Побег из Рая

Владимир Владимирович Горбань

Этот роман прежде всего о любви… В нем закручены три сюжетные линии: реальная, мистическая и библейская, которые развиваются параллельно и сводятся воедино лишь в финале. Реальные события охватывают период с 1964 по 2012 год, происходившие в СССР и на постсоветском пространстве и свидетельствующие о судьбах многих людей, так или иначе переживших годы масштабных переломов, их душевных драмах и потрясениях… И только любовь дает силы… Впрочем так было всегда со времен сотворения человечества…

Моей Музе Нине с благодарностью посвящается…

© Владимир Горбань, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

В середине августа 1964 года в деревню Краснополье, расположенную среди бескрайних степей Саратовского Заволжья на правом берегу Малого Узеня и населенную в основном местными хохлами, из Москвы приехал молодой ученый. Звали его Владимир Южнин. Было ему 22 года, но он уже с отличием окончил биологический факультет Московского государственного университета и, сдав сложнейшие экзамены, поступил в аспирантуру. Впереди его ожидала грандиозная научная карьера. Но не потому, что его дедушка Сергей Южнин, биохимик с мировым именем на ту пору был профессором МГУ и членом — корреспондентом Академии наук СССР. Владимир обладал незаурядным умом, выдающимися способностями исследователя, невероятным трудолюбием и упорством в достижении поставленной цели, развитой интуицией, любознательностью и рядом других качеств, позволяющих добиться в науке колоссальных высот.

Владимир приехал с женой Тамарой, тоже аспиранткой и сыном Володей, которому исполнилось всего три недели от роду.

— Зачем кроху с собой приперли? — спросила на пороге своей хаты Аграфена Дмитриевна, двоюродная прабабушка Владимира Южнина, крепкая еще восьмидесятилетняя старуха с крупными, довольно грубыми чертами лица и громогласным голосом.

— А пусть с пеленок привыкает к кочевой жизни, — усмехнулся Владимир, — мы ненадолго, три дня погостим, родственников на кладбище проведаем, молоком парного отопьемся, на рыбалку съездим, да и махнем домой в Москву. Хорошо у вас тут, бабушка Аграфена, тихо, спокойно. Не то, что в столице, где сплошная суета и совсем нет времени задуматься о бренности бытия.

Владимир мило улыбнулся.

— Ну, ладно, чего стоять на пороге, — пробурчала Аграфена Дмитриевна, — проходите в хату, будет вам молока вдоволь.

На следующий день Владимир с Тамарой отправились на деревенский погост. Шли узкой тропинкой по степному лугу, солнце припекало, и в воздухе стоял пьянящий, сильно пряный с горьким вкусом запах чабреца или как его еще в народе называют богородской травы.

— Тамара, посмотри вокруг, красота какая! — воскликнул Владимир, рассмеялся и от радости стал водить вокруг жены хороводы. — Вот где бы я хотел окончить жизнь свою! В бескрайней степи! Среди седого ковыля! Среди знойного лета, пахнущего степной полынью!

— Не говори глупости, Володя, — произнесла Тамара испуганно, — помни, мысли материальны!

— Да нет, ты ничего не понимаешь! — Южнин обнял жену за плечи. — Это во мне говорит кровь! Ведь наш род имеет очень древнее происхождение. Мы, Южнины, потомки половцев! Да, да, половцев. Тех самых половцев, последних законных хозяев этих степей!

— Ты шутишь?

— Вовсе нет, — Владимир вдруг перестал дурачиться, и лицо его стало очень серьезным.

— Тамара, я потом тебе расскажу одну семейную легенду, и ты многое поймешь.

На кладбище Южнин долго простоял, молча возле старого почерневшего креста на могиле своего прадеда. Затем заботливо поправил венок, и они с Тамарой вернулись в дом Аграфены Дмитриевны, где уже во всю мощь своих легких орал маленький Володя.

— Ничего не ест, — буркнула прабабка, — криком зашелся, сиську мамкину просит. Не надо было дитя с собой в такую даль тащить!

— Пусть привыкает к кочевой жизни, половецкий хан! — рассмеялся Владимир, взял сына на руки, прижал к себе и он тут же успокоился.

А вечером Владимир с Тамарой взяли удочки, резиновые сапоги, надувную лодку и отправились рыбачить на Узень. К ночи они не вернулись. Не вернулись и под утро. Вся деревня переполошилась и отправилась на розыски. Но нашли лишь пустую лодку, которую прибило к береговым кустам в восьми километрах ниже по реке.

— Утопли! — целые сутки вопила в хате и во дворе бабка Аграфена. И сутки орал, отказываясь от еды, младенец.

Рано утром следующего дня во дворе Аграфены Дмитриевны собрались краснопольские старики.

— Ты вот что, кума, — тихо сказала бабка Настя, — вези дитя в Ершов. Там Валька Штормина мальчонку два дня назад родила. Хилого, ничего не ест. А молока у нее много. На двоих хватит. Чай не откажет она тебе. Все же вы близкие родственники.

Так Аграфена Дмитриевна и поступила, отвезла Володю Южнина в родильный дом.

А через три дня отыскали утопленников. И Валька через три дня вернулась. Но с одним ребенком. Второй умер в роддоме. В Краснополье, деревне убитой горем, состоялись похороны. Не до выяснения всех обстоятельств тогда всем было. В одну могилу положили Владимира Южнина, его жену Тамару и умершего младенца.

Так ли все было на самом деле или вовсе не так и что было потом, никто доподлинно не знает. Краснопольские хохлы умели хранить свои тайны.