Вовка в Триседьмом царстве

Сергей Романюта

Невероятные приключения Вовки, Маши и Тани в Африке. Но не в той Африке, которую нам по телевизору показывают, а в сказочной. В той самой, в которой живёт Бамба-Яга – сестра нашей Бабы-Яги.

Глава первая

Чаще всего две подружки, Маша и Таня, встретились на детской площадке. Они каждый день здесь встречались, ну разве что погода плохая, тогда да, приходилось сидеть дома. Были они ровесницами, почти. Маше было шесть лет — вполне достаточный возраст для того, чтобы считать себя большой. А Тане было пять с половиной лет, поэтому по отношению к Маше она считала себя старшей. Вот только не подумайте, пожалуйста, что Таня потому что старше, командовала другими детьми, и вообще, вела себя плохо: была врединой и нос задрала. Свой возраст Таня в первую очередь воспринимала как обязанность заботиться о других детях и о Маше, потому что Маша была её самой-пресамой подругой, остальные не в счёт. Таня считала себя ответственной за тех, кто младше её, Маша например.

Если Маша младше Тани, значит ещё маленькая. Правда Таня ей об этом не говорила, а то ещё обидится. Таня, потому что девочка хорошая и добрая, старалась оберегать тех детей, которые младше её, а значит ещё маленькие и о жизни мало что знают. Но больше всех Таня оберегала Машу, потому что подруга самая-пресамая, и давала ей советы гораздо чаще, чем другим детям.

Маша и Таня пришли на детскую площадку с мамами, а как же?! Хорошие девочки всегда на детскую площадку ходят с мамами. Бывает конечно, ходят с папами, но такое случается очень редко, потому что папы, они все очень и очень заняты, потому что всегда на работе. Некоторые девочки и мальчики приходили на площадку с бабушками, а это хуже всего. Если мамы садились на скамеечку и разговаривали между собой о чем-то, только для них интересном, то бабушки, они только и делали, что следили за своими внуками и внучками, и не давали им делать то, что нравится и то, что надо обязательно сделать и сделать именно сейчас. Почему нельзя ходить по луже, я же в сапожках? Или: в кустах что-то лежит, а что — непонятно, значит надо достать, а бабушка ругается. Поэтому детей, которые приходили на площадку с бабушками, дети, которые приходили с мамами жалели и почти никогда не обижали.

И все дети, даже те, которые приходили с мамами, завидовали Вовке, которому точно так же как и Тане было тоже пять лет. Завидовали потому, что на площадку он всегда приходил с дедушкой. Всем известно, даже самым маленьким, что на детскую площадку лучше всего ходить с дедушкой, а потому что он всё разрешает! Вот и Вовке его дедушка разрешал всё, ну почти всё. Поэтому Вовка всегда был самым грязным, так как имел возможность лезть куда угодно: будь то лужи или кусты, и лезть всегда первым. Дети очень сильно завидовали Вовке и некоторые из них даже пытались его за это побить, но у них ничего не получилось, Вовка, не смотря на свой ещё маленький возраст был сильным мальчиком.

Таня и Маша поздоровались и первым делом по два раза скатились с горки. Почему только по два раза? А потому что они — девочки большие, а значит серьёзные. Это малышам можно хоть целый день кататься с горки, никто слова не скажет, потому что они ещё маленькие и в жизни ничего не понимают.

Другое дело, Таня и Маша — девочки уже большие. Как они считали и много раз между собой говорили на эту тему, им уже стыдно, как малышне, с горки кататься. У них другие игры. Какие? Не ваше дело! Например, всегда можно было поговорить.

О чем поговорить? Разумеется о жизни!

Вот например, чем не тема для разговора? Почему мамы, как придут на детскую площадку, так сразу садятся на лавочку, и всё время о чем-то разговаривают? О чём можно сидеть и разговаривать, если вокруг так много всего интересного?! Разве скамейка может заменить качели?! Конечно не может! Таня и Маша, даже не договорив об этом, были друг с дружкой согласны. Да что там! Даже Вовка и тот был согласен с девочками, хотя по всем другим вопросам был всегда несогласным.

Вовка считал, и не один раз спорил с Таней и Машей доказывая, что мужчины, они потому лучше женщин, что умнее. Таня и Маша с Вовкой всегда не соглашались, иногда это даже заканчивалось слезами, причём, плакали все трое. Правда Вовка при этом утверждал, что мужчины никогда не плачут, а на вопрос Тани или Маши: почему он сейчас плачет, Вовка отвечал: за компанию.

Сегодня Таня была какой-то грустной и задумчивой. На вопрос Маши: что случилось? Таня ответила:

— От меня кукла убежала.

— Как это убежала? — не поняла Маша. — Куклы никуда убегать не могут. Они живут там, куда их положишь.

— А моя убежала. — Таня готова была заплакать.

— Может взял кто?

— Никто не брал, я спрашивала. — и, видимо вспомнив, что старше Маши, стала ей объяснять. — Ну ты сама подумай, кому она кроме меня нужна? Маме — не нужна, папе — тоже не нужна, а больше у нас никто не живёт.

— А кот Борис? — спросила Маша.

— Он в куклы не играет. Он спать любит и сосиски воровать тоже любит.

Такого Маша не слышала и уже была готова повторить Тане, что так не бывает и она всё это придумала. А грустная такая, потому что её мама за что-то отругала или по дороге на детскую площадку мороженое не купила.

Маша уже было открыла рот, чтобы сказать всё это Тане, как увидела пробегающего мимо и уже грязного Вовку. Надо сказать Таня всячески оберегала Машу от общения с этим хулиганом Вовкой. Она говорила Маше, причём говорила очень серьёзно, что мальчики только потому рождаются, что если они не будут рождаться, хулиганить будет некому. И как самая-пресамая подруга всячески оберегала Машу от общения с Вовкой, всегда разговаривала с ним сама, а Маше объясняла, мол если та будет разговаривать с Вовкой, то обязательно сама начнёт хулиганить, а это для девочки даже хуже, чем быть мальчиком.

— Вовка, Вовка! Иди сюда! — наверное новость о сбежавшей кукле очень сильно расстроила Машу, потому она и окликнула Вовку.

Вовка, весь раскрасневшийся от бега: курточка грязная, лицо тоже в чем-то, непонятно в чём испачканное, всем своим видом показал, что крайне недоволен тем, что его отвлекли от очень важного дела, остановился и подошел к девочкам.

— Вовка, а у Тани кукла сбежала. — грустно, подруга всё-таки, сказала Маша.

Таня, видно было, очень обиделась на Машу, но непонятно за что обиделась: за то, что Маша рассказала Вовке о сбежавшей кукле, или за то, что не смотря на всю заботу о младшей подруге, всё-таки заговорила с Вовкой?

— Ну и что такого? — Вовка нисколько не удивился сбежавшей кукле, а спросил просто так, чтобы спросить.

— Как что? — удивилась Маша. — Неужели ты не знаешь, что куклы не убегают?

— А ты её сильно ругала? — не обратив внимания на слова Маши, спросил Вовка Таню.

— Совсем не ругала! — ещё минуту назад вся расстроенная Таня вдруг почему-то перестала расстраиваться. — Я её очень люблю и всегда конфетами угощаю, потому что она у меня самая любимая.

— Так не бывает. — авторитетно заявил Вовка. — Это потому что у тебя других кукол нет.

— А вот и есть! — за такие слова Таня была готова кинуть в Вовку камень, но камня поблизости не было и она передумала. — У меня много кукол, а Варвара, самая любимая!

— Значит всё-таки ругала. — стоял на своём Вовка. — Ругала, но забыла, что ругала. Женщины, они всегда всё забывают, мне папа говорил.

— Не ругала! — Тане опять захотелось хоть чем-то бросить в Вовку. — Я ей даже волосы покрасила!

— Как это покрасила? — спросила Маша.

— А так! — Таня всплеснула руками: чего же тут непонятного? — Моя мама покрасила себе волосы у тети парикмахера, ну чтобы папе больше нравиться, и я решила покрасить волосы Варваре. Попросила маму, чтобы мы сходили к тёте парикмахеру и та покрасила бы Варваре волосы, а мама засмеялась и сказала, что тёти парикмахеры куклам волосы не красят.

— А ты? — спросил Вовка.

— А я покрасила! Я сама покрасила, фломастером! — гордо заявила Таня. — После этого Варвара куда-то и убежала.

— Может Варваре новый цвет волос не понравился? — спросила Маша. — Вот она и пошла к кукольному парикмахеру, перекрашиваться. Ты каким фломастером ей волосы красила?

— Жёлтым… — ответила Таня.

— Девчачьий цвет! — заявил Вовка. — В чёрный надо было.

— Сам дурак! — не сговариваясь ответили Таня с Машей.

— Ладно, ну вас. Некогда мне.

— А куда ты так спешишь? — ехидно спросила Таня. — Поиграй с нами.

— Говорю же, некогда. — Вовка собрался было бежать дальше, но почему-то передумал. — От меня джип уехал. Искать надо.

— Какой джип? — спросила Маша.

— Вот такой вот, — Вовка руками показал размеры джипа. — мне его на день рождения подарили. Хороший такой, на батарейках.

— А ты его ругал? — спросила Таня и засмеялась.

— Как я могу его ругать, если он джип? — удивился Вовка, но удивился не вопросу, а Тане: только девчонка может задавать такие глупые вопросы. — Я ему хотел колесо поменять.

— Поменял?

— Почти. — теперь Вовка принялся объяснять, а то девчонки, они в серьезных вещах ничего не понимают. — Старое колесо снял, а новое, которое на задней двери висит почему-то не снимается. Я его снимал, снимал — никак. А тут мама обедать позвала…

Прихожу, а джипа нету, уехал. Представляете, на трех колесах уехал! Снятое колесо до сих пор на полу лежит. Всё, некогда мне. — и Вовка куда-то побежал, неужели и правда, уехавший джип искать?

* * *

Дома, уже пообедав, Маша сначала было хотела тоже своей кукле Ире волосы покрасить, но потом передумала, а вдруг сбежит? Не зная чем себя занять Маша уселась на диван и взяла в руки старого плюшевого мишку. Она всегда брала его в руки когда садилась на диван, поэтому и сейчас взяла его не потому, что он был ей нужен, а просто так, по привычке.

Мишка был самой любимой игрушкой Маши, потому что из всех игрушек, которые у неё были, она разговаривала только с ним. Мишка был очень старый, плюшевый, каких сейчас не делают. Он достался Маше от мамы, а маме от бабушки. Бабушка сама рассказывала, что когда была маленькой, Маша не очень-то поверила, что бабушка хоть и когда-то могла быть маленькой…когда она была такой же, как Маша, то мишку ей подарила её мама, а значит, Машина прабабушка. Маша поцеловала бабушку, мишка и правда ей очень понравился, но в то что прабабушки существуют не поверила. Правда говорить об этом ничего не стала, зато с тех пор мишка, или как она его называла, Миша, стал её любимой игрушкой.

Маша любила с ним разговаривать. Ну сами подумайте: за день столько всего накопится, что обязательно надо рассказать, а рассказать и некому. Мама занята: то на кухне ужин готовит, а если не готовит, сидит и в компьютере что-то пишет, не до Маши ей. Папа, тот как с работы придет, поужинает, и телевизор смотреть начинает, особенно если там футбол показывают. Вот и получается, новостей много, а рассказать о них некому.

А мишка, Миша, он всегда такой внимательный, всегда выслушает, ни разу не перебьет и не скажет, что ему или картошку надо почистить, а то папа скоро с работы придёт, а ужин не готов. И уж само собой не скажет, мол, Машенька, доченька, после расскажешь, а то футбол начинается…

Плохо было то, что Миша никогда и ни о чём не спрашивал. Рассказываешь ему, рассказываешь, а он сидит, слушает и молчит. А если не будешь ему ничего рассказывать, он тоже будет сидеть и молчать. Правда он, тоже всегда, очень внимательно на тебя смотрит. А глазки у него хоть и грустные, но смешные, потому что не всамаделешные. Не бывает таких глазок… А может и бывают, только не у детей, а у плюшевых мишек. Может быть для них такие глаза — самые нормальные и обыкновенные. Как-то Маша начала думать об этом, но ей быстро надоело и она пошла проситься у мамы на улицу.

— От Тани кукла Варвара убежала, представляешь? — Маша держала медведя Мишу на коленях и пересказывала ему свои новости. — А от Вовки джип уехал, который ему на день рождения подарили.

— Не надо было Варваре волосы фломастером перекрашивать. — ответил Миша.

— Я знала, я всегда знала, что ты умеешь разговаривать! — воскликнула Маша и прижала медведя к себе.

Медведь, хоть и плюшевый, но высвободился из Машиных объятий и уселся рядом с ней:

— Все игрушки умеют разговаривать. — голос у него был почти как настоящий, только, ну совсем чуть-чуть, какой-то игрушечный.

— А почему они тогда не говорят? — Маша нисколько не испугалась того, что её плюшевый медведь мало того, что умеет говорить, так ещё как живой человек по дивану передвигается и наверняка ходить умеет.

— Это от детей зависит. — ответил Миша. — От того, как они сильно любят свои игрушки.

— Выходит, я тебя сильно люблю? — догадалась Маша.

— Выходит что так. — Миша подвинулся к подлокотнику, уселся поудобнее и продолжил. — Таня, подруга твоя, она Варвару очень обидела тем, что не спросила, нравится ли ей такой цвет волос?

— А разве кукол можно спрашивать? — удивилась Маша.

— Нужно спрашивать, Маша, нужно.

— Они же не живые… — начала было Маша и осеклась. Как же не живые, если её Миша с ней разговаривает?

— Маша, все игрушки живые. — ответил Миша. — Неживых игрушек не бывает.

— И джипы живые?

— И джипы. — на Машу смотрели внимательные глазки-бусинки. — А Вова, он своему джипу больно сделал, колесо у него оторвал. Вот джип и обиделся, уехал.

— Куда уехал?

— В Страну игрушек, куда же ещё? — ответил Миша.

— А разве такая бывает?

— Конечно бывает. Скажи мне: страна людей бывает?

— Бывает. — кивнула Маша. — Мы все в ней живём. И вы в ней живёте. Разве неправда?

— Правда, правда. — Маше показалось, что Миша улыбнулся. А может не показалось? — Вот и у игрушек есть своя страна. Туда кукла Варвара и джип Володи и отправились.

— Зачем?

— Как зачем? — на этот раз удивился Миша. — Варваре надо волосам свой первоначальный цвет вернуть. А джипу, ему ремонт нужен, новое колесо надо поставить.

— А потом они назад вернутся?

— Не знаю Маша, не знаю, у них надо спросить.

— А можно спросить?

— Можно. — теперь Маша увидела, Миша кивнул своей плюшевой головой и добавил. — Мне можно.

— А мне?

— А тебе зачем?

— Я потом Тане и Вовке скажу, чтобы они их назад ждали. — и, да что тут думать, спросила. — А можно мне на Страну игрушек посмотреть?

— Тебе нельзя.

— Почему? — засопела Маша.

— Потому что все твои игрушки, они здесь, ни одна из них от тебя не убежала. Ты добрая девочка, игрушки не обижаешь, поэтому они от тебя не хотят уходить.

— А Тане с Вовкой можно?

— Им можно.

— А можно я с ними? Мишенька, пожалуйста, ну пожалуйста, мне очень интересно! — Маша схватила медведя и прижала к себе.

— Хорошо, хорошо, — освобождаясь от Машиных объятий, ответил Миша. — я спрошу…

* * *

«Я спрошу…» — и всё, и замер, замолчал превратившись в безмолвную игрушку. Маша хоть и прекрасно понимала, что она ещё ребенок, но уже не совсем ребёнок — пять лет всё-таки, принялась терпеливо ждать Мишиного ответа. Как ей показалось ждала она очень долго, наверное час, а может и все два, но Миша не то чтобы не говорил, он даже не шевелился. Стоит-ли говорить, что остаток дня представлялся Маше как стояние в углу. Ну а если говорить взрослым языком — сплошным кошмаром. Правда Маша ещё не знала этого слова, а какая разница?

Маша до того обиделась на Мишу, что решила сегодня всласть покапризничать. Но, и тут Миша виноват… Сейчас день, перед тем же Мишей не покапризничаешь — вон, сидит и даже не шевелится. Мама, та в компьютере свою работу работает, занята. Да и капризничать перед мамой опасно, вот она как раз в угол и может поставить. Значит придётся дожидаться вечера, когда папа с работы придёт. Вот когда папа дома, можно капризничать сколько хочешь, но тоже не очень, эх… Эх, были бы сейчас в гостях бабушки и дедушки, ну или хотя бы кто-нибудь из них, вот тогда капризничай сколько хочешь, ни за что не позволят в угол поставить, а пока ничего не остаётся как чем-нибудь заняться.

Маша показала Мише язык, взяла книжку с красивыми картинками, уселась на ковёр так, чтобы Мишу не видеть, и принялась рассматривать картинки. Вообще-то в той книжке были не только картинки, там и сказки были. Но Маша хоть уже и знала все буквы и даже умела складывать их в слова, но это трудно и скучно, а без помощи той же мамы так вообще, поэтому ну их эти буквы, картинки интереснее. Картинки были до того красивыми и интересными, что Маша сама не заметила как уснула. Когда же она проснулась, желание покапризничать Мише как назло исчезло неизвестно куда.

А потом пришёл с работы папа, а значит наступил вечер. И всё равно, того, почитай ежедневного непоседливого настроения у Маши не было. В этот вечер Маша была на удивление тихой и как бы растерянной. Мама даже спросила: не заболела-ли дочка? И даже два раза губами пробовала Машин лобик. Но Маша была здорова, да и не расскажешь, что сегодня с плюшевым Мишей разговаривала. Вот тогда точно уложат в постель, вызовут тётю доктора и будут кормить невкусными лекарствами.

И следующий день прошёл точно также, как и вчера. Вовка бегал по лужам, грязный весь. Таня было хотела подробно рассказать ему о том, что по лужам бегать нельзя, заболеть можно, а то и вообще, так и остаться навсегда маленьким, потому что больные дети взрослыми не становятся. Но Вовка махнул рукой, сказал, что девчонки все трусихи а потому в жизни ничего не понимают и побежал дальше, наверняка искать новые лужи.

И опять был вечер, и опять Маша хоть и сердилась на Мишу, не капризничала, а была, ну почти как взрослые, серьёзной и даже задумчивой. Мама опять прикладывала губы к её лобику, но лобик не был горячим, как у больных, обыкновенным был. И всё равно, знали бы вы как Машу это расстроило, когда мама сказала, что завтра вызовет тётю доктора, а то что-то Маша ей не нравится. На этом день и закончился. Машу уложили спать и она, на удивление мамы, почти сразу же уснула чем подтвердила, надо вызывать тётю доктора. Вот так то, почти два дня прошло, и ничего не изменилось.