Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

Владимир Вячеславович Микульский, 2011

5,5 тысяч лет назад в Междуречье, в развивающемся городе Кадингир, происходит военный переворот и власть захватывает верховный жрец. Город получает новое имя Вавилон. Царь страны Аккад, расположенной на северо-западе Междуречья, пытается подчинить своему влиянию Элам, страну на востоке от Персидского залива, и, объединив ресурсы и силы, завоевать Междуречье. Его планам противодействуют Вавилон, Алум Ашшур (будущая Ассирия), на то время еще слабая торговая республика, и часть знати Элама.

1. Таверна «Крылатый лев»

— Твоя очередь, о достопочтеннейший! — такими словами крепкий средних лет мужчина, меднокожий, с иссиня-черной бородой, горбатым носом и кривыми зубами, требующими вмешательства лекаря, специализирующегося на них, обращался к сидящему напротив него совершенно пьяному собеседнику.

Вообще-то за небольшим квадратным столом их было четверо. Кроме уже описанного кривозубого человека два боковых места занимали еще молодые, зим по два с половиной десятка каждому, люди наружности, выдающей их местное происхождение. Одеты все трое были примерно одинаково — сработанные из хорошей ткани полотняные штаны, длинные рубашки с широкими рукавами у кривозубого и без рукавов у молодых людей, не скрывающие поросшую густыми черными волосами грудь, на ногах плетеные сандалии. На поясах каждого висели в узорчатых ножнах короткие деревянные кинжалы с узкими бронзовыми вставками в качестве лезвий. Конечно, никому не возбранялось иметь хоть целый арсенал вооружения, но носить что-либо большей длины, чем было оговорено в законах, в городе не разрешалось. Виновные приговаривались к крупному штрафу или бичеванию. Это зависело от толщины кошелька виновного. Въезжающие в город должны были отцепить меч и везти его отдельно, в повозке или на лошади. Конечно, этот закон не распространялся на воинов и на городскую стражу. Но распространялся на сидящих за столом людей.

Четвертый же своей внешностью в корне отличался от всех других, находящихся в помещении. На вид ему было так же, как и двоим из трех сидящих вместе с ним за столом, около двух с половиной десятков зим. Огромного роста, светлокожий, с гладко выбритым загорелым почти до бронзового оттенка лицом, прямым носом и резко очерченным волевым подбородком. Длинные светлые прямые выгоревшие под южным солнцем до белизны волосы на лбу схвачены узким узорчатым пояском и свободно лежали по плечам. Небесно-голубые глаза, затуманенные выпитым вином, то и дело закрывались, и он наклонялся вперед, почти падая туловищем на стол, но в последний момент, словно приходя в себя, выпрямлялся, чтобы тут же снова начать ложиться на стол. Одежда его не отличалась от одежды сидящих вместе с ним людей. И тоже короткий кинжал на поясе, только ножны попроще и сам кинжал полностью бронзовый. Да за спиной у него, в нарушение закона, укреплен был в кожаных ножнах двуручный меч огромной длины, оружие исключительно редкое, точнее, уникальное не только в этих местах. Черная большая рукоять без всяких украшений не свидетельствовала о простоте оружия, наоборот, ее цвет и вид свидетельствовал как раз о том, что этому оружию не могут противостоять даже дорогие, имеющиеся только у очень богатых людей бронзовые мечи. Многие слышали про такое оружие, которое легко разрубает бронзовый меч, оставаясь само без всяких повреждений, но воочию видели его считанные единицы. Никто не знал, где и как оно изготавливается, и в народе поговаривали, что это изделия богов, ибо не под силу человеку создать такое оружие, да и нет в мире материала, из которого оно создано.

Перед каждым стояла большая кружка местного вина, которую служанка хозяина, молодая разбитная девица, тут же наполняла вновь, стоило той хотя бы немного опустеть. В центре стола лежала груда тонких золотых слитков, золотых же цепей и других разнообразных украшений. Двое из четверых, самые молодые, уже спустили свои деньги и имеющиеся у них украшения и выбыли из игры, находясь за столом в качестве наблюдателей. В игре остались только двое — кривозубый мужчина, на которого, казалось, выпитое вино совершенно не действовало, и светлокожий совершенно пьяный гигант напротив него.

Играли в кости, в семерочку. Правила ее были чрезвычайно просты. Изначально у каждого на руках находится по двадцати одной фишке. Бросаются две кости. Набрал семь очков — забирай у собеседников по семь фишек. Побеждает тот, кто соберет у себя все фишки. Но набрал больше или меньше семи — разницу между семеркой и своим числом отдай собеседникам. Но при этом добавляй на стол и штраф за каждое очко. Поэтому и лежала на столах груда золота, собранная на штрафные очки. К описываемому моменту почти все фишки игроков были уже у кривозубого. Перед гигантом остался всего с десяток фишек.

Все это происходило в городе, именуемом Кадингир. К этому времени это был уже развитый большой город, окруженный рядом мощных стен. Он имел совершенно прямоугольную планировку и был на две половины разделен рекой Евфрат. К востоку от реки располагался непрерывно расстраивающийся храмовый комплекс, посвященный верховному божеству Амар-утуку, которого его жрецы все активнее теперь требовали называть Мардуком. К западу от реки находился царский дворец. Здесь же сосредоточились апартаменты важнейших государственных чиновников и дома крупнейших купцов и военачальников. Вдоль городской стены располагались дома победнее, в которых проживали простые горожане. Город уже в эти времена вызывал удивление приезжих своими трех — и четырехъярусными домами. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: земля внутри стен была настолько дорогой, что это заставляло постройки расти не вширь, а ввысь. Таверны этой части города также подразделялись на заведения, предназначенные для простого народа, где и внутреннее убранство, и подаваемая еда были попроще, и на заведения для имеющих средства, где на втором и третьем ярусах находились богато убранные комнаты, сдаваемые постояльцам за приличные деньги, а еду можно было заказывать прямо в апартаменты, не спускаясь в имеющийся внизу общий обеденный зал. В такие таверны частенько наведывались мошенники всех мастей, знающие, что сюда приходят люди с толстыми кошелями, и старающиеся урвать себе если не все содержимое кошелей, так хотя бы его хорошую часть.

Таверна «Крылатый лев», где и проходило описываемое действие, относилась к заведениям для богатых. Внутри нее стояло несколько больших и маленьких столов, сработанных из драгоценного палисандра, вокруг которых располагались мягкие табуретки. Открытые окна были затянуты тонкой тканью, пропускающей воздух, но задерживающей всякую летучую нечисть, коей нашпигован был воздух жаркой страны. Потолок обширного обеденного зала подпирало несколько колонн, на которых были закреплены лампады для освещения.

Хозяин таверны, сидя за небольшим столиком у двери, ведущей на кухню, руководил несколькими девицами, обслуживающими находящихся здесь посетителей. Сегодня посетителей по причине сравнительно раннего времени было еще немного. За колонной у стены сидели и о чем-то негромко беседовали каких-то два человека. Один из них, недавно разменявший сорок зим, похожий на богатого купца, судя по одежде, был явно не местный. Второй, уже разменявший полсотни зим, был с гладко выбритой головой, в просторной длинной белой одежде жрецов бога Амар-Утука, однако с литыми массивными золотыми украшениями на руках и толстой золотой цепью на шее. Неподалеку от них за большим столом расположилась группа из шести молодых жрецов также в белых одеждах, оставляющих открытыми руки и ноги, но на плечи их были накинуты хорошего качества длинные плащи, под которыми угадывались рукоятки мечей. На каждого молодые жрецы взяли лишь по небольшому кувшину светлого слабенького пива, правда, в еде себя не ограничивали. Ближе к выходу за большим столом расположилась группа из трех крепких мужчин, взявших также много еды, но мало выпивки, время от времени бросавших быстрые взгляды на четверку уже знакомых нам игроков в кости.

Хозяин таверны вздохнул: ему уже было вполне понятно, что в его таверне группа мошенников сейчас обирает пьяного гиганта. Он понимал, что трое игроков, сидящих за столом вместе с гигантом, действуя вроде бы каждый самостоятельно, а на самом деле заодно, сумели споить его и завлечь в игру на большие деньги. А трое сидящих у выхода — группа прикрытия на случай появления какого-нибудь дружка обираемого недотепы. Однако он, много повидавший, знал: попробуй он сейчас вмешаться, его ждут очень большие неприятности, вплоть до удара кинжала. Он также знал, что перед тем, как покинуть его таверну, мошенники в качестве платы оставят ему несколько золотых цепей, так что он внакладе не останется. Одновременно хозяин в душе и сочувствовал обираемому гиганту, и обругивал его: не напивайся до скотского состояния, тогда с тобой ничего такого не случится. Сам виноват!

Что же касается сидящего в стороне у стены жреца — это был особый посетитель. Он уже не первый раз появлялся здесь, и хозяин отлично знал, кто он такой.

Конечно, начнись сейчас здесь какая-нибудь заварушка и обнаружься, что в его заведении мошенники обобрали человека, хозяина ждал бы крупный штраф. Но вину хозяина таверны еще надо было бы доказать — все присутствующие достаточно хорошо одеты, ничто не выдает в части из них мошенников, и игра в кости в тавернах не запрещена. Так что с него в любом случае взять нечего. А на столе перед игроками уже действительно порядочная груда золота. Кроме того, наличие в зале жреца служило для хозяина дополнительной гарантией неприкосновенности. В случае чего всегда можно было обратиться к нему за помощью. Как раз именно присутствие здесь жреца и заставляло хозяина закрывать глаза на происходящие в его заведении события.

Хозяин таверны еще раз вздохнул и, окончательно решив не вмешиваться, что бы там ни случилось, отвернулся.

— Твоя очередь, о достопочтеннейший! — еще раз повторил кривозубый, ставя перед гигантом глиняную кружку, в которой брякнули кости.

Гигант уставился на нее, как будто не понимая, что делать. Затем его большая ладонь обхватила кружку, встряхнула ее и, перевернув в воздухе, дном вверх опустила на стол. Гигант убрал руку и снова качнулся на табурете, едва не упав с него на пол. Один из сидящих сбоку стола молодых людей поднял кружку вверх.

— Смотри, две пятерки, — показал он, — три фишки с тебя и штраф за них!

Гигант молча полез в карманы. Там было пусто. Он вытряхнул над столом висящий на поясе кошель — ни одной пластинки не вывалилось из него. Все его золото уже было в куче на столе. Тогда гигант сорвал с шеи большую золотую цепь, последнее украшение, остающееся на нем, и бросил ее поверх золотой груды.

— Хватит? — пьяным голосом осведомился он.

— Хватит, хватит! — равнодушным голосом ответил кривозубый, хотя его глаза буквально пожирали груду золота, а по лицу время от времени прокатывались волны нетерпеливого ожидания.

Перед пьяным гигантом осталось всего семь фишек. А кривозубый, взяв кружку и забросив в нее звякнувшие по дну оба кубика, покрутил ее в воздухе и не опустил кружку на стол, а бросил кубики с высоты, что не запрещалось правилами. Кубики, несколько раз перевернувшись, остановились. На одном из них на стороне, обращенной вверх, было четыре выдавленных черточки, на другом три, что в сумме давало семь, ровно столько, сколько фишек оставалось у гиганта.

— Я выиграл! — глаза кривозубого радостно засверкали, и он потянулся рукой к золотой груде, лежащей перед ним.

И тут же крик боли забился под сводами таверны — молниеносным движением гигант кинжалом пригвоздил его руку к столу, по самую рукоятку вогнав его через тыльную сторону ладони в толстую доску.

Молодые жрецы было привскочили, но, взглянув на жреца, сидящего у стены, снова опустились на места, делая вид, что все это их не интересует. Жрец и его собеседник, не трогаясь с места, с интересом наблюдали продолжение действа, разворачивающегося перед ними.

Двое молодых людей, сидевших по бокам игрового стола, выхватили кинжалы и бросились было на гиганта. Но в следующее мгновение он сгреб их за грудки и, с силой ударив над столом лбами друг о друга, как тряпичные куклы отбросил в разные стороны. Гигант уже не сидел, а нетвердо стоял, покачиваясь на ногах. Трое сидящих ближе к выходу сообщников мошенников также выхватили кинжалы и метнулись к игровому столу. Первый из них, получив страшный встречный удар кулаком, спиной вперед перелетел через зал и вывалился в окно, унеся с собой закрывающую его штору. Двое других, не ожидавших такого отпора, приостановились, затем развернулись и бросились бежать к выходу. Запущенный мощной рукой тяжелый табурет угодил в голову одному из убегающих, и он по инерции, уже будучи без сознания, врезался в стену рядом с дверью и рухнул на пол. Второй же выскочил было через дверь наружу, но тотчас влетел спиной вперед обратно в дверь и также растянулся на полу, а в дверь, держа наготове мечи из твердого дерева, ворвался десяток стражников, случайно проходящих мимо таверны и почуявших неладное после выпадения сбитого ударом кулака гиганта мошенника из окна прямо к ним под ноги. Следом появился десятник, начальник стражников. Он быстро окинул взглядом помещение и направился к столу, в центре которого по-прежнему лежала груда золотых вещей, с одной стороны стонал кривозубый человек, рука которого кинжалом, как гвоздем, была прибита к столешнице, а с другой уже не стоял, а снова сидел сидел пьяный гигант с длинным мечом за спиной, время от времени проводивший рукой по лицу, как будто стремился разлепить закрывающиеся глаза.

— Хозяин, что здесь произошло? — строго спросил десятник.

Не успел тот ответить, как гигант перегнулся через стол и ударил приколотую к столешнице руку снизу по рукаву, вызвав новый болезненный стон у кривозубого. Из рукава вывалились еще две кости и покатились по столу. Гигант, не говоря ни слова, резким движением вырвал кинжал из стола и из руки, вызвав новый вскрик кривозубого, и ударил окровавленным клинком по костям, на которых вместе было семь черточек. Обе кости развалились, открыв находящиеся внутри них бронзовые шарики утяжеления, вставленные таким образом, чтобы на костях при бросании выпадала в сумме семерка. Налицо был факт мошенничества. Гигант же сделал еще один огромный глоток вина из кружки, выронил кинжал, звякнувший по полу, и свалился головой на стол.

— Так, понятно, — сказал десятник, — взять их! — показал он на разбросанные по полу тела.

В считанные мгновения все шестеро мошенников, в том числе и стонущий кривозубый, были связаны.

— Хозяин, — продолжил десятник, — у тебя в заведении происходила мошенническая игра! А это запрещено законом! Все золото, участвующее в мошеннической игре, по закону, подлежит конфискации в пользу государства. А на хозяина заведения должен быть наложен штраф. Тебе это известно?

Хозяин таверны, подскочивший к столу, уже подозревая, что сегодняшний день не принесет ему ничего, кроме убытков, сокрушенно развел руками.

— Кроме того, у тебя в заведении находится человек с оружием длины большей, чем разрешено законом. Кто он такой, твой постоялец? Ты же не сообщил об этом властям, и также можешь быть подвергнут крупному штрафу так же, как и он!

— Это не мой постоялец, и я не знаю, кто он, — заюлил хозяин таверны, — он зашел перекусить, а тут появились вот эти, — он показал на связанных понемногу приходящих в себя мошенников, — и втянули его в игру.

— Десятник! — раздался от стены повелительный голос жреца, — подойди сюда!

Десятник, помедлив, вглядываясь, направился в сторону голоса.

— Знаешь, кто я такой?

Десятник покорно склонил голову: — Знаю, о господин, и прошу благословения для себя и своих подчиненных!

— Мардук милостив и благословляет вас моими руками! Я являюсь свидетелем этого дела и поясняю, что эти люди, — жрец указал на связанных, — действительно мошенники и заслуживают наказания. Этот же воин, — он указал на пьяного гиганта, — является личным телохранителем Хутрапа, посла дружественного нам Элама, сидящего напротив меня.

Он толкнул под столом ногой собеседника, глаза которого начали было удивленно округляться, но который тут же взял себя в руки и изобразил на лице строгую серьезную мину.

— А по закону послы дружественных государств могут иметь среди сопровождающих одного воина с мечом любой длины. Тебе известно это?

— Известно, о господин, — ответил десятник, — но мошенническая игра в заведении…

Жрец вышел из-за стола и подошел к столу с кучей золота, рядом с которой лежал кинжал.

— Хозяин не виноват, что мошенники зашли в его таверну, — заключил он, — он не мог знать об их намерениях, как не мог видеть, что заключено внутри игральных костей. Это доступно богам, но не людям. Поэтому ему следует заплатить за еду и питье из средств мошенников.

Жрец взглядом указал хозяину таверны на лежащий на полу кинжал. Тот тут же подобрал его, вытер кровь о полу собственной одежды и, держа за лезвие рукояткой вперед, с низким поклоном подал жрецу.

Тот взял кинжал, острием подцепил лежащую поверх груды толстую золотую цепь и бросил ее хозяину таверны, который, ловко поймав ее, еще раз согнулся в почтительном поклоне. Стоимость цепи в разы превышала сумму его убытков. Как всегда, очередное появление здесь жреца, да будет он здоров и благословенен, вместо убытков принесло ему новую прибыль.

— А золото… — снова заикнулся было десятник.

— Что же касается золота, то ты сам упомянул закон, согласно которого оно должно быть конфисковано. Исполняй его и действуй не медля!

Десятник согнулся в поклоне и отдал команду. Золото стражники тут же завязали в кусок материи и, грубо толкая, вывели наружу шестерых мошенников.

— Кто этот жрец? — тихонько спросил десятника молодой стражник.

— Тебе простительно не знать его, ведь ты явился из своей глухой деревни и только начинаешь службу, — ответил тот, — но запомни его хорошенько и никогда ни с кем не путай. Наш город называется Кадингир, хотя, я думаю, очень скоро его будут именовать по-другому, как того желают жрецы, а именно, Вавилоном, «Вратами Бога». Видишь вон тот высокий зиккурат — семиярусную ступенчатую башню — на другой стороне великой реки Евфрат? Высота его превышает рост пятидесяти человек! На самой ее вершине находится храм верховного божества Амар-утука, а жрецы теперь также зовут его иначе — Мардуком. Этот же жрец является верховным жрецом бога Мардука и благословляет город от его имени. Зовут его Абиратташ. Он не в ладах с царем города Шаркалишарри, и об этом здесь знают все. Вопрос только, во что это выльется… Сейчас ты тоже, как и мы все, получил его личное благословение, и на тебя тоже сойдет божественная благодать.

— Откуда ей взяться, этой благодати? — сокрушенно спросил молодой стражник.

Остальные бывалые стражники, находящиеся неподалеку и слушавшие разговор, сдержанно засмеялись.

— Что ржете, как жеребцы? — обиделся молодой стражник.

— Действительно, чего ржете? — вступился за него десятник, — он же молодой, еще не обтесался. Но это дело поправимое. Видишь вот этот сверток? — он приобнял стражника за плечи и, слегка повернув его, указал на сверток с золотом.

Молодой стражник кивнул головой.

— Мы сдадим в тюрьму мошенников, а затем в казначейство золото. Но кто, кроме нас, знает, сколько в свертке было этого золота?

Лицо молодого стражника понимающе просветлело: — Так мы…

— Молодец, ты правильно все понимаешь! Быть тебе со временем начальником всей городской стражи!

Стражники вокруг снова рассмеялись.

— Для реализации божьей благодати нам много не надо, так что и на долю казначейства будет достаточно. Все согласны?

Стражники, в том числе и молодой стражник, одобрительно закивали головами.

— И, заметь, верховный жрец не считая передал нам сверток с золотом. Думаешь, он не знал, как мы распорядимся им? Конечно же, знал. И все равно передал. Именно за это — отсутствие жадности и справедливость — вся городская стража горой стоит за него, и в случае какой-нибудь заварушки там, наверху, будет поддерживать именно его. А теперь будешь поддерживать и ты, не так ли?

— Конечно! — молодой стражник утвердительно кивнул головой.

— Однако божья благодать не отменяет службы, а идет с ней об руку, — продолжал десятник, снова обращаясь к молодому стражнику, — видел шестерых молодых жрецов, делавших вид, что они забрели в таверну случайно? Это его телохранители, очень ловкие и умелые ребята. А под плащом каждого из них притаился бронзовый меч, которым они очень хорошо умеют работать, не чета вам. Не смотри на их слишком молодой вид — они родились, держась за рукоятку меча, и в деле владения им просто виртуозы. Вот у кого вам всем стоило бы поучиться! Ну, да ладно, отправились!

И стражники, окружив так до конца и не пришедших в себя мошенников, с трудом переставляющих ноги, повела их в городскую тюрьму.

Верховный жрец, не обращая больше внимания на хозяина таверны, бросил своим телохранителям кинжал, который ловко подхватил один из них, и сделал им знак приблизиться. Четверым из них он что-то коротко приказал. Они подхватили не держащегося на ногах гиганта, всунули в болтающиеся на его поясе ножны кинжал и, подпирая со всех сторон, куда-то повели.

— Мешок, заберите его мешок! — бросился вслед хозяин таверны, протягивая им заплечный мешок, неприметно стоявший сбоку от стола, из которого выступало что-то высокое, аккуратно завернутое в материю и перевязанное веревкой, — мне чужого не надо!

Один из телохранителей, хмыкнув, вскинул оказавшийся легким мешок на плечо, и вместе с навалившимся на них гигантом они исчезли за поворотом.

Двое оставшихся телохранителей пристроились позади вышедших из таверны посла и верховного жреца, бросившего перед уходом хозяину таверны небольшой слиток, который ее поймал и низко поклонился.

— Ты ведь дал ему столько золота в цепи, что его хватит на десяток таких обедов и ужинов, как сейчас, — спросил посол, — зачем бросил ему еще слиток?

— Мой друг, — заметил жрец, — в деле управления государством не бывает мелочей. Я ведь бросил ему не простой слиток. Если присмотреться внимательно, от него отломана маленькая часть, которая находится у меня в ящике стола. В случае надобности к хозяину явится человек, принесет ему недостающую часть. Он поймет, что это от меня, и сделает то, о чем тот попросит, ведь хозяин далеко не дурак и понимает, что я не зря дал в уплату за обед много больше того, чем он стоит.

— А почему ты вступился за пьяного гиганта и куда его повели? — снова с удивлением спросил посол.

— Мой дорогой Хутрап, — смеясь ответил жрец, — если он в совершенно пьяном виде сделал такое, что и трем обычным людям не под силу, ты представляешь, что он сделает в трезвом? А в предстоящем тебе деле такой помощник может оказаться очень кстати. Отпустить такого бойца — это верх неблагоразумия!

— Так ты сделал это для меня? Попробуй только теперь сам и уговори его на это!

— Дорогой посол, я ведь не зря не стал возвращать ему проигранное им золото, хотя по закону он должен был бы получить его обратно. В хитросплетениях наших законов и самим нам мудрено разобраться, тем более чужеземцу… А без золота он, когда придет в себя, станет куда как сговорчивей!

— А ты мудрец, верховный жрец Абиратташ!

— На том живем, дорогой посол!