Линга Шарира. Третье возрождение Феникса

Виктор Романович Саморский, 2021

Что произойдет, если однажды осознанными сновидениями заинтересуются военные? Что если технологии ОС и практики Дзогчен будут использованы не для духовного развития личности сновидящего, а для сугубо практических и деструктивных целей противостояния между спецслужбами различных государств: шпионажа, чтения мыслей, контроля сознания, внедрения агентов влияния, физического устранения высших офицеров командования, наведения массовых галлюцинаций на войска противника? Кто сможет противостоять боевым магам в сновидческом и реальном мире, если это один и тот же мир? Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Россия. Московская обл. г Подольск. 31 января 2003 г. 11:24

Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации

***

В архиве стоял затхлый запах, пахло старой бумагой, плесенью и мышами. Полковник Самохвалов и капитан Ерохин медленно шагали вдоль бесконечного ряда совершенно одинаковых стеллажей, выкрашенных серой краской.

— Где-то здесь было, — вполголоса бормотал полковник, — ага, вот оно.

Он остановился, поковырялся в куче папок и вытащил одну на свет. Папка ничем не отличалась от остальных, обычная, казенного вида, с пожелтевшими от времени страницами, выглядывающими с краю. В верхнем правом углу обложки красовался штамп «совершенно секретно».

— Держи, капитан, — сказал Самохвалов, протягивая папку Ерохину, — выносить из архива категорически запрещено. Копии делать тоже. Для ознакомления у тебя есть два дня. Прочитать и запомнить. Потом положить обратно, на то же самое место. Вопросы есть?

— Вопросов нет, — быстро ответил Ерохин. Взвесил папку в руке.

Полковник совсем сдвинулся на старости лет, — подумал он, — мне же тут ночевать придется.

Однако вслух ничего не сказал.

Россия. Московская обл. г Химки.

5 февраля. 2003 г. 19:32

***

Мама вздрогнула, услышав смех Лены, доносившийся из подъезда. Она так давно не слышала, как смеется дочь. Собралась. Вытерла предательскую слезу фартуком. Отомкнула входную дверь с облезлой обивкой. На пороге стояла сияющая дочь.

— Знакомься мама, его зовут Рекс.

С глубокомысленным видом понюхав запахи квартиры, порог осторожно переступил огромный черный лабрадор. Умные карие глаза по хозяйски осмотрели прихожую, мебель, двери.

— О, господи! — только и смогла произнести мама. У нее подкосились ноги.

— Теперь он будет жить с нами.

— Леночка, но как? Ведь в обществе слепых очередь на два года вперед.

Лена беззаботно пожала плечами:

— Я не знаю, мама, Петр Яковлевич договорился.

— И обучаться уходу за собакой ты должна была целых две недели. А тебе вот так, сразу после второго занятия собаку домой отдали?

Лена опять пожала плечами:

— Мама, Рекс очень умный. Мы с ним просто рождены друг для друга!

— А это ничего, что он без намордника? Не укусит?

— Ну что ты мам, это же собака-поводырь! Она приучена подавать упавшие предметы. Им даже в общественном транспорте можно ездить без намордника. Мне Петр Яковлевич рассказывал. А укусить она может, только если нападут на хозяина. То есть, на меня.

Леночка снова громко рассмеялась. Мама вздохнула и украдкой бросила задумчивый взгляд на нее. Петр Яковлевич, Петр Яковлевич, Петр Яковлевич. Уж не влюбилась ли дочка?

— А еще, — продолжала тараторить Лена, — Петр Яковлевич договорился, чтобы меня посмотрели в военном госпитале. У них самые лучшие в мире специалисты по контузиям. Он сказал, что если там не смогут меня вылечить, то уже нигде не смогут. Даже в Израиле таких классных хирургов нет!

— Но это же для военных, — попыталась возразить мама.

— А меня на работу берут! — беззаботно сказала Лена, — в военное ведомство. В какой-то закрытый «ящик» в Мытищах. Машинисткой слепой печати. Я буду работать шрифтом Брайля.

— Но ты же не умеешь печатать?

— Научусь, — беззаботно ответила Лена.

— Ничего не понимаю, — запротестовала мать, устало опускаясь на кухонную табуретку, — а как же ты будешь на работу ездить? Это же далеко.

— Зачем? — искренне удивилась Лена, — при «ящике» есть военный городок. Мне дадут ведомственную квартиру. Петр Яковлевич договорился.

— А кто за тобой ухаживать будет? — изумилась мама.

— Я сама за собой буду ухаживать, — ответила Лена, закусив нижнюю губу, — мне нужно привыкать быть самостоятельной. Нужно жить дальше. Ничего, я привыкну. Я справлюсь, мам.

У женщины опять потекли слезы, именно так закусывала губку Леночка в детстве, когда упрямилась. Спорить бесполезно. Но как она сможет отпустить слепую дочку одну?

— Как же ты там? Одна? Вокруг мужики.

— Я больше не одна, мама. Со мной Рекс и Петр Яковлевич.

Россия. Московская обл. г Мытищи. 5 февраля. 2003 г. 20:05

Секретный объект из состава комплекса Академии СВР России

***

Самохвалов захлопнул объемистую папку, медленно и громко выдохнул и поднял взгляд на Ерохина, строгое лицо полковника слегка порозовело, мышцы расслабились.

— Вот теперь, — сказал Самохвалов, — я могу ответить на все твои вопросы, Петр. Задавай!

Ерохин задумчиво теребил в руках авторучку.

— Я ничего не понимаю, товарищ полковник, — выговорил он, — что мы делаем и зачем?

— Мы экстренно формируем боевую группу специального назначения «Феникс-3», — ответил Самохвалов и откинулся в кресле, — может коньячку?

Ерохин покачал головой.

— А я себе плесну, — сказал полковник и потянулся к сейфу, где стояла бутылка с дорогим импортным напитком, — мне можно. Я на пенсии.

— Почему Феникс? — спросил Ерохин, — и почему «три»?

— Вот потому и Феникс, что это уже третья попытка возрождения, — ответил Самохвалов, с вожделением распечатывая коньяк.

— Каково назначение группы Феникс?

— Противостояние потенциальному противнику в глубинах сна, защита первых лиц государства, создание дополнительного эшелона обороны в случае вероломного вторжения противника на территорию страны.

— Я не пойму, причем тут вообще сновидения? Может быть, это я сейчас сплю, и мне снится какой-то несвязный бред?

Самохвалов засмеялся и покачал коньяк в бокале, затем поднял на уровень лица и посмотрел сквозь напиток на лампочку. Одобрительно хмыкнул и сказал:

— Нет, капитан, ты не спишь, и это не сон. Все взаправду. Ты внимательно ознакомился с архивными материалами?

— Так точно, товарищ полковник, — ответил Ерохин, — но если честно, это же полный бред! Разве такое возможно? Оборотни, големы, дубли какие-то, наведенные галлюцинации. Звучит настолько фантастично и неправдоподобно, что я не смог воспринять всерьез.

— А придется.

Ерохин покачал головой из стороны в сторону.

— Подождите, Василий Петрович, вы хотите сказать, что все написанное, правда?

— Именно это я тебе и сказал, — ухмыльнулся полковник, — или у тебя есть какие-то сомнения в моей адекватности? Нет, Ерохин, я хоть и пенсионер, но еще не выжил из ума. Именно я собрал «Феникс-2» в семьдесят пятом году и командовал группой до девяносто первого. Так что я точно знаю, о чем говорю. И еще я очень хорошо представляю, на что способны штурмовики боевой группы.

— Но ведь они зеленые совсем. Они же ничего не умеют.

— А это не важно, научим.

— Но состав? — ужаснулся Ерохин, — несовершеннолетний пацан, помешанный на компьютерных играх, слепая художница, инвалид-колясочник, зэк-убийца и шизофреник из психушки. Кунсткамера. Паноптикум какой-то!

— Это еще не все. Скоро приедет старик-шаман, можешь сразу добавить его в свою коллекцию гиков.

Капитан хмыкнул, но ничего не сказал.

— Якут категорически отказался лететь на самолете. Какие-то комплексы, связанные с небом. Так что сейчас он медленно и нудно тарахтит по железке. Шести человек пока вполне достаточно. Позже обучим нескольких контрактников для замены основного состава.

Ерохин снова промолчал, продолжая вертеть в руках авторучку.

— У нас времени очень мало, если начнем работать с контрактниками, то обучение затянется на долгие месяцы, если не на годы. Боюсь, у нас нет столько времени, — Самохвалов наконец-то сделал глоток коньяка, одобрительно крякнул и продолжил монолог, — я очень долго выбирал, перерыл медицинские карточки двух десятков больниц, отобрал самых перспективных. Но если не повезет, то заменим, у меня еще очень большой список кандидатур, подходящих по параметрам.

— Вы можете хотя бы объяснить, почему выбор пал именно на этих людей? Что в них особенного?

— Долго объяснять. Сема всегда говорил так — главное, нереализованный потенциал.У каждого человека есть предназначение, но многие не могут самореализоваться из-за увечья. Потенциал ищет выход и находит в чем-то ином, например, в необычных способностях в мире сновидений. В принципе, обучить можно любого, но это долго и трудно, мешает барьер страха заставляющий проснуться. У людей с ограниченными способностями такого ограничения нет. Воля сильнее разума. Остальное — практика. Не смогут — научим. Не захотят — заставим. В крайнем случае — заменим.

— Как-то у вас все очень просто и оптимистично звучит, товарищ полковник.

— А вы, капитан, все чересчур усложняете. Смотрите на мир проще, и у вас появятся дети.

— Они же почти все гражданские. Как мы будем ими управлять? Как можно отдавать приказы слепой девушке, подростку, дебилу, калеке?

— Дисциплина — это ваша прерогатива, капитан — но я не думаю, что у нас с этим возникнут проблемы. Наши проблемы вот здесь.

Он ткнул пальцем в одну из папок с документами.

— Что это? — спросил Ерохин.

— Ознакомьтесь, Петр Яковлевич, — Самохвалов протянул капитану несколько картонных папок, — это о-о-очень интересная информация. К сожалению, я даже не знаю, наш ли это случай? Но моя интуиция меня очень редко подводит.

Ерохин открыл первую попавшуюся папку и начал быстро читать верхний лист.

Список погибших генералов РФ в период 1991 — 2002.

Совершенно секретно.

***

Генерал—полковник Гусев Юрий Александрович. Погиб в автокатастрофе 30 ноября 1992 года в Москве.

Начальник отдела военной контрразведки Тихоокеанского флота контр—адмирал Егоркин Николай Васильевич. Погиб в автокатастрофе 15 февраля 1993 года, по пути в аэропорт под Владивостоком.

Генерал армии Баранников Виктор Павлович. Умер 21 июля 1995 года на собственной даче от инсульта.

Один из руководителей ГРУ Генштаба ВС РФ генерал—майор Ломанов. Погиб 22 мая 1996 года в результате наезда пьяного сотрудника милиции.

Генерал—майор бронетанковых войск Анатолий Волков. 18 июня 1996 г. покончил с собой из наградного пистолета.

Генерал—майор ГРУ ГШ РФ Шипилов. 5 мая 1997 года покончил с собой, выбросившись из окна собственной квартиры.

Генерал—лейтенант Рохлин Лев Яковлевич. 3 июля 1998 года найден мертвым на собственной даче. В убийстве генерала обвинили жену.

Заместитель начальника ГУБОП МВД РФ генерал—майор Батурин Борис Никодимович. Погиб в автокатастрофе 7 июля 1998 года

Начальник управления ГРУ генерал—майор Шалаев. Погиб в автокатастрофе 7 августа 1999 года в Ступинском районе Подмосковья.

Адмирал Угрюмов Герман Алексеевич. Умер 31 мая 2001 года в посёлке Ханкала (Чечня) от сердечного приступа.

Генерал—лейтенант Лебедь Александр Иванович. Погиб 28 апреля 2002 года при катастрофе вертолета МИ—8 в Красноярском крае.

Генерал—майор Герцев Валерий. Погиб 11 сентября 2002 года в автокатастрофе на 45—м километре Киевского шоссе.

Генерал—майор Федеральной погранслужбы Платошин Владимир. Убит 1 сентября 2002 года случайной попутчицей из собственного пистолета.

Генерал армии Ивашутин Пётр Иванович. Умер 4 июня 2002 года. Причина не установлена.

Генерал—майор Шевелев Виталий. Найден сгоревшим в своем собственном автомобиле в Раменском районе Подмосковья 19 сентября 2002 года.

Генерал—майор Колесник Василий Васильевич. Умер 30 октября 2002 года. Причина не установлена.

Генерал—лейтенант Шатохин. Погиб в автокатастрофе 5 ноября 2002 года.

Генерал—лейтенант Шифрин Игорь Леонидович. Погиб 15 ноября 2002 года попав под обстрел в Грозном.

Генерал армии Максимов Юрий Павлович. Умер 17 ноября 2002 года. Причина смерти не установлена.

***

Ерохин отложил прочитанный лист в сторону, и внимательно посмотрел на Самохвалова.

— Ну, что скажешь? — напрягся полковник.

— Не знаю, — пожал плечами Ерохин, — я же не следователь. Время было такое, заказные убийства, разгул преступности. Беспредел!

— Чушь! — Самохвалов отставил в сторону коньяк, встал и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по комнате.

— По крайней мере, — наконец сказал он, — половина случаев выглядит крайне подозрительно. А если рассматривать с позиции, кто именно умер, и кого посадили на его место? Тогда становится ясно, что потери просто невосполнимые! Кто-то целенаправленно и методично уничтожает высшее военное руководство. Уничтожает профессионалов, с боевым опытом и заслугами, тем самым подрывая обороноспособность нашей страны. Понимаешь, Ерохин или нет? И это только одна страница!

Он подошел к столу, за которым сидел капитан, схватил папку и сунул ее Ерохину.

— А у меня здесь несколько папок этого дерьма! Руководители регионов, бизнесмены, политики, банкиры. Это передел собственности, Ерохин. Тут пятидесяти лет будет мало, чтобы разобраться, кто, кого и за что убил?

— Василий Петрович, мы-то тут причем?

— А притом, Ерохин, — полковник снова сел в кресло и взял бокал с коньяком. Руки заметно подрагивали.

— А притом, Ерохин, — повторил он, — у нас нет гарантий, что это дело рук местных бандитов. И мы обязаны перестраховаться на случай возможного, — он поднял бокал, салютуя Ерохину, — вмешательства иностранных разведок. Необъяснимые случаи — это как раз по нашей части. Нам поручено защищать страну, ее граждан, и нашего гаранта конституции. И мы будем их защищать! Будем обеспечивать спокойный сон наших граждан.

Как? — хотел спросить капитан, но вовремя прикусил язык.

Россия. Московская обл. г Электросталь. 6 февраля. 2003 г. 11:47

Психиатрическая больница.

***

— Яна, — представился он, и вдруг заканючил гнусавым голосом, — хочу шоколадку.

Ерохин хмыкнул, расписался в документах. На секунду замялся, но потом решительно протянул руку.

— Пошли со мной.

— Куда? — противным гнусавым голосом запротестовала Яна.

— Узнаешь, — пообещал Ерохин.

Они вышли из больничного корпуса и бодро зашагали по асфальтированной дорожке. Мимо два опухших санитара толкали каталку, накрытую белой больничной простыней. Под простынею явно лежало тело. Ерохин отвернулся и встретился взглядом с Яной. Что-то неуловимо изменилось в зрачках шизофреника.

— Ты кто? — вдруг сипло спросил тот, вырывая руку.

— Меня зовут Петр Яковлевич, — повторно представился Ерохин.

— И чего тебе от меня надо?

— Вы сейчас проследуете со мной.

— И куда я проследую?

— В военный госпиталь, — не стал лукавить капитан.

Больной успокоился и замолчал, озадаченно оглядываясь вокруг. Внимательно посмотрел вслед санитарам.

— Еще одного жмура покатили, — сказал он, откашливаясь, — второй за сегодня. Чего они дохнут?

Ерохин пожал плечами:

— Разные могут быть причины. У кого-то давление. У кого-то рак.

— Дурак, — в рифму сказала Яна.

Ерохин вздрогнул и обернулся. Столь быстрое перевоплощение его реально напугало. Как прикажете общаться с человеком, если он меняет личину каждые две — три минуты.

— Ты еще помнишь, кто я? — безо всякой надежды спросил он.

— Мужик, который обещал мне шоколадку.

— Вообще-то я тебе ничего не обещал, — Ерохин хотел добавить слово «девочка» и не смог. Перед ним стояла вовсе не девочка.

— Нет, обещал, — топнула ножкой Яна.

— Нет, не обещал, — парировал Ерохин, — это ты просила, а я ничего не ответил.

— Молчание — знак согласия.

Ерохин хмыкнул. Собственно говоря, почему бы и нет. Как раз проходили мимо киоска, где полно всякой ерунды. Капитан достал кошелек, отсчитал мелочь, взял протянутый сникерс. Сунул Яне.

— Держи, попрошайка. Свалилась на мою голову.

Та быстро выхватила сладость и принялась лихорадочно срывать обертку.

— Что нужно сказать дяде?

— Что он педофил, — гоготнул проходящий мимо санитар, один из тех двоих, что совсем недавно катили жмурика.

— Спасибо! — жеманничая, ответила Яна.

— Ну, вот и ладно, вроде бы договорились, — подытожил Ерохин и злобно стрельнул взглядом в сторону санитара.

— И о чем мы договорились? — спросила Яна.

— Что ты по-е-дешь со мно-ой, — раздельно произнес Ерохин, делая нажим на каждом слоге.

— И за-чем? — в тон ему продолжала допрос Яна.

— Мы по-е-дем к дя-де док-то-ру, в во-енный го-спи-таль, — чуть ли не по слогам пояснил Ерохин.

— У тебя головка бо-бо? — обычным голосом спросила Яна.

— Нет, с чего ты взяла? — удивился Ерохин, тоже перестав кривляться.

— А почему тогда ты со мной сюсюкаешь?

— Я? — в свою очередь поразился Ерохин.

— Ты, — обиженно буркнула Яна, — тебе разве не объяснили, что мне уже не пять лет, а двенадцать.

— Для двенадцати лет ты слишком нахально клянчишь шоколадки, — засмеялся Ерохин.

— А ты слишком профессионально соблазняешь несовершеннолетних девочек. Чувствуется немалый опыт.

— Это откуда, интересно, у двенадцатилетней взялись такие познания?

— Сорока на ушко нашептала.

— Ну-ну, — неопределенно буркнул Ерохин.

Некоторое время шли молча. Покинули больничный двор, приблизились к военному уазику.

— На бибике поедем кататься? — снова засюсюкала Яна, хитро прищурившись.

— Деточка, — хмуро сказал Ероин, — заканчивай свои игры, можешь же нормально общаться.

— Могу, но не хочу! — упрямо скривила губки Яна, — так жить неинтересно.

— Залезай, — Ерохин открыл дверцу.

Со вздохом Яна забралась внутрь. Поерзала там немного, устраиваясь поудобнее, затем крикнула:

— Все. Поехали.

Ерохин захлопнул дверцу, обошел уазик, молча забрался на водительское сидение.

— Ладно, дядя Петя, не обижайтесь, — примирительно сказала Яна, — уже и покривляться немножко нельзя. Совсем чуточку.

— Чуточку можно, — сказал Ерохин и повернул ключ зажигания, — а кривляться нельзя.