Очень тихий городок

Владимир Алеников, 2020

Новый роман мастера «Очень тихий городок» представляет собой густой замес из трёх жанров – триллера, детектива и хоррора. Читателя ждёт захватывающая история из жизни золотой молодёжи, живущей в лесном городке Приозёрске на берегу живописного озера Красавица. Алеников вновь доказывает, что он не только блестящий режиссёр, но и талантливый писатель, обладающий даром приковывать читательское внимание. Книга содержит нецензурную брань

3. Котлетная

Новиковым повезло. Сравнительно дёшево удалось купить вполне сносный дом на Лесной улице, всего в трёх остановках от Центральной школы. Дом был старый, одноэтажный, деревянный, но очень им подошёл. Мария с присущей ей деловитостью за короткий срок привела его в полный порядок, отремонтировала, подкрасила, переоборудовала.

В мэрии сравнительно легко получила разрешение на открытие в доме закусочной без права продажи спиртного. (Учитывая, разумеется, суммы, которые она добавляла всякий раз к официальным расходам за перевод части дома в нежилое помещение, регистрацию пищевого учреждения, одобрение Горсанэпидемстанции, Горпожарнадзора, Приозёрскгаза и пр.) Сама же с сыном разместилась тут же, во второй половине, там были ещё две комнаты.

Старый дом на глазах обретал новую жизнь. Над ним появилась новенькая, написанная весёлыми оранжевыми буквами вывеска —

«КОТЛЕТНАЯ»

Передняя комната сильно преобразилась. Часть её теперь занимала кухня, отрезанная от остального помещения пластмассовой прозрачной стойкой наподобие магазинной. Желающие могли рассмотреть небогатый ассортимент, купить с собой котлеты или бутерброды. Для тех же, кто хотел закусить прямо здесь, Мария поставила три столика со стульями (эта часть котлетной стала называться у неё залой), покрыла их голубыми в цветочек клеёнками, короче говоря, уют навела предельный.

И не зря потрудилась. Дешёвая «Котлетная» быстро стала популярным в городе местом.

Энергии Марии было не занимать, в руках всё горело. Мужа у неё никогда не было, привыкла всё делать сама. Целыми днями крутилась на кухне, подавала, готовила, заворачивала.

Сегодня Мария отвлеклась от этих хлопот только дважды — когда отвозила и привозила Рудика.

Её очень беспокоило, как примут сына-калеку в новой школе, как пройдёт этот его первый день. С облегчением увидела, что вроде бы сын доволен, никаких жалоб она не услышала. Впрочем, Рудик всегда был довольно скуп на слова, особо делиться своими эмоциями не любил и раньше, а после беды совсем замкнулся в себе, разговорить его удавалось редко.

Но тут уже ничего не поделаешь, Мария к этому привыкла. Главное, что в конце концов всё у них будет хорошо. Им, безусловно, очень везло в Приозёрске.

А дальше, как задумано, так и случится.

Начальнику приозёрской полиции Борису Дмитриевичу Балабину перевалило уже далеко за полтинник. Был он человеком солидным, с большим животом, службу свою нёс с достоинством. В Приозёрске служил шестнадцатый год, знал всех жителей поименно.

Вернулся он в родной город после увольнения в запас, когда с развалом Союза военных стали пачками отправлять в отставку. Знал кое-кого в области со старых времён, вот и обосновался в полиции. Чувствовал себя полноправным хозяином на своей территории. Всех, кто по каким-либо причинам внушал подозрения, сразу брал под свой непосредственный контроль, чтобы никаких неожиданностей в городе не происходило. Областное начальство выгуливал по полной программе. Короче говоря, всё у него шло по плану, тихо-спокойно. Да по-другому и быть не могло, пока он, Балабин, здесь работал.

А работать в Приозёрске Борис Дмитриевич предполагал ещё долго, пока ноги носят. Место хлебное, нужда в его начальственном покровительстве возникает постоянно. Правда, и хлопотно тоже — то глаза надо на что-то закрыть, то разрешить что-то неположенное в порядке исключения. Работа с людьми, никуда не денешься!

Ну, а как же иначе! Надо помогать друг дружке.

Со многими новыми приозерчанами состоял Балабин в тёплых отношениях. Ведь каких только проблем не приходится вместе решать!

Вот взять, к примеру, хотя бы молодёжь эту зелёную, отпрысков уважаемых горожан. Многим ещё восемнадцати лет нет, а они уже за рулём, гоняют почём зря без всяких прав. Родители-то чего только не делают, чтоб их чадо тут без них не скучало, уж и не знают, какую ещё игрушку им в жопу засунуть. Разве в его, балабинскую, юность можно было мечтать о собственной машине? Лично он о мопеде мечтал, но так его никогда и не получил. А тут, пожалуйста, ещё молоко на губах не обсохло, а уже раскатывают!

Выблядки, одно слово!

Так что по негласной договорённости, идя, так сказать, навстречу родительским просьбам полезных для города граждан, приозёрская полиция этих юных бесправных водителей вроде как и не замечает. Но, конечно, с условием, что ездят они аккуратно и только в пределах города.

Ещё не хватало, чтобы в области про такие дела узнали!

Однако же стражам порядка при этом дано строгое указание за ездой малолеток следить в оба, курировать их. Ведь ежели кто правила нарушит, так от этого опять же Балабину только прямая выгода. Родители-то сразу тут как тут, инцидент улаживать. Ставки известны, с каждым новым нарушением цена за индульгенцию нарушителю резко подскакивает. А нарушают эти пацаны постоянно, кровь-то играет, охота свою удаль показывать.

Про появившихся в Приозёрске мать с сыном-калекой и новую «Котлетную» начальник знал уже давно, с момента, как Мария приходила в полицию регистрироваться. Начальник паспортного стола младший лейтенант Шмыров сразу, по давно заведённому порядку, всё о приезжих ему доложил.

При этом не удержался, поделился впечатлениями, глазищи у этой Новиковой, сообщил, чернущие и коса вокруг головы тоже чёрная, как смоль. И даже предположение высказал, что, скорей всего, вновь прибывшая — молдаванка.

Балабин, помнится, удивился, с чего это вдруг молдаванка. На что Шмыров пояснил, что она, судя по паспорту, из Армавира, там, значится, родилась. А в Армавире, известное дело, полно молдаван. Тут у них даже спор вышел, потому как Балабин про Армавир знал совсем другое, у него там свояк жил. Там у них в Армавире армян полно и евреев прямо пропасть. Евреев, впрочем, всюду хватает, то не новость, а вот теперь, свояк сказывал, развелись эти, «кавказской национальности», просто житья от них нет.

С этим Борис Дмитриевич в принципе соглашался, много их чего-то стало последнее время. А главное, стоит появиться где-то чуркам, как они сразу шахер-махеры свои разводят, возникает источник повышенной опасности. Глаз да глаз за ними, в любой момент могут под монастырь подвести.

Короче говоря, скорей всего, Новикова эта, рассудил он, несмотря на русскую фамилию, армянка, больше ей быть некем. Шмыров, правда, не согласился, но что он в этом смыслит.

В общем, на том разговор и кончился. Борис же Дмитриевич, тем не менее, про себя отметил, что, раз Мария больно чернява, значится, надобно всё же познакомиться на всякий случай. Но визит свой в новую «Котлетную» всё время откладывал — заедала текучка. Сегодня, однако же, ехал мимо и решил заскочить.

Вымытый и до блеска отполированный полицейский газик (Балабин строго требовал от подчинённых держать автопарк в неукоснительном порядке) лихо подрулил ко входу в «Котлетную». Начальник грузно вывалился из машины, крякнул, приосанился и вошёл внутрь.

Сидевший за рулём худосочный, с мелкими чертами лица сержант полиции Виктор Сушкин следил за начальством преданным взглядом, пока оно не исчезло за захлопнувшейся дверью. После чего незамедлительно извлёк из заднего кармана небольшую плоскую фляжку с коньяком (подарок продавца фруктами Гурджиева), отвинтил крышечку и с видимым удовольствием сделал большой глоток.

Внутри «Котлетной» Мария, напевая свою любимую песню про перевозчика у переправы, убирала со стола, наводила очередной лоск. С уважением, но без особой робости уставилась на вошедшего.

— Добрый день, — поздоровался Балабин. — Я — начальник городского отделения полиции, Балабин Борис Дмитриевич. Вот, заехал познакомиться. Добро пожаловать в наш город.

(Про себя отметил, что всё-таки прав был Шмыров, на армянку хозяйка «Котлетной» никак не походила. А что глаза чернючие, так это правда. Но всё-таки не армянские, скорей южнороссийские. У одной молодухи из Краснодара были такие же глазищи, Балабин с ней в Крыму познакомился, в одном санатории отдыхали.)

— Здрасьте, — отозвалась Мария. Улыбнулась, блеснула золотым зубом в нижней челюсти. — Новикова Мария. — Потом, подумав, поправилась: — Мария Анатольевна.

Балабин подошёл к прилавку, с интересом оглядел выставленные там котлеты.

— Значится, котлетками торгуете, Мария Анатольевна? — уточнил он.

— Ну да, — отвечала Мария. — Есть с грибами, есть свиные, говяжьи. Из смешанного фарша тоже есть. С жареной картошечкой не желаете? Угощайтесь, товарищ начальник.

— Да нет, спасибо, сыт. Только отобедал с мэром, — солидно сказал Балабин. — Ну и как бизнес, нормально?

— Да не жалуюсь, — снова улыбнулась Мария. — Я должна работать на дому, чтобы при сыне быть. Он же у меня калека. Мы и живём здесь же, в задних комнатах.

— Понятненько, — процедил Балабин. — А откуда сами будете, Мария Анатольевна?

(На самом деле от того же Шмырова прекрасно знал, что Новиковы сюда переехали из Новгородской области.)

— Из Коврова, — сказала она. — Это под Новгородом.

— Ясно, — буркнул Балабин. — А до этого где жили?

— До этого в Александрове, — охотно начала рассказывать Мария. — А ещё раньше в Южинске, под Самарой. Мы с сыном последние годы часто переезжаем. Понимаете, родственников у нас нет, родители мои померли давно. Одна всё и тяну, мать-одиночка ж я. А Рудик мой — необычный ребёнок. Так уж случилось, что калека он у меня. Беда у нас была, когда он ещё совсем маленький был. Пожар случился, Рудик весь обгорел. Ему ноги и руку пришлось ампутировать. А в нынешнее время очень непросто ему подходящее место найти, ну, вы понимаете?

— Понимаю, — кивнул Балабин.

На самом деле не очень понял, что она имеет в виду.

Ну, калека, дальше-то что?

Чем ему не годилось в Коврове или где там они ещё жили, непонятно. Вслух спросил:

— Кстати, где он Рудик ваш, дома?

— А то! Конечно, где ж ему быть. Он без меня никуда. Я вас познакомлю. Руди-и-к! — зычным голосом заорала она куда-то в глубь дома. — Выйди, покажись!

Прошло полминуты.

Балабин уже начал недовольно хмуриться, но тут наконец хлопнула дверь, заскрипели половицы, в помещение вкатился на своём кресле Рудик. В кепке-бейсболке, сильно нахлобученной на голову, и солнечных очках.

— Вот это мой Рудик! — с нескрываемой гордостью произнесла Мария. — Познакомься, Рудик, с начальником.

— Здрасьте, — низким голосом проскрипел Рудик.

— Здравствуй, — кивнул Балабин.

Поначалу думал пожать инвалиду руку, но тут же отказался от этой идеи. Вообще в присутствии этого калеки в тёмных очках странным образом чувствовал какую-то тягостную неловкость.

— Знатное у тебя кресло, — проговорил он (просто чтобы что-то сказать).

— Да, очень удобное, — поддержал разговор Рудик.

Но Балабин уже отвернулся от него.

— Значится, надолго к нам? — спросил он у Марии. — Или опять временная остановка?

— Ну, мы посмотрим, как нас тут принимать будут, — снова блеснула золотым зубом Мария. — Нам вообще-то тут нравится. Хотелось бы остаться.

— Приозёрск — хороший город. Тихий, спокойный. А главное, люди у нас хорошие. Я уверен, что вы здесь осядете, — добродушно сказал Балабин.

— Может, всё-таки угоститесь? — снова предложила Мария. — Я вам котлетку прямо со сковородочки с собой заверну. Вы таких вкусных никогда не ели. Попробуйте.

— Ну, разве что попробовать, — согласился начальник.

(Больно уж соблазнительно пахло вокруг.)

Мария ловко подхватила поджаристую котлетку с огромной сковородки, положила в бумажный пакет с логотипом:

«КОТЛЕТНАЯ

ул. Лесная, 12

г. Приозёрск»

Балабин одобрительно покачал головой.

Во баба, молодец!

Уже и пакеты фирменные успела где-то заказать. На ходу подмётки рвёт!

Мария тем временем сунула туда же, в пакет, кусок хлеба, салфетку:

— Вот, угощайтеся! Может, вам картошечки ещё положить? Или кетчупа?

— Нет, нет, спасибочки! Больше ничего пока не надо. Как-нибудь ещё заскочу при случае.

— Заезжайте, мы гостям рады.

Балабин кивнул обоим и вышел на улицу.

Только тут наконец почувствовал некое облегчение. Этот калека в идиотской американской кепке определённо вызывал у него какое-то неприятное чувство.

Тяжёлый случай!

Мария и Рудик смотрели в окно, наблюдали, как он неспешно садится в свой полицейский газик.

Рудик отвёл рассеянный взгляд от отъезжающей машины, неожиданно замер, плотно сжав губы, что свидетельствовало о крайней степени сосредоточенности.

— Мама, видишь в окне напротив девушку? Вон там, где занавески цветные. Видишь, как она на меня вылупилась?

— Ну, вижу, — тут же отреагировала Мария. — Ты чего, её знаешь?

— Она из моего класса. Таня Родина её зовут.

(Таня на той стороне улицы заметила, что её увидели, тут же отвернулась, стала усердно поливать стоящие вдоль подоконника цветы.)

— Ну и что она, хорошая девочка? — ревниво спросила Мария, поворачиваясь к Рудику. — Умная?

— Да нет, — усмехнулся сын. — Наоборот, говорят, дура набитая.