Пятимерная Россия

Владимир Алексеевич Фадеев (2024)

Новая книга известного русского поэта Владимира Фадеева «Пятимерная Россия» состоит из пяти глав — их число напомнит читателю о лучезарном символе великой страны. Этими яркими лучами пронизаны все стихи поэмы, в ней переплетены гордость и горечь, боль за отчизну и вера в её великое будущее, но главное — настоящая сыновняя любовь к своей Родине.

© Фадеев В.А., 2024

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2024

1. Россия

Россия хлебная, льняная…

Россия хлебная, льняная…

В трудах растит детей своих.

И каждый про Россию знает:

Россия войн не начинает,

Она заканчивает их.

Спешит небратье и недружье

Переложить на нас вину

За душ гнилых своих недужье.

Мы ж лишь затем берём оружье,

Чтобы заканчивать войну…

Бомбить и стравливать народы

Мастак англосаксонский бес,

И кажется — в огне нет брода,

Но, одолев огонь и воду,

Мы — мировое МЧС.

Не раз мы мир от бед спасали,

Хоть велика была цена.

Мы погибали, воскресали

Затем, чтоб кончилась война.

Да, мир пока трагично скроен

Иглой воинственных забав,

И, больше многих жить достоин,

Спасал планету русский воин,

Своею смертью смерть поправ.

До нас за десять поколений,

Придя от Дона и Оки,

Своих коней поили в Сене,

Поход закончив, казаки.

Не раз повторен этот опыт:

Приняв на плечи красный флаг,

Освободителям Европы

Внимал поверженный рейхстаг.

И как на Шпрее — на Амуре

Для крыс захлопнули капкан,

И после акта на «Миссури»

Стал мирным Тихий океан.

И на Кавказе завершили

В пять дней кровавую войну,

Чтоб галстук съел Саакашвили,

Свою подставивший страну.

Чтоб помнить нынешним укропам,

Тем, кто в окопах… иль в плену,

Как бился — русский! — Севастополь

Ещё в ту — Крымскую — войну.

Чтоб помнить шведам про Полтаву,

Французам про Березину.

Славяне добывают славу,

Вставая насмерть за страну,

За Родину… она ведь знает,

Как выстоять средь бед и лих:

Россия войн не начинает,

Она заканчивает их.

Наш голос слушала Пальмира,

Хоть соглашусь: неверно петь,

Что лишь Россия хочет мира.

Но недостаточно — хотеть.

Должна ещё быть жажда света

И пониманье каждый раз,

Что защитить от зла планету

Никто не сможет, кроме нас.

И потому судьба иная,

Трудней, трагичнее других:

Россия войн не начинает,

Она заканчивает их.

Счастливое детство, как праздники — будни

Счастливое детство, как праздники — будни,

Судьбы бесконечная линия. Но…

Но если ты слово Россия забудешь,

То мутная вечность зашторит окно.

Родные гадюки, заморские кобры —

Смертельного яда давно полон рот,

Чтоб в нём растворился, как древние обры,

Последний — из светлых — на свете народ.

Я вижу зарницы решающей битвы —

Недаром же послан я в этот дозор!

Увы, для победы не хватит молитвы,

Ей нужен товарищ — народный топор.

Надеюсь, что помнят и души, и руки

Такие названья, как СМЕРШ или СОБР,

Чтоб первыми пали родные гадюки,

А после — надеюсь! — дойдёт и до кобр.

Когда ток Родины по венам

Когда ток Родины по венам

Слабеет от чужих идей,

Поэт приходит непременно

На помощь к ней.

Он взбудоражит рифмотоком

Глухой эфир,

И новый под Господним оком

Родится мир.

Он выбьет из аорт заглушки

Поганых лет,

И вот тогда родится Пушкин

На свет.

Встряхнётся Русь от сонной лени,

Расправит грудь,

И от Звезды рождённый Гений

Укажет путь…

Русская мечта

Невидима, незрима, непонятна…

Покажется — и спрячется обратно.

Не в прятки мы с мечтой своей играем,

А, пряча, от нападок защищаем.

Она живёт глубо ко-внутривенно,

Она не может быть не сокровенна,

Не потому, что хила и убога —

Мы за неё в ответе перед Богом!

Когда мечту мы миру открывали —

Ей тотчас черти крылья отрывали,

Над ней глумились и на ней топтались,

Поскольку воплощенья испугались,

Она для них страшней любого квеста,

В котором нет им времени и места.

Отныне — легче сами на закланье —

Но не дадим Мечту на поруганье.

Чуть устав — не обессилев!

Чуть устав — не обессилев! —

В мире выровненных гор

Мы — орда. Орда-Россия

Поперёк продольных горл.

Мелко плаваешь, Европа!

Низко стелешься, Восток!

Нам от ваших тлений копоть

Зашершавила глоток.

Что под мухой, что на мушке,

Что в ярме, что налегке…

Засыпаем на подушке,

Спим всегда на кулаке.

Нам и холодно, и душно,

Нам и страшно, и темно,

Нам заплечно и наушно,

Нам невыносимо. Но

Перед Богом — отвечаем!

Мы не с Ним, как вы, мы — в Нём,

Не количеств мелочами —

Мы космичеством живём!

Старый валенок латаем —

Не зазорно нам латать,

Но пространствами летаем,

Коль приспичит полетать!

Кирпичами чистим ружья,

Зато штык горит огнём!

А варяжье и ворюжье —

Видит Бог — переживём.

Такую песнь — «они и мы»

Такую песнь — «они и мы» —

Поём веками.

На пограничье свето-тьмы —

Начальный камень.

Не отыскать и белым днём

Увы! — идиллий:

Мы виноваты лишь в одном —

Что победили.

Они клянут Святую Русь

Так неуёмно

За то, что нам по силам груз

Им неподъёмный.

За то, что трудно не понять

Их новым дуче:

Когда сойдёмся вдругорядь —

Мы будем круче.

И в том, что мы сломаем зло,

Причин немного:

Они теряют барахло,

Мы — Бога.

Меж нами стенам всем — стена:

В стране торгашьей

Их ценностям ведь есть цена.

Бесценны — наши.

Не мир, ну, значит — вечный бой,

Вестимо…

В одном согласны меж собой —

Не-сов-мес-ти-мы.

Не новый мессия

Не новый мессия —

Под тяжестью гирь

Ведёт по России

Слепой поводырь.

Не новая Весть

Трубным гудом гудит —

Гремучая смесь

Из маляв и молитв.

По хлябям осенним,

Промок и продрог,

Не сыщет спасенья

В стране без дорог,

Не выведет к свету

И рухнет без сил.

Ведь светлого нету

На карте Руси.

Точнее — не стало.

За дюжину лет

Лить боги устали

На родину свет.

И всё-таки, братцы,

Нам не привыкать

С опаской рождаться

И вскачь умирать,

Как прочие твари.

Веков испокон

Не нами заварен

Сей жизни закон,

Тягуч он и сладок —

Подобье нуги.

Талант и порядок —

Родные враги.

До смерти упоен

Бедою. Но сам

Я всё же спокоен,

Как центр колеса.

От осени к лету —

Сквозь зиму идти?

Да только нет к свету

Другого пути.

Когда нас жгло, корёжило, косило

Когда нас жгло, корёжило, косило,

Мы крепли, отряхая с ног гнильё.

А лёгкая жизнь — русским не по силам,

Мы падаем под тяжестью её.

Какое счастье жить судьбою русской,

В поту — то калачи, то калаши.

Ведь потому, что только под нагрузкой

Возможна генерация души.

И пусть сто раз скривятся фарисеи:

«Как ты про нас сказать такое мог!»

Но нет пути другого у Расеи,

Как рвать одним за целый мир пупок…

Красный свет

Потому-то и жизнь беспросветна,

Смысл и счастье хоронятся втуне,

Что мы все не встречаем рассвета

В цветном мае и травном июне.

Только красным излечатся цветом

Наши души от гибельных хворей,

А сияет он лишь на рассветах

Через росы на утренних зорях.

Так вставайте, сестрицы и братцы

Из Коломны, Каширы, Калуги!

Если красной зарёй умываться,

То исчезнут любые недуги.

У иных Белый Свет будет… разным.

Но в России, кого б ни спросили,

Белый Свет называется Красным —

То есть самым — на свете! — красивым!

И, конечно, — обратное дело:

От истока Оки и до устья

Красный цвет называется Белым,

Белым Светом, иль попросту — Русью.

Так что, русские люди, внемлите!

Лишь пробьёт на часах равноденье,

Просыпайтесь, не пропустите,

Поднимайтесь на красное бденье!

Лишь на красных рассветных частотах

Зазвучат резонансом ответы

На вопросы Создателя: «Кто ты?»

И гораздо важнее — «Зачем ты?»

Я во весь рост стоял перед отцом

Я во весь рост стоял перед отцом:

«Ведь мы как будто в том не виноваты,

Что, захлебнувшись дымом и свинцом,

Не падали за города и хаты!

Не виноваты в том, что в стылый год

Не в наши спины хряскали приклады,

И в том, что обеспамятел народ,

Вокруг себя построив баррикады.

Как будто нам так сильно повезло —

Себя не знать за стариковским гудом,

Меж двух огней и двух узлов

Всю жизнь внимать лгунам и словоблудам.

Как будто это высшее из благ,

Как будто это счастье в полной мере —

Иметь в кармане ломаный пятак,

Что знать — забыть, и ни во что не верить!

И новый свет нам светит новой мглой,

Мы прочно вмёрзли в грязный снег обочин…

Мы больше виноваты пред собой…»

Я во весь рост… Он слушал и молчал.

Вздыхал. Кивал. Беспомощно дрожала

От ветра слов моих седин его свеча,

Но ветру моему не возражала.

И тут я вздрогнул истиной простой,

И всё же вспомнил «города и хаты»:

Ведь тем, что виноваты пред собой,

Перед отцами — трижды виноваты…

Хрущёв-спаситель

В руинах лежали мои города,

И сёла в руинах лежали,

Поднять их — огромного стоит труда…

А цены при этом снижали.

Но тот, что извечно не друг и не враг,

Стремясь побольнее ужалить,

Шипел из угла: «Не страна, а ГУЛАГ…»

А цены при этом снижались…

От белой кости́ — за упрёком упрёк:

«Нам нечем дышать здесь! — визжали, —

Попробуй скажи что властям поперёк!..»

А цены при этом снижались…

И малый народ захлебнулся слюной,

«Не то нам писали в скрижалях!

Ведь вы ж не умеете править страной…»

А цены при этом снижались…

Семь лет до войны и семь после войны

Ковали и сеяли-жали,

Пахали, не разгибая спины…

Но цены при этом снижали.

И даже ещё без садов и яслей

На счастье детишек рожали

В советское племя (меня — в том числе),

Ведь цены всё время снижались!

И злобой кипели враги — до небес!

И бомбою нам угрожали.

И мы гнали рубль на свою РДС…

Но цены при этом снижали.

Буржуи — гибриды ежа и ужа —

От страха за прибыль дрожали,

И цены росли у них как на дрожжах…

А мы год за годом снижали…

И это — кошмар для буржуев! Ещё б!

Они свой народ не сдержали б.

Но вылез на свет их спаситель Хрущёв…

И цены подорожали…

А ныне смешали народ со скотом

И правду с враньём замешали.

Ведь вам никогда не расскажут о том,

Как сталинцы цены снижали.

Какие б из моей земли

Какие б из моей земли

Чужому овощу ни поднимали грядья,

Я вылезу стручком из междурядья,

Из грязи, из асфальтовой щели,

Пусть ростом мал, пусть с виду неказист и плох —

Но чтобы знали дутые бобы, шпинаты, сельдереи

И прочие фруктовые евреи,

Что в этом царстве царь один — Горох!

Загадка

Россия — это загадка, завёрнутая

в тайну…

У. Черчилль

Покрытая тайной загадка.

Для всей чертовни. Только вот

Завёрнутой тайны обратка

И свой заблудила народ.

Горжусь: англосаксы и фрицы

Трепещут от новой брони!

Ты насмерть стоишь на границе…

В Москве стоят насмерть — они.

Кремлёвские фибры недужат.

Огнями буржуйских витрин

Ты яростно светишь наружу

И… тихо гниёшь изнутри.

Бреду по России с опаской:

Вот-вот станут брать за погляд.

Как женское лоно без ласки,

Скучнеет и чахнет земля.

И в званье любимого сына

Поэт из рязанской глуши

Всё клянчит у голой осины

Тепла на починку души.

Держатели

— Давно ли стоите? — Эх, точно не скажем…

Вон, видишь, тучнеет антихриста рать!

Осушим братину, онучи подвяжем,

Дослушаем сказку — и снова держать.

Ведь некому больше — буржуи да геи.

Добро бы — чужие, а, глянь-ка, родной:

Такие же тли подчерёвок свой греют

На нашем огне да у нас за спиной.

Тучнеют, круглеют… мы — сохнем, нищаем.

Да нам ли кручиниться, нам ли пищать?

Ведь мы ж не себя, мы Христа защищаем,

Такая работа — Христа защищать.

Не только в сраженье — мечом и булавой —

Призывом, молитвой, стихами — как я!

Россия без Слова — Россия без Славы,

Россия без Славы — пустая земля…

Родина знает

Родина знает,

Родина слышит,

Как, замерзая,

Вселенная дышит.

Может, случайно

Покажется рыбам,

Что вздох изначальный

Мог быть не взрывом?

Выползли с нети

В чешуйчатой шали

И на рассвете

Вмиг задышали?

Кто-то красиво

Вставит с апломбом:

«Не было взрыва —

Мир ведь не бомба!»

Так дальше кричали,

Судили-рядили

И Взрыв изначальный

Совсем отменили.

В двух поколеньях

Сомнение кисло:

«Взрыв — оскорбленье

Здравого смысла…

Здесь, на Пути

Пологом и Млечном,

Вам не найти

Кривизны бесконечной!

Вас искусили

Небесные лярвы:

Слово красиво,

Но бред — “сингулярность”!..»

У звёзд пятипалых

Спросите, дешёвые,

Не было б малых,

Когда б без Большого!

Не было б трепета,

Дрожи начала,

В разные стороны

Звёзды б не мчались.

В грозах и ши пах

Научного гама

Ты не ошибся

Ни граммочки, Гамов!

В склочных призывах

Научного шума

Не было взрыва?

Надо придумать!

В дебрях ванганья

Проходиков узких,

Взрыв! Разбеганье! —

Это по-русски!

Сытость и нега —

Не наше ведь, братцы!

Нам для разбега

Надо взрываться.

Чтоб не уснули,

Заплывшие жиром,

Чтоб не сглотнули

Нас чёрные дыры.

Добычей не стали б

Европы-гарпи и,

Чтоб не растаять

В тепле энтропии.

Чтоб не забыли

Мы русскими зваться

В век изобилья —

Надо взрываться.

Больно? Попробуй!

Страшно? Конечно.

Но мал для нас глобус,

Нам — в бесконечность,

Чтоб повстречаться

С родными богами,

Надо взрываться.

Расскажешь, как, Гамов?

Русь

Затеял Бог рискованное дело

(А значит, был как минимум не трус):

Планеты каменной безжизненному телу,

Что мимо, не приветствуя, летела,

Он душу подарил с названьем «Русь».

И все эоны мёртвые махины

Себе подобил влагой и огнём,

Ломались стеки, гнулись мастихины,

Доселе небывалые стихии

Творящих мук тогда рождались в нём.

И вот планета цветом заиграла —

Оживший изумруд, рубин, топаз…

Но просто жизни для подобья — мало,

Душа Его себя не узнавала

В кишащем зеркале из крыльев, лап и глаз.

И дня шестого к зрелому полудню

Душа Земли забрезжила во мгле.

Иных Вселенных зрители и судьи

Ликуют: появились люди

На спрятанной в кромешности Земле!

Рек Млечных распахнулись устья —

С летящей капельки на мир полился свет,

Нет, в имени его не ошибусь я —

Тот свет был назван Богом Русью,

Другого имени для света просто нет.

Вся Русь — весь свет. Значение одно!

Не племя в пойме рек, а в речи пламя,

И треков звёздных грубое рядно,

И обереги матери родной,

И жар сердец идущих вместе с нами.

И пусть блуждает в дебрях космогоний

Философов мистическая грусть

О неизбежности финалов и агоний,

Из Господа натруженных ладоней

Сиять извечно миру будет Русь…

Мы больше мы, чем мы

Мы больше мы, чем мы,

Живущие сейчас.

Из-под столетий тьмы

Невидимо для нас

Бьют чистые ключи —

Посланцы древних орд,

И лишь от них стучит

Напор твоих аорт.

И правда только в том,

Что мы в конце концов

В том древе родовом

Лишь крайнее кольцо.

Переверни вверх дном

Сказанья прежних лет,

Поверь, в кольце одном

Ни капли смысла нет.

О самости забудь,

Поверь — она мала.

Колец последних суть

Вся в толщине ствола.

И потому сейчас

Так справедлива мысль:

Не умаляйте нас,

Мы больше мы, чем мы.

Мы прошлые века,

Спрессованные в «я»,

И прошлое никак

Врагам сдавать нельзя.

Кто сам о прошлом врёт —

Торит дорогу в ад.

Идти — всегда вперёд!

Смотреть — всегда назад.

И пусть вокруг вопят:

«Смотрите, ретрозор,

Опять глядит назад!

Позор, позор, позор!»

Водитель не соврёт:

Чтоб не заехать в ад —

Одно окно — вперёд,

Три зеркала — назад.

А тебе, дорогая моя

Была у зайчика избушка лубяная…

Русская сказка

…А тебе, дорогая моя,

По секрету на ухо скажу я,

Что хотел бы проведать края,

Где славянские боги бомжуют.

Там репейник растёт вместо роз,

Не поют даже певчие птицы.

Туда выгнал их добрый Христос,

Перед тем как в их дом заселиться.

Заселился, и дело с концом.

«Чур, я в домике!» Игры знакомы…

Сыну, знать, не впервой у отцов

Отжимать лубяные хоромы…

Хоть об этом не принято вслух

Рассуждать еретическим слогом,

Но я видел, как красный петух

Уже вышел с косой на дорогу…

Кому-то покажется странным

Все страны граничат друг с другом,

И только Россия — с Богом.

Р.М. Рильке

Кому-то покажется странным

И даже блажным немного:

Граничат друг с другом страны,

И только Россия — с Богом.

С севера или с юга —

В каких бы краях ты ни был —

Страны граничат друг с другом.

И только Россия — с небом.

Немало иных отличий

У мазанных одним миром:

Страны друг с другом граничат,

И только Россия — с миром.

В между нами и «ними»

В между нами и «ними»

Наступающий мрак

Мы заходим другими:

Кто не с нами, тот враг.

Мы сегодня иные —

С плеч сомнений гора!

Мы сегодня иные,

Чем мы были вчера.

Нет прощенья иудам!

Прочь с экранов, шпана!

Фронт сегодня повсюду,

Фронт сегодня — страна.

Как завещано дедом —

Милосердным к врагу

Буду после победы,

А сейчас не смогу.

Семь десятков — не сроки!

Но за Родину-мать —

Позывным будет «Крокус» —

Я иду воевать!

Взрастая духом до судьбы страны

Взрастая духом до судьбы страны,

Раскинувшейся без конца и края,

Родятся правнуки у мальчиков войны,

Прадедовы награды примеряя.

Им кажется — они из старины…

Но как стремительно мелькают вехи:

Родятся мальчики у правнуков войны.

И меряют отцовские доспехи.

Выжить Родина сможет

Выжить Родина сможет

(Хоть какой приставь «изм»),

Если будет похожа

На живой организм.

Нужно вычистить смело

Паразитную мразь,

Чтобы не было в теле

Тех, кто ест не трудясь.

Вот гарантия лада:

Чтобы в органы тёк

Соразмерно их вкладу

Крови (денег) поток.

Скиньте с глаз своих шоры!

Чтоб не куром в ощип,

Нужно срочно оффшоров

Закупорить свищи.

Чтоб беда не настигла

Цепь внучатых колен,

Нужно вытащить иглы

С нефтегазовых вен.

Будем живы, покуда —

Разрази меня в прах! —

Не очистим сосуды

От разросшихся блях

Олигархов и банков,

Каждый день, каждый час

Хуже вражеских танков

Убивающих нас,

Расставляющих знаки

Под враждебный устав,

Облепивший, как накипь,

Каждый в теле сустав.

Рак с гангреною спорят:

Кто хозяин жилья?

А у нас мораторий

На очистку гнилья.

И покуда тем силам

В организме почёт,

Кровь гнилая по жилам

Всё течёт и течёт.

А ведь это не новость

(Кто не слеп и не глух) —

Только в теле здоровом

Зреет праведный дух.

Нам без чистки, без встряски

Шансов в будущем нет —

В инвалидной коляске

Не боец Пересвет…

Старуха

…И вот стали Россию

На две части ломать:

На хозяев всесильных

И — старуху, их мать.

Разделили по правде:

Тем — все сливки страны,

А старухе лишь радость,

Что здоровы сыны.

Наяву, не по слухам,

С жиру бесится знать.

И в волненье старуха —

Ищет, что б ей продать,

Тем — крахмальная скатерть

Вся в икре да в меду,

А старуха — на паперть —

Может, что подадут…

Как же сыто и сладко

Новый русский ест-пьёт!

А старуха украдкой

Побираться идёт.

Вместо Родины — доллар

(То есть — Родины нет).

У старухи ж — два долга:

За тепло и за свет.

Сотня евро?.. Без сдачи!

Миллион? Заплачу!

А старуха поплачет

Да затеплит свечу…

Заблудившаяся столица

Родина, сокровище моё,

С заблудившейся в тебе самой столицей!

Я б не высказал, я б выплакал её,

Чтоб не смела больше заблудиться.

Чтоб вернулась на круги своя,

Чтоб вернула всё убитым весям.

Родина, печальница моя,

Помоги столице — и воскреснем.

Глянь — она рыхла, она квела,

Не переставая жрёт и жрёт по-свински.

А теперь ещё висит кила —

Ужас! — до Наро-Фоминска!

Ничего не делая сама,

Утонула в евро, йенах, рупьях.

Повдоль МКАДа… это ж не дома,

Это просто каменные струпья!

Родина, сокровище моё!

Посмотри в лицо убойным фактам!

И тебе ведь тоже не житьё,

Если сердце лопнет от инфаркта…

Я Родину люблю не потому

Я Родину люблю не потому,

Что якобы в сравнении с другими

Она как райский сад в объятьях ада.

Она — что странно самому —

Во мне, как собственное имя,

Которое и сравнивать не надо.

Россия! Храм хрустальный в выси!

Россия! Храм хрустальный в выси!

Да только в храме — видишь ты! —

Опять жируют только крысы

Да растолстевшие коты!

А сам народ все эти годы

Кричит в хрусталь из разных мест:

«Верните собственность народу!»

А Васька слушает да ест.

И крысы тащат, тащат, тащат,

Как будто заключив пари:

Кто унесёт жирней и слаще

Кусок в заморские лари.

Поймёт народ: в огне нет броду.

В последний раз он прокричит:

«Верните собственность народу!»

А после страшно замолчит.

И если глянешь в небо мельком,

Узришь сквозь грозных туч редут,

Как лики Стеньки и Емельки

Внезапно тучи обретут.

И призывая гнев площадный

В ад глянуть по дороге в рай,

Бессмысленный и беспощадный

Вдруг выплеснется через край.

И разобьёт — содом бедовый! —

Хрустальный образ на куски…

И неизвестно, склеить снова

Найдутся ли большевики…

На месте храма — крыто-шито,

По русской присказке — кранты.

А жрать сбегутся наше жито

Чужие крысы и коты…

И потому, себе ж в угоду,

Пока не разгорелась пря,

Верните собственность народу.

Не дожидаясь Октября…

Кладенец

Что ни век и что ни год

(Нам любое время — О но),

Держит испокон народ

Круговую оборону.

Оборону от всего,

Что не верит в его Пасху.

В арсенале ж у него

Только кладенец да сказка.

Против полчищ и армад

(Что воскресшему армада?)

Заповедный этот клад —

Только кладенец да правда.

Как врагам не выть, не ныть

Каждой битвы под конец:

«Невозможно победить,

Ведь у них же кладенец…

Кабы спрятаться внутри…

Но беда тем, кто снаружи,

Тут уж, как ни посмотри,

В мире нет сильней оружья».

Первым он не может сечь,

Лишь в ответ бьют божьи внуки!

Потому вам этот меч

Никогда не дастся в руки.

Неподъёмен и велик,

И держать его не просто,

Он живой и двоелик,

Да ещё и двоеострый.

Что за диво? Это смесь

Заповедных наших трав да

Ещё благая весть —

Наша сказочная правда.

Что за чудо? Есть ответ,

А неслышащим — подсказка:

Свет из заповедных лет —

Наша праведная сказка.

Мы смогли её сберечь,

Правдой нечисть поражая,

Потому-то этот меч

Не возьмёт рука чужая.

Потому-то мы лежим

На печи. Но если тронут…

Кладенец неудержим,

Перейдя из обороны.

Беспамять

О чём же мы пели в детстве,

В эпоху побед и бедствий?

Слова в кумачовом зале

В тревожные дали звали…

О чём же мы в детстве пели?

Готовься к великой цели,

К которой закрыты дверцы?

Но что ж так щемило сердце?

Объелись какой-то дури —

Любовь проносить сквозь бури?

Уж лучше любить в постели…

О чём же тогда мы пели?

О чём? Кто теперь ответит?

В припеве — и снег, и ветер.

Мелькают клочки от строчек —

В них звёзды летали ночью,

И беды в них шли вереницей,

Которых никто не боится,

И — сказка для идиотов! —

На всех лишь одна забота…

Одна и притом чудная:

Жила бы страна родная,

И — нету других забот?

У нас же их полон рот!

Но счастье — ежеминутно.

А в чём? Вспоминаю смутно:

Мол, дружба у нас… форева!

А дальше лишь гул припева:

Пока я нудить умею,

Пока галдеть я умею,

Пока я мешать умею…

О чём? Не уразумею…

Но жилки дрожали ж в теле!

О чём же тогда мы пели?..

Как выжить России — как выжить в России?

Как выжить России — как выжить в России?

Два вечно-извечных вопроса-столпа,

Как вынести ношу и не обессилеть,

Не просто осилить, но и не упасть.

Я думаю денно и нощно об этом

И вижу: за нами не просто Москва,

Не просто Россия, за нами — планета

С межконтинентальным дубьём у виска.

И если б планету о том же спросили,

Она согласилась бы наверняка:

Спасенье планеты — в спасенье России,

Так что вы Россию спасите пока.

Россия не выдаст. Россия осилит.

Спасения труд хоть тяжёл, но не нов.

Лишь нам бы самим ещё выжить в России,

Под гнётом своих же иуд и лгунов.

Осилят тамбовские воины света

Сражение с тьмою, накрывшей Россию?

И ждёт в напряжённой надежде планета…

Осилят?..

Я о Родине — и роман, и стих

Я о Родине — и роман, и стих,

Но не пасквиль, сколь ни просили бы!

И врагам не доставлю радости,

Унижая свою Россию.

Не спою на фальшивой ноте

О стране, мол, такой досталась.

Я — Россия, весь — плоть от плоти,

И великость её, и малость.

И не стану сладить любовью

Через подобострастья сито —

Я — она, будь она любою,

Победившею иль побитой.

Чёрным вывернется весною

Пласт земли моей из-под плуга.

Если плохо ей — я виною,

Хорошо ей — моя заслуга.

Не пущусь ни хвалить, ни каркать,

Звать ни вправо её, ни влево.

Ведь страна — не пятно на карте,

А моё родовое древо —

Листья-внуки и корни-предки,

В нём цари и дурак с Левшою.

Ведь страна не в графе отметка,

А ковчежец с моей душою.

Не умираю — притворяюсь

Не умираю — притворяюсь,

Судите после — прав, неправ,

Иною жизнью смерть поправ,

В воде озёрной растворяюсь

И малой былкою теряюсь

Среди росой умытых трав.

И если б вы меня спросили:

Не больно было под косой?

Ответ услышали б простой:

Я и теперь служу России

В трудах накопленною силой,

В любви накопленной красой.

Не верил — случается, каюсь!

Александру Пыжикову

Не верил — случается, каюсь! —

Что можно и в век дураков

Подняться до правды, спускаясь

В тугие глубины веков.

Конечно — не видно ни буквы,

Ведь там, где была глубина,

Поляны развесистой клюквы,

Скрывают от нас письмена.

Но всё же, натужась, напыжась,

Пробив полог мхов и корней,

Сквозь чёрную толщу увижу

Россию. И правду о ней.

Не хочется судьбы другой

Не хочется судьбы другой,

А хочется под звоны птичьи

Прижаться к Родине щекой

В её берёзовом обличье

И нежность передать свою

Живого сока тёплым струям:

Как упоительно люблю

Мать, дочерей, жену, сестру я!

Они — она! И с ней! И в ней!

Как бы наивно ни звучало —

У милой Родины моей,

Конечно, женское начало.

Берёза ластится листвой,

Ей благодарен вновь и вновь я

За то, что я, Россия, — твой,

За счастье жить судьбой сыновьей.

Россия

Быть частью — счастье! — русской рати,

Она по сути — Божья рать.

И счастье — с Божьей благодатью

Нам за Россию умирать.

И, не боясь обидеть деда

(На мне за дерзкий слог вина!),

Россия больше, чем Победа,

Россия больше, чем война…

Её мотивы — песнь о встречном,

Её маршрут — за далью даль.

Её размеры — бесконечность,

Когда б измерить вертикаль.

Её размеры лишь подсказка

Разгадки сути бытия.

Россия — быль, Россия — сказка,

В ней все — волхвы. И ты, и я.

Многоязычье — многокрылость —

Залог полёта в хищной мгле.

Россия, как пальто на вырост

При нас взрослеющей Земле.

Вселенский гелий — русский логос,

Мы с дерева его — листва.

Россия — план: с грядущим Богом

Восстановление родства.

Россия шире полусвета,

Россия больше, чем страна,

Но в сердце русского поэта

Легко вмещается она.