Смерть банкирши.

Владимир Дмитриевич Окороков, 2022

Успешный московский журналист Павел Козлов, которому в далеком сибирском Белоярске, внезапно привалило наследство, даже не подозревал с какими страшными и опасными событиями он там столкнется. И снова уже известные нам детективы "Агентства 404" придут ему на помощь.

Глава 9. Версии.

Отказавшись от приглашения Степаныча, пропустить по маленькой и сославшись на кучу дел якобы ожидавших его, Павел распрощался с ним. Выходя, кивнул головой лейтенанту, заметно повеселевшему от такого развития событий.

Ему так и хотелось сказать молодому офицеру, что пить с кем попало без уважительного повода и тем более на службе, это первый шаг к пропасти, из которой впоследствии выбраться будет очень трудно. Но не стал ничего говорить, просто смерил его насмешливым взглядом и вышел, тихонько прикрыв двери.

Чтобы проникнуть на участок с тыльной стороны Павлу понадобилось минут пятнадцать. Продираясь через кусты, перелезая через забор и снова лезть через чащобу, но уже по территории участка. Каково было его удивление и досада, когда он вдруг обнаружил вполне утоптанную тропинку, ведущую к калитке.

***

Подходя к двери кабинета-библиотеки, Павел замер, услышав приглушенный разговор. Он не сразу понял, что Юрий Петрович, вероятней всего, говорит с кем-то по телефону.

— Но у него же не было телефона. По крайней мере, он ни разу со вчерашнего вечера им не пользовался. — Только теперь Павел мысленно задал себе этот вопрос.

— Как так получается? Фигурант однозначно попадающий в круг подозреваемых в совершении преступления, до сих пор на свободе. В наше время это делается моментально, по геолокации телефона. То, что у Вяземского обязательно должен был быть навороченный гаджет, Павел даже не сомневался. Но почему же ни вчера, ни сегодня он ни разу им не воспользовался? Да и не видел он у него никакого телефона. Но вот же, говорит? Это значит, что у него есть телефон, о котором знает ограниченный круг лиц. А где же старый? Эх, балда, надо было номер его телефона у Степаныча спросить.

— Стоп — Павла вдруг осенило. — Я же номер телефона у Степаныча взял, на всякий случай. Осторожно ступая, он вернулся в котельную и набрал номер дворника.

— Степаныч, приветствую еще раз. Ты мне номерок своего хозяина сбрось, будь другом. Я вечером попытаюсь его еще набрать.

— Да не вопрос, Михалыч, одну секунду. Тебя завтра-то ждать?

— Пренепременно дорогой, я же обещал. — Павел выключил телефон — Вот наглец, понравилось на халяву водку жрать.

Через секунду пришла SMS с номером телефона Вяземского. Вернувшись обратно к дверям, за которыми находился Юрий Петрович, Павел набрал номер его телефона. Судя по гудкам, сигналы благополучно доходили, но трубку никто не брал. Ясно одно, телефона у Вяземского сейчас нет или он перевел его на вибрацию и теперь разглядывает незнакомый номер. Павел толкнул дверь и вошел в комнату.

— Что так долго? — Как ни в чем не бывало, спросил Вяземский.

— Да вот, задержаться пришлось. Я бы позвонил, но мы телефончиками так и не обменялись. Скажи ка мне свой номер, а то мало ли что.

— Да нет у меня телефона. Я когда вчера из дома уходил, его с собой не взял, не до этого было, сам понимаешь. Зашел к дворнику пальто какое-то на себя напялил, ботинки вот эти надел, холодно же и пошел.

— Что-то он мне сегодня этого не рассказал?

— Так он, как всегда, к вечеру уже лыка не вязал. Он меня наверняка и не видел. Я гляжу, он моим имуществом свободно как-то распоряжается, «Крузака» тебе выделил. Совсем пьянь страх потерял.

— Он мне сказал, что это хозяйкина машина. — Усмехнулся Павел — А ты считаешь себя наследником что ли?

Поняв, что перегнул палку, Юрий Петрович от ответа уклонился и мастерски перевел разговор на другую тему.

— А зачем ты виски покупал? Что в доме спиртного, разве, нет? И этого «бича» тоже зря балуешь. Он за бутылку мать родную продаст.

— Подглядываешь? — Расхохотался Павел, кивнув на дисплей ноутбука. — А Варвара появлялась?

— Нет. Никого больше не было. Офицер недавно подъехал и то почему-то один. Я смотрю у них в полиции тоже бардак, как и везде.

— Об этом будем судить по результатам следствия. — Павел внимательно и изучающе посмотрел на Вяземского. — Сколько, интересно, им потребуется времени, чтобы найти наконец-то нас?

— Им убийцу искать надо, а не нас. — Буркнул тот и отвернулся.

Только сейчас Павел вдруг осознал всю бессмысленность и бесперспективность своих действий и тот груз, который он добровольно, по собственной дурости, взвалил на себя и ради чего? Ради этого бабника, альфонса и надутого индюка возомнившего себя хрен знает кем? Зачем? Не проще ли прямо сейчас позвонить в дежурную часть районного отдела полиции? Или нет, зачем? Он же легко может позвонить майору Черноусову и объяснить ситуацию. Стоп, Геннадий Павлович дал же ему координаты детективного агентства. Надо вначале позвонить туда, посоветоваться.

— О чем задумались, молодой человек? —

Павел поднял голову. Юрий Петрович стоял рядом с ним, протягивая ему до половины наполненный бокал.

— Я вообще-то, признаться, тоже виски люблю больше чем водку или коньяк. Но сейчас в обществе такой тренд — пить водку.

— Да вот я думаю, что дальше делать? Надо ведь как-то заканчивать с этой неопределенностью. — Павел пристально следил за реакцией Вяземского на сказанное. — Мы-то от кого прячемся? Пора легализоваться. Как думаешь, партнер?

— Тогда это надо было делать сразу, а не «шкериться» по подвалам. Как мы теперь это в полиции объясним? Идея-то твоя была, партнер. — Гнусно улыбнулся Вяземский, отхлебывая из бокала. — Ты автоматом попадаешь в число подозреваемых, под номером один.

— А ты? Я ведь не знал про существование тайного подземелья, да еще и про скрытное наблюдение в доме. Кстати, если опера не полные кретины, то рано или поздно, они его обнаружат.

— Ладно. — Поднялся Вяземский. — Спать будешь на диване. Я тоже пойду, лягу. На сегодня загадок достаточно. Голова болит.

Он указал Павлу на диван. Уже пошел было к выходу, но вдруг вернулся, захлопнул крышку ноутбука и забрал его с собой. — Приятных сновидений, партнер.

***

Устроившись поудобней на диване, и подлив в бокал виски, Павел погрузился в рассуждения. Стараясь представить себе полную картину убийства и мысленно прокручивая известные ему факты, он пытался выстроить логическую цепочку происшествия.

Первая, смоделированная им версия убийства, выглядела примерно следующим образом.

Кто-то проник в особняк, чтобы обчистить богатенькую вдовушку. Хозяйка случайно попалась ему на глаза и вор убил ее. Стоп, что-то здесь не так. Что вор в спальне-то собирался найти? Ладно бы в кабинете. Да и утро не совсем подходящее время для такого мероприятия. Может у нее был ключ от сейфа? Но зачем убивать? Можно связать, вырубить, наконец. Может хозяйка узнала злодея? Тогда это многое меняет. Значит это кто-то из ближнего окружения банкирши.

Вторая версия — Варвара, отпала почти сразу. Еще можно было предположить, что она убила хозяйку, находясь в гневе, но тогда это было бы вчера, а убийство, как ни крути, произошло сегодня утром. Если предположить, что они продолжили скандалить и сегодня утром, то все равно не вяжется. Ну пришла, провинившаяся вчера служанка, просить у хозяйки прощение. Допустим, та ее не простила и выставила вон, это понятно. Но допустить, чтобы та ходила с финкой в кармане, маловероятно. В крайнем случае, она могла толкнуть ее. Но нож в спину? Это уже чересчур.

Если пойти классическим путем, то надо, как говорится, искать кому это выгодно. И тут явно вырисовывается фигура Вяземского, однако только в том случае, если бы он был мужем банкирши, причем формальным, а не просто сожителем.

Как он объяснял, дело только шло к женитьбе. То, что они вчера поскандалили, ровным счетом ничего не значило. Наоборот, в его интересах было как можно быстрее помириться с Бертой, а для этого она, как минимум, должна была быть живой и невредимой.

Убийство в отместку в случае окончательного и бесповоротного разрыва отношений, как мотив, тоже не подходило. Для человека трезвого и разумного, коим Павел, все же считал господина Вяземского, такой поворот событий никакого смысла не имел бы. Слишком рискованно, да и бессмысленно.

Тип людей, к которым, по мнению Павла, принадлежал Вяземский, это муха, увязшая в блюдце с медом. Она не может выбраться и утешает себя тем, что ей и здесь хорошо. Всю жизнь стремился он к сладкой жизни, теплу, покою и когда наконец-то почти достигает своей цели, обрубить разом все нити к богатой сытой старости, которые он, как паук, плел всю свою жизнь, было бы неразумно. Не в его интересах.