Пятимерная Россия

Владимир Алексеевич Фадеев (2024)

Новая книга известного русского поэта Владимира Фадеева «Пятимерная Россия» состоит из пяти глав — их число напомнит читателю о лучезарном символе великой страны. Этими яркими лучами пронизаны все стихи поэмы, в ней переплетены гордость и горечь, боль за отчизну и вера в её великое будущее, но главное — настоящая сыновняя любовь к своей Родине.

2. Красный

Красный

Нас ожиданье худшего гнетёт…

В тумане ожидания мы вязнем…

Беды боимся, пока нет её,

Когда ж пришла — уже не до боязни.

Забрала вверх и шашки наголо,

Смерть на миру красна, как наше знамя!

Другим цветам служить нам западло,

Мы — русские, мы — красные.

Бог — с нами!

Да здравствует цвет крови и огня!

Цвет солнца, восходящего над миром.

Из красной глины создал Бог меня,

И я плевал на радужных кумиров!

Я вырос средь черёмух и снегов,

Окутан белой завистью атласной:

Но создан белый свет лишь для того,

Чтоб праздничней на нём был виден красный.

Мы побеждали, всех врагов щадя,

Бог сам решит: напрасно — не напрасно.

Но коль фашист на ваших площадях,

Не думай даже шаг ступить по Красной.

Все флаги к нам! Хоть страхи нипочём,

Избави бог от нового раздора!

Но если всё-таки кто сунется с мечом,

У нас найдётся цвет для разговора…

Безбожники, во славу Божью

Безбожники, во славу Божью

Мы шли неведомым путём —

Ну, то есть шли по бездорожью

(Дорогой путь наш стал потом).

Наитьем щупая равнину —

Ни звёзд, ни маяка вдали —

Глотали пыль, месили глины,

Блуждали, падали, но — шли!

Терпения тройною мерой

Переплавляли сны в дела.

Попам не снившаяся вера

Нас божеским путём вела

К — попам не снившимся — победам!

Как ни были б буржуи злы,

Но целый мир за нами следом

Рвал поворотные узлы.

Мир стал другим — от льдов до Ганга,

И видел, как в конце пути

Сжёг сердце и скончался Данко,

Чтоб понял мир, куда идти…

Я человек советского модерна

Я человек советского модерна,

Ещё того — до лысой чепухи,

Когда рвались дыханием мехи

И карты одномерной малахит

Был заменён рубином пятимерным.

Мне ведома цена преображенья,

Она в моих хрящах, в натяге моих жил,

Слепому богу в азбуке могил

Не вы, а я её платил,

В победы превращая пораженья.

Для тех побед моим зубастым керном

Пробита в стылой гнили колея —

Теперь по ней покатится Земля,

И лучше всех об этом знаю я,

Я, человек советского модерна.

29 октября

По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?

Евангелие от Матфея, 7:16

Огонь зачах. Струя гнилой воды

Едва-едва течёт по медным трубам.

Какие уготовят нам плоды

Два братца — древоточец с лесорубом?

Каким увижу свой осенний сад?

Репьи на смокве? Тёрн на винограде?

Эдем мой — духом и размером с ад?

И гад на гаде?

Октябрь тает, инею родня.

А как он был румян, красив и молод!

Осталось старичку всего два дня

До смерти от рожденья комсомола.

Увы — дух будущего тошноват,

Стерплю ли я, тогда седой иль лысый?

Стерплю! И даже буду рад:

Ведь это сдохнут нынешние крысы

И свиньи — завсегдатаи корыт.

Им знать: кто с предками не ровен,

Из памяти потомков будет смыт

Тугой струёй гиперборейской крови.

Ну а пока сидят беда в беде

От Князя Тьмы ошую и одесно,

Как угадать: на вековом суде

Простится ль мне мой пафос неуместный?

Моя — по октябрю — любовь-тоска

Не обернётся ль запоздалым свистом?

Роман мой с вечным городом «Москва»

Прочитан будет или — лишь пролистан?

Узнаем по плодам. Пока ж мои сады

Грызут жучки и вырубают грубо.

Огонь зачах. Струя гнилой воды

Едва-едва течёт по медным трубам…

Идея

Любя, мечтая и надеясь

На воплощение мечты,

Жила прекрасная Идея —

О ней, конечно, слышал ты.

Поэты ей слагали гимны,

И все великие мужи —

Кто не стыдясь, кто анонимно —

Но набивались ей служить.

Ей грезили не только гёзы

Европы, Дели и Твери,

Под ноги сыпали ей розы

С мольбой блаженные цари

И милости её просили.

Но, к удивленью всех и вся,

Идее выпала Россия

По жребию на небесях.

И по божественному следу

Нёс на руках её народ,

И нипочём им были беды,

И перегиб, и недород.

А что богатства не знавали —

Так с милым рай и в шалаше.

Зато хребет врагу сломали

И бесов выгнали взашей.

Но те, испуганные очень,

Из-за бугра едва видны,

Смогли Идею опорочить

В глазах спасённой ей страны.

За крохи, стащенные с кухон

Гурманов бреда и бабла,

Её назвали потаскухой,

Она ей сроду не была!

Народ же… нет бы встать на лапы

Медвежьи и сломать лгунов,

По простодушью просто запил

Под шелест шмоток и гринов.

Продажная исчезла свита.

И вот уже который год

Идея — спита и избита —

В худом шалашике живёт…

Какие нынче времена?

В кашне, ладонью заслонясь,

Сквозь фортку крикну детворе:

Какое, милые, у нас

Тысячелетье на дворе?

Б. Пастернак

Какие нынче времена?

Не понимаю ни хрена…

Они не греют, но — сгорают,

Не отдают, а забирают,

В рулетку русскую играют —

В них не живут, а умирают.

И меньше века длится день,

И не исчезла в полдень тень,

Стал олигархом Мелкий бес,

И выгорает Русский лес,

И на развалинах страны

Всё Самгины да Шатуны.

Всё чаще в Темноте аллей

Хрипит сакральное «Налей!»,

Бежим замаливать грешки

Не в храм, а к Вене, в Петушки.

Там, где дымит за далью даль,

Уже не закаляют сталь,

И вместо Красного угла —

Труба, которая Игла.

Устав от поворотов рек,

Мы своротили в бездну век.

И в новое тысячелетье

Мы не идём. Нас гонят. Плетью.

Какие нынче времена?

Не понимаю ни хрена…

Что я — и дока Пастернак

Сообразить не мог никак,

О принадлежности плетей

Выспрашивая у детей…

Какие нынче времена?

Не понимаю ни хрена…

Хотя чего тут понимать —

Начать сначала: Горький. Мать.

ХХ век

Столетье пса.

Столетье красного — по рёбрам — колеса.

Столетье счастья.

Столетье лжи.

Столетье по́ сердцу кровянящей межи.

Столетье правды.

Столетье тьмы.

Столетье, молотом дробящее умы.

Столетье света.

Столетье зла.

Столетье совести в гордиевых узлах.

Столетье чуда.

И ещё раз о свободе

«Свободу! К свету!»

Сбили обручи — из нас ручьи.

«Свободу!»

По доске расшились — всей воды лишились.

«К свету! К солнцу! Пусть попалит!»

Подпустили — мы вспыхнули и пропали.

Занавес. Финита. Точка.

А была о пятнадцати вёдер бочка.

Ветр ворует из сада о́ранжи

Ветр ворует из сада о́ранжи —

Смесь рубина и янтаря…

Поработать бы, что ли, сторожем

У октября?..

Флибустьеры — свои и ворожьи —

Тащат нажитое из ларя.

Поработать бы надо сторожем

У Октября…

Октябрь

Октябрь уж наступил…

……………………………..

Куда ж нам плыть?

А.С. Пушкин

Месяц — пасмурен и багрян…

Все мы вышли из октября.

Русских лет поворотный камень —

Брали Зимний, теперь Парламент.

Номер десять, который восемь,

Сдвинул влево земные оси,

Сдвинул оси и перепрятал.

А куда? Знали мы, октябрята.

Знали? Знали! Да позабыли…

Удивляемся: мы ли — были?

На линейках и под знамёнами

Малолетними миллионами?

Октябрятскими малыха ми

Разговаривали стихами…

Ныне сверстники октябрятам

Разговаривают… да — матом,

Чисто русским, родным и звонким,

Так, что лопаются перепонки.

Что за жуткая реконкиста?

Возвратилась власть октябристам.

Кто забыл о них — подскажу я:

Октябристы — сиречь буржуи.

Номер десять, который восемь,

Сдвинул вправо земные оси,

Номер восемь, который десять.

Влезли в осень и грязи месим,

Новых дней воровские хляби.

Осень, брат, наступил октябрь.

Дождик косит, но надо жить.

Октябрь. Осень.

Куда ж нам плыть?

Контрамарка

Мы любили, жаждали, искали,

Нас терзала зависть цвета «блонд» —

Но не горизонта к вертикали —

А к посмевшим плыть за горизонт.

Счастье — на галёрку контрамарка,

Два антракта (пьеса в трёх частях),

И пиджак — не модный, а немаркий,

С кожаной заплатой на локтях.

Или лучше — супер-люкс-обновку —

Эй, завидуй, абитуриент! —

Нацепить отрядную штормовку —

Конец ознакомительного фрагмента.