Ночные твари

Виктор Метос, 2021

Продолжение бестселлера «Жена убийцы», проданного в России тиражом более 20 000 экземпляров. Высокие рейтинги книги на Amazon и Goodreads. Гремучая смесь Майка Омера и Рейчел Кейн. Книга, написанная профессионалом, побывавшим по обе стороны уголовного правосудия – на месте и прокурора, и адвоката. Одержимый картинами загадочного африканского художника, он воплощает их в своих жестоких убийствах. Чтобы поймать маньяка, нужно понять изощренный смысл этих картин… Черные туники. Туго обмотанные вокруг головы бинты, насквозь пропитанные кровью. Ногти обрезаны, волосы острижены, на коже следы отбеливателя. Так выглядят жертвы убийцы, прозванного Палачом с Багряного озера… Фанат безумного кенийского художника Сарпонга, он воплощает в реальность его кровавый цикл «Ночные твари». Никто не знает, какой смысл вкладывал Сарпонг в свои холсты. Но маньяк явно видит в них некую идею. Какую же? Чтобы это понять, прокурор Джессика Ярдли должна обратиться за помощью к бывшему мужу – ждущему казни серийному убийце. Тот не только знаток психологии психопатов, он сам художник. Но пойти на такое – выше ее сил… Тем временем убийца готовится «очеловечить» очередную картину. Героиней которой вполне может стать сама Джессика… «Мрачная книга, мрачная. И еще раз мрачная. Но тех, кто откроет ее, ждет незабываемая история». – Kirkus Reviews

Глава 10

— В отдел розыска пропавших без вести департамента шерифа позвонил муж Кейти Фарр. Ты в это не поверишь…

Болдуин говорил быстро, и Ярдли схватила со стола ручку и блокнот. В трубке был слышен шум улицы.

— Он уже целый день не видел свою четырнадцатилетнюю дочь. Хармони Фарр. Она не отвечает на звонки. Девочка никогда не убегала из дома, и для нее это явно ненормально.

Сердце у Ярдли заколотилось чаще.

— Еду с тобой.

— Не думаю, Джесс, что это хорошая мысль. Только не прямо сейчас. Что, если этот тип убил сначала свою жену, а затем и дочь? Если он решит, что я ему не поверил, все пойдет наперекосяк.

— Это маловероятно, раз есть вторая жертва, и…

— Не уговаривай. Я свое решение принял.

Ярдли вздохнула.

— А что, если девочка потрясена смертью матери и сбежала, давая выход своим чувствам?

— Возможно. Но лучше перестраховаться, чтобы потом не раскаиваться.

— В любом случае позвони, когда соберешься встречаться с ним.

Положив трубку, Ярдли открыла досье на Фарр, собираясь проверить, не убегала ли ее дочь в прошлом из дома, но тут у нее завибрировал сотовый. Это была Ривер — Ярдли дала свой номер на тот случай, если ей что-либо понадобится. Она поступала так с жертвами всех преступлений, которыми занималась.

— Джессика.

— Привет, это Энджи. Извини, что звоню на сотовый… Не отрываю, а?

— Нисколько. Что там у тебя?

— Я сейчас кое-что вспомнила… про тот день. Мне это приснилось ночью, но, проснувшись, я поняла, что это был не сон.

— Сейчас попрошу агента Болдуина…

— Нет. Я хочу сказать… Пойми меня правильно, он очень вежливый, не говоря о том, что он горячий, но мне с ним неуютно… То есть мне гораздо уютнее с женщиной. Мужчины обращаются со мной как с сумасшедшей. Считают меня чересчур эмоциональной. Что для них лишь отговорка, чтобы не обращать внимания на мои слова.

— Понимаю. — Ярдли обвела взглядом свой кабинет. Она перебирала дела, собираясь отправить часть в архив, а остальные передать Джексу. Посадить посетителя было негде, а ей хотелось поговорить с Ривер лично. — Мы можем встретиться на Стрип?

* * *

В середине дня Стрип не был заполнен туристами, но от улиц исходил испепеляющий зной, отчего Ярдли казалось, что ее запекают в духовке.

— Выглядишь отлично, — сказала Ривер, когда они остановились у пешеходного перехода, дожидаясь зеленого сигнала. — Жаль, у меня не бывает повода надеть костюм.

— Поверь мне, я предпочла бы легинсы и топ, как ты.

— Да, но, наверное, к человеку относятся гораздо серьезнее, когда он так одет. Мне постоянно приходится выслушивать всякие непристойности из-за своего вида.

— И мне тоже, — усмехнувшись, сказала Ярдли. — По-моему, мужикам нет особого дела до того, как мы одеты.

Они пересекли улицу, и мужчина, стоявший перед казино, попытался уговорить их заглянуть внутрь ради халявной выпивки. Женщины вежливо отклонили его предложение, но он еще какое-то время шел следом за ними, прежде чем переключиться на другую жертву.

— Я люблю солнце и тепло, — сказала Ривер. — Когда мне было пять лет, родители перебрались в Аляску. Там зима длится десять месяцев, так что для меня везде, где солнце и песок, рай.

— Когда ты приехала сюда?

— В семнадцать. Я убежала из дома, не оглядываясь назад. Проехала автостопом через всю Канаду и очутилась в Сан-Франциско, в крохотной квартире вместе с поэтом. Я работала официанткой в двух местах, чтобы нас содержать, а он сидел дома и писал стихи — должна сказать, очень дерьмовые.

Она хихикнула, и Ярдли улыбнулась.

— Я посмотрела на твоего бывшего, — сказала Ривер. — Он был художником, правильно?

Ярдли с трудом сглотнула, потому что во рту у нее внезапно пересохло. Она уставилась себе под ноги.

— Извини! — спохватилась Ривер. — Мне надо вырвать язык.

— Нет, ты ни в чем не виновата. Просто я не привыкла говорить о нем. Он был художником, но, в отличие от твоего поэта, весьма успешным. — Ярдли проводила взглядом молодую парочку, которая прошла мимо, держась за руки, источая запах спиртного. — Когда мы познакомились, я была фотографом, и он всегда поддерживал меня. Уговаривал оставить все прочие занятия, потому что искусству нужно отдаться полностью, если хочешь чего-нибудь добиться. Нужно принести себя ему в жертву, чтобы создать что-то неповторимое.

— Ого! Глубокая мысль.

Ярдли кивнула. Они остановились на перекрестке рядом с «Дворцом цезарей»^[9], наслаждаясь прохладой, веющей от фонтана.

— У него было потрясающее понимание жизни, я такого больше никогда не встречала. Он разбирался в людях и в их мотивациях так, что ему позавидовали бы лучшие психологи, с кем мне доводилось работать. Вот что делает его таким страшным. Он знает, кто мы такие. Благодаря этому сам мог стать кем угодно, но пожелал стать тем, кто есть. Никакого ужасного детства, никаких издевательств, никаких психических расстройств. Он сознательно выбрал стать чудовищем.

— Ты правда веришь в это? Что он сам сделал свой выбор? Не думаешь, что мы уже рождаемся такими, какими станем? Я хочу сказать, быть может, вселенная делает нас такими, какими хочет?

— Эдди убивал, потому что это доставляло ему наслаждение, — Ярдли покачала головой, — а не потому, что его рукой двигала вселенная. — Взглянув на статую Августа, она сказала: — Если ты ничего не имеешь против, я бы предпочла поговорить о чем-нибудь другом.

— Милая, я вовсе не собиралась тебя пытать. Честное слово. Извини.

— Всё в порядке. Просто… бывают дни, когда говорить об этом особенно тяжело.

Остановившись, Джессика тихо застонала, растирая виски.

— Не возражаешь, если мы где-нибудь сядем? На меня иногда накатываются приступы головной боли.

Усевшись на скамейке перед закусочной, они какое-то время молчали.

— Ну, давай переменим тему, — наконец сказала Ривер. — Ты говорила, у тебя есть дети?

— Дочь. Ей семнадцать.

— Что она из себя представляет?

— Учится в университете Лас-Вегаса. Таких называют савантами^[10]. Моя — хорошо адаптированный в общесте савант. — Ярдли улыбнулась. — По-моему, она считает своей задачей заботиться обо мне.

Ривер помолчала, уставившись на асфальт.

— Не думаю, что у меня когда-либо будут дети… — Она проводила взглядом молодых парней, которые проезжали мимо в «Кадиллаке», окликая прохожих. — Хочешь узнать, что мне приснилось?

— Если ты готова говорить.

Ривер кивнула.

— Это было ужасно. Когда я проснулась, ночная рубашка прилипла к телу. Промокла от пота насквозь. Такого со мной никогда раньше не было.

— Что тебе приснилось?

— Когда я выходила из торгового центра на стоянку, было… ну, около десяти вечера, как-то так. Так что уже полностью стемнело, но я оставила машину у фонаря. Подошла к ней, открыла дверь брелоком — и тут почувствовала жуткую боль в затылке, и все вокруг безудержно закрутилось. После чего я очнулась на столе с забинтованным лицом. Но я сосредоточилась на последней секунде перед болью и во сне увидела все четко.

— Что ты увидела?

— Перед тем как сесть в машину, я посмотрела на окно и увидела в стекле отражение.

Ярдли внутренне напряглась, однако внешне попыталась сохранить бесстрастное спокойствие.

— Ты увидела лицо?

— Нет, — Ривер покачала головой. — Все произошло слишком быстро. Лишь мелькнувший образ. Проснувшись, я решила, что это был кошмарный сон, что мне это приснилось, но это было слишком реально. Уверена, это был он.

— Что на нем было надето?

— Не знаю. Кажется, что-то черное, но я видела только выше пояса.

— Разглядела цвет волос? Расу?

— Нет. Увидела движение руки, и на этом все оборвалось. Я не запомнила ничего такого, что поможет его описать… — Она задумалась. — На стоянке были люди. Но он подошел прямо ко мне, даже не глядя на них. Он выбрал именно меня… — У нее задрожали руки. — Твою мать! — пробормотала Ривер, сплетая их на груди.

— Все в порядке, Энджи.

Та покачала головой.

— Я учу своих подопечных миру и гармонии, учу использовать энергию вселенной, чтобы исцелять себя, но саму, когда говорю об этом, трясет.

— Ты ни в чем не виновата. Это реакция твоего мозга. Он продолжает обрабатывать травму, и все, что ты делаешь, совершенно нормально.

— Вот только выглядит это совсем ненормально… — Ривер шумно вздохнула. — Что, если он уже давно следил за мной? Это означает, что он знает, кто я, скорее всего, знает, где я живу и работаю… Он ведь придет снова, правда?

Ярдли ответила не сразу.

— Не знаю. Но я переговорила с департаментом шерифа, и сегодня же к тебе приставят охрану. Людей там не хватает, поэтому до настоящего момента никого не могли выделить. Теперь же рядом с тобой двадцать четыре часа в сутки будет находиться полицейский.

— Но ты что думаешь? Он предпримет еще одну попытку?

Ярдли облизала пересохшие губы.

— Во многих подобных случаях, которыми я занималась… нет, преступник не возвращался. Слишком большой риск. Но есть один тип преступников… Наверное, их можно назвать полностью оторванными от действительности. Порой они сами не понимают что делают, не отдают отчета в своих поступках. Вот преступники этого типа иногда возвращаются к своим… — Ярдли готова уже была сказать «жертвам», но в самый последний момент остановилась. — К выжившим после нападения.

— Этот человек относится к такому типу?

— Не знаю. Он кажется мне попеременно то методичным и собранным, то совершенно потерявшим контроль над собой. Я просто не знаю, Энджи.

Ривер кивнула.

— Что вы будете делать, если найдете его?

— Я участвую в расследовании лишь косвенно. Моя главная задача заключается в том, чтобы проследить, чтобы все прошло гладко и дело можно было довести до суда. Пожалуй, можно сказать, что на самом деле моя работа начинается только с момента задержания подозреваемого.

— Вот уже нет, твоя работа начинается не с задержания, — Ривер улыбнулась. — На самом деле она началась с той секунды, когда ты стала беспокоиться обо мне. — Она уставилась на проезжающие мимо машины. — Что мне делать, если он вернется за мной? Как защититься от такого человека?

Джессика могла бы предложить завести пистолет и собаку, установить сигнализацию, могла бы сказать, что какое-то время за ней будут присматривать и все будет хорошо, только это было бы неправдой. А правда заключалась в том, что если преступник действительно хочет навредить жертве и его не волнуют последствия, помешать ему практически невозможно.

— Никак, — сказала Ярдли. — Остановить этого человека можно, только если его схватить — или убить.

Примечания

9

Один из самых знаменитых развлекательных комплексов, а также один из крупнейших отелей мира.

10

В обиходном смысле саванты — лица, обладающие выдающимися способностями в чем-либо, но имеющие ту или иную степень отклонений в социальном поведении.