Долг платежом красен

Владимир Александрович Жуков, 2018

Одержимый чувством чести и долга, чиновник пытается расследовать деятельность главы городской администрации – матерого казнокрада. «Теплый» прием из-за утраты бдительности для него обернулся скандалом и шантажом. Благодаря другу, офицеру милиции, ему с возлюбленной удалось избежать горькой участи.

1. Контроль и учет

К месту встречи, в небольшой сосновый бор, что за городом, Хлыстюк прибыл вечером в служебном авто «Mazda» черного цвета. Увидел своего приятеля, поджидавшего его возле скромной белой «Оки», мягко вдавил педаль тормоза. Машина послушно остановилась у стройной высокой сосны. Игорь Глебович Каморин, лет тридцати восьми от роду, ладно скроенный, широкоплечий, услужливо открыл дверцу японской иномарки. Хлыстюк вылез из машины, следом на землю выпрыгнул ротвейлер буро-коричневой масти.

— А где же ваш водила, Савелий Игнатьевич? — ощутив цепкость его коротких пальцев, удивился Игорь Глебович. — Сами за баранкой. К чему такая конспирация? Почему встреча не в вашем кабинете?

— Слишком много вопросов, Игорек, — властно оборвал его Хлыстюк, слегка подтолкнул рукой. — Давай пройдемся, здесь нам никто не помешает. Замечательная погода, хвойный воздух, не часто ноябрь выпадает таким погожим. Обычно дожди, туманы, холодный норд-ост…

Они, прихватив мобильные телефоны «Siemehs», степенно прогуливались вблизи авто. Под обувью мягко пружинила увядшая трава, слежавшиеся настом сосновые иглы Хлыстюк строго поглядел на Каморина маленькими въедливыми глазами, пригладил ладонью седые волосы на лысеющем темени.

— Конспирация — дело, стоящее при любой власти и режиме, — назидательно произнес он. — Разговор у нас серьезный, о его содержании никто не должен знать, потому я и велел своему водителю отдохнуть. Водители слишком болтливые, ненароком проговорится. Да и кабинет мой не для таких бесед. Стены имеют глаза и уши.

Не исключаю, что технари из шестого управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией нашпиговали его «жучками». В машине тоже могут быть «сюрпризы». Даже президента Кучму его охранник майор Мельниченко умудрился подслушать в кабинете и месте со спикером Морозом устроить «кассетный скандал» по поводу политического убийства журналиста Георгия Гонгадзе, преследования представителей оппозиции. А уж нам и подавно надо держать ухо востро. Только не подумай, что я напуган, но лучше лишний раз перестраховаться, не рисковать. Помни, что береженного Бог бережет.

— Пригласили бы связистов, чтобы прощупали ваш кабинет. Для этих целей есть специальные приборы, — посоветовал Каморин. — Во-первых, убедитесь, что вас действительно прослушивают. Во — вторых, примите контрмеры.

— Дельное предложение, так и сделаю, — согласился Савелий Игнатьевич. — Ты, гляжу, не разучился соображать.

— Да, как говорят мои пацаны, есть еще масло в голове, — улыбнулся Игорь Глебович.

— Может тебя в штат взять советником?

— Благодарю, Савелий Игнатьевич, но меня служебная карьера не прельщает. Хотя предложение и очень заманчивое, я предпочитаю оковам свободу действий.

— Это золотые оковы, в роскоши будешь купаться. Поначалу многие, пока не дорвутся до власти, не ощутят ее вкус, \ говорят о свободе, независимости, — заметил Хлыстюк. — Именно власть дает капитал, красивых баб и свободу. Все же возьму я тебя советником пока на общественных началах, чтобы не давать повода для закулисных сплетен. А вообще старайся не засвечиваться.

Веди скромный образ жизни, не привлекай внимания. Возникнут проблемы, обращайся в любое время суток. Для того и мобильный телефон. Надо умело пользоваться плодами цивилизации. Всегда помогу, чем смогу. У кормушки президента куча советников, помощников и прочей челяди, а чем я хуже?

— Не хуже, а лучше. Благодарю за оказанное мне доверие, за должность. По пустякам беспокоить не стану, — пообещал Игорь Глебович. — Вы, Савелий Игнатьевич, можете мною располагать на все сто процентов, не подведу, не выдам ни под какой пыткой.

— Это ты хватил через край, ни пыток, ни нар мы не допустим. Я в тебе уверен, Игорек, а теперь к делу. Ты с Зубачем пообщался?

— Да, как вы приказали. Потребовал тысячу долларов в месяц и ни цента меньше.

— Как он отреагировал?

— Заартачился, схватился за телефонную трубку, хотел позвонить в милицию и прокуратуру. Пришлось его немного, как боксерскую грушу, помять. Подействовало, стал, как шелковый.

— Ты слишком не увлекайся, чтобы без тяжелых последствий, травм и увечий, — предостерег Хлыстюк. — Нам скандалы в городе не нужны, все должно происходить тихо, мирно на добровольных началах в виде пожертвований для общего блага.

— Аккуратно обошелся. После того, как взбодрил его, привел в чувство, предупредил, что на его «Зодиак» готовится наезд рэкетиров. Я мол, могу обеспечить “крышу”, охрану за соответствующую плату. Сказал, что эти услуги обойдутся ему намного дешевле, чем восполнение материального ущерба от неизбежного погрома.

— Зубач знает, кто за тобой стоит?

— Наверняка, догадался. Коммерсанты между собой тесно общаются, а земля, как известно, слухом полнится.

— О чем вы договорились?

— Он стал жаловаться, что товар идет плохо, фирма несет убытки. Был под градусом и вел себя вызывающе нагло, поэтому, Савелий Игнатьевич, пришлось его встряхнуть.

— В чем проявилась его наглость? — насторожился хозяин.

— Напоследок сказал, что гусь свинье не товарищ.

— Так и сказал?

— Дословно, — кивнул головой советник.

— Ну, гусь лапчатый, — всерьез рассердился Хлыстюк. — Я ему подложу большую черную свинью. Перья выдеру и поджарю, как шашлык на мангале. Узнает, кто в городе хозяин. Налогами задавлю, проверками изнасилую и по миру пущу.

— Может его слегка по голове арматурой стукнуть или утюгом погладить? — предложил Каморин.

— Пока воздержимся, я на него своими средствами воздействую. Через неделю завопит и сам на прием попросится. Ну, гусь, это же надо такой номер выдал. Я от него такой прыти не ожидал. Обычно он спокойный, покладистый, а тут полез на рожон…

— Наверное, в нем градусы взыграли, вот и осмелел? — предположил Игорь Глебович.

— Он мне и за градусы ответит. Денег у него нет, бедствует, а коньяк и водку хлестать горазд, — возмутился хозяин. — Почувствовал вкус шальных денег, вот и не желает делиться, жаба давит. С другими барыгами, как складываются отношения?

— На АЗС, платных автостоянках и на рынках придется еще поработать, — сообщил советник. — Жалуются на уменьшение оборота и выручки в связи с кризисом, ростом курса доллара. Хотя подорожание горюче-смазочных материалов им на руку. Парамоша хитрит, избегает встреч. Сколачивает вокруг себя группу недовольных барыг. Но я ему рога обломаю, а шпана разбежится по кустам.

— Парамошу я сам за жабры возьму, — сказал Савелий Игнатьевич. — Все должно быть под нашим надзором: магазины, рынки, комки, рестораны, бары, казино, АЗС, автостоянки, обменные пункты и прочие объекты любых форм собственности. Ты, Игорек, и без меня знаешь, где большие деньги вращаются, где финансовые потоки и даже ручейки. Надо успеть все прибыльные объекты и их субъектов прибрать к своим рукам, иначе влиятельные конкуренты, олигархи нас задавят. Из других городов и регионов нагрянут, из Днепропетровска, Донецка, Макеевки, превратив город в рынок сбыта своих товаров.

Прежде они назывались ОПГ, то есть организованные преступные группировки, а теперь трансформировались в благозвучно солидные ФПГ, финансово-промышленные группы, а суть одна. Круто развернулась борьба за крупные лакомые предприятия и сферы влияния. Недоглядим, опоздаем и окажемся на обочине или пустят нас в расход. У тебя в голове масла хватит, чтобы разобраться.

— Вы правы, Савелий Игнатьевич, конкуренты-варяги наседают, теснят, — сообщил Каморин. — У них крупный капитал, а значит и сила. Коль сила есть, ума не надо. Если полюбовно не договоримся, то неизбежны разборки. Нерационально, даже глупо, понапрасну терять людей. Надо наращивать мускулатуру, а это потребует дополнительных средств: экипировка, оружие, транспорт, средства связи, расходы на содержание боевой группы.

— Сила — это хорошо, но и мозги должны быть ясными. Часто побеждает не сильный, а хитрый. Сколько под нами сейчас субъектов предпринимательской деятельности?

— Пока шестьдесят пять.

— Мало, в городе их более двухсот и с каждым месяцем появляются новые субъекты среднего и малого бизнеса. Активно бери под «крышу» и других, чтобы конкуренты не опередили, — велел начальник. — Ты, Игорек, не скупись. Подбирай себе помощников из числа спортсменов — боксеров, борцов, штангистов, бывших спецназовцев, особенно, снайперов. Не исключено, что нам потребуются киллеры. Многие из спортсменов сейчас не у дел, и поэтому охотно согласятся, особенно молодежь. Им ведь каждый день нужны деньги на красивую жизнь, на женщин и развлечения. В твоей команде должны быть крепкие, надежные ребята. Отпетые уголовники не нужны, с ними проблем не оберешься. Понял?

— Как не понять, — улыбнулся советник и полез в карман черной кожаной куртки за пачкой сигарет и зажигалкой.

— С куревом повремени, — жестом руки остановил его Хлыстюк. — У меня на табачный дым аллергия?

–Извините, Савелий Игнатьевич, забыл, увлекся, — виновато спрятал сигареты и зажигалку.

— Впредь с памятью не должно быть провалов. Дыши свежим воздухом, береги здоровье, наслаждайся жизнью и природой. Кстати, курево, никотин приводят к импотенции и онкологическим заболеваниям. Есть риск раньше срока сыграть в коробок.

— Знаю, но еще неизвестно от какой заразы раньше опрокинешься, — хмуро заметил Каморин. — То ли от пули и взрыва, то ли от рака и СПИДа. От судьбы не уйдешь, от смерти не откупишься.

— Не нравится мне твой пессимизм, Игорек. Насчет СПИДа будь с бабами осторожнее и Бог помилует. Выше голову, нам рано еще, в отличие от поэта, бренные пожитки собирать.

— Конечно рано, — согласился тот.

В кронах сосны что-то прошелестело. В сгустившихся сумерках они увидели прыгавшую с ветки на ветку белку. Пес громко залаял на зверька.

— Фу, Сенатор! — хозяин прикрикнул на ротвейлера. К ногам упала сухая шишка.

— Нам тоже приходиться вертеться, как белке в колесе, — задумчиво произнес Савелий Игнатьевич и выжидающе поглядел на советника. — Что у нас там набежало?

Игорь Глебович понял с полуслова, нырнул рукой во внутренний карман и подал конверт с долларами:

— Здесь двадцать пять тысяч.

— Не густо, надо бы увеличить ставку, — вздохнул начальник и спрятал конверт в широкий карман темно-зеленого плаща. — На своих пацанов оставил?

— Как обычно, Савелий Игнатьевич. У моих ребят потребности известны — ресторан, казино, бабы… пока молоды, пусть развлекаются.

— Ты их сдерживай, чтобы без скандалов и крови. Помни: делу — время, а потехе — час.

— Помню, Савелий Игнатьевич, — отозвался советник. — А насчет увеличения ставки лучше повременить. Не надо резать курицу, которая способна нести золотые яйца.

— Пожалуй, ты прав, — после паузы ответил Хлыстюк.

Они возвратились к автомобилям.

— Я первым отъеду, а ты пока покури и минут через пять тоже пошабашишь, — велел Савелий Игнатьевич, глядя на приткнувшуюся у дерева «Оку». — Тесновата для тебя тачка, купил бы «Меrcedes», BМW, «Vоlvо» или джип «Subaru»?

— Не люблю пыль в глаза пускать, — ответил Игорь Глебович. — «Ока» меня вполне устраивает, неприхотливая и экономичная, а иномарку, тот же шестисотый мерс, всегда можно купить. Скромность украшает человека.

— Что ж одобряю твою скромность, молодец, — похвалил начальник. — Главное не высовываться, быть в тени. Это меня черт в политику втянул, будь она неладна. Но коль взялся за гуж, то не говори, что не дюж. С Зубачем я сам разберусь, он у меня не то, что свинью, черта признает за товарища.

— Сенатор, не шали! — окликнул он ротвейлера.

— Почему пса, так необычно, Сенатором назвали? — поинтересовался советник.

— Он иной раз лает без толку, — махнул рукою хозяин. — Как иной депутат, заберется на трибуну и чешет языком, черт знает что? Скоро ему стукнет пять лет — первый юбилей. Нынче среди состоятельных людей, в том числе чиновников и депутатов, стало модным отмечать дни рождения не только любовниц, но и четвероногих друзей — коней, собак, кошек и даже попугаев… Чем мы хуже?

— Не хуже, намного лучше, — услужливо заверил Игорь Глебович.

— Хочу на юбилей Сенатора порадовать. Заодно будет повод встретиться с влиятельными людьми, немного расслабиться в дружной компании. Ты поговори с начальником гарнизона, а я ему предварительно позволю, чтобы он выделил толковых пиротехников и оборудование, материалы для фейерверков. Как в День Победы, все небо украсим салютом. От души повеселимся, Сенатору тоже будет приятно. Я ему по случаю юбилея приготовил сюрприз, но разглашать не стану, чтобы не произошла утечка информации.

— Разноцветный салют — удовольствие дорогое, — робко напомнил Каморин.

— Что ж, где наше не пропадало. Впрочем, полковник и бесплатно устроит салют, упираться не станет, ибо себе потом будет дороже, — ответил хозяин и вдруг пропел. — День рождения лучший праздник, только раз в году. Каким-то там вшивым болонкам, пуделям и прочим шавкам устраивают пышные торжества, именины, породистым сукам по случаю удачных родов. Уж я на своего любимца не поскуплюсь. Он у меня бойцовской породы со знатной родословной. Молодец, за хозяина готов любому врагу горло перегрызть, а если надо, то и костьми лечь.

— Шеф, почему бы вам не завести еще питбультерьера?

— Упаси Господь! Это же зверюга. Его без намордников и коротких поводков нельзя выводить на прогулку, держать в квартире опасно, — возразил Савелий Игнатьевич. — Немало трагических случаев, когда эти непредсказуемые твари загрызли своих хозяев. Мне жизнь еще не наскучила, только за последние два, три года, пока у власти, ощутил ее настоящий вкус. Сенатор у меня надежный защитник, без команды «фас!» с места не сдвинется.

— Да, у собаки инстинкты, а человек руководствуется разумом, своими интересами, действует по принципу: своя рубашка ближе к телу, — напомнил советник.

— Вот в этом и суть трагедии. Главное отличие собаки от человека, — оживился Хлыстюк. — Поэтому юбилей Сенатора, как говорят футболисты о матче, состоится при любой погоде.

— А вы, Савелий Игнатьевич, не боитесь людской молвы, сплетен и пересудов. Разговоры пойдут, мол, буржуй с жира бесится, когда вокруг столько нищих и беспризорных, безработных и голодных, а он собачьи именины справляет? Каждый бы пожелал такой сытой собачьей жизни, — заметил советник.

— Черт с ними, с разговорами, они мне по барабану, как старому барану, — махнул рукой хозяин. — Оно может и к лучшему. Дурная слава, тоже способствует популярности, тем более, что очередные выборы на носу. Вон Ельцин на дурной славе в президенты России выбился, а Моника Левински за мемуары о сексе с Биллом Клинтоном многомиллионный гонорар отхватил. Так что, нет, худа без добра. Надо только уметь ловко обратить скандал, сенсацию, событие, факты, ситуацию в свою пользу. Чем я хуже?

— Не хуже, но тяжела шапка Мономаха?

— Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом?

— Да вы, Савелий Игнатьевич, по рангу о табелях уже генерал.

— Игорь, ты не забывай о моем хобби. У каждого свои пристрастия: первые коллекционируют шедевры живописи, вторые — яхты, самолеты и вертолеты, третьи — раритетные и современные авто, четвертые — старинное оружие, пятые — монеты и самовары и так далее. А я, хотя и обожаю дорогие гоночные тачки, но коллекционирую женщин. Это самое приятное увлечение. Основной инстинкт, гены далеких предков. Не забывай подбирать в салон красоты «Шик & Блеск» юных, сочных очаровашек.

— Будет сделано, — ответил советник.

— Фу, откуда запах, едкий, как аммиак? — Хлыстюк брезгливо повел носом, с подозрением взглянув на Каморина, замахнулся рукой. — Ах, ты, скунс, мерзкий паразит, утробный газ стравливаешь?

— Что вы, Савелий Игнатьевич, я не животное, соблюдаю этикет, — отпрянув в сторону, обиделся советник. — У меня дорогой парфюм от Dior.

— Кто же тогда? Может Сенатор? — хозяин оглянулся на пса, увлеченного рыжеватой белкой, перебегавшей и прыгавшей по веткам.

— Шеф, кажется, вы наступили на «мину»?

Хозяин взглянул на свои туфли и увидел прилипшую к подошве буро-коричневую, вязкую, словно пластилин, массу и посетовал:

— Эх, как меня угораздило? Не привык ни перед кем голову склонять, под ноги смотреть, вот и наступил.

— Может это экскременты от овцы или козы? — решил замять конфуз советник.

— Экскременты, экскременты, — укоризненно покачал головой начальник. — Каждый считает себя знатоком, ученым. Ты не юли, а называй вещи своими именами. Не лепи мне горбатого. У коз и овец помет вроде горошка или волчьей дроби. А это двуногие «лось» или «лосиха» наложили.

— Босс, хорошо, что коровы не летают, — вспомнил Каморин присказку.

— И слоны тоже, — поддержал Хлыстюк. Он с кислой миной вытирал подошву о сухую траву, слежавшиеся сосновые иглы, но запах от этого становился еще резче, отличался едкостью.

— Верно, знающие люди предупреждают, что лучше его не шевелить.

— Что ж мне с этим пластилином, так и ходить? — возразил хозяин. — Весь салон иномарки протухнет.

— Каждый раз убеждаюсь в том, что человек то же животное, хищник, зверь двуногий. Где приспичило, там и сделал, — сделал вывод Игорь Глебович.

— Ты говори, но не заговаривайся, — осадил его мэр. — По-твоему, я тоже животное, хищник?

— Нет, нет, упаси Господь, вы приятное и редкое исключение, — поспешил с ответом Каморин. — Где попало, гадить не станете, а только в специально отведенных местах.

— Хорошо, что напомнил. Я на днях был в столице, встречался со спикером парламента Гаманцом, так там нынче в моде биотуалеты. В центре Симферополя на каждом углу установлены. Какой-то ушлый бизнесмен Лева на человеческой нужде капитал наваривает. Советские общественные туалеты прикрыл, заварил решетками, поэтому люди поневоле вынуждены пользоваться платными услугами. Когда прижмет, то за ценой никто не постоит. Гребет деньги за мочу и кал. Надо бы и нам парочку биотуалетов приобрести для пикников. Выезжаем на природу, а ходить приходиться до ветра или под кусты, в том числе и бабам. Так не годиться.

— Будет сделано! — подтвердил Каморин и предложил. — Мы ведь тоже можем под предлогом аварийности закрыть все бесплатные туалеты на вокзалах, рынке и других общественных местах и установить биатуалеты. Как говорится, деньги не пахнут?

— Толковое предложение, — похвалил босс. — Удивляюсь, почему при Советском Союзе не додумались изобрести такую уникальную штуковину. В космос летали, а с платными сортирами прошляпили. Выпив литр пивка, мочились в подъездах?

— Страна огромная, было, где присесть. Даже туалетную бумагу покупали по большому блату, на всех не хватало, — посетовал советник. — То, что вы наступили на «мину» плохая примета. Будьте бдительны, возможен подрыв на мине или фугасе.

— Брось каркать. Если верить приметам, то и шагу ступить нельзя, — возразил Савелий Игнатьевич и позвал. — Сенатор, к ноге!

Ротвейлер, обескураженный едким запахом, сел у ноги хозяина. Поводя большой головой, чутко внимал приказам.

Пожав руку, Хлыстюк поспешно свернул разговор. Преследуемый запахом фекалий сел за баранку, захлопнул дверцу и «Mazdа» выехала из соснового бора. Через десять минут Каморин следом отчалил на «Оке».

Вскоре на темно-синем бархате неба проклюнулись первые звезды, среди которых серебряным челном скользил серп луны.