Ювелир. История смутного времени

Виктор Верин

90-е годы прошлого века в Ленинграде-Петербурге. Николай Соколов уходит из милиции, чтобы стать ювелиром… Но судьба его складывается не столь радужно, как ему представлялось.

***

Николай Соколов пришел в милицию по непонятным для многих причинам. Он был удачно женат на дочери административного функционера, заканчивал ЛИТМО (Ленинградский институт точной механики и оптики), то есть жилье у него было, прописка, соответственно, тоже, да и профессия неплохая намечалась.

И вдруг, он переводится на заочное, поступает в полк ведомственной милиции, охраняющий ювелирные магазины и мастерские.

Был Николай немногословен, дружбы ни с кем не водил, но службу тянул без замечаний. После окончания института, когда ему светила офицерская должность, он так же без особых видимых причин, уволился из милиции.

Несколько лет я ничего не знал о его судьбе, а затем, неожиданно, мы встретились в Питере на Невском. Он пригласил меня посидеть в кафе возле «Голливуда». Говорили о всяких пустяках, вспоминали совместную службу в милиции, общих знакомых. Затем он предложил зарегистрировать для него предприятие и урегулировать все вопросы, связанные с изготовлением и сбытом ювелирных изделий.

Охраняя ювелирные мастерские, Николай Семёныч времени даром не терял, а осваивал секреты ювелирного мастерства. Вскоре и клиенты свои у него появились. Входившие в моду у братвы цепочки «Бисмарк» считалось крутым сделать у Сокола. Довольно быстро, он сколотил начальный капитал. Не пришлось даже золотую крошку в мастерских мести, что делали другие постовые…

Николай познакомил меня со своими партнерами, с родственниками, в том числе и с женой. Мила была молода и красива. Работала в фармацевтической фирме референтом.

Но Николай домой никогда не спешил, старался подольше задержаться в мастерской, постоянно придумывал себе дела, даже магазины для сбыта готовой продукции находил в других городах, словно специально для того, что бы уехать на пару дней в командировку.

А как-то, на Новый год, Мила позвонила мне домой, разыскивая своего мужа. От простого вопроса, нет ли у меня Николая, она перешла, вдруг, к истеричному монологу о том, что если он не вернется домой, то она приедет в мастерскую и все там разнесет вместе с той дрянью, с которой он там пьет и трахается.

Мне все же удалось прервать ее гневную речь и объяснить, что, собственно говоря, я с Николаем сотрудничаю лишь тогда, когда он об этом просит, что в постоянном штате я у него не состою, что у меня и другие клиенты имеются.

Мила, между тем, избавившись от накопившегося раздражения, извинилась и повесила трубку. Но я почему-то забеспокоился, собрался и поехал в мастерскую.

Николай, действительно, был там — пьян до бессознательного состояния. Рядом с ним спала барменша из соседнего бара.

Как рассказывал охранник, пить они начали еще в прошлом году — тридцатого числа, а сегодня было уже третье января. Выходили только один раз, что бы докупить спиртного.

Я едва успел эвакуировать их бесчувственные тела в соседнее помещение, как ворвалась Мила.

— Ну, вот видишь, — встретил я ее, — нет здесь никого. Как посидели тридцатого, так все и осталось на своих местах.

Конец ознакомительного фрагмента.