Эстетика

Виктор Кульбижеков, 2018

Представлены сложные дискуссионные темы, недостаточно разработанные в курсе «Эстетика», однако актуальные в настоящее время. В частности, проблемы эстетики художественного творчества, в том числе рационального осмысления феномена искусства, а также возможностей прочтения и перекодирования содержания произведения искусства в иные знаковые системы. Предназначено для студентов специальности 47.03.01 «Философия», 51.03.01 «Культурология», 46.03.02 «Религиоведение», 46.03.01 «История», 53.03.03 «Социально-культурная деятельность». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Тема 1. Введение в проблематику эстетического знания

Эстетика как научная дисциплина находится в стадии своего развития. В обыденном понимании при слове «эстетика» возникает представление о чем-то необыкновенно прекрасном, возвышенном, нежном, даже хрупком, что непременно следует сберечь и сохранить. Уже на этом уровне «исходной интуиции» сознанием человека схватываются очень важные черты предмета, а именно то, что прекрасное всегда есть нечто ускользающее, неуловимое, сторонящееся строго определенных дефиниций, трудно вербализуемое, но являющееся высшей ценностью.

То обстоятельство, что эстетика входит в структуру философского знания, вряд ли случайно. В работе «Что такое философия?» Х. Ортега-и-Гассет подчеркивал, что если предмет исследования для других наук заранее определен, задан, выявлен, то предмет философии всегда является искомым. Это же характерно и для эстетики. Эстетика также не начинается сразу с исследования существующих в мире форм прекрасного, но задается вопросами: что есть красота? что есть прекрасное? в силу чего оно существует? какие движущие силы лежат в основании красоты и гармонии? Таким образом, эстетические вопросы есть в подлинном смысле вопросы философские, поднимающие очень важный пласт, модус бытия, имманентно пронизывающие все сферы человеческого существования и сознания.

Термин «айстетикос» («эстетикос») происходит от слова «чувственный» и связан с особыми формами чувственного познания. Впервые он был введен древнегреческим философом Парменидом, указывающим на «познание подобного подобным». В «Теэтете» Платона прямо сказано, что «познание — это эстесис»^[1]. В «Лекциях по эстетике» Г.В.Ф. Гегель дает определение эстетического как чувственного познания сущности. В отечественной традиции, во всяком случае в марксистско-ленинской эстетике, она понималась как наука о наиболее общих принципах освоения мира по законам красоты в природе, трудовой деятельности и искусстве.

Поиск и выделение особых форм действительности, которые можно назвать эстетическими, начались не сразу. По определению Вл. Татаркевича, эстетика как наука имела две стадии. Первая стадия — имплицитная, внутренняя, когда эстетическая проблематика формировалась внутри других отраслей философского знания, (например, космологических, онтологических, гносеологических и этических). Вторая стадия — эксплицитная эстетика — ознаменовалась публикацией двухтомного труда «Эстетика» Александра Готлиба Баумгартена (1714–1762). Многие отечественные издания характеризуют этот труд как безнадежно устаревший и не представляющий в настоящее время какой-либо научной ценности. Однако в действительности оценивать можно лишь то, что достаточно хорошо изучено, тогда, как известно, что нет перевода этого труда на русский язык, кроме небольшого отрывка, напечатанного в антологии «История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли». В большей степени труд А.Г. Баумгартена был оценен в рамках так называемой эмпирической, экспериментальной эстетики, которая представляла собой синтез философских, искусствоведческих и психологических методов исследования (Т. Фехнер, В. Вундт, Т. Липпс, Б. Кроче, Л. Ландгребен и др.).

По мнению А.Г. Баумгартена, существует два основных рода познания — логическое и чувственное. Последнее определялось им как «низший» уровень познания, который, тем не менее, так же важен, как и логико-дискурсивный. Чувственное познание включало в себя ощущение, чувственную проницательность, способность воображения, чувственное суждение, а также способность сравнения. Философ вводит понятие «эстетическое» не в качестве прилагательного к какому-то предмету, вещи, а как самостоятельную дефиницию, претендующую на статус категории. Одновременно с исследованиями Баумгартена термин «эстетическое» проникает и в искусствоведческий тезаурус. Так, во «Всеобщей теории изящных искусств» Иоганн Георг Зульцер (1720–1779) дает следующее определение эстетического: «…эстетическое есть свойство вещи, благодаря которому она [вещь] становится предметом чувства и, таким образом, подходит для использования в произведении изящных искусств»^[2]. Ученый предлагает собственную трактовку в понимании содержания «эстетический материал». По его мнению, это «…все, что обладает возможностью привлечь внимание души, вызвать чувство…»^[3]. Зульцер подчеркивал, что «прекрасное — не единственный вид эстетического материала, поскольку искусство связано не только с красотой, но и с безобразием, страшным, отвратительным и т. д.»^[4]. Искусствоведом были выделены основные роды эстетического, наиболее важными из которых, по Зульцеру, являются роды поэтического, живописного, риторического и др.

Таким образом, развитие эстетики изначально осуществлялось как в рамках умозрительных (спекулятивных) философских концепций, так и силами конкретных наук, в первую очередь искусствоведения и психологии. Более того, подобно тому как философия инициировала новые отрасли знания (логика, физика, этика), так и эстетика послужила методологической базой искусствоведческих, литературоведческих, музыковедческих, культурологических исследований.

В этом вопросе нужно соблюдать известную осторожность: мы не утверждаем, что эстетика «породила» искусствоведческую проблематику, но и невозможно не видеть определенного взаимодействия этих отраслей, тем более что выдающиеся философы для обоснования своих концептов не могут не обращаться к эмпирическому уровню, а при отсутствии наработок в конкретной области знания сами проводят соответствующие эмпирические (в данном случае искусствоведческие) исследования.

В исследовании Катарин Гилберт и Гельмута Куна «История эстетики» читаем: «Можно сказать (и это говорилось не раз), что немецкая эстетика проложила путь великой эпохе немецкой поэзии и драмы, эпохе расцвета национальной немецкой литературы»^[5]. Одновременно выдающиеся искусствоведческие исследования обладают, по выражению О. Кривцуна, ярко выраженным «эстетическим ферментом». Таковы работы М. Бахтина, Ю. Лотмана, Б. Асафьева, Т. Ливановой и др.

Поскольку предметом эстетики провозглашалось чувственное познание сущности, а чувственность (точнее чувственное познание) была низшей сферой в гносеологии, в отличие от рационального знания и логики, открывающей, исследующей, классифицирующей законы человеческого мышления, то и все здание новой науки не только представлялось довольно шатким, но и не заслуживающим серьезного внимания, по крайней мере, философов. На подобные возражения Баумгартен писал: «Нашу науку могут упрекнуть в том, что она недостойна внимания философа, что изображение человеческих чувств, грез, преданий и страстей принижает философский кругозор. Мой ответ таков: «Философ — тоже человек. И он просто не смеет отгораживаться от столь обширной области человеческого познания»^[6]. Следовательно, необходимо выявить диалектическую взаимосвязь логического и эстетического.

Создание любого эстетического объекта всегда содержит в себе логическое начало. Для примера возьмем художественное произведение. Без сомнения, логика структурирует художественный текст по законам красоты. Именно в этом происходит пересечение логического аспекта художественной формы и эстетического. Более того, обнаруживается, что эстетический аспект выступает определяющим и целеполагающим в процессе логического формообразования. Речь идет о том, что логические законы, коль скоро они конституируют бытие художественной формы, не имеют самодовлеющего характера. Цель логики — создание полноценного эстетического объекта, а эстетический объект необходимым образом должен быть ретранслирован с помощью специальных средств выражения. И в выборе выразительных средств опять-таки решающим оказывается эстетический критерий, организующий соответствующим образом все средства художественной логики. Наконец, при восприятии художественного произведения важнейшим критерием правильности выбранных логико-структурных средств является адекватное эстетическое впечатление.

Таким образом, художественная логика раскрывает не какие-то абстрактные законы, но репрезентирует наиболее рациональные способы структурирования художественного материала, критерием правильности которых был бы принцип эстетического резонанса, а в иных случаях и катарсиса. Значит, логика художественной композиции обусловлена эстетическим детерминантом. Эстетическое необходимо понимать как явление, эволюционирующее под воздействием разума, логики, т. е. взаимодействие логического и эстетического аспектов художественной формы также подчинено диалектическим законам. Чувство красоты и гармонии, помимо всего прочего, определяется и мировоззренческими, и философскими установками, напрямую регламентирующими эстетическое восприятие. И в этом наблюдается взаимозависимость и взаимообусловленность социокультурных и эстетических оснований художественного творчества. В свою очередь, специфика художественной логики заключается в том, что она строится, подчиняясь не только императивам разума, но зачастую исходит из эстетико-выразительных компонентов. Соответственно регламентируются, возводятся в ранг логико-структурного закона только такие формообразующие сочетания, которые в максимальной степени соответствовали бы эстетико-смысловому выражению.

Именно поэтому эстетическое начало в художественном мышлении не есть лишь сырой, необработанный материал, нуждающийся в дальнейшей «обработке», фильтрации разумом. Сфера эстетического как некая пограничная сфера между чистой духовностью и сугубо материальной не просто связывает воедино эти две сферы объективной реальности, но и продуцирует, порождает новое качество, новые грани феномена «идеальное», способствует открытию новых возможностей в области духа. Одновременно с этим сфера эстетического выводит умозрительные феномены в область зрительного, слухового, наглядно воспринимаемого, ощущаемого и переживаемого. Более того, с равным правом сфера эстетического осуществляет движение как сверху вниз, говоря языком И. Канта, из области ноуменального в область феноменального, так и снизу вверх. Во втором случае познание сущего начинается с видимого, слышимого, телесного, но не природного, а преобразованного материала, несущего на себе отпечаток духовной деятельности, воплощаемого с предельной ясностью в конкретном, чувственно данном артефакте.

Так, в наши дни возникает необходимость переосмысления предмета эстетики, точнее, возвращения к исходным основополагающим корням. Как пишет О.А. Кривцун, «…длительное время предмет эстетики в отечественной науке определяли тавтологически — как изучение эстетических свойств окружающего мира — именно потому, что любой разговор об активности художественной формы был недопустим. Вместе с тем, когда, опираясь на немецкую традицию, А.Ф. Лосев высказывал точку зрения, что эстетика изучает «природу всего многообразия выразительных форм», то речь шла именно о выразительных формах, переплавляющих сущность и явление, чувственное и духовное, предметное и символическое»^[7]. О.А. Кривцун акцентирует внимание на том, что «эстетика ориентирована на выявление универсалий в чувственном восприятии выразительных форм»^[8]. Именно поэтому эстетика должна пониматься не только как учение о прекрасном, но и наука о выражении (Б. Кроче^[9]), чувственном (айстезис) познании идеи.

Итак, эстетика — это наука о человеческих ценностях, связанных с понятием прекрасного, раскрывающая проблемы интеллектуально-чувственного познания сущности универсума, особые совершенно-выразительные формы сознания и бытия, объективированные в природных и человеческих конструктах (артефактах), несущих на себе печать «скрытой сущности». Кроме того, эстетика раскрывает проблемы сотворения, воссоздания, восприятия и интерпретации эстетических явлений, проблемы выражения прекрасного, возвышенного, безобразного, трагического, комического в природе и мире человека как «второй природы», а также проблемы необходимости и свободы в художественном творчестве, формы и содержания, эссенциализма и антиэссенциализма в искусстве, эмпирической (экспериментальной) эстетики, психологических и антипсихологических направлений современной эстетики, феноменов «наивного» и «маргинального» искусства как среза современного эстетического сознания.

В предисловии ко второму изданию «Истории античной эстетики» (2000) А.А. Тахо-Годи пишет: «Эстетику, как всегда в обычном обиходе, понимали достаточно просто — как учение о прекрасном. О том, что А.Ф. Лосев понимал античную философию как явление эстетическое, как максимальную выраженность вовне самой сущности философского предмета, никому и в голову не могло прийти. Для Лосева философия, эстетика, мифология — плоды одного дерева. Эстетика — наука не столько о прекрасном, сколько о выразительных формах бытия и о разной степени совершенства этой выразительности, которая может быть и вполне безобразной (прекрасно выраженным может быть и смешное, и гротескное, и ужасное). Древний миф тоже имеет свою выразительность, философская мысль античности — свою. И чем древнее эта философская мысль, тем выразительнее она, то есть тем эстетичнее»^[10]. Фактически об этом же говорит и В.В. Бибихин: ««Эстетика» относится к самым большим недоразумениям нашей «культуры». Правда, А.Ф. Лосева, который вовсе не только по цензурным соображениям отнес всю античную и не только античную мысль к эстетике, стоит на интуиции, что с перебором схематизированных «воззрений» надо навсегда расстаться и мысль становится интересна только тогда, когда всем телом тонет в бытии, природе или мире ‹…› Теперь необходимо уже внимание к хайдеггеровской феноменологии присутствия, бытия в мире, с настроением, основным тоном этого бытия, и к витгенштейновскому солипсизму, впускающему в субъект тоже всю массу мира. Развертывание эстесиса у Ахутина и своевременно, и необходимо, чтобы вытеснить негодную схему «ощущение — мнение — наука — софия», якобы отвечающую античной иерархии познания»^[11].

Итак, эстетика как наука формирует особое поле познавательно-чувственного отношения человека к миру, способность оценивать природные и креативно-технологические процессы жизнедеятельности человека с точки зрения гармонии, пропорции, симметрии, различных модусов прекрасного в качестве целесообразных и целеполагающих доминант человеческой деятельности.

Постижение основных положений эстетики способно выстраивать общенаучную деятельность по законам красоты, позволит в максимальной степени соотносить и гармонизировать собственные узкоспециальные задачи с задачами социума в целом. Изучение эстетики должно способствовать воспитанию эстетического взаимоотношения человека и социума, человека и природы, человека и произведения искусства, воспитание целостной гармоничной личности как результат практического освоения эстетических детерминаций культуры.

Изучение истории эстетики должно стать основой формирования представления о развитии эстетического сознания как динамическом, гетерогенном и многовекторном процессе, в котором нет совпадения «точек роста» эстетического и технологического развития. Изучение формирования основных эстетических понятий и категорий в исторической ретроспективе наглядно позволит понять трудновербализуемость творческих процессов в понятиях и категориях.

Вопросы

1. Каким образом «исходная интуиция» сознания человека определяет понятие эстетического?

2. Почему эстетика входит в структуру философского знания?

3. Что обозначает термин «айстетикос»? Когда и кем он был введен в философию?

4. Как Г.В.Ф. Гегель в своих «Лекциях по эстетике» определяет эстетическое?

5. Как определяется эстетическое в русской и марксистско-ленинской философии?

6. Какие стадии (по Вл. Татаркевичу) прошла эстетика в поиске и выделении особых форм действительности, которые можно назвать эстетическими?

7. Какое значение имеет книга А.Г. Баумгартена «Эстетика»?

8. Какие два вида познания выделяет А.Г. Баумгартен в своем труде?

9. Кто из искусствоведов обращается к проблеме эс тетического?

10. Какую трактовку эстетического предлагает И. Зульцер?

11. Какие основные роды эстетического были выделены искусствоведом И. Зульцером?

12. Какие науки изначально, помимо философии, осуществляли развитие эстетики?

13. Для каких исследований эстетика послужила методологической базой?

14. Почему возникает необходимость выявления диалектической взаимосвязи логического и эстетического?

15. Каким образом в художественном творчестве наблюдается взаимозависимость и взаимообусловленность эстетического и логического, а также социокультурных и эстетических оснований?

16. Чем обусловлена необходимость переосмысления предмета эстетики в XXI в.?

17. Охарактеризуйте предмет эстетики в трактовках О.А. Кривцуна, Б. Кроче, А.Ф. Лосева.

18. Обозначьте и конкретизируйте роль и значение эстетики в жизнедеятельности человека.

Примечания

1

«…Эстесис — это прямое и простое, непосредственное и неразложимое схватывание, распознавание; в эстесисе сущее открыто нам и мы открыты сущему, даже становимся им. Напоминание о парменидовском тождестве бытия и мышления здесь уместно и даже необходимо. „Знание есть чувство… прямое участие человеческого существа в существовании существующего… В ощущении мы непосредственно соприкасаемся с бытием… вникаем, проникаем в само сущее, а оно прямо втекает в нас“» // В.В. Бибихин. Чтение философии. Приложение. По поводу «Чтения „Теэтета“» А.В. Ахутина. — СПб.: Наука, 2009. — С. 532.

2

Цит. по: Столович Л.Н. Красота. Добро. Истина: очерк истории эстет. аксиологии. — М.: Республика, 1994. — С. 101.

3

Цит. по: Столович Л.Н. Красота. Добро. Истина: очерк истории эстет. аксиологии. — М.: Республика, 1994. — С. 102.

4

Sulzer J.G. Allgemeine Theorie der Schönen Künste. Erster Theil. — Leipzig, 1771. — S. 22–23.

5

Цит. по: К. Гилберт. Г. Кун. История эстетики. Кн. 1; пер. с англ. — 2-е изд. — М.: Прогресс, 2000. — С. 309.

6

Цит. по: К. Гилберт. Г. Кун. История эстетики. Кн. 1; пер. с англ. — 2-е изд. — М.: Прогресс, 2000. — С. 308.

7

Кривцун О.А… Эстетика: учебник. — М.: Аспект Пресс, 1998. — С. 14.

8

Кривцун О.А… Эстетика: учебник. — М.: Аспект Пресс, 1998. — С. 9.

9

Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. — М.: Intrada, 2000. — 160 c.

10

Тахо-Годи А.А. «История античной эстетики» А.Ф. Лосева как философия культуры // История античной эстетики. Ранняя классика. Серия «Вершины человеческой мысли». — М.: Высшая школа, 2000. — С. 8.

11

Бибихин В.В. Чтение философии. По поводу чтения «Теэтета». — СПб.: Наука, 2009. — С. 531.