбивной.

Быстро убрав руку от Виктора, она схватила вилку с ножом и кровожадно принялась отрезать кусок мяса в своей тарелке, с удовольствием положив его себе в рот.

— Наслаждайся, в Лилисале подают только отборную карликовую говядину. Уверен, что от крабов и рыбы тебя уже тошнит.

— Ещё бы, — пережёвывая пищу, ответила Элина, — на Каменном берегу совершенно не знакомы с понятием «специи». А без них я и года не протяну.

К их столу подошёл молодой трактирщик с тёмно-серой пупырчатой кожей и парой маленьких дополнительных рук у себя на груди. Основные конечности у него оказались слишком большими, чтобы аккуратно нести кружку эля за деревянную ручку, поэтому маленькая рука поставила напиток на стол. Он откланялся Виктору и Элине, после чего отправился обратно в бар.

— Благодарю вас, — Элина сразу взяла свой новый эль и сделала несколько глотков, запивая мясо, — хочу сказать, что у вас очень вкусный эль. Раньше мне уже доводилось пробовать этот напиток, но должна признать, что удовольствие получила именно от вашего.

— Благодарю, барышня, — снова откланялся трактирщик, — это янтарный эль из Балгендора, он мягче челокского, а лёгкая горечь гораздо благороднее.

— Балгендоский эль? — удивился Виктор, допивая содержимое кружки, — То-то вкус такой знакомый. Видимо ты здорово на него раскошелился.

— Мой приятель из Балгендора организовывал мне поставки по очень символической цене, но к сожалению, это последние запасы, так что совсем скоро придётся вновь договариваться с пивоварнями Челока.

— И в чём же причина?

— В особом ингредиенте. Пивовары Балгендора используют при варке некий вид травы, которая растёт исключительно на лесистом побережье Брильтода в Анте. Сколько раз они пытались выводить эту траву у себя на полях — всё без толку. Слишком капризное к земле растение. Вот уже больше десяти лет брильтодские контрабандисты втайне от генералов продавали ингредиенты скупщикам, вывозили через судна Мертвоземья, торгующие с Антом ночным стеклом.

— Втайне? — недоверчиво посмотрел на него Виктор, — Если контрабанда, да и сам особый ингредиент считаются такой тайной, то почему об этом знает какой-то трактирщик с запада Княжества.

— Какой для них смысл держать всё в секрете, если особого ингредиента больше нет? Скупщики задавали вопросы о приостановке поставок — поставщики на него отвечали как есть… Ант погибает, господа, так что большинству пивоваров Андерфелса сейчас не до эля. Все надеются, чтобы демоны не явились с юга к порогу их дома.

Только трактирщик собирался уже наконец вернуться в бар, как вдруг его вновь окликнула Элина. В её взгляде виднелась растерянность и даже ужас.

— Постойте! Что вы сказали про Ант?

— Как что? — задумался трактирщик, почесав лысую голову, — Я сказал, Ант умирает. — посмотрев на растерянные лица его клиентов, он понял, что данная новость и впрямь вызвала у них удивление, — Разве вы не в курсе? Всё Междумирье на ушах стоит. И из какой только задницы мира вы выбрались, если не знаете об этом?