Таблетка для чемпиона

Виктор Лановенко

Неизвестная болезнь превращает гламурных медиаперсон в уродов. Начинается паника. Три человека – журналист, полицейский и вагонный вор – втянуты в события, связанные с эпидемией. Обстоятельства сводят всех троих в небольшом городке. Здесь, в биохимической лаборатории, ведутся работы, которые должны обеспечить генетическое превосходство правящей элиты. Здесь же изготавливаются допинги для будущих чемпионов. Журналист, полицейский и вагонный вор преследуют личные цели, но забираются так глубоко, что им открывается источник и причина эпидемии. Это знание чертовски опасно. Выбор такой: умереть сразу или биться до последнего с превосходящими силами зла. Они выбирают борьбу.

Глава 2

Теплый ливень обрушился на столицу. Валерий Лампус стоял под навесом, прижавшись спиной к витрине булочной. За пеленою дождя противоположная сторона проспекта была почти не видна. Но вот из серого марева выплыло маршрутное такси. Валерий сделал глубокий вдох и рванул к остановке. Кроме него в маршрутке оказалось двое пассажиров, парень и девушка. При появлении Лампуса они перестали обниматься и уставились на него.

— Чего, не видели живого слона? — спросил он и плюхнулся в кресло возле двери.

Когда автобус тронулся, в кабине стало жарко. Валерий закрыл глаза. И тотчас перед его мысленным взором, за плотно закрытыми веками, поплыли кадры сегодняшнего дня.

На прием к чиновнику департамента спорта Лампус записался неделю назад. В разделе «тема обращения» написал — спортивная стипендия. А сегодня в два часа пополудни он уже сидел в приемной, хотя встреча была назначена на 14:30. На коленях у него лежала пластиковая папка со всеми бумагами. Тут были графики подготовки к спортивному сезону, результаты медицинского обследования, подтверждающие его великолепные физические кондиции, рекомендация-ходатайство, подписанная спортивными боссами области и личное письмо тренера Михалыча. Когда-то Михалыч и чиновник, к которому шел на прием Валерий, выступали за сборную Москвы.

— Валентин Григорьевич готов вас принять, — сказала секретарша и, когда Валерий проходил мимо ее стола, шепнула. — Будьте смелее, молодой человек.

Кабинет был обставлен шикарно. Полированные шкафы украшены золотыми кантами. Перед шкафами от пола до потолка поднимались две стойки. А вверху, между стойками, произрастал целый сад диковинных цветов. Какие-то лианы вились над карнизом и спускались по обе стороны окна, расцветая нежными лепестками, напоминающими подснежники.

За столом сидел человек-гора. Черный пиджак, белая рубашка, бордовый галстук.

— Здравствуйте, Валентин Григорьевич, — сказал Валерий и прислушался к собственному голосу. Не хватало еще, чтобы в нем звучали просительные ноты.

— Что привело к нам?

— Вот, — Лампус положил на стол свое заявление и пластиковую папку.

Пока Валентин Григорьевич знакомился с бумагами, Валерий исподволь рассматривал кабинет. Его внимание привлекла пепельница, исполненная в виде сидящей красавицы. Руки женщины были сложены в восточном приветствии, а голые ноги обхватывали большой серебряный таз. Сейчас пепельница была пуста. Видимо, Валентин Григорьевич не курил, а пепельницу держал исключительно для гостей.

— Хочешь получить государственную стипендию? — промолви, наконец, Валентин Григорьевич, поднимая голову от бумаг. — Желание твое понятно. Тренироваться, участвовать в коммерческих стартах? И все за счет государства. У меня таких вундеркиндов, знаешь, сколько было? Будущих надежд российского спорта. Да, не скрою, кое-кто получил стипендию. А где они сейчас, эти надежды?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю, — Валентин Григорьевич откинулся на спинку кресла. — Все хотят пожировать на казенный счет. А государство не бездонная бочка. Что по этому поводу сказал президент?

— Что?

— Необходимо поднимать детский и юношеский спорт. Вот куда деньги нужно вкладывать. В здоровье нации.

— Я не против здоровья нации, — сказал Валерий. — Но, ведь, нужно кому-то защищать и честь страны.

— А вот это уже не твое дело, — строго произнес Валентин Григорьевич и брови сошлись на его переносице. — Позволь нам решать, кто достоин защищать, а кто — нет.

— Я выиграл молодежное первенство страны.

— У меня таких чемпионов, как у Жучки блох. А начинаешь искать, кого послать на Европу — пусто. Тот болеет, этот не в форме, а третий вообще выступает за Новую Зеландию. Так что будь здоров. Тренируйся.

Руки плохо слушались Валерия. Но он все-таки вытащил из внутреннего кармана длинный незапечатанный конверт. Пальцы ощутили купюры, сложенные внутри. Теперь оставалось вручить конверт и произнести нужный текст. Валерий вспомнил слова Михалыча, своего тренера. «Когда будешь давать взятку, смотри Валентину Григорьевичу прямо в глаза. Не тушуйся. И помни, что взятка для него такое же обыденное дело, как для тебя ежедневная пробежка по стадиону». Валентин Григорьевич сидел за столом, положив одну ладонь на другую, и внимательно изучал свои отполированные ногти. Мощные плечи растягивали дорогую ткань его пиджака, а темные волосы, тщательно зализанные назад, подчеркивали большое мясистое лицо со следами оспы. Валерий протянул конверт и держал его в вытянутой руке, не зная куда положить. Может, на стол, рядом с его ладонями? Или лучше в кресло?

— Ты мослами-то осторожней махай, — неожиданно произнес Валентин Григорьевич. — Здесь не сектор для метаний.

Неожиданно в его руках обнаружилась папка. Такая глянцевая папочка для бумаг. Это было похоже на чудо. Только что на столе ничего не было, кроме документов Валерия, и вдруг — хоп! Вот она, глянцевая папочка. Она уже распахнута и делает движение навстречу конверту. Раз — и конверт лег в папку. Два — папка захлопнулась. Валентин Григорьевич с достоинством поднялся, шагнул к шкафам. Небрежно поместил папку рядом с другими документами.

— Мечтаешь попасть на олимпийские игры? — с насмешкой в голосе спросил Валентин Григорьевич.

— И не только попасть, а показать результат, чтобы запомнили.

— Может, и медаль надеешься заработать?

— Да. Бронзовую медаль.

— А чего так? Если уж мечтаешь, так ни в чем себе отказывать.

— Бронзовую, — повторил Лампус. — Есть в мире два десятиборца, которых я не смогу победить. Пока. Для этого мне понадобятся четыре года подготовки.

— Во как! Значит, золото тоже у нас в кармане. Только немножко задерживается. А почему ты не в армии? — вдруг спросил Валентин Григорьевич. — Возраст подходящий, в марте исполнилось двадцать лет.

— У меня освобождение, — сказал Валерий. — Мама без мужа, мать-одиночка. И нас трое детей. Я — старший. Сестре — шестнадцать, брату — одиннадцать. К тому же Виталька инвалид с детства.

— М-да, большая у тебя семья. Небось, денежки вот так нужны?

— Поэтому я здесь, — сказал Лампус. — Хочу зарабатывать тем, что я умею делать лучше всего. А вместо этого приходится каждый день ходить на фабрику. Хотя, вы сами знаете, большой спорт забирает все время и все силы.

— Так-то оно так, — Валентин Григорьевич опустился в кресло, забарабанил пальцем по столу. Толстый перстень отразил солнечный свет, зайчики запрыгали по стене. — А ты, знаешь, сынок, я, пожалуй, смогу тебе помочь. Будешь бегать, прыгать, метать свои копья. И за это тебе будут платить. Хорошо платить. Ты сможешь помочь своей семье.

Валерий был готов упасть перед чиновником на колени. Вся злость схлынула, а сердце наполнилось благодарностью. Валентин Григорьевич тем временем продолжал:

— Но тебе придется переехать в другой город. Это замечательный город, поверь мне. Солнце, море, кипарисы. Ты станешь тренироваться у самых опытных педагогов, за твоими физическими кондициями будут наблюдать профессора. Поселишься в отдельном номере. Вот такая работа. Нравится?

— Еще бы! — восхитился Валерий. — При нормальной подготовке я попаду в сборную раньше, чем мы планировали с Михалычем. А на Олимпиаде наберу в десятиборье 8300 очков или даже 8500. А это — точно «бронза». Вы посмотрите мои графики.

— Погоди ты с графиками. Тут есть один маленький нюанс, — Валентин Григорьевич поднялся из кресла и навис над столом, как туча. — Тебе придется на какое-то время отказаться от любительского спорта. И, вообще, от участия в соревнованиях. Ты будешь тренироваться, ставить рекорды, но это будет профессиональная работа в медицинском центре. Ничего страшного, пропустишь эти олимпийские, зато на следующие выйдешь фаворитом.

— Как это пропущу? — удивился Валерий. — Зачем?

— Потому что на время действия контракта ты становишься сотрудником научного медицинского центра. Минимальный срок контракта — два года. Меньше никак нельзя. Важно проследить динамику, как будут меняться твои результаты под влиянием новейших методов тренировки.

— Я ничего не понимаю, — признался Валерий. — Что мешает мне принимать участие в соревнованиях?

— Условия контракта. Понимаешь, Лампус, современный большой спорт давно вышел за рамки любительского. Сейчас спорт — это и политика, и бизнес. Огромные деньги крутятся. Ты даже не представляешь. А твоя работа в Центре поможет другим спортсменам, которые сейчас впереди. Через два года ты выскочишь из-за их спин и, чем черт не шутит, станешь олимпийским чемпионом.

Его предложение Лампусу не понравилось. Но Валентин Григорьевич вцепился, как клещ. Тысячи доводов привел. Расписал, как Валерию будет хорошо в этом Центре. Как расцветет его семья, как будут родственники благодарить его за материальную помощь. Но Валерий стоял на своем. Наконец, терпение чиновника лопнуло.

— Наотрез отказываешься? — спросил он.

— Наотрез.

— Все, прием окончен.

— А как же мой вопрос? Со стипендией.

— Свободен, — сказал Валентин Григорьевич. Он подошел к двери и демонстративно распахнул ее.

Несколько секунд Валерий стоял с совершенно пустой головой. Потом приблизился к Валентину Григорьевичу, положил свою руку поверх его руки и стал закрывать дверь. Тот сопротивлялся. Когда-то чиновник был чемпионом столицы. Вольная борьба, полутяжелый вес. Это было давно, но сила в руках осталась. Однако Лампус оказался сильнее. Он закрыл дверь.

— Деньги верни, — спокойно сказал Валерий.

— О чем это ты, сынок? — на лбу Валентина Григорьевича выступили капельки пота.

— Взятку верни, — повторил Лампус.

— Мы на государевой службе, мы взяток не берем, — улыбнулся чиновник, но Валерий почувствовал, даже не опуская взгляда, что его ноги стали перемещаться. Валентин Григорьевич принимал боевую стойку.

— Ладно, — Валерий развернулся, подошел к шкафу и распахнул дверцы.

— Лидия Алексеевна! — крикнул Валентин Григорьевич за спиной Лампуса. — Позовите людей! Быстро!

Папки были похожи одна на другую, как ядра в секторе для толкания. Валерий вытащил одну, пролистал ее. Денег не было. Он швырнул папку на пол и взял с полки другую. И в этот момент на него набросился Валентин Григорьевич. Он произвел захват сзади и попытался оторвать Валерия от пола, чтобы затем произвести бросок через бедро. Не тут-то было. Валерий успел схватиться за металлические стойки. Грудью прижал пальцы чиновника к острому торцу полки. Что-то захрустело. Валентин Григорьевич вскрикнул и постарался вытащить собственные руки. Валерий развернулся и ударил кулаком в крупное лицо со следами оспы. Валентин Григорьевич полетел под стол, опрокидывая кресло по ходу движения.

Дальнейшие события перемешались в голове Валерия Лампуса. Последнее, что запомнилось — это какие-то люди, мужчины. Они забегали в кабинет, и все были одеты в одинаковую форму, как игроки одной команды — черный пиджак, белая рубашка, бардовый галстук.

А потом — сразу полиция. Валерий сидел на стуле в неудобной позе, потому что руки за спиной были стянуты наручниками. Через стол от него белобрысый лейтенант по фамилии Чекалин писал протокол задержания.

Неизвестно, как бы сложилась судьба Лампуса, если бы в комнату предварительного дознания по какому-то делу не вошел майор Разин? Валерий в это время сидел с опущенной головой, ничего не слышал, никого не видел. Потом почувствовал, как запекло в самом темечке. Валерий поднял голову и вздрогнул. Его буравили глаза майора. Даже не глаза, а два вороненых сверла с победитовыми наконечниками.

— Кто такой? — спросил майор.

— Спортсмен, товарищ майор, — быстро отрапортовал лейтенант. — И фамилия у него странная. Лампус у него фамилия.

— Откуда?

Лейтенант заглянул в протокол:

— Из города Елец, Липецкой области.

— Задержан за что? — майор смотрел в лицо Валерия, не отрываясь и не моргая.

— Так это, — лейтенант даже удивился, что кто-то не знает причину его задержания, — он же чиновников отметелил. Пришел в департамент спорта и давай их там колбасить. Половина конторы с разбитыми мордами. А другая половина с телесными повреждениями разной степени тяжести. Они должны заявление принести. Коллективное. Жду с минуты на минуту.

— Боксер что ли?

— Не знаю, — смутившись, ответил лейтенант. — Лампус, ты боксер?

— Нет, — сказал Валерий. — Десятиборец.

— Десятиборец он, — быстро повторил лейтенант специально для майора, как будто ответ Лампуса прозвучал на языке давно исчезнувшей цивилизации.

— Ты смотри, — удивился майор, — я тоже когда-то баловался. Какой разряд?

— Мастер спорта, — сказал Лампус.

— Ого! Это тебе не шутка. Я на первый тянул-тянул, не вытянул. Так и остался со вторым. Как у нас говорили, второразрядным спортсменом, — при этих словах глаза майора стали меняться. Два вороненых сверла превратились в маленькие жирные маслинки.

Валерий присмотрелся к нему повнимательней. Фигура крепкая, ладная. Даже под форменной тужуркой был заметен объем грудной клетки. Но рост маленький. 175 см — не больше. Для современного десятиборья, когда надо прыгать на два десять и метать диск в район 55 метров, его физические данные никуда не годились.

— Послушай, мастер спорта, — продолжал майор, — а зачем ты устроил бойню в департаменте? Это тебе не притон в портовом городишке. Приличное заведение, почти министерство. Чем тебе не угодили наши чиновники?

— Взятки берут, — сказал Валерий.

— О, господи! — изумился майор. — Да кто же их не берет? У вас, в Ельце, лучше что ли? Да если каждому взяточнику бить морду, государство, как организм, вымрет. Наступит анархия и развал. Кстати, кто тебе сказал, что берут?

— Я сам дал, — насупился Валерий.

— Ну, батенька, это вообще… Ты хоть знаешь, что тебя прямо сейчас можно привлекать по статье 291, пункт 1. Дача взятки должностному лицу. Между прочим, запросто схлопочешь лишение свободы на срок до 3-х лет… Сколько дал-то?

— Десять тысяч.

— Зеленых?

— Рублей.

— Рублей?! — удивился майор. — Ну, это не взятка. Так, подачка за мелкую услугу. Чекалин, — обратился он к лейтенанту, — дай-ка мне твоего спортсмена, я с ним побеседую в кабинете вашего начальника.

— Под вашу ответственность, товарищ майор, — предупредил лейтенант. — А, когда чиновники придут, что им сказать?

— Сразу меня зови, — сказал майор. — Я сам буду с ними разговаривать.

— Ладушки, — сказал лейтенант, и лицо у него сделалось радостное, как будто он крупно выиграл в русское лото.

Майор и Лампус поднялись на второй этаж.

— Никогда не встречал десятиборцев с неуравновешенной психикой, — сказал Разин. — Видно, произошло нечто из ряда вон выходящее. Ну-ка, давай, колись.

Лампус все рассказал майору. Разин сидел, обхватив голову руками, как будто пришел в смятение от всего услышанного. Потом сказал:

— М-да, Лампус. Ты сильный, молодой, красивый. Забрался на такую вершину в спорте, откуда рукой подать до бессмертия. А я тебе не завидую. Потому что впереди тебя ждет болото и смрад.

— Что же мне делать? — спросил Валерий. — Как теперь мамка одна будет?

— А чего ж ты не вспомнил про мамку, про сеструху с братишкой, когда морды бил?

— Потому что дурак, — сказал Валерий.

— Вот это правильно, — согласился майор Разин. — А теперь давай подумаем, как действовать дальше. Итак, судя по всему, в департаменте спорта произошло землетрясение силой 9 баллов по шкале Рихтера. Имеются человеческие жертвы.

— Неужели все так плохо? — спросил Лампус.

— Неважно. Одних стульев и канцелярских принадлежностей наломал на 30 тысяч рублей.

— Не может быть!

— Может. Карандаши нынче дорогие, — майор вынул из стола лист бумаги и принялся рисовать рожицы. — Ты на себя в зеркало смотрел? Хорош… Значит, ты говоришь, Валентин Григорьевич предлагал тебе работу. Так?

— Так.

— Как ты думаешь, Лампус, если ты согласишься заключить контракт на два года с этим центром, Валентин Григорьевич сможет тебя простить? Простить настолько, чтобы забрать свое заявление назад.

— Не знаю, — сказал Валерий.

— Другого выхода у тебя нет. Либо болото и смрад. Либо кипарисы. Выбирай.

— А взятка? Если я расскажу про взятку?

— Статья 291, пункт 1, лишение свободы на срок до 3-х лет. Это с одной стороны. А с другой — про взятку забудь. Ты ни в одном суде не докажешь, что Валентин Григорьевич взял у тебя деньги. А больше тебе крыть нечем. Ты, Лампус, остался без козырей.

В это время зазвонил внутренний телефон.

— Чиновники явились, — сказал майор, возвращая трубку на аппарат. — У тебя есть три секунды. Что ты выбираешь? Да, есть еще одна возможность, я как-то упустил ее. Ты можешь нанять дорогих адвокатов, очень дорогих, дороже тех, которых наймут чиновники, и пойти на суд. Но это будет не суд, а соревнование, кто больше заплатит. Как ты на это смотришь?

— Что вы! Мы всем миром собирали деньги на взятку. За три месяца собрали десять тысяч рублей. Все решено, я заключаю контракт с Центром.

— Это правильный ход, — сказал майор. — Он может сработать и может не сработать. Но все остальные сразу ведут к поражению. Пойдем, Лампус, нам предстоит трудный разговор.

Когда Валерий открыл глаза, то увидел перед собой лобовое стекло маршрутного такси, забитое мутными каплями воды. «Дворники» работали с полной нагрузкой. В просветах была видна улица Вернадского. Она летела навстречу в пелене вертикального дождя. Машины уже включили габаритные огни и ближний свет.

— У гастронома выходят? — спросил водитель. Все промолчали. Водитель добавил громкость в приемнике и в сумерках, сквозь непогоду, поплыл чистый голос. Девушка пела на английском языке. Валерий попытался перевести, и получилось смешно: приди ко мне, мой маленький поросенок, и мы будем играть на флейте до самого утра.

Пожалуй, с английским у него не все в порядке. Надо подтянуться. И теперь у Валерия будет время. Целых два года.