Проект С.А.Г.Р.А.

Владимир Анатольевич Кашин, 2023

«Проект Сагра» был представлен публике четыре года назад – как секретный план переустройства мира группой миллиардеров, случайно попавший в руки автора.Сейчас мы уже видим, как это план проводится в жизнь.Миллиардеры у власти. Первая попытка – Берлускони в Италии: «демократия» не дала реализоваться его амбициям, он ушел, но сейчас готовится к новой попытке. Второй шаг – самые богатые люди мира, У. Гейтс и У. Баффет решили отдать свои состояния «на благое дело» – они уже создали общий фонд, задачей которого объявлено улучшение жизни людей в мире. Третье движение в этом направлении – приход к власти в США Дональда Трампа, который пытается вернуть на правильный путь Америку. Если ему это не удастся – можно ждать отпадения от США Калифорнии и Техаса, который уже сейчас показывают нежелание содержать депрессивные районы Америки. Если план Трампа «мягко» спасти Америку не удастся, то появятся другие сильные фигуры, которые будут действовать уже другими методами.

Воскресенье. 5 июня.

Утром — такси в аэропорт. Билеты на стойке авиакомпании, бизнес-класс.

Вас ждут. Мистер Бранвик уже в самолете.

И, действительно, когда меня и еще четверых пассажиров провели прямо в ВИП-салон, Питер уже ждал меня там.

Привет, Рональд! Располагайся! Ты все такой же въедливый, любишь все уточнять до мелочей?

Но, Пит, это — моя работа. И в моей профессии невнимание к, как ты говоришь, мелочам — смертельно опасно. И не только, и не столько для меня, сколько для….

Ладно, ладно, все ОК. Скоро ты все поймешь.

Три с половиной часа полета мы провели в разговорах. Питер многое мне рассказал, признал, что все случившееся, конечно, сильно на нем отразилось (и он, действительно, за эти прошедшие несколько месяцев заметно изменился), но, тем не менее, несмотря на все это, дело остается делом, и он сейчас имеет все полномочия, чтобы обсудить все стороны моего привлечения к работе в САГРА. Есть «добро» на мою кандидатуру «на очень высоком уровне», определен примерный круг вопросов, которыми бы я мог заниматься непосредственно «в сфере его ответственности», и в ближайшие дни мы все это обсудим и решим, с чего начать.

Я тебя познакомлю со всеми нужными людьми, мы решим все организационные вопросы, а дальше будем уже определяться «по ходу дела».

И вот тебе наш коммуникатор, называется — телетрон.

Что еще за телетрон? Зачем он мне? У меня есть свой телефон. И ты его знаешь, ты по нему уже звонил.

Объясняю. Этот телефон, мы его называем — телетрон, аппарат нашей национальной системы связи. Наличие этого средства связи — обязательное условие для граждан САГРА и для служащих статуса В-6 — В-7. Этот телетрон дает сообщение о месте, где находишься, каждые тридцать минут. Контрольный центр полиции видит на электронной карте, где ты есть и как ты перемещаешься. Если они видят, что ты в опасном месте или что к тебе перемещается источник потенциальной угрозы, то вот здесь зажигается красная лампочка. И тебе лучше ответить на этот сигнал и имей в виду, этот контроль и лампочки действуют независимо от того, включен этот твой аппарат или нет.

Если ты не ответишь — может быть, телетрон сломался или что другое — тебя найдут и если проблема только в телетроне — тебе вручат другой телетрон.

Но лучше, чтобы ты этот аппарат никогда не отключал. Теперь еще одно. Если у тебя проблемы, тебе угрожают или ты нуждаешься в помощи, то ты должен нажать вот эту кнопку и сказать в трубку…

Что сказать в трубку?

Что угодно — если не можешь прямо указать на свое опасное положение, то — любые два, три, пять слов. Хоть типа — «Все хорошо, прекрасная маркиза». Чем больше слов ты скажешь, тем лучше.

В этом случае телетрон устанавливает контакт с центром защиты граждан, в котором компьютер с помощи программы анализа голоса определяет характер и интенсивность угрозы.

К примеру, меня сбросили с пятнадцатого этажа. И пролетая мимо пятого этажа, я сообщаю, что у меня все в порядке!

Типа того. Но лучше с этим не шутить. Если компьютер дает заключение, что есть угроза жизни респондента, то включается система жесткого реагирования. Могут быть задействованы любые средства поддержки — местные, международные, и т.д. Включая и направление спецотряда наших вооруженных сил — если в этом будет необходимость.

Любые средства?

Любые! Поэтому ты и не слышишь о случаях нападения на наших граждан — например, с целью захвата в заложники.

И еще я тебе скажу вещи, о которых мало кто знает. Мы их не скрываем, но и не популяризируем среди широкой публики. Но их знают все, кто когда-нибудь имел дело с нашими силами безопасности. И это — то, что немедленно доводится до сведения любого человека, рискнувшего взять в заложники кого-то из наших граждан.

Ему предлагается немедленно освободить нашего гражданина, и если не выполняет этого действия, то ему — независимо от того, как потом разрешится данная ситуация — выносится неотменяемый смертный приговор. И он знает, что если ему и удастся скрыться, то серьезно пострадают его семья, близкие, его род, племя и так далее. Если мы не увидим сотрудничества от его страны — то и его страна.

И любые средства — это и есть именно любые. Скажу тебе — хотя ты можешь мне не поверит — в случае, если насилие оказывается против носителя статуса АА, а это — Старший координатор, если тебе это еще не известно, то он, при безвыходной ситуации, может вызвать огонь на себя. Причем — огонь любой интенсивности, включая и ядерную бомбардировку.

И этот приказ будет выполнен?

Никто тебе точно на это вопрос не ответит. Все зависит от того, кто будет в данном случае «у руля» — с перешедшим ему статусом «Дабл-Эй». Но я тебе гарантирую, что офицер, дежурящий у ракетной установки, этот приказ выполнит.

Почему? Потому, что наши офицеры уже выполняли такие приказы и они никогда не знают, какой боеголовкой снаряжена выпущенная им ракета. До сих пор все такие пуски осуществлялись ракетами, заряженными пустыми боеголовками — как это было в случае с Москвой. Но заранее наш офицер знать этого не может, просто это не его компетенция. Возможно, что своим пуском ракеты он сожжет новую Хиросиму, но узнает он об этом только, когда все уже случится.

Впечатляющее изложение темы!

Не бери в голову, с тобой этого никогда не случится!

Почему?

Потому что ты никогда не займешь пост Старшего координатора!

Ах, вот ты о чем! Но я совсем не так амбициозен.

И это хорошо. Используешь на максимум весь гарантированный тебе срок жизни.

Так, по связи, пока — все. А сейчас мы пообедаем, решим, где разместить тебя на сегодня, а завтра с утра ты будешь у меня и мы сразу приступим к делу. И не стесняйся задавать мне любые вопросы, но сначала выслушай, что я тебе скажу.

Что-то может показаться тебе вначале необычным или даже странным, но когда ты освоишься с нашими порядками, ты поймешь, что во всем есть своя логика, и в деятельности САГРА ее даже больше, чем в тех странах, в которых тебе приходилось жить до сих пор.

Проблемы, конечно, есть, но мы для того и есть, чтобы их решать. И теперь мы будем делать это вместе. В общем, я думаю, ты быстро войдешь в курс дела, я и Сол тебе поможем..

Сол?

Погоди, он как раз мне звонит.

Да, Сол, Рональд со мной. Мы еще в аэропорту. Как ты думаешь..? Нет-нет, сегодня не приезжай. Мы сейчас заедем пообедать, а потом так и сделаем, как ты предлагаешь. А завтра с утра он у меня, потом — прямо к тебе. Хорошо, так и решим. До завтра!

Я говорил с Солом, ты начнешь с ним. Ну и со мной, конечно. И он предложил разместить тебя в отеле «Мар-и-Соль», это — в самом центре, на второй линии от Эспланады. И еще удобство в том, что сам Сол имеет свой офис как раз в этой гостинице, на седьмом этаже.

Это пока, на сегодня. А завтра мы решим окончательно. Нет возражений. Тогда все, мы можем отправляться. Вещи наши уже принесли, лимузин нас ждет.

Ладно, ладно, не пугайся, здесь — не Мадрид. У нас здесь все просто. Ты быстро привыкнешь. И не беспокойся из-за мелочей, я уверен, тебе все у нас понравится.

Питер излучал полный оптимизм — как это было ему всегда свойственно. Но я не мог не обратить внимания, что его волосы несколько поредели, и морщин на его лбу заметно прибавилось. Что же, сейчас проще ему поверить, а дальше посмотрим. В любом случае, он все тот же Питер, и он во мне нуждается. А у меня нет оснований ему не доверять — хотя с нашего первого знакомства и прошло уже немало лет.

Что же, будем надеяться, что все пойдет как надо. Хотя о некоторых вещах надо будет потом особо подумать, но Питеру пока не надо об этом знать. Просто сделаю вид, что пока мне все понятно и я готов выслушать все, что он мне должен сказать. И пока он не высказался полностью, лучше не задавать ему лишних вопросов. В конце концов, я еще не принял его предложение — и надо хотя бы понять, в чем он на меня в особенности рассчитывает. А также, как это соотносится с моими интересами. И странно, что он пока об этом никак не упомянул.

Питер как будто проник в мои мысли.

Рональд, ты, наверное, думаешь, почему я не спрашиваю тебя о твоих делах. На самом деле, ты, конечно, понимаешь, что нашего старого знакомства недостаточно, чтобы быть полностью уверенными друг в друге. И, конечно, с того времени прошло немало лет, и мы изменились за это время. Мы оба, мы не могли не измениться. И было бы странно, если бы это было не так.

Но, Рон. Я верю в человеческие отношения, и эта вера меня никогда не подводила. И ты тот человек, которому я могу доверять. Знаешь, я ведь к тебе присматривался, еще в те годы. И я думал: вот если бы у меня был такой брат.

Но у тебя же был брат! Брат-близнец, насколько я помню. Кажется, я его видел как-то раз.

Не думаю. Он учился на философском факультете, потом занялся теологией.

Принял сан?

Возможно, но мы давно не общаемся. Просто так сложилось, что мы и росли врозь, нас разделили еще в раннем детстве.

А о тебе я много слышал и потом. О твоих успехах, о твоей карьере. И потом, ты конечно понимаешь — чтобы предложить тебе ответственную должность в САГРА, одного моего личного мнения — каким бы высоким оно не было — все же недостаточно. И наши люди, разумеется, наводили о тебе справки. И они сформулировали свое мнение.

И ты его видел?

В форме довольно развернутого резюме — да. В целом, в главном, мы совпали, поэтому мне не было нужды вдаваться в детали. И поэтому — ты здесь, и когда я говорю с тобой о твоей будущей работе, поверь, я учитываю и твои интересы. В этом и основа моей уверенности, что ты обязательно будешь с нами.

Плюс — наличие тех проблем, о которых ты мне говорил еще на прошлой встрече.

Ну да, конечно, но ты знаешь, обстановка так быстро меняется… и я хочу, чтобы ты прежде побеседовал с Солом…

Сол, это…

Он ведет те проекты, которые для нас имеют первостепенное значение. Теперь — и для тебя тоже. Поэтому — мы с тобой пока эту сферу не затрагиваем. Пока! Пока мы не обговорим и не решим твои личные вопросы.

Хорошо, я согласен. Пойдем по твоему распорядку. И будем надеяться, что все пойдет как надо.

Я знал, конечно, что «все, как надо» никогда не бывает. И уже сама ситуация с Питером не могла не наводить на определенные соображения. Нет, не все ладно. Но придется разбираться уже по ходу дела. И это будет не просто. А кое-что я начал понимать уже по прилете, прямо в аэропорту Аликанте.

Самолет сел, стюардесса провела нас с Питером и еще несколько человек с нашего рейса прямо в ВИП-салон аэропорта.

Выпейте кофе, ваши вещи сейчас принесут.

Пойдем присядем вон там у окна.

Я последовал за Питером. ВИП-салон был просторен, панорамные окна выходили прямо на поле аэродрома, играла тихая музыка. Питер опустился в мягкое кожаное кресло и указал на место рядом с собой. Соседние с нами кресла уже занимали другие пассажиры с нашего рейса.

Но я замешкался, что-то меня тревожило.

Ну да, еще только входя в салон, я заметил резкую, мигом ускользнувшую гримасу на лице старшего клерка, перебиравшего бумаги за стойкой. Что-то его явно насторожило, он прямо впился глазами в дисплей компьютера перед ним. И перед этим как-то странно, красным, отсвет упал на пуговицу его блейзера — явно от сигнальной лампочки у него прямо под стойкой.

Он резко повернул голову — в противоположном конце салона открылась неприметная дверь, в ней показался плечистый господин в твидом пиджаке, который он уже успел расстегнуть. За ним показалась фигура полицейского в форме..

Клерк слегка кивнул им, выхватил из-под стойки планшет и поспешил навстречу нашей группе. Пит вопросительно взглянул на него, потом — на меня. Сопровождавшая нас девушка растерянно взглянула на клерка, на приближающуюся к нам «группу поддержки», оглянулась на нас, на наши документы, которые она держала в руке.. Все это длилось буквально мгновенье.

Вдруг седовласый господин в дорогом сером костюме — я еще в самолете отметил его затемненные очки Версачи и портфель из крокодиловой кожи — выхватил у нашей сопровождающей свой паспорт и шагнул навстречу господину в твидовом пиджаке: Это — недоразумение, господа! Я сейчас все объясню!

И именно в этот момент зазвучала прерывистая сирена: ува-ува, ува-ува-ува!

Но вся троица — полицейский в форме предусмотрительно отступил в сторону, пропустил твидовый пиджак и серый костюм в ту же дверь, откуда он вышел — уже скрылась в недрах своего офиса.

Клерк из-за стойки с сомнением посмотрел на группу оставшихся ВИП-пассажиров, подождал повторения сирены (она не повторилась) и повернул обратно на свое место, где его ждал тускло мерцавший экран компьютера. Может, также и красная лампочка, которая нам была не видна — горит она ли уже нет.

Но тут оживился Пит, которой до этого с некоторым сомнением переводил свой взгляд с меня — на группу других пассажиров, и обратно.

Позвольте — он властным жестом остановил старшего клерка, забрал у него планшет (последний совсем этому не удивился и даже и не вздумал никак протестовать — видимо, положение и полномочия Пита ему были хорошо известны — так как и всем остальным — как я убедился позже) и повернулся ко мне.

Давай правую ладонь.

Он набрал на клавиатуре планшета какие-то команды, на короткое время поднес его экран к глазам — почти прижал его к носу, а затем указал мне на открывшуюся на экране рамку.

Приложи, сюда, так, достаточно!

Потом набрал еще несколько команд, подождал короткого сигнала, нажал «выход» и вернул планшет клерку.

Спасибо, все в порядке.

Что ты сделал?

Ввел на тебя временную кодировку — уровень В-6, Чтобы исключить всякие недоразумения. Эта кодировка действует до месяца — больше прямо так, «в поле», я сделать не могу. Но ты не беспокойся. Пройдешь некоторые процедуры и в офисе тебя переведут на постоянную кодировку.

Ладно, с этим пока вроде ясно. А теперь насчет моего статуса. Ты сказал — у меня будет постоянная кодировка на уровень В-6?

Тут немножко сложно. По твоей будущей должности — как ты будешь представлен официально, твой уровень, действительно, В-6. Но по факту у тебя будет уровень В-7 — наивысший для неграждан САГРА. Соответственно, и зарплата, и все прочие бенефиты.

А какой твой уровень?

Базовый — В-7, но тут тоже не все просто. Позднее я тебе все объясню, а сейчас нам пора ехать. Кстати, я мог бы затребовать лимузин прямо к борта — без всех этих процедур, которые, видишь, не всегда проходят гладко, но лучше лишний раз не светиться.

Ничего, я бывал в Израиле — так контроль еще и почище.

Ну нет, здесь я с тобой не соглашусь — ты пока просто не все знаешь, а все даже и я не знаю. Но в одном ты прав. В постановке нашей системы контроля действительно участвовали и израильтяне.

На «все даже и я не знаю» я как-то не обратил внимания, и зря, как потом мне пришлось убедиться. Пит был «вполне компетентен», как оказалось, на таких уровнях и в таких сферах, которые я даже и представить себе до этого не мог.

Так что, Рон, можешь себя поздравить, ты уже — под контролем нашей системы безопасности! Позднее я объясню тебе все более подробно. И тебе еще нужно будет посетить Брендона.

Брендона? Кто это?

Брендон Маккормик, глава нашей Службы безопасности. Он и его люди должны провести с тобой определенный инструктаж. Но все это — не сложно. Ты быстро освоишься. И вот еще что. Дай мне твой телетрон. Ну, тот аппарат, что я тебе дал.

Питер взял телетрон в руки и начал набирать на нем какие-то комбинации цифр. Потом он всмотрелся в экран, нажал еще два раза какую-то клавишу и вернул аппарат мне.

Что ты сделал?

Режимы быстрого набора — ко мне, Солу и Марку.

Какому Марку?

А вот, кстати, и он.

В салон быстрой походкой вошел мужчина крепкого сложения и направился прямо к нам. Короткая прическа, карие глаза, твердая линия рта.

Привет, Марк!

Добрый день, сэр! Все в порядке?

В общем, да. Я провел Рональда пока по временной кодировке, чтобы не было недоразумений. Позже вы получите все основные вводы.

Нет проблем, сэр!

Хорошо! Итак, Рон, это — Марк Поплавский, заместитель начальника окружного управления полиции Валенсии. Аликанте входит в округ Валенсии. Поэтому Марк — всегда с нами. И еще — в Мадриде. Так у него тоже есть некоторые службы.

Но ведь Мадрид?

Да, это не САГРА. Но Мадрид входит в конфедеративный союз с САГРА, и майор Поплавский отвечает за координационные связи с полицией Мадрида. Так, Марк?

Примерно, так, сэр! А вы — Рональд Кромби! Приятно познакомиться, сэр.

Мы пожали друг другу руки.

Запоминай, Рон. Майор, или как здесь многие предпочитают, команданте Поплавский — это твой прямой контакт в нашей службе безопасности. Твой, а также и Сола. Он отвечает за обеспечение безопасности по тем направлениям деятельности, которые входят в зону ответственности Сола. Ну, теперь и тебя тоже. Если будет нужно, потом он даст тебе и другие контакты в своей службе.

Итак, вот эти три клавиши — «П» — это я, «С» — Соло и «М» — Марк. Нажимаешь клавишу, держишь и ждешь, пока загорится вот эта красная лампочка. Загорелась — значит, связь установлена и тебе отвечает тот из нас, чью букву ты нажал понял? Вообще, это просто.

Надеюсь!

Будь уверен. Ну, что же, Марк, мы можем идти?

Разумеется, сэр!

Ладно, ладно, Рональд — свой человек!

Хорошо, Питер! Оставьте вещи — их нам принесут, и следуйте за мной.

Мы так и сделали. Меня, правда, несколько удивило, что Марк, выйдя из салона в общий коридор для пассажиров, сразу остановился и повернул к неприметной двери в стене, без всякого обозначения, но с небольшим экраном, вделанным прямо в стену. Затем наш спутник приложил свою ладонь к этому экрану, подождал, когда на нем загорелась зеленая лампочка и толкнул дверь. Затем мы прошли с десяток метров по открывшемуся нам коридору, повернули налево и вышли в небольшое помещение, где два полицейских в форме наблюдали за десятком мониторов, расположенных прямо на столах перед ними и выше на стене. Один из них повернулся, мельком взглянул на нас, кивнул головой, нажал какую-то кнопку на столе.

Раздался мелодичный сигнал, над второй дверью выхода из этого помещения зажглась зеленая лампочка и мы прошли через эту дверь — как оказалось, в тихий закоулок перед служебным входом в аэропорт.

Лимузин с водителем ждал нас прямо у выхода из аэропорта, в зоне служебных стоянок. При виде нас водитель открыл свою дверь и вышел из автомобиля. Но остался стоять у открытой двери, держа в пределах своей видимости как нас, так и все подходы к подъезду. Мы все втроем подошли к нему.

Привет, Джоз! Питер протянул ему руку и они обменялись рукопожатием.

Затем Марк: Все в порядке, Джоз?

Так точно, мой команданте!

Рональд, познакомься. Лейтенант Хосе-Мария Альварес, помощник Марка. Он будет сегодня с нами. Для своих — просто Джоз.

Я о вас знаю, сэр. Приятно познакомиться, сэр.

Взаимно, лейтенант!

Я пожал Альваресу руку.

Питер повернулся к моему спутнику: Ну, что, до встречи, Марк?

Тот кивнул, наклонился к уху Питера, сказал ему что-то, потом повернулся ко мне — «До свидания, сэр, было приятно с вами познакомиться», коротко кивнул нашему водителю — «Потом все мне доложишь!» и вернулся обратно через ту же дверь, из которой мы с ним только что вышли.

Марк не едет с нами?

Нет, у него тут свои дела.

Лейтенант Альварес вернулся на свое место в лимузине, нажал кнопки, распахнулись обе задние двери лимузина. Питер указал мне на место прямо за водителем, сам направился к месту с другой стороны. Мы быстро разместились внутри, водитель коротко кивнул мне и поправил зеркало заднего вида так, что он мог видеть Питера.

Вам два сообщения из офиса, и пришли подтверждения о временной кодировке на нашего гостя..

На нашего коллегу, Джоз!

Прошу прощения, сэр!

Спасибо, Джоз, я их уже видел. Итак, Рон, у нас время обедать. Но до этого надо сделать еще одно дело.

Поэтому из аэропорта мы сразу проехали в то, что Пит назвал офисом регистрационной службы. Правда, точнее эту контору я бы назвал как пункт интенсивного медобслуживания. Меня там не менее получаса подвергали всяким обследованиям и измерениям, брали всякие анализы, заставили проглотить какие-то таблетки и в конце сняли отпечатки всех пальцев (и на ногах тоже, включая и отпечатки ступней в целом).

Пит терпеливо меня дожидался. Когда я начал ворчать — зачем все это нужно и если бы он меня предупредил, то необходимые справки я мог бы захватить и у своего врача, он только заметил:

То, что ты прошел у нас за полчаса, у тебя в стране это заняло не менее месяца и стоило бы тебе не бы 18-20 тысяч долларов. И у нас такое полное обследование обязательно как для всех граждан, так и для всех лиц, постоянно проживающих в стране. Потом тебе придется проходить аналогичное, но уже менее длительное обследование — не более 10-15 минут — каждые два месяца, а после 50 лет — ежемесячно.

При таком режиме неизлечимых болезней — я имею в виду уровень медицины в САГРА — практически нет, и мы гарантируем срок жизни в 87 лет. Гарантируем — и каждому! Десять лет назад мы такую гарантию выдавали на 81 год и 90 % получивших такую гарантию живут не менее 85 лет.

А это значит, что мы с тобой можем смело рассчитывать на срок жизни не менее 90 лет — и эта жизнь без серьезных болезней!

Ладно, спасибо, я понял.

И еще одновременно мы прошли одновременно процедуру твоей идентификации и кодификации. Я ввел твои данные на базовый уровень В-6 и на рабочий режим В-7. Правда, последнее еще нуждается в подтверждении после наших сегодняшних встреч. Я могу и сам принять все эти решения, но лучше будет, чтобы у нас были зафиксированы и заключения некоторых моих коллег. А многие их них — это и твои будущие коллеги.

Так и что дальше?

Едем обедать! Но заодно и кое-что проверим.

Ресторан, «Эль Асадор дель Пуэрто», был, как мне показалось, довольно пафосный, элегантный по оформлению и в тоже время как-то особым образом уютный.

Что же, посмотрим, и кухня здесь должна быть соответственной. Но тут мне беспокоиться не о чем, поскольку приглашающий — Пит.

Однако как в этом меня ждало жестокое разочарование.

Ну, будем считать, что уже в нашей команде. Бери меню, выбирай что хочешь. Меня здесь знают, поэтому мой заказ — как всегда. В винную карту не заглядывай — пока вина выбираю я. А платишь за все ты — посмотрим как ты справишься.

Эй, Пит, по-моему, ты погорячился я и цен здешних не знаю. И вообще, я не знаю берут ли тут кредитные карты или доллары (которых у меня с собой и не слишком много — но это уже про себя, не вслух).

Доллары тебе не потребуются, а кредитных карт у нас нет. Видишь, у тебя под левым локтем экран. Сейчас он закрыт крышкой. Подними крышку, активируй экран — просто проведи по нему рукой, и приложи к экрану любые два пальца. Да-да, любой руки.

Немедленно, как из-под земли, у стола вырос официант он взял со стола меню — к которому я уже было потянулся рукой. Тут же другой официант подкатил к столу какой-то особый монитор на тележке, включил на нем меню с разными иконками и стал мне объяснять — можете выбирать по кухням — испанская, французская, мексиканская, китайская, и т.д., по типам — вегетарианские блюда, маложирные, приготовленные на пару, кошерные, и т.д., и по очередности — закуски, супы, главные блюда, вторые блюда, десерты.

Так, понятно, но где цены? Верните мне, то меню, в обложке, где есть цены!

Оба официанта — вообще-то уже трое, поскольку к ним уже успел присоединиться сам метрдотель, с толстенной картой вин в руке — вопросительно уставились на меня и затем также дружно перевели свои взгляды на Пита.

Давайте, я займусь винами! — Пит явно наслаждался ситуацией.

Но, послушай…

Ладно, ладно, объясняю. Наши друзья просто немного удивлены. Когда ты активировал тот маленький экранчик у тебя под локтем, то открыл доступ к своему зарплатному счету, что правильно и законно, когда ты будешь расплачиваться с этого счета в нашей стране и за рубежом. Карта здесь не нужна, поскольку тебя идентифицируют твои отпечатки пальцев.

Но одновременно экран высветил и твой статус — В-7, в данный момент, кстати, равный моему. А при этом статусе цены на блюда и напитки тебе НЕ НУЖНЫ — поскольку все твои траты на питание оплачивает правительство, да, с твоего счета, но непрерывно пополняя его на суммы потраченные тобой на питание — где бы то ни было, и сколько бы это ни стоило.

Но, Пит, я же должен платить и за тебя, а это…

А это все равно. Во-первых, у нас здесь равный статус, и ты, и я можем спокойно платить друг за друга. Во-вторых, ты можешь таким же образом и за любых приглашенных тобой других лиц, но это — только в нашей стране. И в-третьих,…

И что я могут привести кучу нахлебников и все они могут кормиться со мной здесь со мной за счет государства?

В-третьих, кучу нахлебников ты в этой стране не найдешь. Все граждане этой страны имеют статус повыше нашего — с литерой А, и у них эта привилегия есть и закреплена за ними навечно. Кроме того, лично — только для себя, такую привилегию имеют и служащие, занимающие должности с уровнем В-6 и В-5, а с другими тебе, видимо, иметь дело вообще не придется. И странно, если ты решишься вдруг обедать или завтракать в их компании.

Правда, были у нас люди, получившие такие уровни, которые поначалу ударились в пиры с множеством приглашенных. Но такая блажь у них быстро прошла: затраты времени и сил на общение с оравами таких халявщиков оказались несоразмерными с удовольствием быть — или слыть? столь широко щедрым для чужих тебе людей.

Не забывай, что платить за всех ты можешь, только если все эти лица — приглашены тобой на совместное принятие пищи. То есть — за одним столом и только то время, когда ты находишься за этим столом. Как только ты встанешь из-за стола, им придется выйти из-за стола тоже.

Но если выбирать какие-то особые, дорогие блюда?

Хочешь попробовать? Тебе скучно жить без язвы желудка? Или, может, ты рвешься в ряды алкоголиков? Каждые два месяца ты теперь будешь получать полный отчет о состоянии своего здоровья — и ты можешь на досуге сравнивать их один с другим. Пока проблемы с твоим здоровьем будут незначительными — это твое дело. Потом тебя будут приглашать к врачу. А потом ты можешь потерять контракт — алкоголики у нас вылетают в два счета!

Собственно, к трапезе мы уже давно приступили. Заедая сочный бифштекс зеленым горошком и запивая все прекрасным бургундским, я размышлял о трудностях будущего лавирования между перспективами накопления избыточного холестерина и удовольствием от регулярного изучения медицинской отчетности о состоянии моего здоровью, и, в общем, приходил к выводу, что сюрпризы от уровня В-7 пока, похоже, вполне сносные. О других моментах я пока мог только предполагать, но я уже стал было задумываться о том, что с меня за все это могут потребовать. На мокрое я не пойду, мать-отца не предам, продавать родину также..

Послушай, Пит…

Но тут пармезан застрял у меня во рту, стул подо мной зашатался… Так, уронить вилку и залезть искать ее под столом не получится — официант, что коршуном вьется поблизости, мне этого не позволит, ухватить с соседнего свободного стола новую вилку и подать ее мне, при его опыте — одно мгновение. Сбросить салатник на пол — но ведь надо сильно заляпаться, чтобы тебя увели чиститься на кухню. А если пожалеть новые брюки, то тебя просто поднимут из-за стола, и пока они отчистят ковер, ты будешь выставлен на всеобщее обозрение публики. А это как раз была бы полная катастрофа…

Что с тобой, дружок?

Ну да, он же сидит спиной к входу и ему не видно, что там происходит.

Но мой вид его сильно озадачил, и проследив за моим напряженным взглядом, он обернулся!

Ах, вот оно что!

В общем-то меня готовили ко всякого рода сюрпризам и неожиданностям жизни в САГРА, кое-что я почитал в журналах, поискал кое-какую информацию в Интернете — что-то я принял — хотя и не согласился, с чем-то я согласился — ну, бывает, будем терпеть, многому — просто не поверил.

Вон, писали, что в Москве медведей уже увели с Красной площади и теперь там стрельцы свои причандалы прямо к брусчатке приколачивают.

Кто же в это поверит?

На самом деле, сказать, что в этот момент я был крепко озадачен?, нет, не то Потрясен, может быть, это — слишком сильно, может быть, шокирован? Знаете, лучше вы сами подберите нужное слово.

Да ладно, жуй сыр. Ты не такого здесь еще насмотришься.

Ну да, что тут особенного. Две мамы с дочками, мамам — где-то по 25, дочкам — 12-13. Не может быть? Ладно, мамы, значит, постарше. Сложены все прекрасно. Мамы просто спортсменки или даже чемпионки — рост за 170, фигура, грация в движениях, все на месте. Волосы у одной — светло-каштановые, у другой — темные, с отливом в блестящий металл. Девочки — просто загляденье: тоненькие, изящные, одна светленькая, другая — потемнее.

А глаза! Какие у всех глаза! Как звезды в небе! В общем, тут надо быть каким-нибудь средневековым поэтом или даже древним восточным сказочником, чтобы все это описать. Большой талант, настоящий поэтический дар нужен.

Говорят, в старые времена, если архитектор строил необыкновенный собор, ему отрубали голову. Чтобы больше не повторил. А за гаремами, в которых держали прекрасных дев, следили евнухи. Чтобы делали порученные им дела и не отвлекались ни на что постороннее.

Я чувствовал себя где-то между архитектором и евнухом: собор я еще не закончил, а меня уже в гарем тянут. И, похоже, что обе очистительные процедуры мне придется проходить одновременно.

И я бы назвал их всех гуриями. Гуриями высшего разряда. Потому, что гурии выступают в прозрачных одеждах (правда, евнухам велено говорить — в «полупрозрачных», а с шахом лучше не спорить), а наши гурии в этом вопросе всех примирили.

На них не было вообще ничего! Ну это, так, с первого взгляда. Поскольку под столом мне укрыться так и не удалось, то был и второй взгляд, и третий, ну и еще несколько. Уже принесли десерт — оплаченный мной, то пришлось его все же съесть. Не спеша — чтобы не замазать галстук и не испортить новые брюки.

Итак, продолжаю: на девочках — только сандалии и ленточки в хвостиках (повторяю — я не поэт и не сказочник!), на их мамах (я бы опять отнес их скорее к категории «старших сестер») — наряд более серьезный. Вместо легкомысленных сандалий — прекрасные туфли на высоком каблуке, так же — прическа хвостиком и ленточки наперехват. Но и к всему этому — еще и прекрасные ожерелья на шее. У блондинки — белый жемчуг, у брюнетки — из крупных гранатов. Ну, вот, я все и сказал. Все, я повторяю, это — всё!

Ну, как описание? В чем я ошибся, где я не прав? Эй, Питер, ты меня слушаешь?

Да ладно, чего ты так вспотел. Подойди к этому с более академичной точки зрения. Что ты, не помнишь, что-ли, как юбки все последние сто лет ползли вверх. Возьми среднегодовой темп, умножь на число прошедших лет, и ты выйдешь прямо на уровень пупка уже к рубежу столетий. Так, что это у вас девушки немного задержались.

Хотя, нет. Джейн Биркин снималась на публичные фото — нагой и вместе с двумя также нагими малолетними дочками — еще где-то в 60-70-х годах. Нагие сэлфи в Интернете выставляли и выставляют сами девушки и девочки, причем — любых, и самих приличных родов и занятий. Марши нагих вошли в моду в ваших городах, по моему, еще раньше Биркин. А разгоряченные девицы забрасывали своих кумиров — певцов и футболистов — своими трусиками и лифчиками, кажется, во все известные нам времена.

Ну да, ну да, но тут вроде и горячки у них никакой нет, да и кумиров особых не видно.

Вот-вот, а тут — просто бизнес и ничего личного. А вот насчет кумиров ты сильно ошибся.

Уж не мы ли с тобой?

Я смотрю — ты уже вполне оклемался, и даже шутить пытаешься. Но вообще все много проще. Мамы с дочками здесь на работе — на работе вполне легальной и, как ты можешь убедиться, достаточно эффективной.

Никакой проституции, никакой торговли детским телом.. обычная пиар-акция для желающих вступить в законный брак. Да, в ваших странах все то же самое делается по Интернету. Но с низкой — подчеркиваю, с провально низкой эффективностью. Все рискуют: то ли, свое-не-свое, фото представит офферент, так ли хорош и состоятелен заказчик, документарное оформление сделки сильно отстает от ее реализации, авансы и неустойки не регламентированы достаточно строго надежно — для обеих сторон, и т.д.

А здесь весь товар — лицом, и даже более. Оферта — в двух вариантах, как минимум. Далее..

А что говоришь о гарантиях, о законе, где тут эти гарантии, закон?

А, вот, ты о чем. А смотри, в углу сидят три господина да, которые одну рюмку аперитива тянут уже третий час. Это, мой друг, адвокаты, специалисты по бракам и разводам. Они за разумное вознаграждение могут тут же составить грамотный и надежный брачный договор. И на любой срок — хоть «по гроб жизни», хоть на год, хоть на неделю

И можно заключить брак на неделю?

Да хоть на час! Закон у нас не устанавливает минимальный срок для брака. Как стороны договорятся, так и будет.

А адвокаты помогут каждой стороне грамотно и законно обеспечить свои интересы. Интересы и при продолжении брака, и при его расторжении. Аристотель Онасис платил Жаклин Кеннеди по 5 миллионов долларов за каждый год брак. И что тут плохого? И тоже, они сначала на яхте поплавали и в купальных костюмах на пляже полежали. А Диана с Аль-Фаейдом-младшим? А Сара Фергюссон, она же — герцогиня Корнуэльская?

Ну, не знаю. А что ты говорил про разные варианты?

А вот здесь вся соль. Мама выходит замуж, но надо принять и дочку. И вот она здесь, вот она такая — тут нет никакого обмана.

Но вот и другой вариант. Девочке 12 лет? Значит, можно заключить сразу два брачных контрактов. Один с мамой — на 5 лет, другой — с дочкой — на следующий оговоренный период. Мама уже на этот следующий срок переходит в статус заботливой тещи.

Или не только?

Или не только — как решат стороны. Сейчас или потом. Но деньги — вперед. А если деньги не все сразу — то четкие, защищенные законом обязательства противной стороны. Ну, противной — это я оговорился. Не обязательно противной, вполне может быть и совсем не противной.

Ну а дальше?

А что? Вот тебе уже три варианта. И вот еще один. Мама не нужна — заказчику либо денег жалко на два контракта, либо именно сейчас он уже задействован и по деньгам и в натуре, либо пока не надо, но он ждет в перспективе большое наследство.

Тогда сейчас, только для дочки — помолвка, и заключение брачного договора с отсрочкой вступления в силу на 5 лет. Маме — оплата услуг по контролю и надзору. Возможно и совместное проживание — опять же на взаимовыгодных условиях.

В общем, варианты есть, их много, есть из чего выбрать. Адвокаты проверенные, свое дело знают.

И рынок: граждан САГРА — порядка 460 тысяч, из них 70 % — мужчины, без жен — где-то минимум две трети. И еще вполне состоятельных служащих категорий В-4 — В-7, тоже где-то двести-двести двадцать тысяч. Ну и их них, наверное, до трети — неженатые или готовы стать неженатыми — разумеется по зову сердца.

Ладно, уговорил. Нам надо идти? Я что-то должен подписать?

Нет. У нас ты сам — и кошелек, и банковская карта. А наши дамы — ты заметил?

А что?

Ты заметил, как официант поднес им поднос?

Пустой поднос? Зачем?

Невнимательность — это серьезный минус в нашей профессии. Наверное, на дочек пялился?

Да, нет, десерт очень вкусный.

Ну-ну. Так вот, на подносе — визитные карточки тех господ, которые вставали и кланялись, когда официант что-то нашептывал нашим дамам на ушко. Дамы затем посовещались — или просто пошептались, отобрали две карточки, подняли их вверх. К ним тут же подскочили друзья адвокаты, которые с этими карточками затем уединились — каждый со своим претендентом — за отдельные столики. Сговорятся или нет — не знаю. Есть желание — в следующий раз можешь дожидаться марша Мендельсона. А сейчас нам пора идти.

Ладно, идем. Официанты смотрю, все разом выстроились, вместе с метрдотелем, низкие поклоны. Ну да, два В-7 и в один день, видать, редкость особенная. Правда, я тогда еще знал толком, что такое наш Пит в этом САГРА.

На девушек я, правда, все же покосился при выходе. Старшие в ответ мне улыбнулись — обе, девочки грызли фрукты.

В дверях, правда, пришлось замешкаться. Какой-то господин невероятных габаритов вывалился из бара. Брачный аукцион его не привлек, он предпочел сильно накачаться пивом. Так сильно, что его на выходе качнуло, и я еле увернулся. Хорошо, что девушки остались далеко позади, и я смог среагировать на неожиданное появление этого кита.

Дальнейшее меня просто потрясло — и экспрессией картины и ее невероятной динамикой. Описываю все кадры в их стройной очередности. Сразу скажу, что мое описание займет времени примерно в пять раз больше, чем вся это последовательность действий.

Громадный господин — прямо господин-кит — вываливается на порог нашего ресторана

В его руках появляется огромный пульт.

Из третьего ряда припаркованных у ресторана автомобилей со скрежетом вылетает что-то невиданное, какая-то мотоколяска, вроде довоенного ситроена, скрещенного с детским багги.

Еще не долетев до господина-кита мотоколяска откидывает всю правую часть своего кузова резко вверх и останавливается. Господин-кит опрокидывается, попадая с невероятной точностью прямо в открывшееся нутро этого агрегата.

Агрегат резко срывается с места, господит-кит на ходу убирает в его нутро одну ногу за другой, также на по полном ходу поднятая часть кузова опускается на свое место (наш герой успел-таки убрать внутрь обе свои ноги) и визжа по поворотах летит по дорожке, выходящей на скоростное шоссе.

Вдруг откуда из кустов на эту же дорожку, вслед за странным агрегатом вылетает полицейский автомобиль.

Оба автомобиля, словно привязанные, вылетают на скоростную дорогу. Агрегат с гоподином-китом внутри внезапно издает зверский рык, ускоряется как истребитель, идущий на взлет, и мгновенно превращается в точку, смазанную горизонтом.

Полицейский автомобиль врубает оглушительную сирену, ускоряется почти также резво, но на линии горизонта висит чуть дольше, чем свирепый агрегат господина-кита.

Что это? Что это такое вообще?

Ну, сейчас ты имел случай познакомиться — правда, не похоже, что вы успели обменяться визитными карточками — с господином Удо Ульбрихтом.

Кто такой?

Пробовал удулу — булочка с сосиской из тунца? Первое блюдо в Японии и Южной Корее. Правда, в Японии оно звучит как удуру, поскольку японцы звук «л» так и не смогли научиться произносить. Даже ради их любимого блюда!

А наш Удо, или Удулу, как хочешь — сейчас скромный миллиардер, а прежде — какой-то внучатый племянник прежнего коммунистического лидера из бывшей ГДР.

А агрегат? И что он здесь делает? Он — гражданин САГРА? И как полиция позволяет ему так гонять по дорогам? В дым пьяный, а притопил, наверное, под сотню миль?

Легче, легче! Отвечаю по порядку. Меньше двухсот км в час — для него это кровное оскорбление. Полиция его не останавливает потому, что на агрегате — сертифицированный автопилот. А сопровождают его для того, чтобы господин Удулу не отключил свой автопилот и не перешел на ручное управление.

Кстати, у полицейских — тоже форсированный движок. И еще они обычно вызывают вертолет — чтобы расчищал дорогу перед нашим гонщиком. Поэтому главная опасность для окружающих и главная забота для полиции — чтобы господин Удулу не отключил в пьяном раже автопилот и не взял руль в свои руки. А у него есть такое обыкновение. И именно за это его уже несколько раз штрафовали.

И он получил уже пару-тройку «последних предупреждений». Так что теперь над ним висит угроза, что его могут выслать из страны.

Как это можно? Ты же мне сказал, что САГРА не высылает своих граждан!

А он не гражданин САГРА. Его жена — гражданка САГРА, а он предпочитает держать свой бизнес в своих руках. Жена как раз требует, чтобы он принял гражданство САГРА. Возможно, опасается, что если его вышлют, то он ее бросит. А по мне он и здесь может ее бросить. Только что у него была возможность заключить удачный брачный контракт — если бы он только потрудился на минутку выглянуть из бара.

Да ладно! Его жена едва ли согласится на развод

А чем это ему мешает?

Как это чем? Без развода он не может заключить новый законный брак.

Это — у вас. У нас любое лицо может заключить любое количество браков. При одном условии — материальные интересы членов его семьи по прежним бракам не могут быть ущемлены. Поэтому жена так и давит на него, чтобы он принял гражданство САГРА и передал все свои капиталы в безвовратный государственный траст. Тогда он, конечно, сможет содержать свою новую жену за государственный счет, но гражданской САГРА ей уже не стать, поскольку эта льгота уже счерпана его нынешней женой. А внести минимальные 15 млн. долларов взноса за свою вторую жену — как на нового гражданина САГРА, он также уже не сможет, поскольку этих денег у него уже просто не будет.

А пока?

А пока он может это сделать, хотя слышно, что на такие действия могут наложить ограничения.

Какие?

Ну, к примеру, не более пяти новых супругов на одну прежнюю пару. Или оставив для первых супругов минимальный взнос в 15 млн. дол., для всех последующих поднять этот минимум уже до 50 млн. дол. Или…

Ладно, ладно, для меня это сейчас не так актуально. И, слушай, а насыщенный у меня получается первый день в САГРА.

Дальше — будет хуже.

Не пугай!

Не пугаю — обнадеживаю.

И, кстати, насчет агрегата. Марка — «Трабант», шедевр восточногерманского автомобилестроения. Удо настаивает, что получил его в подарок от своего родственника — того самого партийного босса. Можно ли ему верить — ты его видел.

Итак, «Трабант», в оригинальном исполнении — мотор 40 л.с., вес — 600 кг, принимает четырех пассажиров и один небольшой чемодан (или — две сумки).

И вот тебе вариант Удо: вес — под полторы тонны, усиленная рама, корпус из титанового сплава, «вечные» бампера, внутри — капсула-кокон с вмонтированным настоящим креслом космонавта. Говорят, купил за бешеные деньги в Роскосмосе.

Для космонавта он великоват, я бы сказал.

И верно! Значит, ему делали на заказ. Тогда понятна и цена — 180 тыс. долларов. И тачка имеет три двигателя: основной, прямой привод — на 200 л.с и два, по 50 с.л., синхронизированные на передние колеса. Только на этих двух движках агрегат может спокойно двигаться как вперед, так и назад, на крейсерской скорости в 50 км.

Звучит круто!

И таких у него две! Абсолютно одинаковые. Когда он в ремонте, он гоняет на другой.

И, наверное, часто ремонтируется? При такой-то езде!

Аварий: мелких — множество, крупных — две. При одной слетел с моста в реку с высоты в 12 м — помял кузов и слегка вывернул шею (кокон при сильном ударе со всех сторон забивается воздушными мешками). Вынули, поставили тачку на колеса — и наш Удо поехал домой, и поскольку трезвый — в ручном режиме. Правда, в сопровождении полицейской машины. Полицейские вообще его очень любят: платит огромные штрафы и всегда вовремя.

Кстати, наш Удо — большой любитель суси.

Суси? Может быть, суши?

Скажи проще — сырая рыба. А если уж ты решил поговорить по-японски, то должен запомнить, что японцы ни шипеть, ни жужжать не могут. По чисто физиологическим причинам. Поэтому всегда и только: рыба суси и гора Фудзи, без всяких там шипений и жужжаний!

Ну, ладно, я в Японии никогда не был и в ближайшее время не собираюсь. Поэтому мне всё равно, шипят они или не шипят на свою сырую рыбу. А удулу надо будет попробовать. Надеюсь, тунец в этой конструкции не сырой?

Вполне нормальный, не сырой и даже не живой. Ну, что, понял теперь, что такое этот Удо? А удулу закажи прямо сегодня, на ужин, хорошо?

Но до ужина было еще далеко, и этот день пока все еще не закончился. У нас впереди было еще размещение в гостинице и посещение офиса Сола. Сол сказал, что приедет специально, чтобы познакомиться со мной. Ну и помочь мне с размещением.

А это удобно? Беспокоить человека в выходной день?

У Сола нет выходных дней. И дома он тоже работает. Поэтому он будет только рад поговорить со свежим человеком. И если он будет в настроении, то позадавай ему вопросы

Но сразу предупреждаю — не обижайся, если на некоторые вопросы он отвечать тебе не захочет. Это значит, что он просто не уверен, что может беседовать с тобой на эти определенные темы. Ему нужно будет просто согласовать это с Карлом, и потом он будет опять к твоим услугам. И в любом случае — ты можешь обратиться с любыми вопросами ко мне.

А Карл?

Это — наш общий шеф, у нас с ним будет встреча в ближайшие дни. Может быть, завтра. Я тебе заранее об этом сообщу.

Ладно, спасибо, тогда идем.

Но до этого я не удержался и еще при выходе из ресторана спросил Питера.

Кто они?

Ты имеешь в виду — по национальности?

Ну да.

Не негритянки и не китаянки.

Это я заметил.

Скорее всего, украинки или русские. Может быть, польки.

И как ты думаешь, они давно этим занимаются?

Не думаю, товар такого качества быстро уходит с рынка.

Ну ты, как-то это..

Цинично? Ничуть, по моему мнению, любой способ заработать деньги вполне примелем и допустим — если он не затрагивает интересы других людей.

А если затрагивает? К примеру, у этих девочек наверняка есть отцы.

В мудрости тебе не откажешь, отцы, конечно, есть. Точнее — были когда-то. И может даже один — девчонки в чем-то похожи.

А ты успел разглядеть? Ведь ты сидел спиной к ним..

Знаешь, привыкай видеть и спиной. Тебе это может пригодиться — у нас не все так просто, как кажется.

Да, и мне так кажется.

Уже?

Ладно, пойдем.

Что, зацепило? Ну-ну, оглянись еще раз и пойдем. Но я должен тебя предупредить — будь осторожен. Ту будешь — уже есть — известная фигура, и как только узнают, что ты не женат — на тебя начнется охота.

Это опасно?

Не шути с этим. К вопросам безопасности мы относимся очень серьезно — и ты увидишь. Но иногда люди сами вовлекают себя в опасные ситуации — и здесь наша система безопасности может что-то упустить. Ты ведь понимаешь, что надежность любой системы безопасности основана на сотрудничестве с охраняемым лицом.

Имей это всегда в виду. Поэтому в случае каких-либо сомнений обращайся сразу ко мне. Пока — только ко мне, а я уже свяжусь с кем надо. В принципе можешь обращаться и к Марку, но пока лучше начинать с меня.

Чуть позже Марк и его люди из безопасности тебе объяснят, как они работают и что от тебя требуется. Тебе лучше с ними сотрудничать. Не говорю дружить — для этого они — народ довольно специфический. В общем, скоро сам все поймешь. Или не поймешь.

Что одно и то же!

Ну нет, во втором случае тебе вживаться в нашу жизнь будет сложнее.

Скоро мне стало ясно, что Пит был прав, даже слишком прав.

Потом Питер доставил меня к Солу, познакомил нас, уточнил детали моего размещения и отбыл, предупредив меня, что завтра с утра он будет ждать меня в своем офисе.

Это где?

Сол тебе все объяснит. А я ему позвоню утром, и мы все вместе определимся с нашими планами на весь день. ОК?

ОК, Пит!

Главное — не обижай Сола! Он делает, что может — и у него многое получается, но скрипка ему пока неподвластна!

Не слушай его, Рональд! С юмором у Питера всегда было плоховато?

И он был прав. Тому было несколько причин, и одну из них я узнал только много позднее.

До этого Питер поднялся на несколько минут вместе с нами в офис Сола и определились, что на сегодня я размещаюсь в той же гостинице в одном из номеров на последнем, 24-м, этаже.

Там все есть — заверил Сол, и я ему все покажу. И скажу что делать, если будет какая-нибудь проблема, или если ему что-то срочно понадобится.

Отлично, Сол, я на тебя полагаюсь. А завтра мы все уточним уже на постоянной основе.

Итак, мы остались вдвоем с Солом. И мы сразу перешли на «Сол» и «Рон».

Берем твои вещи и едем в твой номер. И вот тебе два ключа.

И от чего каждый?

Поехали!

Мы подошли к лифту, Сол нажал кноку вызова. Подошел лифт. Створки лифта открылись, мы вошли.

Запомни, Рон, на твой этаж идет только этот лифт. На всех других можно доехать только до 23 этажа и дальше подняться на 24 по лестнице. Но чтобы войти на твой этаж, надо знать код, который постоянно меняется.

Тебе этого не надо.

С этими словами он вставил один из ключей в отверстие, которые имелось на кнопке с номером «24», повернул его, вынул, и затем нажал на эту кнопку.

Лифт тронулся, на табло побежали цифры, наконец, выскочило «24». Лифт остановился, створки кабины разошлись.

Прилифтовый холл оказался довольно просторным, но меня удивили, что в нем была только одна дверь.

Итак, Рон, здесь вступает в действие второй ключ!

И с этими словами он подошел к двери, вставил ключ в замочную скважину и повернул его.

Нет, не повернул. Наоборот, в замке что-то щелкнуло, ключ дернулся и застрял, над дверью замигала красная лампочка и загудела сирена.

Извини, Рон, совсем забыл, этот этаж ведь пока на блокировке.

С этими словами он повернулся к небольшому дисплею около двери и нажал какую-то кнопку. На дисплее тут же высветилось очертание правой ладони, на большом и указательном пальце замигали два огонька. Сол немедленно приложил указанные пальцы к изображению ладони на дисплее.

Дисплей мигнул и погас. Одновременно погасла красная лампочка над дверью, отключилась сирена, в замке раздался щелчок, свидетельствующий об освобождении ключа. Сол повернул ключ, открыл дверь, вынул ключ и мы вошли. Дверь за нами автоматически закрылась. Щелкнул замок.

Перед нами открылся огромный холл, обставленный с шокирующей роскошью. Большой диван и кресла, обтянутые кожей цвета выдержанного бордо, высокая барная стойка направо, с батареями разнокалиберных бутылок за ней, с левой стороны — огромная плазмопанель, перед ней — журнальный столик с размещенным на нем несколькими пультами, двумя клавиатурами и коробкой, наполненной мышками, рулями и разными джойстиками.

Торшеры у дивана и у каждой группы кресел, два высоченных книжных шкафа с рядами книг и компьютерных дисков, стеллаж с кубками, несколько бочонков вечнозелеными растениями, огромный аквариум с тропическими рыбками, и еще всякие мелочи, которые я только окинул взглядом — все это размещалось на бледно-зеленом, с желтыми цветами, ковре, который покрывал весь пол холла.

И четыре двери. Две — направо и налево, и две — рядом в центре.

Твоя дверь — в центре, левая.

Еще один ключ?

Второй ключ и есть как раз от твоего номера. И он подходит также и к общей двери в холл. Держи ключи! На самом деле, они тебе не нужны, просто пусть будут на всякий случай!

Как это — на всякий случай?

Ну, это так, мало ли что. Давай теперь ты! Видишь, дисплей у твоей двери. Нажми большую клавишу! Так, дисплей загорелся!

И действительно, дисплей ожил на нем высветились очертания левой ладони. Затем на среднем и указательном пальце загорелись мигающие красные огоньки.

Ну вот, Питер сказал, что ты внесен в нашу базу данных — сейчас проверим. Прижимай свои пальцы прямо к огонькам.

И действительно, экран дисплея погас, замок двери щелкнул и мы вошли в номер.

Так, давай проверим. Постельное белье свежее, полотенца и все умывальные принадлежности есть.

Я ходил за Солом, потрясенный. Номер этот — огромная квартира люкс-класса, со всем необходимым, все — высшего класса, опять бар — с набором напитков, опять — огромная плазменная панель, опять — везде тропические растения и…

Аквариума нет, за ним надо все время присматривать. Если скажешь — поставим. И стены, как видишь пустые. Не знаем твоих вкусов — потом определимся. Да, и посмотри в холодильнике, и по напиткам — тоже. Вроде все есть, что надо еще скажи.

Что я ему скажу? Холодильник набит всеми возможными изысками, из напитков — половину я и не пробовал. На кухню я только заглянул — и едва не ослеп от блеска развешанной там утвари. Холл, гостиная, спальня, опять холл — перед двумя другими спальнями, и там, и там — две ванные комнаты, туалеты, блок с душем и туалетом рядом с кухней, две гардеробные комнаты, фитнесс-зал со всеми необходимыми устройствами. Окна — от пола до потолка, выходят на две стороны света.

Рональд, смотри, вот это — главный пульт и инструкция к нему. Нажимаешь вот эту клавишу, видишь — под нею две кнопки. Нажимаешь левую — окна закрываются жалюзями, правую — легкими занавесками. Да, все это действует для того окна, на которое ты направляешь вот этот торец пульта.

В общем, все просто. Я думаю, ты уже понял. Или есть еще вопросы?

Ну, знаешь, Сол, я как-то сейчас растерялся. И это все так и было?

В принципе, да. А что касается наполнения провизией и прочим, то, как только мы с Питером согласовали вопрос твоего размещения, я распорядился, чтобы подготовили и номер, и все тебе необходимое. Ну, что скажешь?

Спасибо тебе, Сол! Надо немножко прийти в себя.

Да понятно, после дороги. Тогда у меня такое предложение. Ты тут разбираешься и приходишь в себя. Полчаса хватит?

Давай сорок пять минут!

Хорошо, через пятьдесят минут я тебя жду в моем офисе. По холодильнику не лазай…

Да я…

И на коктейли не налегай. У меня все есть, окажи честь составить мне компанию и мы можем спокойно поговорить. И убери свою ключи в задний карман: везде есть дисплеи, ты — во всех базах данных: видишь дисплей, прижимаешь нужные пальцы — и вперед. Не беспокойся, куда не надо, ты все равно не попадешь. А я тебя жду!

Послушай, Сол, мне так неудобно, ведь сегодня — выходной!

Не для евреев! А я — плохой еврей, поэтому я работаю и по субботам. Так что — все нормально, не бери в голову! Пока, не задерживайся!

Все же в пятьдесят минут я не уложился. На пятьдесят седьмой минуте я зашел в лифт и нажал кнопку «7» — номер этажа офиса Сола. Точнее — попытался нажать. Но кнопка семь никак не нажималась. Я пригляделся внимательнее: оказывается, на кнопке «7» также есть замочная скважина, так же, как и на моей кнопке «24». Я решил попробовать мой ключ — нет, ясно, что не подходит.

И тут я вспомнил, что когда все вместе мы ехали в офис Сола, то мы, выйдя из лифта, затем поднялись по лестнице на следующий этаж. Значит, мне надо ехать на шестой этаж. Я нажал на кнопку «6» — и лифт поехал.

Дальше — уже знакомой дорогой. Вышел из лифта, вижу — выход на лестницу. Рядом дисплей. Нажимаю клавишу — все работает как надо. Дверь открывается, поднимаюсь на следующий этаж. Опять дверь и рядом дисплей. Нажимаю..

Нет, не нажимаю! Дверь открывается сама, в дверях — Сол с легкой улыбкой.

Извини, Сол…

Нет, это я — извиняюсь. Заходи, вон там — наши места, вон — твой коктейль. Для начала — по моему вкусу, затем — как скажешь. И вот — закусить. Или — перекусить. Тоже — для затравки, а дальше — как пойдет.

Значит, сразу объясняю. Мой офис — весь седьмой этаж. Сейчас мы — в общем холле. Просто потому, что главные холодильники и бар — все здесь. Где открытая дверь — там общий коридор, по нему направо до конца — там мой отсек: холл, приемная и кабинет. Для входа в мой отсек работает только моя ладошка. Ну, еще и Питера. Сделаем потом и твою.

Ну, зачем это, разве…

Вопрос — технический, определимся — позже. По офису мы пройдемся завтра, заодно я тебя и с нашими людьми познакомлю. Теперь — по расположению. Мы занимаем весь седьмой этаж, но лифтом на него может попасть только тот, кто имеет ключ к нашей кнопке в лифте. Это — я и еще несколько человек. Но это — именно с ключом. Но в лифте ты видел и дисплей, и в него забиты данные всех моих сотрудников. Вызвал «ладошку», приложил пальчики и можешь смело нажимать на кнопку «7». Лифт доставит прямо к нам. И тебя — тоже. Твои данные там уже есть, ты просто не знал, а то мог бы приехать прямо ко мне на этаж.

Но здесь один нюанс. Лифт освобождает кнопку «7» только для допущенных людей. Если один человек — то понятно. Если больше — то все, кто есть в лифте, должны приложить свои пальчики. Если приложили не все, то лифт на седьмой этаж не пойдет. И если, среди этих всех есть хотя бы один «не допущенный» — то тоже! Но, пожалуйста, можно свободно ехать и выходить на шестом или восьмом этаже — и там через дверь и дисплей выходить на лестницу, подниматься или спускаться и опять, через дисплей, заходить к нам в офис.

Интересно, конечно! Но зачем такие сложности?

Все просто. Наш офис — на седьмом этаже, но мы занимаем также полностью и этажи под и над нами. Они — пустые, для нас — типа резервные, но главное — что ни под нами, ни над нами не может быть никаких посторонних людей.

Неплохо задумано. Но держать два пустых этажа?

Рон, дорогой, ты еще не втянулся в наши реальности. На Пиренейском полуострове раньше жили 50 млн. человек, а сейчас — только двенадцать! И САГРА занимает две трети полуострова, а наше население — в целом, и граждане, и неграждане — менее 2,5 млн. человек.

У нас нет проблем с помещениями! У нас есть проблемы с содержанием пустующих помещений! Вот этой проблемой мы занимаемся: изношенные, неудобные, портящие ландшафты, и т.п. здания и сооружения мы сносим. Но — не сразу, и не разом. В этом мы не спешим — просто, не к чему спешить! — и потому у нас еще много пустующих помещений, которые мы все равно должны содержать и поддерживать в них порядок. Теперь тебе все понятно? А в этом гостинице мы могли бы занять и восемь этажей, и даже все двадцать четыре, просто нам этого не надо.

А как же туристы?

Рон, привыкай — нам не нужны туристы! Нет, мы не против туристов, пусть приезжают, но в экономическом плане у нас нет в них нужды. Поэтому те, кто посещает САГРА, часто жалуется на дороговизну, но мы на это никак не реагируем. Дорого — не ездите, мы от этого не будем расстраиваться.

Хотя я тебе скажу, Каталония, Страна Басков и Округ Мадрид — территории, которые находятся с нами в конфедеративном союзе, у них своя политика в отношении туристов, и мы в нее никак не вмешиваемся. Но и в САГРА есть одно исключение, это — португальская Фатима. Это — место явления Святой Девы, место особо почитаемое — и для нас, и для всего христианского мира. Мы это понимаем, и потому для всех паломников в Фатиму мы предусматриваем выплату особого паломнического пособия. Немалые деньги — паломников бывает в год до 15 миллионов, но мы идем на эти затраты.

Ладно, давай, что тебе еще интересно. Но имей в виду, что я бы пока не хотел вдаваться в детали нашей будущей работы. Тебе об этом все подробно расскажет Питер, и как вы с ним определитесь по всем основным вопросам, тогда и мы будем знать, с чего начать и куда идти. Не обижайся, но ты ведь только что прибыл на нашу территорию. Да, кстати, а раньше ты был в САГРА? Питер, конечно, знает об этом, но он мне ничего не сказал.

Нет, никогда. Как-то не приводилось.

Ну, давай, я тебя слушаю.

Мы еще поговорили с Солом где-то часа полтора. Потом я решил, что слишком злоупотребляю его гостеприимством и сказал, что я уже много узнал, мне надо многое обдумать, да и попытаться освоиться немного в своем номере. Ну, и еще кое-что.

Ну да, тем более, с дороги. Но если что, не стесняйся. звони мне. Как связаться со мной, знаешь?

Да, конечно, Питер дал мне этот, как его…

Телетрон!

Да, телетрон! И показал, как связаться с вами обоими.

Ну, что же, тогда отдыхай!

Спасибо тебе за все, Сол. И извини за испорченный выходной!

Ох, Рон, как ты еще далек от нашей жизни! Запомни, здесь у нас, в САГРА, нет официальных выходных, равно как нет и официальных праздников. Если нет производственной или иной необходимости, то все работают так, как им удобнее. Кроме, конечно, государственных служащих. У них — свой установленный режим работы. А мы с тобой — высшие государственные служащие, и мы сами определяем свой режим работы. И к сожалению — только в одну сторону. Попробуй угадать — в какую именно это сторону? Вот тебе и домашняя работа до завтра! Пока, Рон, не скучай!

Но вот скучать — именно скучать! — я как раз и не собирался!

И да, на этот день у меня было еще одно дело, которое, как оказалось, решается очень просто — много проще, чем я думал.

Ее звали Анна и она действительно была украинка. Ее подруга — Марица, румынка. Я это узнал, когда заехал в тот ресторан и обратился к тому официанту, который нас обслуживал. Я только начал объяснять, что мне нужно, как он сделал мне знак подождать и ушел в свои тайные владения. Но немедленно и вернулся из них. Уже с двумя визитными карточками в руках

А как..

Но тут я увидел, что каждая карточка была снабжена и фотографией. Возможно, и отпечатками пальцев, но у меня не было ни времени, ни технических средств, чтобы это проверить.

Поэтому я просто позвонил. Правда, перед этим я кое-что уточнил у нашего официанта. Да, обе женщины ушли практически сразу после нас. Адвокаты тоже недолго оставались. Потенциальные клиенты не выглядели сильно «окрыленными» — так выразился мой чичероне, но при расставании мужчины обменялись визитными карточками. Вот так все просто.

И мой новый друг даже отказался от чаевых. «Удачи, сэр! И всего вам наилучшего!»

Итак, я позвонил. И Анна сразу ответила.

Простите, вас беспокоит…

Да, Рон — или Рональд? Слушаю вас!

Да, пусть Рон, но как вы…

Рон, милый, все Би-7 у нас наперечет, а потом я просто спросила вашего официанта.

Но откуда вы знаете мой голос? Может быть, это…

Не может быть. Во всех моих карточках — телефон моего адвоката. На той карточке, что у вас — мой телефон, который никому не известен. Кроме моего адвоката. А его голос я хорошо знаю, он более сухой и в нем нет тех обертонов, которые мне особенно нравятся.

Так, значит…

Да, значит. Я ждала вашего звонка и была уверены, что вы позвоните. Не знала только когда именно. Ведь вы все такие занятые люди.

Послушайте, Анна, вы… Может быть, я могу называть вас на «ты».

Отлично, а как обратно?

Разумеется, Анна! Ани?

Рон — Рони?

В общем, мы договорились встретиться в тот вечер. Ресторан выбрала Ани — с учетом моего невежества в этом вопросе.

«Пальма-де-Майорка», традиционная средиземноморская кухня.

Но, Ани..

Не беспокойся, я буду во всем традиционном — и сверху, и снизу. И дочка — кстати ее звать Мила — присоединится к нам позже. Если ты не против, разумеется.

Но как..

Давай все обсудим при встрече. И чтобы ты не перепутал — на мне будет темно-синяя шляпка — не беспокойся, я имею в виду, кроме всего прочего — и в руке — такого же цвета сумочка. Сумочка — Уиттон, рука — левая. Не перепутаешь?

Ресторан был полон, но нам выделили столик на двоих у окна, за деревянной бочкой с каким-то тропическим растением — ярким, но совсем не пахучим. Так что тонкий аромат полевых цветов и чего-то там еще, который я ощутил как дуновение утреннего ветерка — пока Ани пробиралась мимо меня к окну — так и оставался со мной во время всего вечера.

Ани..

Да, я знаю, ты думаешь, что лучше нам каждому платить за себя. Я согласна. Но заказ оставь на меня. Если тебе что-то не понравится из моего выбора, закажем что-нибудь другое.

Послушай, может быть, ты не знаешь..

Да, знаю, знаю. Хорошо, платить будешь ты. Я просто пошутила. Думаешь, не очень удачно?

А теперь я совсем серьезно — советую и тебе настроиться на серьезный лад.

Первое — мы оба понравились — скажем пока так — друг другу. Я говорю за себя, а в отношении тебя — ты сам знаешь, и пока не говори ни да, ни нет. Согласен?

Согласен.

Теперь второе: это самое первое — ничего не значит. Сейчас я говорю только за себя. Мы можем провести вместе весь вечер, можем встретиться и еще раз, или ты сейчас встанешь и уйдешь — заплатив, разумеется, за аперитив, который ты уже почти весь выпил. Остаток, я может быть, и допью после тебя — но прошу тебя не переводить всю порцию на мой счет — может, я и не буду допивать, пока я в этом не уверена.

Итак, ты не встал и не ушел. Тогда лучше допей свой аперитив — чтобы его оплата больше не омрачала наши отношения — и закажи новый.

С этим новым бокалом будь осторожнее — мне нужно, чтобы ты выслушал меня в трезвом состоянии.

Рони, милый, мы сейчас уже имеем отношения, и они — навечно, как бы дальше все не сложилось. Я сейчас беру смелость говорить за нас обоих, потому, что я это именно так чувствую. Ты, если не согласен — просто промолчи. Я еще не закончила.

Наши отношения могут быть только эти две встречи, пусть эти встречи оказались и не совсем равноценными. Я имею в виду, что все ведешь себя по разному — сейчас и в том другом ресторане. Могут быть еще и другие встречи или нет, все может сейчас и закончиться — один удобный момент ты уже пропустил, но не жалей. Я не буду на тебя в обиде, если ты воспользуешься любым другим моментом. На это ты сейчас получаешь мое полное и безвозвратное разрешение.

У тебя есть какой-нибудь любимый женский портрет? Мона Лиза? Странный выбор. Видишь, я тебя совсем не знаю. Может, подумаешь еще

Впрочем, не важно. Пусть будет любой портрет девушки, которая тебе нравится, но которой давно уже нет на свете.

Теперь представь себе, что тебе дается шанс встретиться с ней и провести вместе какое-то время. И она может в любой момент исчезнуть, вернуться в свое время, и ты тоже можешь в любое время прервать это ваше совместное существование.

Но пока вам обоим хорошо, вы просто ничего не предпринимаете — и остаетесь вместе.

Это — мы с тобой. Но — с одной оговоркой. Ты с мной — как с этим портретом, просто отвернись от него — и я исчезну из твоей жизни. Но для меня — другое. Ты уже был с мной, ты уже стал частью моей жизни, пусть только и на те минуты, которые мы провели вместе.

Послушай, Ани, зачем ты мне все этот говоришь, я тоже могу тебе сказать…

Не трудись, милый! Пока ты должен понять только одно: ты уже стал частью моей жизни, но я в твоей жизни могу быть, а могу и не быть. Для меня это ничего не меняет, а для тебя — ты должен решить сам. И еще — тебе не надо спешить с твоим решением. По крайней мере, не жди от меня ни совета, ни помощи — когда ты будешь принимать это свое решение.

Тем временем принесли заказанные Анной блюда и по ходу разговора, в общем, потихоньку всё как-то у нас съелось. Было вкусно — это я помню.

Может, заказать тебе что-то еще.

Ани, я даже не знаю что тебе сказать. Я…

А тебе и не надо ничего говорить. Что мне надо — я все прочитала в твоих глазах. И пока ты так на меня смотришь — все идет как надо. А на будущее не будем загадывать. Ты знаешь, что до 19-го века в литературе не было романов?

Ну, раз ты так говоришь…

Да, так. А почему?

Ну, этого я не могу знать, я не литературовед.

А для ответа на этот вопрос вовсе не надо быть литературоведом. Все просто — не было династий, не было историй семей. Люди умирали рано — от войн, эпидемий, просто от плохой воды и не всегда успевали вырастить даже детей, не говоря уже о внуках. А дети стариков видели только чужих, своих бабушек и дедушек они знали только по рассказам.

И о чем тогда могли писать романисты? На первой сотне страниц все умирали, появлялись другие люди, другие семьи, никак не связанные с первыми, еще через сотню страниц умирали и они. И в итоге в романе обычного объема, 600-700 страниц, начальные его герои уже к середине романа утрачивали всякие связи с теми персонажами, которыми этот роман должен заканчиваться. Это — если они были реалистами. В Библии, конечно, апостолы могли жить и по 700-800 лет.

Но, Ани, к чему ты это?

Погоди, дослушай меня. Мы можем исчезнуть, оба, прямо сейчас. Или, чуть позже, опять оба или только один из нас. И это может произойти и дальше, в любой момент, с любым из нас или с нами обоими. Это — про внешние силы, которыми мы не управляем. Но у нас есть и своя воля.

И, кстати, возвращаясь к роману — сейчас эта литературная форма умирает.

Почему?

Уже по обратной причине: потому, что люди живут слишком долго — по 80 и более лет. Сейчас же даже в значительно меньший период укладывается слишком много событий. Подумай, только за первые 50 лет прошлого века произошли сразу две мировые войны и еще несколько глобальных социальных переворотов. В другие 50 лет произошла мировая война, ставшая к своему концу — атомной войной и еще уничтожение главного победителя в этой войне — СССР.

И что тут делать романисту? Ставить точку, писать зе енд — когда все основные герои романа еще живы или разом уничтожить их в последней главе своего романа. К примеру — сжечь сразу их всех в одной атомной катастрофе?

Но давай я закончу про нас. Мы не знаем, будет ли наш роман слишком мал для нас — по своей длительности, или, наоборот, кого-то из нас на этот роман просто не хватит. И то, и другое мне не нравится. Будем все же надеяться на первое — хотя бы ради детей, которые у нас могут быть, но не стоит забывать и о вероятности второго исхода.

И еще — я не буду говорить про себя, ты меня не знаешь, и мы не можем знать, сможешь ли ты узнать меня достаточно, чтобы верить мне, как я уже верю тебе. А я тебе верю больше, чем кому бы то ни было, больше, чем себе.

Но подожди, не пугайся. То, что я говорю о себе, тебя никак не обязывает. В любом случае, у тебя есть самый простой выход — не верить мне. И я тебя прошу — не верь мне. Так тебе будет проще и легче. И я на тебя за это не обижусь, просто я останусь со своим пониманием, со своей верой, а ты — со своей, той верой, которая тебя больше устроит.

Но я говорю о тебе. И я хочу, чтобы ты знал — как бы ты не поступил, что бы ты не решил о наших отношениях, они есть, они были. Пусть нас потом и разведет в стороны — как два портрета в картинной галерее, которые на секунду оказались рядом, а потом их разнесли по разным залам или даже по разным хранилищам.

А теперь к делу. Что же, мы с тобой вроде бы неплохо перекусили. Что дальше?

Ну, я бы может, предложил…Вообще-то ты меня как-то ошеломила.

Словами? Забудь их сейчас. Теперь они все равно останутся в тебе на всю жизнь. И я еще раз повторяю тебе: то, что мы встретились, провели вечер вместе, никак и ни к чему тебя не обязывает. И что бы мы не решили, это никак не обязывает поступать против своей воли, или вообще думать, что должен поступать так-то и так-то ради меня, или ради тех обещаний, которых ты мне еще и не дал…

Ани, я готов тебе обещать…

Спасибо, мне очень приятно это слышать. Но твои обещания — это обещания, которые ты даешь себе, я их могу выслушать, но не считаю, что они даются мне. Ты можешь их дать и ты можешь их взять. Я же ценю то, что у меня уже есть, и то что у меня еще будет. А если не будет — что же, значит, мой портрет пора убирать в кладовку.

И все же давай поговорим о том, что мы делаем дальше. И, вообще, будем ли мы ждать кофе здесь или ты удовлетворишься кофе моего приготовления, в твоей квартире.

Слушай, не знаю, что тебе сказать. Конечно, я тебя приглашаю.

Тогда — приглашаю вас. Я тебе уже говорила — если ты еще не забыл, что у меня дочка не кормлена, сейчас мы ее забираем и едем к тебе.

Но, мне кажется, что было бы лучше, если бы мы…

Были вдвоем? Рони, пойми, милый, мы сейчас с тобой ни о чем не договариваемся и ничего не решаем. Мы просто делаем то, о чем мы оба согласны. А то, о чем не согласна одна из сторон, мы не делаем. Вот так всё просто.

И мы еще говорим обо всем, что мы делаем — просто для того, что быть уверенными, что мы правильно понимаем друг друга. Да, конечно, ты меня совсем не знаешь…

Но это не мешает мне верить тебе…

Вот, верь и доверяй мне — я тебя не обижу. Это-то, хотя бы, ты понял из моих рассуждений?

Ани, пожалуйста, не надо так говорить.

Тогда просто поверь мне — все будет как надо.

Да, я доверился Ани — хотя и не мог тогда даже представить, во что все это выльется.

Милу мы прихватили по дороге — Анна позвонила ей по телефону и объяснила, где она должна нас ждать. И мои опасения окончательно развеялись, когда я увидел ее в светлом платьице и во всем остальном, что положено. Правда, я тогда не мог еще предвидеть, что будет дальше.

Мама представила дочку мне: это — Мила, а меня дочке — да, мама, я его помню — и предложила называть меня Рони (Рон, ты ведь не против?). Милу мы поместили на заднее сиденье, Анна устроилась рядом со мной и мы поговорили, так, ни о чем, пока автопилот не доставил нас прямо к подъезду.

Прибыв в мою холостяцкую квартиру, я сразу пошел по комнатам проверить — все ли в порядке, а своим гостьям предложить осваиваться в гостиной и. на кухне, где Анна сразу же принялась хозяйничать. Некоторое беспокойство у меня оставалось в отношении холодильника — но Анна прокричала, что она нашла там, все что ей нужно, ну и в отношении постельного белья. Женских пижам у меня не было, но положился здесь на Анну — для дочки она что-нибудь придумает, а себе подберет из моих пижамных компонентов или просто из моих рубашек и маек.

С готовкой так все и вышло, а в последнем я сильно промахнулся.

Мила — как я заметил мимоходом, устроилась в гостиной, в большом кресле, перед телевизором, в котором передавали какую-то оперетку — или, может, мюзикл — я в этом плохо разбираюсь, а я проследовал прямо на кухню. Посмотреть, как идут дела, и не нужна ли моя помощь.

Помощь, оказалась нужна, но не Анне, а мне. На ногах я, в целом, удержался, но для надежности все же оперся на холодильник. Анна заканчивала сервировать передвижной столик — прекрасно, надо сказать, выглядящий со всеми закусками и большим блюдом равиолей (полагаю, для Милы), но кулинарные изыски давно перестали вводить меня в транс.

В транс меня погрузила Анна — она была совершенно обнаженная, даже и без верха, и все, что на ней было из «одежды», если так вообще можно сказать — это нитка черного жемчуга, прекрасно гармонировавшая, следует признать, с цветом ее коэи. Жемчуг был явным добавлением к ее утреннему наряду, но зато кофточка и все остальное — исчезло. Также как и туфли на ногах.

Рони, что ты смотришь, мы у себя дома всегда обходимся без тапок. Так что не трудись искать для нас домашнюю обувь.

Ну как, у вас тут скоро?

В кухню заглянула Мила.

Как удачно, что около холодильника оказался прочный стул. Он меня и спас от опасного падения лицом вперед, прямо через дверной проем, в кухню, где, как всем известно, острых углов и всяких твердых поверхностей более, чем достаточно.

Мила в своем вечернем туалете от мамы отличалась только в одном: на ней не было жемчуга.

Мама, Рональд сильно устал, приготовь ему выпить чего-нибудь бодрящего.

Да, ему сейчас не помешает. Мила, кати столик за нами, все уже готово, а я помогу Рональду добраться до его кресла.

Конечно, именно до моего любимого кресла!. И всем спасибо — и за кресло, и за прекрасный коктейль. Конечно, можно было бы не портить его всем этим типа воды, льда и сока.

Ладно, Рони, давай поговорим серьезно. Что ты возбудился…

А я возбудился?

Ладно, пусть — встревожился. Ведь не далее, как несколько часов назад ты уже видел нас в этом же виде. А из того ресторана ты ушел на собственных ногах — мы все это видели.

То есть, это для тебя — не новость. Следующее — мы обе тебе абсолютно доверяем — я так чувствую, а Мила мне всегда верит.

Дальше, Мила совсем не боится мужчин — ни в каком виде, она видит в них защитников — она так воспитана. И Мила знает, что ни один мужчина не предложит ей того, к чему она не готова. А когда будет готова — то все равно последнее слово будет за ней.

И еще одно. Может, ты не знаешь, но у нас, у северных народов, в обычае принимать баню всем вместе, и мужчины, и женщины, и у нас даже для маленьких девочек в мужчинах нет никаких секретов. А Мила уже женщина, маленькая, но женщина — хотя еще и не взрослая в полном смысле этого слова. И как женщина, она хорошо знает, чего и когда ей нужно ждать от мужчины. И как женщина, она знает, что настоящее счастье каждой женщины — в мужчине, который о ней заботится и который готов обеспечить ее всем необходимым, в том числе и сексом в постели.

Тебя что-нибудь шокирует из того, что я говорю, Мила?

Ну, мама, я не собираюсь вдаваться в детали, но я знаю, что женщины и мужчины — разные, и что для женщины настоящее счастье — это встретить нужного ей мужчину, и я надеюсь, что смогу сразу понять правильность моего выбора. В любом случае, я уверена, что понять такое возможно — если не спешить и верить своему сердцу, и что полагаться на случай, допуская в свою постель череду разных мужчин — это плохо и для женщины, и для пользующихся этой возможностью мужчин.

И, мама, скажи Рони, что я его не боюсь, я ему доверяю, и он может также раздеться и чувствовать себя с нами совершенно непринужденно. И пусть он не думает, что своим видом он может как-то оскорбить или задеть мое девичье воображение. Да, и если вы с этой темой закончили, можно я начну есть мои любимые равиоли?

Что ты думаешь в отношении предложения Милы? Ведь, в конце концов — это твоя квартира, ты в ней хозяин, а мы — всего лишь твои гостьи. Поэтому подумай, а пока просто расслабься и чувствуй себя как дома.

Ну, а сейчас мы едим, правильно? Ведь мне не обязательно раздеваться прямо во время еды, не так ли?

Рони, для тебя с нами нет ничего обязательного. Если ты хочешь, мы можем прямо сейчас собраться и уехать к себе домой. Но если мы не действуем тебе слишком сильно на нервы, мы с удовольствием останемся у тебя.

Тебе просто не нужно думать о нас чего-то особенного. Если мы тебя не стесняем, то тебе, тем более, не нужно стесняться нас. Удобно тебе быть одетым среди обнаженных хорошо относящихся к тебе и доверяющих тебе женщин — пусть будет так.

Да, нет, просто могут быть некоторые, скажем, так…

Подожди. Мила, может, ты хочешь выйти или останешься с нами?

Да, я знаю, мама. Говори, как есть, мне с вами интересно. Если Рони не против, я останусь.

Так, Рони? Теперь послушай. Мила достаточно много знает о мужчинах, они для нее привлекательны, как люди другого пола, и как существа, одно? один из которых когда-то составит счастье для нее и ее детей. И она знает, что в результате любовных игр, лаская друг друга, мужчина и женщина приходят в некоторое возбужденное состояние, которое им необходимо для зачатия ребенка. У женщины это возбужденное состояние заметно меньше, у мужчины — больше, и в этом нет ничего противоестественного.

Да, некоторые мужчины при виде любой обнаженной женщины приходят сразу в возбужденное состояние, но это просто потому, что они видят обнаженных женщин очень редко. Правда, есть и другое мнение — немало людей считают, что полуобнаженные женщины возбуждают мужчин сильнее, чем женщины, полностью обнаженные.

Но нормально — послушай меня внимательно, Рони, это важно — когда мужчина возбуждается только для той женщины, которая ему по настоящему нравится. По крайней мере, в начале их отношений. Скажу в скобках: дальше, это уже забота любящей его женщины, у нее есть для этого средства — следить, чтобы он не испытывал возбуждения в отношении других женщин.

Поэтому, если окажется, что ты будешь возбужден в нашем присутствии — для нас это просто показатель правильной — и желаемой для нас — твоей первоначальной реакции.

А дальше все придет в норму. Поверь, у всех у нас есть много, чем можно заниматься, кроме как рассматривать тело друг друга. Но, с другой стороны, если тебе приятно видеть красивых обнаженных женщин — то тебе нужно только взглянуть на нас.

И поверь, нам так же приятно смотреть на обнаженное тело мужчины, который нам нравится и которому мы полностью — полностью! — доверяем. Не бойся, что смутишь Милу, она в своем девичьем воображении уже имеет образ своего будущего мужчины, в том числе и в обнаженном виде, и ей совсем не кажется необычным или даже порочным сравнивать этот свой идеальный образ с встречающимися ей реальными мужчинами. Причем — что для нее особенно важно — с мужчинами, которые нравятся ее матери.

Мила, тебе не надоело? Если я в чем-то не права, ты мне скажешь об этом — потом, когда мы будем наедине.

Хорошо, мама. Но я пока не чувствую себя ни задетой, ни смущенной. Если Рону нравится смотреть на обнаженных красивых девушек на фото или в кино, то пусть он лучше смотрит на нас. Этим он и нам доставляет удовольствие.

А что касается его самого, то он мне уже понравился одетым, и я уверена таким же привлекательным он мне покажется и без одежды. И я на него смотрю также и твоими глазами, мама: если его вид — и в одежде и без — радует тебя, взрослую женщину, то я тебя понимаю как твоя дочь, и как девочка, которой все эти чувства еще предстоит пережить. Пусть позже, пусть потом — но мальчики, я думаю, так же мечтают о своих будущих женщинах. Почему же девочки не могут мечтать о своих будущих мужчинах?

Ладно, я думаю нам всем пора отправляться в кровать. Мила — умываться. Рон, ты мне покажешь нашу постель?

В общем, все как-то устроилось. Через четверть часа женщины уже были в постели — пижамы и ночные рубашки им не понадобились. После душа я заглянул к ним пожелать доброй ночи и спросить не надо ли им чего-то еще.

Оказалось, надо.

Рони, милый, мы тебя не пугаем? Ведь ты нас не боишься, правда? Тогда посиди с нами, нам просто приятно твое общество. Даже в твоем полуодетом виде.

В полуодетом — имелось в виду полотенце, которое я обкрутил вокруг пояса.

Рони, давай поговорим еще раз о нас с тобой. Я сейчас изложу тебе то, что мы — мы обе! — хотим сказать тебе, а ты нас просто выслушай. Тебе не надо ничего нам отвечать, и то, что мы тебе скажем, никак не должно тебя связывать. И все то, что мы тебе сейчас скажем, не зависит от того, что ты о нас думаешь, так же как и от того, что можешь или собираешься нам сказать.

Рони, милый. Мы тебя обе любим: я — как твоя женщина и Мила, как моя дочь. Да, я твоя женщина, и если ты хочешь, я буду с тобой прямо сейчас, а Мила уйдет в твою спальню. Или наоборот — уйдем мы, а Мила останется.

Ты это понял? Тогда расслабься. Между нами все решено — и Мила меня одобряет. Но разве мы куда-то спешим? Кто-то нас обязывает сделать все в первую же ночь? Извини, я все же знаю немного мужчин. Я уверена в твоих чувствах ко мне — просто по всему твоему поведению сегодня, но я также уверена и в том, что ты не голоден — в сексуальном смысле, конечно — так, чтобы желать прямо сейчас на меня наброситься. Мила, ты не хочешь уйти?

Нет, мама — если ты меня не прогоняешь.

Нет, ничего, ты знаешь, когда ты можешь нас стеснить, и тогда уйдешь сама.

Так вот, Рони, давай мы сегодня не будем ничего делать. Хочешь, иди ко мне под одеяло, без этой своей тряпки, конечно. Мне приятно будет чувствовать твое тело, а тебе, думаю — мое. Но это — все. Все — на сегодня. Или хочешь, пойдем в гостиную, включим музыку и потанцуем вместе?

Нет? Давай тогда просто поцелуемся — так крепко, как сумеем. Наклонись ко мне, не бойся. Мы сдержимся, мы же оба — взрослые и ответственные люди. И потом Мила рядом, с ней мы не позволим себе зайти слишком далеко.

Что я мог сделать? Скажу честно, поцелуй затянулся. Но мы оба помнили о Миле рядом. И все же к двери я добирался в полубессознательном состоянии. По пути, я, правда, потерял свое полотенце — что я осознал только по сдавленному хихиханью с той стороны кровати, где размещалась Мила.