Про Вовку – олигарха из 5-го "б"

Владимир Иванович Чуприна, 2023

Ученик пятого класса ВОВКА суздальцев мечтает стать олигархом. В подвале старинного купеческого дома он находит таинственную дверь в сказочный мир подполья, где есть волшебная гора Афшор. Тому, кто достигнет ее вершины откроются несметные сокровища. Вовка отправляется в путь полный опасных приключений. Он попадает в лапы Паука, его обманывает Леший, на подростка нападают разбойники и Оборотень в погонах. Преодолевая препятствия , мальчишка поднимается к вершине. Но здесь дорога раздваивается. Обе ведут на Афшор, но нужно выбрать только одну. Какую? После раздумий Вовка сворачивает и…

— Э-э, рыжий! А ну, стоять! — Вовка вздрогнул и обернулся. На него

смотрели, не мигая, три пары прищуренных мальчишеских глаз.

— Топай сюда, нищеброд! — пацаны ухмылялись, не скрывая своего

презрения к цвету Вовкиных волос.

— Рыжий-пыжий, конопатый, убил бабушку лопатой! — процедил

плечистый паренек, верховодивший в компании. Вовка узнал его. Это

был Сашка из параллельного, по прозвищу Удав. На длинной шее под-

ростка качалась большая ушастая голова. Сашка все время вертел ею

по сторонам, словно высматривал добычу, как удав в стойке. Отчего к нему и

прилипло это прозвище. Двое других были тоже из параллельного класса.

Подпевалы Удава: толстяк по прозвищу Чума и долговязый Костыль. Все

трое жили в пятиэтажной новостройке соседнего двора. И не хотели пускать

чужаков на свою территорию.

— Мы же предупреждали, чтобы ты не светился тут!

— Не врубаешься?

— В натуре?

— Вали отсюда, пока не получил! — подступили пацаны.

Но Вовка не собирался убегать. В соседнем дворе у него был свой

тайный интерес.

В дальнем углу, за новостройками, доживал последние дни перед сносом

старинный кирпичный дом. В нем уже не было окон и

дверей, полуразобранная крыша светилась ребрами стропил, под которыми

гулял ветер. Рыжий мальчишка приходил в этот дом каждый день. Здесь

жила его мечта. И никто не смел к ней прикасаться.

Вовка спрыгнул с дощатого покосившегося забора прямо в крапиву. Она

обожгла руку, подросток потер ожог, распрямился и шагнул к обидчикам.

— Братва! Глянь! Понтуется! — рассмеялся Удав, вращая головой.

— Получай, борзота! — крикнул он и кинулся на рыжего пришельца. Тот,

резко увернувшись, выбросил вперед кулак, в челюсть нападавшего. Удав

вскинул руки и грохнулся наземь, как подкошенный.

— Ах, ты — ы!… — Чума и Костыль бросились на помощь предводителю. На

Вовку посыпались удары. Прижавшись к забору, рыжий не давал окружить

себя и сбить с ног. Отмахиваясь, он целился по глазам и нанес-таки пару

чувствительных ударов. Костыль с визгом запричитал, прижимая ладони к

лицу. А Удав опять катался по земле и орал:

— А — а — а! Тварь рыжая!

Он пытался подняться, но тут же получал ногой в грудь и опять валился

навзничь.

Испуганный Чума отбежал далеко в сторону. Его полные щеки пылали.

«Братва» не ожидала сражения не в их пользу. Толстяк выглядел

растерянным, суетился и сжимал в руках смартфон. Он хотел снять на

камеру «победоносную» разборку с рыжим и теперь не знал, как быть.

— Харэ! Кончай мудрить! — позвал его Костыль. Чума спрятал смартфон

и поспешил к друзьям.

Противники выстроились друг против друга. Удав больше не нападал,

лишь выкрикивал угрозы. Оба глаза на его лице затекли. И когда он вращал

головой по сторонам сходство с представителем семейства пресмыкающихся

было особенно ярким.

— Мы еще встретимся! — угрожающе шипел Удав. — Нищеброд!

— Рыжуха!

— Падла! Дерьмо! — выкрикивали оскорбления пацаны.

Вовка молчал. Злость кипела в его маленьком сердце от обиды и

несправедливости. Ровестники оскорбляли его безо всякой причины. Просто

потому, что он из бедной семьи. И еще — рыжий. Злость рождала в душе

горечь унижения и желание набить морду еще и еще раз.

Из рассеченной Вовкиной губы сочилась кровь. Он потрогал рану рукой,

лизнул языком, огляделся и поднял с земли острый обломок кирпича.

С криком: — На — а! — размахнулся, целясь в пацанов. Те бросились

врассыпную, прикрываясь руками.

— Уходим, братва! Еще поймаем! — выкрикнул

Удав.

Троица отступила. Вовка повернулся, шагнул в крапиву и перемахнул

через забор. Он отстоял свое право приходить в соседний двор и был

доволен.

За забором виднелся красный кирпичный дом, старинный, с фигурной

кладкой.

Местами узоры облупились, но стены выглядели прочными. Железная

крыша провалилась, кровельная жесть висела ржавыми клочьями, болтаясь, и

гремела на ветру.

Но Вовка любил приходить в этот заброшенный дом. Однажды в школьном

музее он узнал, что лет сто назад здесь жил богатейший купец города. В этих

кирпичных развалинах мальчишка путешествовал в старину, улетая на

крыльях фантазии в далекое прошлое. Воображение рисовало ему

купеческую жизнь разноцветными красками. Он представлял роскошное

убранство, богатую утварь и мебель, разодетых людей, которые пользовались

великолепием купеческого быта.

Вовка оборудовал под крышей что-то вроде блиндажа, куда стащил всякое

старье: разбитый стол, ободранный диван, рамы из-под картин, обломки

стульев и еще много всякой всячины.

В этом блиндаже-штабе с интерьером из фильмов про трущобы мальчишка

проводил долгие часы, лежа на диване, курил и наслаждался своей тайной

мечтой. Мечта заполняла все пространство юной души, от края и до края,

не давала покоя, рвалась наружу.

— Эх, хорошо быть богатым! — рассуждал подросток. — Вот вырасту и

обязательно стану миллионером!

Вовка спустился из-под крыши на верхний этаж, прошелся вдоль

пустых окон, воображая себя купцом в отреставрированном живом доме.

— Мое! — радовался молодой купец, разглядывая в мыслях пышную

обстановку. — Быть богачом — это супер! Никто не посмеет обзывать меня

рыжим нищебродом! Я куплю самые дорогие кроссовки, лучший смартфон,

компьютер!

Ничего этого у Вовки не было. Рос он в неполной семье с матерью-

одиночкой. Сколько помнил себя, у нее были вечные денежные трудности.

Зарплаты хватало лишь на коммуналку, свет и телефон, скромную пищу, да

одежду из магазина «Сэконд хэнд».

Вовка вспомнил пацанов, с которыми подрался. Упакованные, сытые. Отец

Удава — хозяин супермаркета. У Чумы и Костыля предки тоже крутые.

— Вот стану олигархом и у меня будет супермаркет! Может не один! Всем

докажу, что я не нищеброд!

Окутанный туманом воображения, Вовка вернулся в блиндаж. И тут словно

гром грянул, в голове мелькнула догадка:

— А вдруг купец зарыл в подвале сокровища?

Мысль вцепилась в сердце и заставила его учащенно биться.

— Я же в подвале ни разу не был! Вот лошара! — укорил себя подросток за

несообразительность. Он тут же подскочил с дивана, затушил окурок и

устремился по сгнившей деревянной лестнице в цокольный этаж.

Подвал встретил пацана темнотой и сыростью. Яма под домом была

завалена кирпичом, старыми досками, картонными ящиками, битым

стеклом. На каждом шагу Вовка натыкался на кучи влажного мусора, тянуло

неприятным запахом свалки.

— Да какие тут сокровища? — остудило догадку благоразумие. — Ты погляди!

Помойка!

— А вдруг! — не сдавалась догадка. — Надо обследовать каждый сантиметр!

Вовка нащупал в кармане спички, разорвал картонный ящик, смял и

поджог. По стенам подвала заплясали причудливые блики. Один из них

вспыхнул ярче остальных и обнажил в стене напротив небольшую кованую

дверь. Она едва виднелась, заваленная осколками кирпича. Раньше Вовка не

не обратил бы внимания на дверь. Но теперь…

Мальчишка разгреб завал и откопал замок. Он подергал его, пытаясь сорвать

с петли. Но тщетно. Тогда поднял увесистый кусок кирпича и

принялся сбивать замок. Он колотил и колотил, пока кирпич не развалился.

— Там что-то есть! Точно! — шептала догадка, раззадоривая воображение.

— Ага! Канализация! — ехидничало благоразумие.

— Открой! — азарт перерастал в искушение.

Искушение отрезало путь к отступлению. Вовка хватал камни и кирпичи,

бил по двери, пытаясь сломать замок. Пока не обессилил.

Картонный ящик погас. Стало темно. Мальчишка присел на кучу мусора,

чтобы отдышаться и успокоить быстро бьющееся сердце.

— Завтра принесу инструмент и обязательно открою! — вздохнул Вовка. Он

завалил дверцу мусором, чтобы никто посторонний не нашел ее случайно и

выбрался наружу.

* * *

Последний урок подходил к концу. До звонка оставалось несколько

секунд. Ученики пятого «б» засуетились, предвкушая рывок на свободу.

— Тише, ребята! Тише! — пыталась погасить волну возбуждения

учительница. — Ждем! Уже обратный отсчет! — она отряхнула рукава блузки

от мела и замерла в стойке «смирно».

Заклокотал звонок. Подростки сорвались с мест, на ходу запихивая в сумки

учебники и тетради.

В эту минуту в кабинет пятого «б» вошла молодая женщина в

полицейской форме. За нею, сверкая крупными очками, семенила директриса

школы. Старший педагог подняла руку, требуя тишины и внимания.

— Минуточку! Сели все за парты! — скомандовала она. И продолжила:

— Сегодня к нам пришла инспектор по делам несовершеннолетних лейтенант

Алла Борисовна Тропинина. Прошу любить и жаловать!

Недовольные ученики расселись по местам, бормоча что-то себе под нос и

надувая щеки.

— В вашем классе ЧП — вопиющее хулиганство! — сверкнула очками

директриса. — Мы должны обсудить случившееся и принять меры.

Поэтому домой вы пойдете чуть позже. Алла Борисовна, вам слово! —

глянула на лейтенанта педагог.

— Да! — кивнула инспектор. Она подошла к учительскому столу и положила

папку.

— Приступим прямо к делу! Без обиняков! Вчера ваш одноклассник

Суздальцев Владимир избил своего товарища Александра Витовича из

пятого «а», — начала она.

— Удава, что ли? — не поверил кто-то. Все уставились на Вовку. По классу

прокатился смех.

— Кого, кого? — директриса подняла брови высоко над очками.

Ей не ответили. Пятиклассники притихли, ожидая, что будет дальше.

— Суздальцев, встань! Пусть все на тебя полюбуются! — накинулась

учительница, все еще отряхивая уже чистые рукава.

— Вот он — красавец! — обратилась она к инспектору.

Женщина — полицейский уставилась на Вовку, не мигая. Подросток

съежился. Он почувствовал себя беззащитным обвиняемым, лишенным

права голоса, и растерялся. На конопатых щеках запылал румянец,

закрашивая веснушки. Мальчишка сутулился и уставился в пол. В классе

повисла минута молчания.

— Та — а — ак! — инспектор раскрыла папку, достала бумажный лист и

потрясла им в воздухе, — вот заявление от родителей Витовича, к нам, в

инспекцию. «Вчера, — начала она читать, — наш сын гулял во дворе своего

дома. К нему подошел одноклассник Суздальцев и начал оскорблять нашего

мальчика. Вспыхнула ссора, наш сын пытался выяснить какие у

Суздальцева к нему претензии и хотел мирным путем разрешить конфликт.

Но не тут-то было. У Суздальцева были явно агрессивные намерения. Он

ударил нашего мальчика в глаз, повалил на землю и стал избивать ногами.

Есть свидетели избиения, ученики пятого «а», которые в тот момент гуляли

во дворе вместе с нашим сыном и все видели. В результате избиения наш

ребенок получил различные телесные повреждения легкой тяжести,

многочисленные гематомы и ссадины, синяки под обоими глазами.

— Справка о побоях за номером А — 7214 прилагается, — уточнила

инспектор. Она оторвалась на секунду от чтения документа, бросила взгляд

на пятиклассников и продолжила: « Просим инспекцию по делам

несовершеннолетних Старозаводского РОВД принять меры и наказать

хулигана Суздальцева в соответствии с законом Российской Федерации о

малолетних преступниках».

— Далее дата и подписи, — уточнила лейтенант и положила заявление

обратно в папку.

Пятый класс сидел, не шелохнувшись.

— Ну-у! — прервала затянувшуюся минуту молчания директриса. —

Довольны? Опять отличились! Суздальцев, — она навела очки на Вовку. — мы

же две недели назад разбирали твою последнюю драку! Неймется?

Опять за старое? Я думала, ты сделал выводы. Но вижу, что ошиблась.

Конец ознакомительного фрагмента.