ВладИслав и Зверь

Влада Алиферцева (2024)

ВладИслав — незаконнорождённый сын князя Чёрного песка. Влад — не герой, пока не наследник и вовсе не колдун. Но несмотря на это и все трудности постапокалипсиса, ВладИслав не сдаётся. Он мечтает, чтобы его жизнь стала нормальной — с друзьями и семьёй, а не с бесконечными интригами и злоключениями. Но не скроешься от проблем ни в домике деда — тёмного целителя, ни в борделе мамы. Владу придётся столкнуться с оборотнем, который держит в страхе всё княжество. Но Зверь предчувствует, что бастард сможет его победить… Вот только каким образом? Взрослея, Влад пытается забыть о бедах, на которые богата его юность. Но придётся ли, чтобы позволить своему ребёнку жить, вступить в бой с призраками прошлого?

Несущий слово

Вера — всё, что у меня есть. Всё, что осталось. В побеге от своих демонов я ушёл в религию, надеясь: хотя бы здесь посты и самобичевание, чтение религиозных текстов защитят меня. Тщетно.

Все удивляются, почему проповедники грешат, они ведь «святые» люди. В первую очередь, мы просто смертные. Тем более мы боремся с грехом, от чего он наступает на нас больше прежнего. Человеку достаточно себе что-нибудь запретить, и соблазн набрасывается на него подобно голодному зверю.

Наказывая себя, я отправился нести свет и истину Мар Велла в недавно завоёванные кочевья. Поселение внутри каменно-песчаной воронки, где росла даже не плодоносящая пальма, а бесстыдное древо. И оно представляло собой жалкое зрелище: даже срублена ветвь — святотатство! Меня пустили в разгромленные, грязные «норы»: грубая глиняная посуда на циновках, молоко аддакса, листья и мякоть пальмы, но в котле, закопанном в песок, туша двухголовой козы — еда нечестивцев. Тут же в «белом» углу артефакт Кофейной эры. Дарящий свет во тьме — «фона-рик»!

Они поклоняются артефактам, даже не пытаясь их изучить, как и силам природы. Им неведома история Паука-Человека. Я встал посреди поселения и начал речь: «Несчастные! Вам повезло жить под сенью Древа! Почему оно здесь, ведь даже не даёт плодов?» Аборигены переглядывались с таким изумлением, будто я заговорил о том, почему они живут под Солнцем. «Оно здесь потому… Верней, вы здесь потому, что боги Мар Велла дали вам шанс на спасение!» Я поведал им легенды о Мстителях, полные простых для нас, но удивительных для них истин о справедливости, любви и дружбе. Я охрип, устал от жары, и меня всё больше отвлекал рык из дальней пещеры.

«Я есмь Грут!» — закончил я на высокой ноте, но моя аудитория осталась безучастной. Вымотанный, я согласился бы сейчас и на омовение песком.

Молодой, но уже побитый в сражениях вождь вышел перед старейшинами:

— Бахт я. Ты — много сказок. Красиво, но… — он не смог подобрать слова: — Вера сильна твоя если, излечи! — Указал на ту самую пещеру. — Тубибы… шаманы не мочь.

Хотя я не лекарь, но моя вера со мной, и я должен показать этим заблудшим ослам… овцам могущество наших Богов. «Освобожу ваш мир от свободы!» — мысленно твердя, я вошёл в пещеру, как в логово хищника. Я сразу понял, что тут правит демон. Его жертва — мальчик — скалился на меня.

— Заклинаю тебя… — я поднял священную книгу комиксов, а демон взвыл и взлетел в воздух. Следовавший за мной вождь в ужасе выбежал.

— Веришь в эту чушь! Я думал, вы просто разыгрываете спектакль для невежд, — произнёс ребёнок потусторонним голосом.

— Верую! Исчадье ада, сгинь. — И я сделал шаг вперёд, подняв священный молоточек со змеёй на рукояти.

— Серьёзно?! Перед тобой сам Бифронс! — повинуясь горящему взгляду, оружие вырвалось из моих рук. — А вот твоя книжечка — ерунда. Её листали век назад дети и ленивые взрослые. Ещё были такие популярные, эм-м, спектакли — просто для развлечения и денег. Впрочем, как и сейчас. Это всё выдумка!

— Не верю! — мне жаль этого исхудавшего подростка, порабощённого тварью. — Но даже если бы это оказалось правдой, в детских сказках за века собрано всё самое важное. Если эти истории находили отклик у многих, значит, в них была божественная искра. И для меня это не ради денег!

— Развлечение? — демон облизнулся.

— Нет, ради веры!

— Так отдай ради неё душу! И я оставлю этого человечка.

— И это племя… И всех людей.

Лишь бы не продешевить!

— Клянусь! — он протянул мне руку.

Скрепляю рукопожатием сделку. Ногти его вдруг превращаются в когти, пронзают мне руку до крови. Вокруг темнеет, будто поднялась песчаная буря. Ребёнок падает в обморок, а когда открывает глаза, то выглядит излечившимся после тяжёлой болезни. Демона в нём больше нет!

Демон во мне.

«Я не трону людей, — смеётся Бифронс. — Это сделаешь ты, о, несущий слово!»