Размышления о смысле жизни. Гипотеза Бога

Виктор Молокоедов

Со страниц этого сборника афоризмов вам в руки упадут жемчужины мудрости. Автор следует дорогой великих мыслителей, выбирая при этом свой путь. Вечные вопросы познания тайн Вселенной, смысла существования и цели Создателя… И книга должна непременно стать настольной и не только потому, что изречения пригодятся в разных случаях вашей жизни. Высказанная мысль – достояние общечеловеческое, а значит, автор говорит о каждом из нас.

Глава 2. Проявления Бога. Вера и сомнения

В мире с переменным успехом противостоят две веры: вера в Бога и вера в отсутствие Бога. И каждая выдаёт себя за знание.

Накатывающий вал научных открытий подточил веру в бога. Для деловых людей наука мало-помалу сделала наивную веру курьёзной. И хотя польза религии и пустота безверия не оспаривались бы, одно только соображение о пользе веры не переубедит скептика. Экстаз верующего для него иррационален.

Или этот мир весь на виду, как думает большинство непритязательных людей: стоит только в нём больше объехать, высмотреть, испытать на себе, почитать о нём, и мы его в основном себе представляем. Или несравненно больше от нас скрыто. В этом мы, чем дальше живём, тем больше убеждаемся.

Заветная мечта человека — утвердиться в знании своего бессмертия.

На сомнения наших знаний всегда хватает.

Серьёзными людьми основательные вещи не принимаются на веру, а личная проверка всякому представляется и безнадёжной, и слишком затратной. Каждый плывёт в привычном потоке сложившихся условий и обычаев, держась поверхности. Лишь изредка случается, когда твёрдое дно вдруг само заденет, радостно испугав отчаявшегося пловца, и приглашает его встать на ноги.

Наравне с широко рекламируемыми открытиями и в противовес восхвалениям захватывающих научных побед следовало бы, по справедливости, регулярно предоставлять публике свидетельства нашего поражения — полный сборник подтверждаемых опытом, но необъяснимых опытным умом явлений. Удивительных явлений, в ряду которых правилом становится исключение из правил.

Не нужно бы и комментарий, пока к ним не готовы. Люди сами поймут как надо: смысл непознанного по важности далеко превосходит любопытные открытия и прямо указывает на стороннее в нас участие.

Мы преуспеваем в науке разбираться и пренебрегли наукой мыслить.

Когда простых наблюдений и знаний не хватало, философ пытался поймать истину в сеть словесных построений. Суть же оставалась равнодушна к нашему одеянию — новому или перелицованному.

«В споре рождается истина». Лучше в дружеской беседе, но и тут нельзя поручиться. Истина капризна, она зреет в тишине, доверяется одному и требует безраздельного внимания и постоянства.

Невозможно всё узнать, а главное, не нужно. Чтобы не смешаться, следует выделить для исследования болевые места наших интересов и сомнений.

Библейские чудеса, старые мифы для практичного человека не убедительны. Верующие, слушая их, просто подавляют свои грешные сомнения. Не верящие объясняют чудеса массовым гипнозом, по материалам современности.

Но тому, у кого неодолимо желание самому понять мир, жизнь предоставляет немало материала. Достаточно, к примеру, задуматься над самой возможностью ясновидения и точных предсказаний, сделанных в наши времена и известными людьми, например, В. Мессингом, — и попытаться объяснить всё это как-нибудь научно и иначе, чем присутствием и участием иного мира.

Н. Тесла иногда говорил, что не сам изобретает, а перенимает готовые технические идеи из «космического банка данных» (выражение не его, а поздних учёных). Он видел, что духовная сущность человека не погибает, что всё в мире разумно. Он говорил, что возможно создать (и он собирался это сделать) приборы для общения с душами умерших людей. Он предсказал 1-ю и 2-ю мировые войны, видел на расстоянии смерть и отход своей матери. Затвердить бы всё это у нотариуса с той же тщательностью, к какой мы привыкли в нестоящих делах, чтобы оно не превратилось с годами в сказку. Остановить бы на этих признаниях внимание всего человечества, признаниях, переворачивающих грубо-материалистическое представление о мире нашего обитания.

Спрашивают учёных, как объяснить возможность предвидения. Чтобы ничего не сказать, потому что сказать нечего, учёные объясняют этот феномен «изменённым состоянием сознания».

Религия несправедлива, когда обвиняет в неверии не себя, а пациента.

Неверие не преступление. Не виноват человек, если не дошёл сам, если не встретил проповедника, если не было в его жизни хороших преподавателей. Не виноват он, наконец, и в собственном бессилии.

Сбывающееся предсказание — шоковая терапия для убеждённого атеиста.

Природа предчувствует, человек и предвидит.

Предвидение — нечаянное вступление в божьи сени.

Мысль наша, как узор на замерзающем стекле, прорастает непроизвольно, и каждый раз может закончиться иным рисунком.

Всё, что было создано стоящего в общечеловеческом образовании, всё значительное в искусстве имело за собой важнейшие причины — поиски духовного путеводителя, массовая вера в него и равнение на него лучших людей. Без этой опоры и пассивной помощи не могло быть ни роста духа, ни устойчивого сохранения достигнутого. Эту мысль хорошо иллюстрирует нынешнее выхолащивание веры, утрата духовности, небывалое падение нравственных ориентиров и разруха в искусстве.

Чистый разум, как инструмент теоретических умозаключений, без успеха на протяжении веков доказывал существование бога. Люди могли просто верить в Бога, но не могли поверить философским доказательствам своих современников, манипулировавших словесными терминами.

К счастью для нас, зримое доказательство исподволь готовят — накопленные к нашему времени знания, нерядовые события, благодаря Интернету быстро расходящиеся и известные широким кругам населения.

Кто не видит в себе вечную душу, тот ещё не проснулся.

Разгадка мира посильна лишь простому, всё и сразу охватывающему средству. Это душа человека, исполненная любви к живущему, произрастающему и происходящему. Этому средству посильны не мысли, а замысел.

Знаний того, как живут окружающие, для понимания мира избыточно, их потребуется сокращать и упрощать, чтобы сделать пригодными для дела. Их же и недостаточно, потому что большая часть мира вне нашего круга.

Тайна рождения Вселенной, Галактик, тайна зарождения жизни, Происхождения обрывков ДНК на астероидах, распространения спор во Вселенной, кухня, где их готовят — всё это интересно и важно. Но самая большая тайна — сам для себя человек. Все вопросы исходят от него, поражённого увиденным. Все ответы возвращаются к нему, чтобы посеять новые вопросы. И ни один ответ его не удовлетворит вполне, пока он не откроет царские врата мира — знания бессмертия духа.

Где бы, когда бы ни появилось Сознание, оно по своему существу высшего над всем неосмысленным миром, естественно, начинает укореняться и закрепляться над ним. Рано или поздно оно должно было уйти от общей судьбы живого мира и решить вопрос своего бессмертия.

Волей судьбы нам представлен видимый мир для работы в нём, для нашей любви его и благодарности судьбе, или тому, кто её задал. Чтобы мы, широко захватив и ничего не утратив, с нашей добычей вошли через смертный леток.

В основу веры в Высшие силы ложился разный материал — случайные наблюдения, непонятые происшествия, слухи. Родилась вера, но было далеко до уверенности.

В наше время накоплено достаточно научного материала, меняющее ситуацию. Стало возможным получить какое-то объяснение Высшим силам. Пусть оно слабо, схематично, но всё же — оно позволяет думать о Них с чувством реальности.

Некоторые из тех, кто возвращался из клинической смерти, рассказывают, что там его встречали, как долгожданного, и если не родственник, то кто-то близкий по духу, благожелательно и с любовью. Суть происходящего они распознать не успевали. Но после того, как они это пережили, атеистов среди них точно не оставалось.

Непреодолимый барьер для логики — это вопрос о происхождении Бога. Не забегаем ли мы вперёд, когда задаём его, ещё не зная Бога.

Мыслящему человеку приходится изначально признать за данность физические законы мира. Допустив это, придётся и Бога признать за данность, как следствие первого допущения. Тогда придётся отказаться и от поиска Создателя, — и присоединиться к Нему как Устроителю.

Мы противопоставляем верующего и неверующего, а они не так далеко друг от друга. Верующий борется с сомнением, а неверующий поддаётся ему.

Пусть разумный колеблется в вере, но то, что его борьба не кончается в пользу неверия — выраженное признание разума, достойного вечности.

Правда — это проявление божества. Если тебе неугодна правда, ты становишься неугодным божеству.

Если человек живёт в неправде, Бог ему не помощник, он его не видит.

Верующий — и тот, кто допускает существование Бога, и тот, кто допускает правоту верующего. Суеверие, вера в приметы — выдают всё ту же веру человека в Бога над ним.

Верующий ближе к истине в любом случае. Если Бог есть, вера его потом подтвердится. Неверующий же отсутствия Бога не обнаружит, если он и прав.

Выражение врождённый инстинкт — это название главы биологии, которая не написана.

Религия благодатна для тех, для кого священник не поп, а батюшка, для кого Всевышний не бог, а Отец. Для простых, для большинства верующих людей.

У меня перед глазами встаёт давнишняя картина: белый свет молнии напряжённо взыграл в окна, и тут же страшный треск молнии. Бабушка моя удивлённо и благоговейно воскликнула: «Ца-а-рица небесная!». Одновременно её рука безотчётно взметнулась креститься, а уже через мгновенье, левой рукой, она поспешно закрывала окно от хлынувшего с неба потопа. Мне не избавиться от зависти к тому, как жили наши старики, не мудрствуя, без сомнений, просто в Боге.

О кончине верующих и ни во что не веривших: сезонное увядание не опасно, засыхание необратимо.

Кончившись здесь, очнёмся ли мы в ином месте?

Какой переход важнее — в жизнь или обратно? Верующего занимает обратная дорога.

Если бы наука, экономика и техника позволили обессмертить отдельных людей — о, какое горе принесло бы это тем, для кого такая услуга оказалась бы недоступной!

Что скажу Ему, когда предстану? Откуда бы мне было знать, что в Его глазах важно и что пустяки, если бы нам от роду не было вложено непреложное свойство: любить среду нашего обитания, живой мир и людей.

Прискучит разглядыванье картинок калейдоскопа, хотя и красивых, и разных, но однообразных по существу; подобно этому иссякнет интерес к разнообразию физической жизни.

На божьем суде ущербны интересы, неприкосновенна истина.

Будущего долго ждать.

Если бы Всевышний был к нам безучастен, мы не казнили бы себя так за зло, нехотя содеянное нами.

Кажется, что мука эта общая и для нас, и для Отца нашего.

Ты не увидишь суда божьего, суда, на который здесь, человеческий, мы насмотрелись. Тебя ни о чём не спросят, потому что всё о тебе знают. И не объяснят приговор, потому что он тебе самому будет ясен.

Первое и тягчайшее наказание грешнику в другом мире — возвращение ему совести и способности внезапно увидеть вред от себя и постичь логику дальнейшей судьбы своей души. «Что я наделал» — воскликнет душа с отчаянием необратимости.

Грешный человек виновен меньше, чем принято думать. Он ошибался. Это его любовь, общее всем начало и движитель жизни, завела его на ложную сторону ревности, мести, ненависти.

Грешно ли то, что никому не вредно? Или для такого случая грешны завышенные требования?

Душа моя — судья уму. В какую сторону меняется способность соображать, душа исправно замечает.

«Нет Бога кроме Аллаха» — холостая фраза. Бог не один, Бог един. И во что верит, и верит ли во что ясно человек, если видит дело в названии?

Когда Бог в нас, и мы исполняем общую работу, мы часть Бога, мы соучастники. Когда он вне нас, он непонятен, и чтобы задобрить опасного Бога, нужны храмы, ритуалы, поклоны. Мы не можем сообщить образу Бога ничего иного, как скопировать для него рутину человеческого тщеславия.

Кто я, обязанный всему или свободен от всего? Какая роль мне лучше?

Выше свободы — самоконтроль. Ниже — наша воля.

Первое время жизни, жадно впитывая красоты мира, человек как будто приближается к божьему замыслу. Уходит ли он с багажом лучшей поры жизни или с убытком, понесённым в дальнейшем от холода жизни и разочарования?

Всевышний не ведёт дневник за каждого. Какое самомнение нужно иметь человеку, чтобы приписывать Богу пристальный интерес к каждому его движению.

Дневник ведётся им самим, в дальнем закоулке памяти.

Memento mori. Беззаботный умирает раз, мыслящий всю жизнь.

Божественный мир это банк, где без угрозы дефолта хранятся наши добрые накопления.

Античное предостережение «Помни о смерти» сменилось спасительным христианским призывом: помни о Боге. Это завершение долгого поиска человеком смысла своего бытия.

Идея проста, она понятна не одним избранным, а доходит до всякого человека.

Она действенна, потому что не на пустом тщеславии и не на страхе стоит. Её основа — само духовное естество человека. Требования христианства любить ближнего своего и быть справедливым созвучны человеку и легко принимаются.

Она утешительна: не зная страшного тартара древних, последователь её всегда готов предстать пред светлым Отцом, оставив здесь свой ненужный скарб.

Важно и то, что ты делаешь, но важнее, что добавил.

Надеяться на то, что под занавес жизни я заживу в согласии с Богом, а пока могу пожить в своё удовольствие, не оглядываясь на других, — не значит ли это перехитрить самого себя?

Наблюдателю не познать Бога. Он открывается соучастнику.

Что там из подобия нашему миру: демократия, олигархия, самодержавие? Там согласие такого рода, что не нужно власти.

Бога не вместить в образ. Для себя можно сконструировать замысел бессмертия, его становление, объединение, воздействие на мир. Но эта умозрительная схема годится лишь для гипотезы.

Человек в хоре божьего оркестра. Хор сглаживает изъяны певцов.

Представлению о Боге с общими для всех религий атрибутами вечности, всевидения, всемогущества и любви соответствует единая субстанция духа, любви и воли, осознающая без языков и переводов, проявляющаяся жизнью в материальном мире, действующая (существующая) безвременно в неизмеримом, едином пространстве.

Вселенная не велика, Вселенная бесконечна. Выражение «Велик Аллах» ограничивает Бога до околоземного владыки.

Некоторые люди трудно запоминают имена и в обращении их избегают, без особой неловкости, потому что не привязывают имя к человеку. И действительно, душу не назовёшь, а души людей единородны.

До Бога доходит наше естественное чувство любви к ближнему, ко всему живому, к красоте природы.

Всё богатство мира придано нам на пути к Нему.

Перед выпуском в свет мы прошли инструктаж; освоившись, потеряли бдительность.

Пустив нас в жизнь, Бог отпустил нас на собственную волю, оставив за собой один уголок — совесть. При настойчивости «свободолюбивого» человека Бог может покинуть этот уголок на остаток его пропащей жизни.

Прокрустово ложе свободы.

Если бессмертная душа выпущена в наш мир для временной и почему-то важной работы, — она не вовсе лишена памяти, напутствие придано ей от рождения.

О перевоплощении: и удивительно, и удивляться нечему.

Явление дежавю не имело объяснения и смущало умы до тех пор, пока ни получило названия. Теперь этот придурок знаком в лицо, и необходимость объяснения отпала.

Факты реинкарнации не раз подтверждены свидетельствами. Неизвестно, что в их основе: то ли это собственная память претерпевших, то ли нечаянное подключение их к космической информации. Неизвестно, кем учреждены механизмы, производящие с нами манипуляции, где обосновались, кем управляются, как действуют.

Уже привычно учёные говорят о мировой информации как о факте, но как-то связать это загадочное явление с известным понятием Бог не осмелятся.

Учреждение ад в представлении многих религий воздействует различными мучениями на тела осуждённых, на то, чего у души уже нет. Ничего подобного тому, что представляет себе мстительное, больное воображение палача-человека, в бестелесном мире не существует, а представление это — само по себе великий грех.

Возвращение оттуда (перевоплощение) тоже может быть не связано с наказанием, а является обычной для мира работой.

Перевоплощение не может обойтись без участия Высших сил. Ими же предоставляется и зал ожидания, и пересадочная платформа.

Если перевоплощение души не происходит по правилу выпавшей карты, а имеет целью совершенствование, то она вошла в плотный мир для полного участия в жизни. Её отвлечение исключительно на себя лишает её движения.

Если что-то позволяет прочесть судьбу человека, если имели место и оправдывались совершенно неожиданные и явно неслучайные предсказания, сделанные известными людьми и касающиеся крупных событий, то это прямые доказательства невидимого нами мира и его Распорядителя.

В своё время я сам, уроженец Курской области, был поражён нелепым предсказанием Ванги, что Курск утонет. А невероятное предсказание через много лет сбылось, оказавшись не той, но правдой. Думается, что в этом случае Ванга картинок будущего не видела, а только слышала из него чьи-то голоса и разговоры и передала, что слышала, сама не понимая смысла. Зачем бы ей, старому человеку, легкомысленные загадки. Но ведь слышала.

Физические законы мы привыкли понимать как данность, они не вызывают удивления. Законы же судеб непостижимы человеку; задать судьбу и сложить и увязать для её исполнения бесчисленные обстоятельства, — не объяснить иначе, как высшим расписанием. Или, скорее, наличием в запаснике варианта из случившегося.

Самое поразительное в предсказании — доказательство принципиальной возможности видеть картины будущего. Не означает ли это в свою очередь, что будущее существует уже сейчас, параллельно с настоящим.

Демонстрация умственных способностей и сил внушения, перехватывание чужой мысли на расстоянии, прозрения и безошибочные предсказания В. Мессинга и раньше, при его жизни, и ещё сейчас употребляются в развлекательных целях. Судьба пророка никогда не была завидной, судьба современного пророка — судьба медведя с кольцом в носу.

Между тем, он дал нам обильный материал для судьбоносных выводов. Он показал возможность мысленного общения людей, что даёт повод говорить о принципиальной возможности приёма и записи мыслей человека. Он несомненно видел будущее, и хотя сам не знал, откуда и как, нам он предоставил роскошную возможность не торопясь обдумывать возможности и варианты.

Для начала одно мы можем предположить твёрдо: мир не один, и даже в глубоком уединении возле нас происходят события разных эпох, нас окружает сонм людей, невидных нам.

Прорицателю не позавидуешь. Он несчастнее простых, не способных к этому людей; полуоткрытый мир перед ним — кошмарные сны наяву.

Одни верят в приметы или служебным экстрасенсам, т.е. реально зависимы от любого поветрия, другие, наивные, без остатка поверили в Бога и уже неподвластны тёмным силам.

Мы извечно принимали участие в устройстве мира, потому что мы часть Бога. Потусторонний мир выстроен и налажен нами же, (носителями разума, подобными нам). Ему не миллионы лет, он был всегда. И он всегда обустраивается.

Сюда, в растительную жизнь, мы или осуждены, или направлены, или сами вызвались на необходимую работу. И мы должны прожить назначенную жизнь в соответствии с естеством, как обещали.

Мы могли быть командированы одновременно — кто в Египет фараонов, кто в племя африканцев, кто в Россию Советскую. Это направление повторяется и меняется, как смена по очереди работающих и отдыхающих на трудном рытье котлована.

Мы живём не в прошлом, не в будущем, и не в разделяющем их миге, а в большом настоящем.

Там, откуда мы родом, время не течёт от прошлого к будущему, а движется на месте.

Что произошло на наших глазах или с нами, было и раньше, и существует в круговороте испокон веков.

Может быть, по божественному порядку душа не вся уходит в жизнь. Часть её не покидает своего мира и находится в связи со страждущей на земле.

Счастье человека таится исключительно в его свойстве любить: людей, дороги, погоду, птичьи стаи — весь божий мир. Не довольствуясь этим, искать чьей-то любви к себе — ловить ненадёжное эхо от собственных слов.

Любовная глухота приговорила бы высокий ум к пожизненному заключению.

Любовь, лишённая силы тревог и мук, мимолётна.

Жить ради людей озаряет радостью, жить ради их мнения сделает нищим.

И великая слава не обещает бессмертия. Погонишься за мирской славой, рискуешь вечностью.

Слава здесь — в том мире может оказаться отягчающим обстоятельством.

Мы грешим, если в хлопотах жертвуем радостью, какую дарит нам природа.

Тело стареет. Душа неизменна, как почерк.

Вера хороша, когда она сознание мобилизует, а не парализует.

Религия действенна, если она принята человеком не на себя, а применительно к ближним.

Истина одна. Разновидность вер — это разноликость изображений, исполненных проповедниками. Дорога к истине — слияние тропинок-вер по общему им существу.

Ковёр религии следует периодически выбивать от многовековой пыли, чтобы проступил её подлинный рисунок.

За правдой наклонись, истине поклонись.

Истина не меняется, она выше подвижного мира, представляя не видимость, а суть его.

Послушать учёных, истина зависит от их открытий. Кому-то покажется, что они её выращивают.

Цельное восприятие у животного и растительного мира не беднее нашего интеллектуального, анализирующего, разлагающего на составные части.

Последователи дзэн-буддизма прилагают долгие усилия, чтобы вернуть себе утраченное, цельное восприятие.

Мы интеллектом работаем над правдой, они душой пробиваются к истине.

Признанный мудрец, однако, понимает своё бессилие, потому что сознаёт, что мудрости его в действительности не на что опереться. В ту действительность, которая у него перед глазами, не каждый поверит.

Правда немногословна, истина очевидна.

Бог в своём величии терпим. Вера, детище проповедника, отдаляется от истины на расстояние своей агрессивности.

Кривда уже до реализации искривляет пространство.

Бог велик и в том, что остаётся в пределах необходимости. Мудрые люди, прообраз и подобие Бога, не своевольны.

Скромным людям Бог близок. Разумный отступил бы от разума, если бы похвалялся им. Мудрому человеку от похвал неуютно.

Мудрый народ, чтобы не впасть в слепоту, не переставал бы сомневаться в истинности возвещения, что он избран Богом.

Служитель, выступающий от имени Всевышнего, разоблачает себя.

Преступники и святые — это отклонения вниз и вверх от общего уровня людей. История народа описана количеством и амплитудой отклонений.

В характере гения — уход от пригретого места и общего мнения, в судьбе его — одиночество.

Судьба праведника в наше время предопределена. Масса новейшей информации раздавит его и похоронит без надгробия.

Умному, доброму человеку свойственна немногословность. Ближе к мудрости — молчание. Проповедник вовсе непоследователен.

Бог един и безвременен. Пророки же разных времён разноречивы. Проповедуя каждый часть отпущенной ему истины, они выражают больше себя, чем Бога. Если они заявляют, что посланы Богом, то это не более той правды, что и каждый из нас послан Богом.

Развитие религии это медленная поступь человечества от суеверий к осмысленной вере, от фетиши к Богу.

Конец ознакомительного фрагмента.