Вы когда-нибудь видали… Новые стихи

Владимир Иванович Нефёдов

«Вы когда-нибудь видали» – это первая строка известного стихотворения «Рассвет», написанного два года назад, но только в иной интерпретации. Совершенно новые стихи представленные в этой книге ждут вашего прочтения.

© Владимир Иванович Нефёдов, 2022

ISBN 978-5-0055-9807-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На фото автор.

Стихи

Рассвет

Вы когда-нибудь видали,

Как рассвет зарю ведёт?

Шлейф её нетканой шали

Тон свой небу придаёт.

Золотым пурпуром красит,

Розовеет свод потом,

Будто в божьей ипостаси

Причащается вином.

Через час кругом светлеет

И к утру ведут бразды,

Ночь как сказочная фея

Исчезает с той поры.

Выйдет день за рамки света,

Чтоб полсуток отстоять,

А чуть позже без привета

Вечер выглянет опять.

Каждый раз так происходит,

По-другому никогда,

Если что не так в природе,

Будет попросту беда.

Альфа и Омега

Зародившись во вселенной

Он сюда пешком пришёл,

Дух холодный и надменный

Зимний вывел ореол.

Состоялся в этой сфере,

Зиму видно замуж взял

И уже в земной манере,

Белоснежный ставил бал.

Выходил всегда наружу,

Сам на воздух часто дул,

Приглашал на бал и стужу,

Вьюгам всем давал разгул.

Но состарился конечно,

Став ленивым стариком

И лежит теперь беспечно,

У зимы под каблуком.

Это Альфа и 0мега,

От тепла надёжный щит,

Но как старая телега

Снегом лишь Мороз скрипит.

А храм на пустоши незнаний

А храм на пустоши незнаний

Давно видать уже стоит,

Он на пути для созиданий

Встаёт как серый монолит.

Такое детище как опыт,

Ничтожно малым ручейком,

Под очень слабый видно шёпот,

Передаётся лишь тайком.

Ведь век повышенный свободы

Несёт иной потенциал,

Порой потраченные годы

Таят в себе дурной финал.

Факт недоверия огромен,

Он порождает только муть,

Среду чувствительных оскомин

И сверхъестественную жуть.

И примыкают люди к церкви,

Молитвы богу воздают,

Приносят даже тайно жертвы,

Улучшить чтобы свой уют.

Не стыдно нам в порыве пьяном

Не стыдно нам в порыве пьяном

Другую женщину хотеть,

Её доступность как ни странно

Вдруг повышается на треть.

Уста возносят комплименты,

По коже пламенем мороз

И грешной истины моменты,

Уже хмельной взрывают мозг.

И вот разумная ведётся,

Что, любопытство или блуд,

В глубинах женского колодца,

Мужской наброшен раз хомут.

А может в этом деле страстном,

Всегда замешана любовь

И думать надо о прекрасном,

Давая волю чувствам вновь.

Но грех бывает очень сладок

И манит всех запретный плод,

Не надо праведных догадок,

Любой возможен эпизод.

Небо в серой сплошь вуали

Небо в серой сплошь вуали

Прикрывает солнца лик,

День укутан в снежной шали

И мороз тут озорник.

Солнце в дымке хоть и светит,

Свет рассеянный даёт,

Зимний день живёт не этим,

У него другой расчёт.

Он по-видимому хочет

Снегом сам себя продлить,

Скрыло солнце ясны очи

И интриги вьётся нить.

Вечер просто отступает,

Ведь кругом белым-бело,

Да и ночь видать слепая,

Ходит в белом кимоно.

Осторожно ветки поднимая

Осторожно ветки поднимая

У берёзы преграждавшей путь,

Вспомнил как вздымалась молодая,

Ну уже приличной формы грудь.

Крона изумрудами сверкала,

Тихо шелестя над головой,

Пили с одного мы с ней бокала,

Только говорили в разнобой.

Ведь такая в точности берёза

Тень дарила нам на пикнике,

Имя той девчонки было Роза,

С родинкой красивой на щеке.

Как глаза задумчиво блуждали

И улыбка чуть касалась губ,

Но коварство праведной печали,

Открывало свой ненужный клуб…

Вспомнилась единственная встреча,

Дерево напомнило о том,

Пусть берёзы будут с нами вечно,

Память освежая нам при том.

Сплошным белеющим сугробом

Сплошным белеющим сугробом,

Под лесом плотно снег лежит,

Густым довольно мутным смогом

Небесный предоставлен вид.

Здесь каждый сук укутан ватой,

Что на деревьях и кустах,

Да холод с видом виноватым

Стоит морозом на постах.

Замшелым мхом разбросан иней,

Как сахар белит мармелад,

Так он налётом белой пыли

Покрыл собою всё подряд.

Этюд набросан в чёрно-белых

Давно известных всем цветах,

Нюансы только бродят в серых,

Слегка бледнеющих тонах.

Потом повис над лесом месяц,

По факту даже пол-луны,

А вот закат послал предвестниц,

Краснеть над фоном белизны.

Фонари

Месяц бренный появился,

Или скажем пол-луны,

Зимний день ещё томился,

Всё ещё держа бразды.

Белым светом управляя

И искринкою снегов,

Фонарей зажжённых стая

Вдруг слетела с облаков.

Шеи выгнули красиво,

Словно цапли у воды

И как волны позитива,

Свет бросают с высоты.

Заблестела, заиграла

Всеми красками зима,

Расправляя покрывало

Из пушистого сукна.

В январе

Январское солнце не блещет,

А просто за тучами спит,

Творит здесь холодные вещи,

Мороз как заправский бандит.

Он ветром в сугробы ложиться

Вздымая белесую муть,

А снег как огромная птица,

Пытается в небо рвануть.

Но только позёмкой несётся,

Свой хвост за собой волоча

И вой как из дебрей колодца,

Да свист будто пляшет камча.

Потом вдруг пурга замирает,

Разрывы на бархате тучь,

Там неба стезя голубая,

Приветствует солнечный луч.

Погода зимой хорохорясь

Такие картины даёт,

Пиши хоть рассказ или повесть,

Про снежной стихии полёт.

Намёк

Уже блестят на солнце лужи,

Зонты как нужный атрибут,

Рыдает небо после стужи,

Тепла почувствовав уют.

Слегка попахивают мартом

Четыре этих тёплых дня,

В таком ужасно нестандартном

Конце седого февраля.

Наверно солнце просто ниже

К земле склонилась в этот раз

И сушит брошенный бесстыже,

Листвы прессованный матрас.

И вечерами даже тает,

Запас используя тепла,

Сейчас природа как пустая,

Лишившись звона серебра.

Ночами, очень может тонкий,

Но есть на холод тут намёк,

Почти невидимою плёнкой

На лужах слабо блещет лёд.

Отражение

Все морщины что вышли сурово

На лицо от статических бед,

Не дают для печали основы,

Отражаясь лишь в зеркале лет.

Сколько было важнейших событий,

И свободных, и замужем дам

И попытки невинных соитий,

К нецелованным явно устам.

Добавляли морщин разговоры

И ревнивые взгляды подруг,

Даже муки самой терпсихоры,

Если в танце есть воля для рук.

Солнце кожу нещадно палило

Нанося свой немыслимый грим,

Даже вроде невинное мыло,

Обносило коварством своим.

И теперь на меня просто смотрит

Лысоватый какой-то старик,

Его взгляд постоянно напротив,

Столько лет, что я просто привык.

Предутро

Скоро разгуляется погода,

Ведь уже видна строптивой стать,

Летнее к тому же время года,

Скоро всю разложит благодать.

Вот уже зарёй слегка мигнула,

Солнца это кончики лучей,

Месяц с тем лишился караула,

Веселее зажурчал ручей.

Листьями дрожат в лесу деревья,

Ждут видать желанное тепло,

Пташки ранние расправив перья,

Распевают раз кругом светло.

И травинки потянулись к небу,

Омываясь утренней росой,

Только лишь готовятся к ночлегу,

Кто не спит всегда ночной порой.

Нить сомнений

Нить терзающих сомнений

Вот опять пришлось мотать

И клубок двояких мнений

Тут же спутался опять.

Без конца и без начала

Эта призрачная нить,

Словно скомкано мочало

Разлагаться чтоб и гнить.

Магазин что по дороге

В чрево просит заглянуть,

Потащили тело ноги

В заприлавочную глубь.

Взгляд привычный по бутылкам,

Весь калибр здесь под стать,

У одной на горле бирка

Как сургучная печать.

Выбор сделан искромётно —

Пятизвездочный коньяк,

Нить сомнений беззаботно

Не распутать просто так.

Междоусобица

Мороз слегка коробится

За кафедрой своей,

Идёт междоусобица

Холодно-тёплых дней.

И полностью расслабиться

Ему никак нельзя,

Сплетён как сетка-рабица

Он в дебрях января.

То дождь идёт без холода

То сыплет крупный снег,

Мороз уж шепчет в бороду:

«Кому я сделал грех?»

Зима всё хорохорится

Обидно ей до слёз,

Она как богомолица,

А бог её — Мороз.

Извечная баталия

Борьбы добра со злом,

А здесь лишь аномалия

Для холода с теплом.

Лампада

Между небом и землёй

Прячется лампада

И неслышно льёт покой

С божьего фасада.

Ночь когда швырнёт свою

Тёмную накидку,

Свет проложит вновь стезю

Как добра попытку.

Это полная луна

Светит так красиво,

С богом связь даёт она,

Видимо незримо.

Ту стезю что на воде —

Лунною дорогой,

Называют при луне.

Путь тот дан немногим.

В ночь лампада это вновь

Без труда зажгётся

И проявиться любовь

Светом что даётся.

Проводи меня мама как раньше

«Проводи меня мама как раньше

Провожала ты школьной порой,

Где любовь без обмана и фальши

Появлялась лишь вместе с тобой.

Или спой как когда-то ты пела

Колыбельный тихонько мотив,

Чтобы в детстве своём оголтелом

Очутиться хотя бы на миг.

Постарайся волшебную сказку

Ты прочесть как всегда для меня,

Про коня как я помню Савраску,

Даже в книгу совсем не глядя.

Ты не можешь? Я всё понимаю,

Ведь тебя больше попросту нет,

Форма жизни возможно иная

Забирает людей на тот свет».

— Меж рядов бесконечных надгробий,

По кладбищенской ранней весне,

Спуск минуя немного пологий,

С думой этой иду в голове…

Весною

От чего весною всё иначе?

День на небо смотрит неспеша,

Солнце ещё щуриться незряче,

Но зато уже поёт душа!

Ощущенье лета ближе к маю,

Март букет даёт иных забот,

Перемены как-то возникают

От опять вернувшихся красот.

И любовь тягуче мажет клеем

В самых неожиданных местах,

Где-то на тропинках, на аллеях,

На фонарных может быть столбах.

Вляпаться любой весною может,

Ведь об этом пишет здесь поэт,

Для влюблённых пар готовит ложе

Им любезно выбранный сюжет.

Вечер в бору

Вечер скроет в пустынном бору

Все весёлые может быть звуки

И дневную разрушив красу,

Будет холодом веять от скуки.

Страхом тут же наполнится лес,

Да ещё напугает туманом,

Пики сосен коснутся небес,

Низ густым разойдётся бурьяном.

А туман став парным молоком,

Половину накроет чащобы,

Лес повиснет над белым дымком,

Провалившись как будто в сугробы.

Ветер ветки качнёт пару раз,

Но потом прекратит все попытки,

Будто нечисти сделал заказ

Побоявшись какой-нибудь пытки.

Напоследок обрушится мгла

И верхушки всех сосен накроет,

Простоит это жуть до утра,

Расползётся в дневном может зное.

И снова утро

И заря безмолвно упорхнула,

Красный ситец неба лишь соткав,

Месяц всё ещё стоял сутуло,

Ночь держа за спущенный рукав.

Темный та халат уже снимала,

Растворяясь быстро в серой мгле,

Но рассвета белая сутана

Ярко засверкала на земле.

Сумерки сидевшие в засаде

Испугавшись скрылись втихаря,

Даже тени при таком раскладе

Побледнели видимо не зря.

Ночь безоговорочно исчезла,

Месяц просто буднично пропал,

Утро без магического жезла

Открывало света карнавал!

Колокольный взгляд

Лето в воздухе повисло

Красотой своих цветов,

Ароматом вновь душистым,

Воздух бродит вдоль садов.

Реку солнце явно плавит,

Рябью в ней вода кипит,

В кумачовом зазеркалье,

В полдень прячется зенит.

Синим бархатом безмолвья

Застелён весь небосвод,

Облаков под ним сословье

Кружит вечный хоровод.

Бедокурит только ветер,

Без труда, почти кругом,

Зная тропы все на свете,

Может вызываться гонцом.

Расточительная вольность,

Нескончаемый простор,

Взглядом старой колокольни,

Лета сделали обзор.

Наступление

Покрыт весь город сводами

Бетона с кирпичом,

Стоят те хороводами

К плечу почти плечом.

Кругом асфальт куражится,

Клочки чуть-чуть земли,

Порою даже кажется,

Что почву завезли.

Столбов такое множество

Деревьев не видать,

Да парков одиночество

Где есть всё ж благодать.

Природы там никчёмные,

Живые островки,

Все плиткой окаймлённые,

Но ей же вопреки.

И городское скопище

Построенных домов,

Ведёт своё урочище

В рай девственных основ!

Ноябрьский воздух

Осенний лес пустой и голый,

Но иней там блестит на пнях,

Валежник в этих же узорах,

Как-будто в рваных простынях.

Кругом причудливо чернеет

Переплетение ветвей,

Возможно где-то на аллее

Не будет этаких теней.

А в чаше мрачно и уныло,

Вот-вот обрушит снегопад,

Чтоб белизны побольше было,

Свой меловой сюда запас.

И будут гнуться снова ветки,

Под снежным бархатом зимы,

Все одинаковой расцветки,

Мороза слушая псалмы.

Пока холодный только воздух,

Вокруг ноябрьский стоит,

А белый цвет лишь на берёзах,

Имеет стойкий зимний вид.

Вокруг сгущается туман

Вокруг сгущается туман,

За ним что там невидно,

Как будто длинный караван

Стоит себе солидно.

Деревья выстроились в ряд

И замерли конкретно,

Зачем-то сбросив свой наряд,

Хоть был тот разноцветным.

Теперь сереют как бетон

На этом бледном фоне,

Или как выцветший картон

В дырявой сплошь попоне.

Скелеты просто их теперь

Красуются беспечно,

Туман закрыл пред ними дверь,

Но временно конечно.

В благую скажем так — весну,

Что будет только вскоре.

Встречать те будут не одну,

Она у них в фаворе.

Алкогольная стезя

Вальс, лишь музыке угоден,

Шлейф былой парит красы,

Рубикон вестимо пройден,

Путеводной нет звезды.

Потеряли цвет все краски,

Серым стало полотно,

Бесы бродят безопаски,

Даже днём, когда светло.

Нет былого совершенства,

Не дала мечта ростков,

Не нырнуть теперь в блаженство,

Держит цепь хмельных оков.

Студень просто вместе почвы,

Шаг нельзя никак шагнуть,

Вязнут ноги между прочим

Погружаясь в эту муть.

Ни одной разумной мысли,

Ничего понять нельзя,

Эта истина из истин —

Алкогольная стезя!

Арфистка

Тянулись руки беспрестанно

Раскрепощённою мольбой,

Стараясь видимо жеманно

Предвосхитить момент игрой.

Вперёд разрозненно бежали

Темп разгоняя, то назад,

Безоговорочной печали

Звук разнося шальной каскад.

Старались пальцы очевидно,

Всей полноты разбавить смесь

Вибраций струн, а те солидно,

Жужжали коих сорок шесть.

Красиво это получалось,

Дух затаил концертный зал,

Исчезла искренне усталость

Оваций раздавая шквал.

Арфистка кланялась галантно,

Всё повскакали с разных мест,

Так почитатели таланта

Ей благодарный слали жест.

Багровеет вся природа

Багровеет вся природа,

У неё упадок сил,

Это что за время года,

Чёрт его благословил.!?

Только-только зеленела,

Адекватная была,

А теперь вдруг покраснела,

Пожелтела, умерла?

Солнце тучами прикрыто,

Греет видимо себя,

Ветер кружит нарочито,

Посул сходит ноября…

Лишь тоску теперь наводит,

Плачет каждый битый час,

Богу жалуется вроде,

Вот такой тяжёлый сказ.

Берёзовая встреча

Прогуляюсь по лесу немного,

Ведь погода дивная стоит,

Не был там в гостях уже полгода,

Обойду деревьев лабиринт.

Как берёзки любят красоваться,

Вроде бы казалось ерунда,

За причёску могут опасаться,

Пряди треплет ветер им всегда.

Души их загадочно красивы,

Береста белее белых роз,

Ветки их темнеют сиротливо,

Лишь зимою, в пагубный мороз.

А когда зелёные серёжки,

Понацепят раннею весной,

Скинут застарелые обноски,

И заблещут новою листвой.

Соловьи на ветках защебечут,

Бабочки нечаянно вспорхнут,

Вот такую представляю встречу,

Пью за это я шипящий брют!

Берёзовый портрет

Ваяю русскую берёзку

В весенний день календаря,

Чтоб подчеркнуть её причёску

Серёжки рифмой ей даря.

Она красавица, бесспорно,

У ней лишь только белый ствол,

А как Есенин ей фривольно,

Когда-то заголял подол!

Её одену в этих строчках,

В обычный с виду сарафан

И в поперечных пусть полосках,

Примерит светлый кардиган.

На плечи с радостью накину

Зелёных нитей скажем шаль,

Она прикроет кроны спину,

Лицо — с прожилками вуаль.

Таких берёз у нас в России,

Высоких, стройных, молодых,

Сыскать как дважды два четыре,

Хоть в поле, хоть в лесах глухих!

Босы-ноги пыль вбирают жадно

Босы-ноги пыль вбирают жадно,

Неудобства дарит хромота,

Вся одежда выглядит неважно,

Сквозь прорехи блещет срамота.

Палка сучковатая под мышкой,

Помощь от неё едва-едва!

На спине рюкзак нелепой шишкой,

Может быть в нём скарб или еда.

На лице след язвенных болячек,

Гной в которых явно почернел,

Да глаза прищурилась незряче,

В волосах иль пепел или мел.

Левая рука, на ней три пальца

Грязною обмотаны канвой,

Облик исхудалого скитальца,

С никогда немытой головой.

Ладно на дворе хотя бы осень,

Бабье лето видимо стоит,

Всё своё с собой мужчина носит

И пожитки и пещерный вид.

Быт

Бес попутал может только,

Или в голову вино,

Вдруг ударило на столько,

Что сознание ушло.

Не искать не ждать причины

Невозможно без любви,

Быт лишь ждал её кончины,

Даже в сладостные дни.

Всё закончить без драмы

И вино и шоколад,

Ниже строчки эпиграммы,

Кто любви кончины рад.

— Ну и что что раньше было,

Не жалеем никогда,

Что любовь вдруг погубило,

То и будет жить всегда.

В деревнях

А в деревнях пусть бездорожье,

Местами слякоть, пыль и грязь,

Там благодать невинна божья

И райским дебрям всё подстать.

Леса, поля, озёра, реки,

Небесный дали пустота

И воздух дивный на рассвете,

Ночей приятных застит мгла.

Как осень там пускает корни,

Меняя платья без конца,

Элитный блеск весенних молний,

Увидеть можно без творца.

Зимой там просто бесподобно,

Под солнцем так сверкает снег

И на деревьях он удобно,

Лежит без всяческих помех.

Средина лета там бывает,

Порою рушит все мечты,

Ведь страсть приходит роковая,

Под сенью этой красоты!

В комнате

Темноту немым рассветом

День проказник вновь прогнал

И обои жёлтым цветом

Тут усилили обман.

Будто солнце засияло,

Осветив дверной проём.

Еле слышная октава

Пропищала комаром.

Тюли нет, окно прикрыто,

Ветер треплет шторы бязь,

Дождь стучится деловито,

Хочет в комнату попасть.

Утро пасмурное малость,

Обе стрелки у шести,

У часов своя усталость,

Не хотят быстрей идти.

Люди спят поскольку рано,

Воскресенье шесть утра,

За окном дождя лишь драма,

Близь оконного стекла.

В лесу

Серые стволы деревьев, сухо,

Листья все топорщатся внизу,

Вдалеке звучит довольно глухо

Поступь поезда который на ходу.

Разглядеть его не удаётся

Сквозь деревьев разные ряды,

Пусть идёт хоть рысью иноходца,

Прямиком летя в тартарары!

Лес осенний несравнимо лучше,

Запахи опрелые его,

Хорошо на небе видно тучи,

Сквозь парящих веток решето.

Шорохи ковра всегда цветного,

За унылость может придают,

Но пока светло, его основа,

Дарит восхитительный уют.

Хочется на нём всегда валяться

И смотреть на серый небосвод.

Может рассосётся эта клякса,

Что упорно по небу плывёт?

Весной

Весной не сетует природа

На преждевременную грусть

И гроз коротких непогоду,

Все знают видно наизусть.

Давным-давно весна хотела

Нам показать рожденья стать,

Ведь совершенству нет предела,

Несёт природа благодать.

Сверкают зеленея листья,

Растут буквально на глазах

И солнце царственное ввыси,

Земля в божественных цветах.

Благоухает чистый воздух,

Искрится свежестью вода,

Согласно новому прогнозу

Весною будет так всегда.

Ветер сильный, а не слабый

Ветер сильный, а не слабый,

Как заправский жеребец,

Тучку словно дирижабль

Наверху несёт окрест.

Та нисколько не противясь

Позволяет ветру темп

Выбирать, как будто привязь

Между ними в сей момент.

Но конечно нам не видно

Где с какой там стороны,

Тащит ветер эту глыбу,

Взяв правления бразды.

Горизонту надо думать,

Нанесёт тандем визит,

Без возни и даже шума,

Под полуденный зенит.

Взгляд

Будто свет из преисподней,

Выдал темный диабаз.

Малахитовые штольни,

Двух пустых пугали глаз.

Смотрит пьяная девчонка,

Губы красные скривив,

В ней играет самогонка

Или винный негатив?

Темно-серая оправа

С переносицы сползла,

Прядью что свисает справа,

Перекрыто полстекла.

Блики света попадают

Видно прямо на зрачки

И с прожилками по краю,

Красноватые белки.

Ничего и взгляд не видит,

Устремлен куда-то вдаль,

Негатив в нём бренной жизни,

Да сокрытая печаль.

Воздушная артистка

Вы посмотрите как красиво

На облаках лежит луна,

С мечтой ночной она ретиво

Возможно что обручена.

Ей одеяний не хватает,

А облака лишь как постель,

Она с рождения немая,

Но любит неба акварель.

Вокруг из звёзд томится каша,

Иль даже просто чехарда,

Но за луну бывает страшно,

Она вообще всегда одна.

К земле висит довольно близко,

К другим планетам далеко,

Она воздушная артистка!

Парит свободно и легко.

Но иногда вдруг открывает,

Свою невидимую суть,

Слегка становится кривая,

Чтоб полумесяцем блеснуть!

Вот метель пурга рябая

Вот метель пурга рябая,

Снег на воздухе висит,

Ветру видно потакая

Он твердеет как гранит.

Если вдруг лицо иль руки

Попадут под снегопад,

То возможно ветра звуки

Знать дадут что это град.

А не снег тот безобидный,

Что растает лишь весной,

Повод явно очевидный,

Чтоб узнать что снег такой!

А потом мороз крадётся

Усиляя новизну,

Студит словно из колодца

Летом в знойную жару.

Нет такую непогоду,

Лучше дома переждать,

Отморозить можно сходу,

Всё чем нас снабдила мать!

Всю жизнь мы что-то выбираем

Всю жизнь мы что-то выбираем,

Нам видно нравиться процесс,

А вдруг затея та пустая,

Но всё же есть к ней интерес.

Возьмём подборку персонала:

Огромен выбор там людей,

Узнать возможность номинала,

Вот ценность этих всех затей.

Перетасовываем карты

И раздаём опросный лист,

Вот и предвестница азарта,

Найдётся вдруг специалист!

А то ещё бывает хлеще,

Взять интуиции разгул,

Она творит такие вещи,

Что обгоняет свой посул.

Для совершенства нет предела,

Работодатель не спесив,

С научной точки он умело,

Возьмёт актив убрав пассив!

Всё в жизни нашей необычно

Всё в жизни нашей необычно,

Взять хоть рождение и смерть,

Но это как назло привычно,

Чем общей жизни круговерть!

Хоть божий взгляд струится сверху,

Об этом думать смысла нет,

К луне приставить этажерку,

Чтоб рассмотреть его портрет?

И между прочим слово вечность

Ещё никто не отменял,

Как раз всеобщая беспечность

И создаёт такой реал.

Но совокупность наших судеб,

Под стук бесчисленных сердец,

Нам помогает выжить всюду,

Где был иль не был наш творец.

Для нас преддверье может храма,

Как раз и есть наш вечный быт,

Единый веры где реклама,

Зачем ей ставят вечный щит?

Город в сером

Всё серым смотрится сегодня,

Нависла дымка сквозь очки,

Деревья замерли в исподнем,

Видать лишь голые сучки.

Дома сереют на бульваре,

Весь город как-бы не одет,

На однотонном карнавале,

Гуляет праздно разный цвет.

Платок небес какой-то блёклый,

Прожилки тучь на нём видны,

Чуть-чуть краснеет грязной свёклой,

Диск появившейся Луны.

Её видать слегка обдали

Теплом закатные лучи,

Раз оказалась в грязной шали

С исходом дня, а не в ночи.

Пыхнув огромною затяжкой,

Пошла дымить у ТЭЦ труба,

Смотреть на мир и так-то тяжко,

А тут сплошная пелена.

Город детства

Уфа, три буквы целой жизни,

С ней пятьдесят совместных лет

И дух родительский на тризне,

И совокупность разных бед.

Сестры и брата разногласье,

Потомства важные следы,

Работа в разных предприятьях

На благо города Уфы.

Тот город где осталось детство,

Где юность ранняя взошла

И где когда-то по соседству,

Любовью полнились сердца.

Люблю его небрежность улиц,

Домов поблекших череду,

Дворцов культуры вестибюли

И черниковскую среду.

Сменил давно уже личину

И городской ландшафт и я,

Под старость лет Уфу покинул,

Теперь живёт та без меня.

Городские достопримечательности

Извечны города трущобы,

Вот небольшая часть про них,

Скелет той части гардероба,

Который всё-таки открыт.

Везде натыканы машины,

Избыток жизни всех дворов

И до сих пор не скрыл личины,

Асфальт разрушенных дорог.

Никак не прячутся помойки,

Такой естественный дренаж,

И где попало новостройки,

Растут буквально на дрожжах.

Спасают город только парки,

Лишь в них природы красота,

Деревьев жалкие огарки,

Стоят бывает иногда.

С домов слетает штукатурка

И даже валится кирпич,

Так дряхлость в роли драматурга,

Трагикомедий держит бич.

Городской гектар

На городском одном гектаре

Соломой смотрится трава,

Асфальт в пыли на тротуаре,

Кругом пожухлая листва.

Деревьев просто единицы,

То тут то там они стоят,

Как слизняки или мокрицы

И лужи выстроились в ряд.

Немного кованой ограды,

Наверно лишь для красоты,

Да камни цвета шоколада,

Все в окантовке из травы.

Скамеек сверху деревянных

Узрели несколько пичуг,

С бельём верёвок постоянных

Заметно где-то пару штук.

Но в основном и очень много,

Застыли видно навсегда,

Имея два всего лишь входа,

Одни хрущёвские дома.

Гроза

Разливаются красоты

Теребя души уклад,

Блеск небесной позолоты

Солнца щурит тёплый взгляд.

Баснословная богема

Из небесной синевы,

Белоснежного гарема

С окантовкою из тьмы.

Что присуща только тучам

С родословной вещих гроз,

Звука грома в след бегущим,

Закрывательницам звёзд.

Размещая фейерверки

И молнируя при том,

Те летят как будто стерхи,

Без заботы о былом.

Достигая апогея

Слёзы льют всегда не зря,

Скурпулёзностью лакея,

Чтоб питала всех земля.

Громко каркнув улетела

Громко каркнув улетела

Белая ворона,

Нахожусь не чуя тело

Посреди перрона.

Наконец-то я поехал,

Конец ознакомительного фрагмента.