Бей или беги

Владимир Дмитриевич Окороков, 2022

Агент-нелегал, Василий Шатров, после распада СССР остался за границей и поступил в Иностранный легион. Став гражданином Франции он почти 30 лет не был на Родине. После увольнения из легиона по состоянию здоровья, Василий решил все-таки посетить Россию и приехал в Москву, по индивидуальной турпутевке, но уже под фамилией Отто Шварца, гражданина Франции. Это уже другой человек с давно переформировавшейся психологией и западным менталитетом, а не тот восторженный патриотичный юноша только что закончивший школу КГБ СССР. По стечению обстоятельств Шатров совершил преступление и осужден на 7 лет лишения свободы с отбыванием наказания в ИТК – У-501, в городе Белоярске в далекой Сибири. Но здесь за ним начинают охоту родственники потерпевшего. Василий вынужден бежать. Удивительно но именно там в Сибири он встречает не только помощь со стороны блатных, но и от детективов уже известного нам "Агентства 404".

Глава 11

— Сосновка отец. Приехали. — Веселый шофер, всю дорогу болтавший без умолка, вывел Василия из мрачных размышлений. С неохотой он покидал уютную кабину шведского тягача и гостеприимного водилу Толика, который наотрез отказался брать с попутчика деньги.

— Не надо, отец, самому пригодятся. Пенсия-то, поди, не ахти? Будь здоров, не болей. — И помахав Василию рукой, покатил дальше наматывать километры на колеса своего большегруза.

— Хороший парнишка. — Отметил в душе Василий, озираясь по сторонам. Ему нужна была улица Советская дом 67. По этому адресу, как заверил сам Егора, его должен будет ожидать старый вор, уже давно отошедший от дел, по имени Трифон. Егор, правда, не пояснил ему то ли это настоящее имя, то ли производное от фамилии Трифонов, да это Василия не очень-то и интересовало, а уточнять он не стал.

Советской улицей оказалась как раз та, на которой Василий и стоял, да и до дома идти было совсем недалеко, и минут через десять, он уже был возле добротного двухэтажного бревенчатого дома, крытого ярко красной металлочерепицей.

Калитка в высоченном заборе мгновенно открылась, стоило ему только к ней подойти, как будто кто-то специально поджидал его, поглядывая в окно.

Маленький, сморщенный старичок пристально смотрел на него своими выцветшими слезливыми часто мигающими глазками из-под кустистых, совершенно белых, бровей.

— Ищешь кого, мил человек?

— Мне бы с Трифоном поговорить? — Улыбнулся Василий, еще не веря, что Трифон и есть этот «замшелый пенек».

— Ну, так говори. Трифон это я.

— Я от Егора.

— Легионер, значит?

— Да, легионер.

— Ну, проходи, мил человек. Мы гостям всегда рады, особенно если они от Егора.

Пройдя через весьма большой и ухоженный двор, Василий следом за Трифоном поднялся на высокое крыльцо, миновал веранду и зашел в дом. Несмотря на то, что это была скорее деревенская изба, чем городской коттедж. Внутри все было обставлено очень даже по-городскому; дорогая мебель, современная, лучше даже чем он видел в Европе, телевизионная и компьютерная техника. На одном из трех мониторов, висевших на стене, Василий увидел участок улицы, на втором калитку, через которую он только что вошел в этот дом. Ему сразу стало понятно, как дед с такой точностью распознал в нем человека, направляющегося к его калитке.

— Здесь в день человек десять, может, пройдет и то хорошо, а метров еще за 50 до моей калитки у меня сигнал тревоги раздастся — Усмехнулся старик. — Присаживайся, мил человек, закуривай. Может чайку, хочешь, или что покрепче?

— Давай чего-нибудь покрепче, знаю я ваш чаек. — Усмехнулся Василий.

Он представил кружку горячего варева, в которое на полкружки кипятка, клали почти пачку индийского чая, все это варили и потом, передавая друг другу, по очереди глотали этот густой горький напиток, называемый чаек или по блатному «чифирь». Василий пробовал его один только раз, и до сих пор вспоминает, как бешено, стучало в висках, дикие спазмы в желудке, подступала тошнота. Как не мог он потом уснуть, почти до утра ворочаясь на своей шконке. Нет, не привычный был Василий к такому чайку, вот водка, а еще лучше виски, это другое дело.

— Есть и вискарь. — Словно подслушав его мысли, проворчал Трифон. — Проходи на кухню, мой руки. — И набросил на плечо Василию, невесть откуда взявшееся, махровое полотенце.

Старик щедрой рукой налил в граненые стаканы виски. Приятно удивив Василия. Виски был хоть и не дорогой, но настоящий, Ирландский «Святой Патрик». Еще больше удивился он, когда старик, не дожидаясь Василия, одним махом жахнул почти стакан не разбавленного вискаря и ничем не закусывая, только лишь закурил сигарету и сразу же снова наполнил стаканы.

— Давай пей, ешь, отдыхай; ночью тебя проводят. В тайге тебя надо от глаз посторонних спрятать. — Старик смотрел на Василия ясными глазами, словно и не пил вовсе.

— Зачем в тайгу? Меня здесь никто не знает. Егор говорил, что можно документы сделать.

— Документы, можно хоть на Мурку вон сделать — он кивнул на рыжую кошку, внимательно следившую за ними. — Толку-то что. Я тебе что, пластику делать буду? Завтра на каждом заборе твоя рожа висеть будет. Тебя братва, конечно уважает. Поэтому и пошли тебе на встречу. Что, думаешь каждому побегушнику, сюда дорога есть? Нет. Эта хата не для каждого. И документы бы тебе справили, а надо, то и за бугор дороги имеются. Но теперь это невозможно.

— Но почему? Что изменилось? Я все делал, как мы с Егором договаривались.

— Он тебе не давал добро на трех «жмуров». — Сверкнул глазами Трифон.

— Каких «жмуров»? — Обалдевший Василий уставился на Трифона. — Я никого не убивал. Просто вырубил, связал, и все.

— У автобуса нашли три трупа, их уже опознали. Это твои конвоиры и шофер, все расстреляны из пистолета «ТТ». Ты где, Легионер, волыну-то взял?

— Не было у меня никакой волыны Трифон, я их и руками-то так, в полсилы, лишь бы отрубить. Зачем мне их убивать, сам подумай?

— Что мне думать. Тебя ищут все — и менты, и те, кому ты на хвост наступил. А это какая-то то ли кавказская, то ли азиатская ОПГ, короче, они к воровскому миру никакого отношения не имеют, отморозки и крыша у них на самом верху в их республике. Так что спрятать я тебя спрячу, из уважения к Егору, но дальше сам. Я ребят из-за тебя подставлять не буду. Это не наша война. Если ты говоришь правду, то кто же тогда этих ментов прижмурил? Ладно, ешь, отдыхай, на втором этаже тебе место отведено. Сам найдешь. Мне идти надо. Я скоро.

— Есть Василию, сразу же расхотелось. Выпив остаток виски, покурив, он пошел искать, где бы прилечь. То ли после нервного дневного перенапряжения, то ли от стресса, полученного после слов Трифона, но спать хотелось и найдя на втором этаже большой кожаный диван он завалился на него, не забыв накинуть на себя, лежавший тут же, клетчатый флисовый плед.

***

Провалившись в темноту тревожного сна, Василий не слышал ни как вернулся Трифон, ни то, что вернулся он не один, а еще с двумя фигурантами, одним из которых была женщина.

Мужчина, пришедший вместе с Трифоном, был примерно такого же возраста, что и сам хозяин. Абсолютно голый череп и кустистые седые брови, все зубы во рту у него были то ли золотые, то ли как будто золотые. Синева, покрывающая запястья и почти все пальцы, свидетельствовала о том, что молодость, а может и детство, этот могучий старик провел не в пионерском лагере и не в студенческих стройотрядах, а скорее всего в местах не столь отдаленных. Родители, его в детстве называли Коля, так как именно это было написано на его руке. Девушка, пришедшая с ними, конечно, могла быть кому-нибудь из этих аксакалов внучкой, но только по возрасту. Невысокая, стройная, она скорее напоминала американскую артистку Анджелину Джоли, чем родственницу этих вымирающих динозавров. Оба старика, в отношении девушки были очень уважительны и даже почтительны. Все трое пройдя на кухню, вели себя так, как будто они соседи по коммунальной квартире. Девушка молча поставила на газовую плиту турку, готовясь сварить только для себя кофе, потом вынула из буфета бутылку ликера «Самбука». То, как она это проделала, говорило о том, что здесь она не первый раз и знает наверняка, где и что стоит. Лысый тоже молча достал бутылку водки и налив в стакан, уже стоящий на столе, медленно сквозь золотые зубы вытянул, не морщась, содержимое, потом закурил сигарету оборвав на ней фильтр и снова налил в стакан. Трифон на правах хозяина колдовал у второй конфорки, заваривая свой любимый напиток — чаек.