Порок

Виталина Дэн (2021)

Лихие 90-е. Горячее время. Темное. Беспощадное. Царствует эпоха голода, разрухи и нищеты. Страна обросла руинами, на которых стоит въевшийся кровью пропагандистский штамп, а материальное и мертвое крепко переплелись между собой. Денис Туманов уже в подростковом возрасте осознал, что нужно крутиться и выкарабкиваться из убогости, которая его окружала и зловонием впитывалась в него. А тут еще так вовремя Туману поступает сомнительное предложение войти в одну из молодых группировок. Он не задумываясь принимает его. Ведь представился шанс сорвать куш. И для него совсем не имеет значения, что он наплюет на закон и переступит его, поскольку сама власть в свое время о нем забыла.Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Основные действия. Конец 1989 года. Денису 14 лет.

— И он, прикинь, мне такой говорит: иди, займись полезным делом, неуч. Не-е-е, ну это уже ни в какие ворота. А я ему такой: слышь, че, пиздить, как вы с мамкой? Ну и… отхуярил он меня ремнем и не преминул куском хлеба упрекнуть. Су-у-ука… Зажравшееся животное, — угорая, пересказывал мне очередные терки со своим отчимом Макс, когда ступили на лестничный пролет в школе, поднимаясь в кабинет на урок. — Да я и без их помощи подниму бабла! — я после его слов усмехнулся и стрельнул в него лукавым взглядом, чем вызвал неподдельное возмущение Кота. — А че-е-е? — всплеснул он руками в стороны. — В наше время каждый крутится, кто как может, — толковал он мне на серьезных щщах. — Я же не лезу в их дела, вот и они пускай нос свой не суют в мою жизнь. А то, видите ли, у них тупоголовый сын — бездарь. А, да, как же я мог забыть — еще и уголовник! А онии… — после незначительной заминки. — Через пару годков посмотрю на них, — тихо заржали с ним оба, не спеша поднимаясь на четвертый этаж. — Э-э-э? Ты вообще слушаешь меня? — ухмыльнулся Кот, толкнув меня в плечо, когда заметил мой заинтересованный взгляд на телочке, идущей впереди на пару с подружкой.

— Угу… — отозвался, не отрывая глаз от зачетной задницы девицы с выпускного класса, которая обсуждала хахалей и неторопливо перебирала ногами по оккупированной школьниками лестнице.

Рука так и потянулась вперед, чтобы смачно вдарить по мельтешившим перед рожей булкам, спрятанным под школьной серой юбкой в клетку.

Брюнеточка с кудрявым начесом на голове подпрыгнула на месте и резко развернулась к ржущим нам.

— Де-е-енииис! — рыкнула она, подаваясь ко мне и деланно злобно прищуриваясь. А я демонстративно начал тыкать языком в щеку, чем еще пуще распалил рядом стоящего с нами Макса и Маринкину одноклассницу. — Иди к черту, Туман! — выпендрившись, закатила глаза и отвернулась от нас, но мигом изменила свою походку и эффектнее завиляла жопой.

— Ко-о-озааа! — прищелкнул языком и удостоился тонкого среднего пальца.

Хохотнули с Котом, но улыбка враз стерлась с лица, а глаза заволокло теменью, когда в поле моего зрения появился ходячий кошелек. Дятел спускался вниз и, заметив меня, дернулся, желая заскочить на третий этаж, но было уже поздно. Рука в очередной раз неосознанно потянулась вперед, нелюбезно хватая жабу за шкварник.

— Ты куда намылился? — озабоченно поинтересовался у пацана и повалил тушу на лестницу нашей шараги.

— Туман, отцепись от меня! — растерянно пробубнил себе под нос с дрожью в голосе.

Да, уже какой год не самая приятная молва слыла обо мне в стенах учебного учреждения. Да и этот индивид знал меня лично и понимал, чего ожидать.

— Добрый день, Павел, — интеллигентно завел с ним диалог, улыбаясь.

Все-таки имею честь вести разговор с человеком из семьи интеллектуалов. Про мать его не помню, но вроде медик, а вот отец — первый секретарь обкома. Служебная волга, служебная дача за городом, трешка в центре города, импортные шмотки и зарплата другого уровня, нежели у простых смертных, которые перебиваются с копейки на копейку.

— Отвали! — суматошно заелозил на лестнице, с волнением оглядываясь по сторонам.

— Ну-ну, зачем же хамить? Не тужься ты. Я же культурно к тебе подошел, Паша.

Девчонки, свесившись с перил и наблюдая за нами, развеселились и выкрикнули:

— Денис, а ты даже слово такое знаешь?

— Где ты, Туманов, и где культурно?! — хихикая, подкалывали они.

Вскинул голову и полоснул по ним суженным взглядом. Мигом заткнули свои варежки и сорвались с места, преодолевая последний пролет до четвертого этажа.

— Паша, одолжи червонец, — вернулся к своему спонсору и начал шарить по его карманам, не дожидаясь этого тормоза.

— Туман… — он хотел сказать, что нет ничего, но я уже вытащил из прямых черных брюк двадцатку.

Присвистнули с притихшим Максом, стоящим все это время подле меня.

— Ляжку то все это время не жгло? — я довольно ощерился, спрашивая богатенького буратино.

Только передал деньги Коту, как позади нас раздался грозный визгливый голос нашей классухи, Елены Дмитриевны:

— Котов, Туманов! Это что за безобразие творится? Почему Вознесенский лежит на лестнице?

А еще я стою, нависнув над ним, и держу за воротник отутюженной белоснежной рубашки.

Блядство, как не вовремя!

— Да он оступился и упал, Елена Дмитриевна, — отозвался весело. Дергаю пацана за шкварник вверх и ставлю на ноги. — Примерзни, — неслышно процедил ему. — Иначе уйдешь на вечную зимовку. Я лично организую после уроков, — заиграл желваками, чувствуя, как Кот кулаком незаметно предупреждающе ударяет меня в бедро, а училка, цокая по лестнице маленькими каблучками, гневно печатает шаг.

Желторотик напротив кивает и испуганно отступает от меня. Кислород ему перекрыл и хлебальник захлопнул. Хоть и знал, что не посмеет его раззявить. Но никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Подстраховался, а теперь можно и по ушам проехаться этой доморощенной праведнице.

— Воскресенский, что тут произошло? — остановилась рядом с нами классная.

Скучающе перевел внимание на Макса, который открыто посмеивался над ситуацией.

— Я задумался и, запнувшись, упал…

— Что ты сделал, Туманов? — резко перебила его преподаватель и злобно уставилась на меня, уже подозревая, что клещами не выпытает у дойной коровы правдивую информацию.

— Вы слышали его, — негодующе развел руками, кося под дебила.

— Бегом за мной к директору!

— И что же вы ему скажете? — хамовато сыронизировал я, пакостно расплываясь в полуулыбочке.

Эта дура напротив покраснела, сжала зубы и кулаки, поправила круглые очки и выцедила из себя:

— Скоро узнаешь. В кабинет директора, живо! — особо выделила эту фразу, решив устроить мне очную ставку. — И почему у тебя рукава рубашки засучены? А ну-ка бегом приведи себя в надлежащий вид!

Передернул плечами и посторонился, освобождая ей проход, мол, говоря: вперед и с песней, флаг тебе в руки, доморощенная овца.

Разъяренная классуха молча полетела вниз под оглушительный звонок на урок, тоже навешивая мне на погоны хуи.

Ухмыльнулся и хлопнул пятерней Кота.

— Давай, слезки сильно не лей. Бабки после учебы попилим между собой, — подковырнул он меня и взлетел на четвертый этаж.

Обсоса уже и след простыл.

Поморщился и беспечно проследовал за женщиной, которая рявкнула на меня, подгоняя, и на проходящих девчонок…

— Райская, это что за вид? Ты что, на дискотеку явилась?! Ну-ка юбку опустила ниже. Стыдоба! А ты, Котова, что застыла, как оловянный солдатик, бегом на урок! Для кого звонок был? — разгоряченно распалялась неврастеничка.

Резко поднял голову, услышав знакомую фамилию и, глядя исподлобья, встретился с серьезным взглядом со светловолосой девочки десяти лет. Девочки, которая обеспокоенно бегала зелено-голубыми глазами под сенью пушистых подрагивающих ресниц от меня к учительнице, и пыталась сообразить, что произошло.

Тело вмиг налилось невесомостью рядом с Прищепкой, но в солнечном сплетении, как и всегда, что-то возбужденно всковырнуло наизнанку.

Насупилась, когда я лениво пошел вперед, не отпуская ее глаз. Кудрявая кукла с блестящим водопадом волос до поясницы и большим белым бантом на голове, удерживающим тугой хвост.

Смешная.

— Что случилось? — с тревогой негромко спросила у меня и коснулась моих пальцев, когда я проходил мимо них.

— Котова, ты не поняла меня? — выкрикнула училка, мгновенно вызывая во мне волну ненависти к ней.

— Все хорошо, — подмигнул ей и достал из кармана ириску. — Жуй, Прищепка. Оох! — наигранно охнул и неслышно засмеялся, когда ударила меня кулаком в бок.

— Дурак! — разозлилась из-за прилипшего к ней с детства прозвища, но конфетку нагло и ловко из пальцев выдернула.

Голубая заводь ее глаз просветлела, стирая ластиком неугодную ей зелень. Неуверенная улыбка расцвела на не сильно пухлых малиновых губах, и последовал глубокий вдох облегчения полной грудью. И так всегда… Не должно этого быть. Вздохов, таких взглядов, волнения, веры в меня, в мои слова, но, увы, есть… С самого детства. С первого нашего с ней знакомства.

Отвернулся от нее и злобно вдавил большой палец в нижнюю губу, задумчиво потирая ее по всей длине. Смотрел себе под ноги и знал, чувствовал, что смотрит мне вслед. С каждым пройденным шагом, отражающимся гипнотическим гулом в ушах, я необратимо тонул в мареве своих воспоминаний.

1984год. Денису 9 лет.

— Задрал! — разъяренно выкрикнул в пустой комнате, лежа на своей кровати. — Я тебе сейчас смычок в очко засуну, а твою доморощенную скрипку выкину с пятого этажа! — ударил кулаком в рядом стоящую стену, обтянутую невзрачными темно-коричневыми обоями с изображением опавших листьев.

— Мне заниматься нужно! — просительно вторил мне дрищ Никита, приходящийся мне родным младшим братом с разницей в один год. — Я и так к родителям в комнату ушел от тебя, пока их нет.

— Я сказал, заглох! — приподнял голову от подушки. — Еще один звук, и ты будешь под подъездом собирать щепки от своей виолончели или скрипки. Меня не ебет, музыкант хуев! — с психу стопой толкнул стоящую у подножья кровати отечественную деревянную тумбочку.

Секунда, и образовалась такая желанная мною тишина. Закатил глаза и башкой повалился обратно на подушку, пытаясь уснуть после школы. Но, похоже, сегодня была не судьба, как и во все предыдущие разы.

Переплетенный яростный тихий рык с негодованием выскользнул из меня, когда у соседей под нами раздался очередной детский визг, писк, хныканье, и до того громко, что даже подушка не заглушала этих раздражающих воплей.

— Вот же суки!

— И че ты на меня гонишь, когда у новых соседей снизу уже неделю играет свой аккомпанемент, — с затравленным вздохом завалился в нашу с ним комнату Никита, намекая на соседского спиногрыза.

— Скройся! — спрятал голову под подушку.

Меня хватило от силы на пару минут бездействия, пока вновь не раздалось оглушительное визжание, словно это исчадие расчленяли на куски.

Слабая нервная система не выдержала.

Сорвался с кровати и по пути к выходу из квартиры со всей дури зарядил ладонью в деревянную, окрашенную белой краской обналичку, с одной мыслью, что я их там сейчас придушу в ответ за изнасилование моей башки.

Пролетел в подъезде на пролет ниже и затарабанил руками и ногами в соседскую железную дверь.

Кровожадно оскалился, когда бесноватый ребенок наконец-то заткнулся.

— Кто? — раздался по ту сторону удрученный голос подростка.

— Открывай. Свои, — гаркнул на весь подъезд.

За дверью осеклись, но, отдать должное, не стушевались и дверь открыли. Напротив оказался короткостриженый русоволосый пацаненок с зелеными глазами, примерно моего возраста.

— Че? — скривился он и нелюбезно поинтересовался.

— Хуй в очко, слышал о таком? — на серьезе загоняю ему эту дичь и носком бью его в голень сначала левой ноги, а следом и в правую, вкладывая в удар все внутреннее напряжение и бешенство.

— Ты с башкой не дружишь? — взвыл он и завалился на пол около двери, хватаясь за место ушиба.

— Отчасти, — усмехнулся. — Угомони ребенка, и дайте поспать.

— Сосед, что ли? — сквозь зубы выдавил, растирая место, куда пришлись удары.

— Максюша, кто к нам пришел? Это мама, да? Максюююша? — тонкий голосок и топот маленьких ножек неумолимо приближался к нам.

Заржал от скривившейся рожи Максюши. Но в полной мере насладиться этой картиной помешала малявка, которая распахнула на всю дверь и так и застыла с открытым ртом, глядя на меня.

Присел к ней на корты и сцепил пальцы в замок.

— Звать как? — серьезно осведомился без улыбки, не сюсюкаясь с ней.

Но она молчала, и мне казалось, что с каждой секундой ее глаза и зрачки становились шире, а золотистые медовые кудряшки подпрыгивали в такт ее учащенному дыханию.

— Ты немая, что ли? Хотя, так горланить на весь дом… Рот прикрой, а то муха залетит.

Нахмурилась. Свела и изогнула маленькие бровки к переносице и поджала губы в прямую линию.

— Я не немая. Я — Уля! — гордо вскинула подбородок и, как царица, выставила ножку вперед, а у меня еще в башке щелкнуло, что она сейчас ручку мне подаст, чтобы я ее поцеловал.

— Юля, что ли? — усмехнулся и, озорно сощурившись, смотрел на нее в упор.

— Уля! Это не я немая, это ты глухой! Но оооочень даже ничего… — смерила меня каким-то серьезным и заинтересованным взглядом, чем заставила нехило так прихуеть от детской борзости. — Ульяна я… — остановилась на моих глазах, что-то возбужденно соображая.

Помедлив, обратилась к своему брату, закладывая ручки в карманы своего комбинезона, довольно неплохого по нашим меркам.

— Максюша, давай его заберем к нам жить. Ты уговоришь папку? А то он после нашего последнего собрания у подъезда с бабой Нюрой все еще на меня злится.

Губы непроизвольно задрожали и расплылись в широкую улыбку. Мать твою, когда я вообще последний раз улыбался так искренне?

— Ты кто, ребенок? И какого черта ты так визжишь на весь дом?

— Я так играю с братом, — невинно разулыбалась, демонстрируя свои уже частично потерянные молочные зубы, и кокетливо стрельнула в меня ярко-голубыми глазюками с изумрудным ободком по кайме.

— Во что? — ошарашенно мотнул головой, понимая, что эта девчонка ненормальная.

— Кто кого быстрее прикончит и отправит на тот свет, — досадливо высказался над нашими головами Максюша, который явно пришел в себя за время моего общения с мелкой.

— Пошли, будем чай с вареньем пить. Я, так и быть, налью тебе, — искусно сцапала меня за руку и потащила вглубь квартиры.

На секунду пересеклись обескураженными взглядами с ее братом, который, словив мое внимание на себе, кивнул головой, тоже приглашая внутрь.

— Заходи. Такой жест благотворительности у нее впервые можно наблюдать. Она, знаешь, какая жадная? — последнее пацан сказал с хищным оскалом и захлопнул входную дверь.

— А вот и нет! — взвизгнула маленькая коза и уперла кулачки в бока, мигом зверея.

— А вот и да! — перекривлял ее Макс и получил в ответ от маленькой занозы язык.

— Он наговаривает на меня, — переключилась на меня и растянула губки бантиком в очаровательной улыбке, возвращая себе маску ангела. — Он сейчас про безмозглую Полинку говорит, которая постоянно отбирала мои игрушки. Конечно я жмотила, но только чтобы к концу прогулки досчитаться всех своих кукол.

— Чай давай обещанный, — сунул руки в карманы трико и чуть не заржал в голос, глядя в эти честные округлившиеся глаза, оправдывающиеся передо мной.

— Иду, иду, — спохватилась и кинулась в кухню, как примерная хозяйка, размахивая ручками, словно птичка крыльями.

Стоило ребенку скрыться, как мы с Максом по команде согнулись и тихо заржали.

— Теперь ты понимаешь, что эту ненормальную невозможно заткнуть, если она того не хочет?

— Примерно начал догадываться, — искренне давился смехом.

Выпрямился и обвел взглядом светлый коридор новоприбывших соседей и уголок комнаты, где стояла темная, сверкающе-лакированная стенка с телевизором и большое объемное зеркало с деревянной витиеватой огранкой.

Удивленно присвистнул, сравнивая в уме свою невзрачную нору и хату жильцов.

— А че ты хотел? Родаки цеховики*(подпольный предприниматель в СССР). Да и отчим часто мотается за кордон, — привлек мой удивленный взгляд пацан. — Ну я думаю, ты не побежишь докладывать? Не сильно-то ты смахиваешь на терпилу, — безразлично передернул он плечами. — Хотя мне по большому счету плевать, — отмахнулся Макс. — Я — Кот. Котов. Будем знакомы, сосед, — вытянул он руку для рукопожатия.

— Будем. Я — Денис. Можно просто Туман, — изучающе вглядывался в него, отвечая ему на знакомство.

— Откуда ты? С пятого или третьего?

— Пятый.

— А ты тоже не славишься тишиной. На чем ты брынчишь все время? — скривился пацан.

— Угораешь? — меня всего перекосило. — Это мой недоразвитый брат-музыкант.

Макс загоготал в голос, призвав свою сумасшедшую сестричку.

— Максюша, что у вас там? Максюша?! У меня все готово! — прибежала к нам егоза, но на этот раз она не остановилась и влетела в меня, повиснув на моей ноге.

— Тише ты, убьешься, — инстинктивно сжал ее хрупкое плечико и невольно перешел к пшеничным мягким волосикам, накручивая кудряшку на палец.

— Пойдем, буду тебя угощать и чаем поить.

— Ну пошли, — беззаботно фыркнул.

— А как тебя звать?

— Денис, — стоило мне ей ответить, как она пару раз беззвучно повторила мое имя одними губами.

Ждал, когда она с меня слезет, но ребенок крепко обнимал мою ногу и со вскинутой головой любопытно с каким-то детским восхищением всматривался в меня.

— Липучка, отвали от него. Тебе только исполнилось пять лет, а ты уже начала маньячить, — Макс легонько дернул ее за волосы, но она не глядя на него отбилась рукой.

— Не мешай мне знакомиться с моим будущим мужем.

Ее брат обалдевши застыл, я поперхнулся и закашлялся, а девчонка скромно захихикала.

— Ой, я сболтнула вслух, да? — показательно прижала пальчики к губам и вновь вцепилась в мою штанину.

— Ладно, пойдем, Прищепка… — отчего-то сконфуженно буркнул и, схватив ее в свои руки, подбросил вверх.

1989 год. Основные действия.

— Туманов?! — пробасила классный руководитель, заставив своим голосом прийти в чувство и отогнать накатившее воспоминание.

Елена Дмитриевна распахнула передо мной дверь директора и довольно блеснула глазами, надеясь, что там во мне вызовут острый приступ совести.

Да только не было ее никогда и в помине. Ни чувств, ни совести, ни морали. Одним словом — мразь в людском обличье.

Проходя мимо учителя, рывком дернулся на нее, чем нехило испугал классуху. Подзатыльник придал мне больше скорости для того, чтобы залететь в карцер для бесполезных пыток.

Все одно и то же по кругу…