Удивительное изобретение
Коллектив — это живой организм, у которого есть и своя голова, и своя задница. Чундиков, по единодушному мнению коллег, считался головой. Но слишком строптивой. Поэтому задница его и уволила. Ну, это если образно.
А если серьёзно, то рассуждать на данную тему Чундикову не хотелось. Тем более что через месяц после увольнения их научный центр попросту разогнали. Как скопище заигравшихся детей. И причина оказалась более чем весомой: учёные мешали серьёзным дядям делать деньги.
В здании научного центра открыли развлекательный комплекс «Обновление». Его владельцем стала та самая задница, которая уволила Чундикова. Задница, правда, носила мужское имя, хотя и довольно странное — Безбулдыкин Адам Ильич. Бывший горе-учёный, переродившийся с помощью своего тестя — чиновника — в крутого предпринимателя.
Чундиков оказался в патовом положении: он не знал, куда идти и что делать. Положение усугублялось тем, что сократили и жену Чундикова, Капитолину Марковну, кандидата филологических наук местного университета.
— Ну и куда мы с тобой теперь поплывём на утлом челне порядочности? — неожиданно витиевато спросила она Чундикова и, упав ему на грудь, разрыдалась.
«Мы» означало не только Чундикова и его жену, но и двух прелестных девочек Дусю и Тусю.
Осознав это, Чундиков впал в ступор. С упёртым в потолок взглядом он пролежал на диване три дня и три ночи. Но жизнь не сказка. В богатыря Чундиков не переродился, лежание облегчения не принесло.
Пришлось вставать и в кипе свежих газет, которые купила Капитолина, искать работу. Увы, учёные никому не требовались. Головы превратились в головёшки. Отходы от костра реформ. От бессилья Чундиков заплакал.
На следующий день он вместе с женой встал на учёт на бирже труда.
Чундиков оказался в низине жизни, покрытой густым туманом.
* * *
Впрочем, чем отличаются учёные от обыкновенных людей? Тем, что они не от мира сего.
Поэтому, немного успокоившись, ум Чундикова вернулся на свою привычную орбиту — на орбиту творческой мысли.
Дело в том, что уже около пяти лет Чундиков работал над созданием удивительного прибора — Определителя Реально Заработанного, сокращённо ОРЗ. Или реально сделанного (ОРС). Но это, согласитесь, звучит несколько хуже. Поэтому Чундиков твёрдо решил называть прибор ОРЗ и никак иначе.
Толчком к изобретению такого прибора послужило то, что учёным постоянно меняли принципы и системы оплаты труда. То по одной схеме начисляли, то по другой.
Вот Чундиков и решил создать такой прибор, который бы идеально точно определял реально заработанную бюджетником сумму и не зависел бы от ухищрений чиновников.
Самое волнительное заключалось в том, что прибор был почти готов. Требовалось решение лишь одной проблемки. Но это решение в голову Чундикову никак не приходило. Уже два года его старания были тщетны. Но, тем не менее, Чундиков не сдавался. Он думал, думал и думал.
И вот — свершилось! Решение проблемки явилось Чундикову во сне в виде его школьного учителя физики Самуила Яковлевича Гошкенберга, которого за глаза все ученики называли весьма символично — Herr Pojmjosch[1].
Потому что Самуил Яковлевич был буквально помешан на своём предмете и всегда старался рассказать обо всём сразу. От этого его объяснения были довольно путанными и часто малопонятными.
Так вот, Самуил Яковлевич пришёл к Чундикову во сне и дал какую-то бумажку.
— Тебе передали, Гриш! — сказал он и исчез.
Чундиков хотел спросить, кто, но не успел. Он развернул бумажку. Там было решение проблемки. От неожиданности Чундиков проснулся. Но формулу запомнил. Он тут же записал её дрожащей рукой в блокнот, который всегда лежал на прикроватной тумбочке.
Через неделю прибор был готов. Он представлял собой подобие градусника со шкалой до ста пятидесяти единиц. По идее включённый прибор нужно было поднести к работнику, и индикатор тут же должен высветить процент выработки и сумму заработанного.
Чундиков поднёс прибор к себе и включил его. Индикатор зашкалил за сто пятьдесят единиц. Это означало, что он, Григорий Петрович Чундиков, создал гениальное изобретение. То есть произвёл нечеловеческую работу.
Тут же высветился денежный эквивалент — миллион долларов. Размер Нобелевской премии.
Дальнейшие действия Чундикова походили на действия ребёнка, в руки которому попала интересная игрушка. Он начал измерять сумму реально заработанного у всех домочадцев.
У кота Гергуши заработок равнялся нулю. И это неудивительно: целыми днями он лежал в кресле без движения, как огромная чёрная шапка.
У жены, которая из пары пустяков готовила обед, сумма заработанного составила девятьсот пять рублей шестьдесят копеек.
У пришедших со школы Дуси и Туси — два и три рубля соответственно. Как только прибор это показал, девочки в один голос заревели: они получили двойки за сочинение.
Чундиков был в восторге. Прибор работал как часы.
* * *
Чтобы дать своему детищу ход, Чундиков стал обивать пороги различных учреждений. И всюду его встречали хорошие, открытые для взяток люди. То бишь чиновники. Но, увы, дать им было нечего. Кроме кукиша, естественно. Поэтому и футболили они его от всей души. Развлекались как хотели.
И всё-таки до министра Чундиков дошёл. Им оказался моложавый мужчина с внимательными глазками и интересной фамилией — Нетудысуйко Филипп Петрович.
— Слышал, слышал, про Ваш чудо-прибор! — бодро начал министр, едва Чундиков зашёл в кабинет. — И что же Вы хотите?
— Поставить прибор на службу государству, — произнёс Чундиков заранее заготовленную фразу.
— Похвально, похвально, — пробарабанил министр пальцами по столу. — А не могли бы Вы показать действие Вашего прибора на сотрудниках нашего министерства?
— Мог бы, — растерянно сказал Чундиков. Честно говоря, он не ожидал такого поворота событий.
— Вот и ладненько. Пойдёмте, протестируем весь отдел, — министр поднялся из-за стола, и они пошли по кабинетам.
Казалось, Жар-птица успеха была уже у Чундикова в руках. Но тут случился элементарный облом: прибор забарахлил. Он всем показывал одну и ту же сумму заработанного — сто рублей.
Чундиков краснел, бледнел, бормотал извинения и порывался уйти. Но министр настоял на полном проведении замеров. Более того, после тестирования сотрудников он пригласил Чундикова в свой кабинет.
На ватных ногах Чундиков пошёл. Он чувствовал себя шарлатаном.
В кабинете министра Чундиков стал истово извиняться:
— Вы простите, но я это… того…
— Да бросьте Вы, — отмахнулся министр от назойливых оправданий. — Ваш прибор исправен. Просто сегодня сотрудники неважно сработали. А изобретение Ваше мне понравилось. Оно идеально вписывается в нашу концепцию нанотехнологий. Мы его сразу же запустим в серийное производство. Но при одном условии.
— Каком? — напрягся Чундиков.
— Если объём реально заработанного чиновниками прибор будет в двадцать раз увеличивать, а объём реально заработанного бюджетниками — в двадцать раз уменьшать.
— Почему именно в двадцать? — опешил Чундиков.
— Для соблюдения принципа амбивалентности, — туманно пояснил министр. — Поверьте мне на слово, у чиновников хлопот хватает и без этого чудо-изобретения, — добавил он.
— Извините, а как же один и тот же прибор может показывать по-разному?
— А Вы предоставьте два. ОРЗ-1 будет учитывать якобы реальный заработок чиновников, а ОРЗ-2 — бюджетников.
— Но ведь это обман, — не сдержался Чундиков.
— Зачем же так резко? — приподнял министр левую бровь. — Просто дифференцированный подход, не более того. Впрочем, если Вы не согласны, то я Вас не держу.
— А можно я подумаю? — робко спросил Чундиков.
— Конечно, — сухо ответил министр и нажал кнопку на столе.
В кабинет, блистая длинными ногами, вошла молоденькая секретарша.
— Оксана Марковна, дайте Григорию Ивановичу наш телефон. Он завтра в первой половине дня Вам позвонит. А Вы мне потом сразу же доложите.
— Хорошо, Филипп Петрович, — с готовностью проговорила секретарша.
— До свидания, — попрощался Чундиков с министром и последовал вслед за Оксаной.
Короче, когда к утру Чундиков очнулся то ли от яви, то ли от сна, решение у него вызрело. Он позвонил в министерство и сказал:
— Я согласен.
В тот же день Чундикова назначили руководителем Нанотехнологического центра «Аут».
* * *
Пару месяцев спустя во всех бюджетных организациях страны были поставлены стационарные приборы ОРЗ. После рабочего дня каждый работник проходил через прибор, как через металлоискатель в аэропорту. Индикатор чётко указывал объём выполненной работы и сумму реально заработанного.
Всё было точно, как в аптеке, поэтому спрашивать с власти повышения зарплаты бюджетники прекратили. Им было нестерпимо стыдно за свою неумелость в жёстком формате рыночных отношений.
А если всё же кто-то заикался о достойной зарплате, то ему резонно отвечали:
— Как работаете, так и живёте!
И оспорить это было фактически невозможно. С наукой не поспоришь.
— Вот когда результативность труда бюджетников сравнится с результативностью работы чиновников, тогда и можно будет говорить о возрождении страны и хорошей жизни для всех, — сказал по телевидению в своём выступлении министр нанотехнологий Филипп Петрович Нетудысуйко. — В противном случае разговоры на эту тему являются обыкновенной демагогией и ничем не обоснованным популизмом.
Возразить министру было нечем.
Что касается Чундикова, то он зажил на широкую ногу. У него даже служебный автомобиль с личным шофёром появился.
Единственное неудобство — совесть иногда донимала. Ну да тут главное перед ней не заискивать. И всё будет нормально.
И ещё: в последнее время Чундикову стало казаться, что и не голова он вовсе в новом коллективе, а нечто другое. Но это уже совсем чепуха, о которой и говорить не стоит.
