Алмазные нервы

Виктор Бурцев, 2000

Экспериментальный образец Алмазных НЕРвов, или НейроРазъемов, становится причиной многочисленных интриг и грандиозных уличных битв в Москве середины XXI века. Якудза и гурэнтай, отечественная мафия и Черные Братья, спецслужбы и киберы – все жаждут любой ценой получить уникальный инструмент, позволяющий многократно проникать в глубины Виртуальности. Хакеру Артему Яковлеву и журналисту Константину Таманскому, оказавшимся в центре стремительно разворачивающихся событий, приходится взяться за оружие, чтобы попытаться спасти себя и близких людей.

10. Артем Яковлев. Кличка Аякс.

Программист Министерства иностранных дел РФ.

Новая Москва

Я проснулся часов в семь утра. Было мутно, противно и жарко. Я обнаружил, что на меня накидан целый ворох каких-то одеял. Причем ворох этот укрывал меня с головой, а я терпеть не могу, когда меня накрывают одеялом с головой. Лихорадочно сбрасывая одеяла, я обнаружил, что жарко мне не только от одеял — рядом лежало что-то теплое и живое. Освободившись от матерчатого плена, я увидел рядом с собой молодого человека… Полностью обнаженного. В отличие от меня.

Видимо, я, как вчера упал, так и отключился в чем был.

Как же его зовут? Комната была как в тумане, все внутренние органы перепутаны между собой, и желудок этим обстоятельством явно не доволен. А голова тем более, поэтому в ней что-то иногда потрескивало, вспыхивало и с шумом раскалывалось.

С превеликим трудом я вспомнил, что молодой человек рядом со мной — Мартин. Я вспомнил его выскакивающего из тумана с окровавленными по локоть руками и более внимательно к нему присмотрелся. Нет, ничего особенного, ни гипертрофированной мускулатуры, ни каких-либо других «прелестей». Просто парнишка. Симпатичный. Самое интересное, я совершенно не помнил, что я делал после того, как Тройка с Мартином приволокли и уложили меня на этот коврик.

С этими грустными мыслями я укрыл Мартина одеялами и потащился в ванную. В голове медленно поднималось цунами боли. Эта колоссальная волна была готова захлестнуть, утопить и растерзать мое многострадальное тело о прибрежные камни, погасить робкий огонек сознания и ввергнуть меня в пучину темноты и страдания…

Скорее в ванну, подобные «поэтические» изыскания могут прийти на ум только с жесточайшего похмелья.

Когда последствия алкогольно-наркотического отравления стали слегка слабеть, где-то минут через тридцать — сорок, в ванную вошел бледный Тройка. Что-то то ли пробурчал, то ли прорычал и упал на пол. Когда я высунулся посмотреть на него, он снова что-то прорычал и попросил плеснуть на него холодной воды… Я развернул какой-то особенно хитрый шланг у крана, возможно предназначенный именно для этой цели, направил его на лежащего и открыл воду. Естественно, холодную.

Некоторое время на полу было тихо. Затем что-то забулькало и застонало. Вскоре поднялся мокрый Тройка. Посмотрел на пол и пробормотал:

— Приличные люди… Вчера сделали ремонт.

— Ты сам попросил, — ответил я.

— Я не в претензии, — по-прежнему вяло ответил Тройка. Передвинул кран к раковине и начал умываться. Судя по брызгам, которые до меня долетали, умывался он исключительно холодной водой. — Ничего, — приговаривал Тройка, подставляя виски водяным потокам. — Ничего. Ты когда-нибудь коктейль «Утро» пробовал?

— Тройка… Мне и так плохо, а ты говоришь «Утро».

— Не, ты не просекаешь. «Утро» специально для таких случаев и создан. У меня есть запасец. Там в составе всякая гадость, но действует безотказно. Тем более что у нас скоро стрелка.

— Где? — спросил я.

— На площади этой… этого… Короче, на Литературной.

— С кем?

— С тобой, — ответил Тройка и задумчиво на меня посмотрел, затем протянул так же задумчиво: — Да-а-а-а… Но все равно. И с тобой тоже. Значит, подойдем вдвоем.

Он еще некоторое время плескался молча, а затем вдруг, будто на середине движения, остановился и начал вытираться, бормоча одно слово: «Утро, утро… утро…»

Дверь открылась и вошел Мартин. Он взвизгнул и застыл на одной ноге. Посмотрел вниз и удивленно произнес:

— Для бассейна слишком мелко, для лужи слишком глубоко… Вы чего тут налили?

— Воды, — глухо через полотенце ответил Тройка. — Это ты у него спроси. И он указал на меня.

— Ты сам просил, — снова ответил я.

— «Утро»! — закричал Тройка и выбежал из ванной.

— Здорово. Вы всегда такие чокнутые? — спросил Мартин.

— Нет, — честно ответил я. — Мы всегда нормальные, а чокнутые только изредка.

Я погрузился в воду с головой, а когда вынырнул, понял, что Мартин что-то говорил, обращаясь ко мне. Я расслышал и понял только конец фразы:

–…я тоже в ванну хочу, можно к тебе?

В моем сознании пронеслись какие-то яркие, но не запоминающиеся картины, и я понял, что безнадежно краснею. Пришлось снова погрузиться в воду и, только вынырнув, ответить:

— Нет. Я уже вылезаю.

— Жаль, — пожал плечами Мартин.

Не говоря ни слова, я вылез, выпустил воду и начал вытираться, наблюдая, как Мартин готовит себе ванну. Похоже, это был целый ритуал. Он высыпал из кармана своих узких джинсов в воду какой-то порошок, отчего по ванной разнесся незнакомый аромат, потом плеснул туда колпачок Тройкиного шампуня, предварительно критически оглядев его и прочитав все надписи на этикетке. Всю эту смесь он тщательно взболтал, размешал. Отрегулировал воду. Над краем ванны мигом поднялась розовая плотная шапка пены. Такая пена бывает на пиве марки «Гиннес». Очень плотная, хоть ножом режь. Мартин попробовал ее рукой и начал раздеваться. Я вышел.

И тут же получил под нос тяжелый резной бокал из темного стекла.

— Пей, — сказал Тройка.

— Тройка, я…

— Аякс, я сам еще не пил, поэтому могу убить! Пей, зараза! Спасибо будешь потом говорить.

— Думаешь, буду? — спросил я и принял кубок.

— «Леди Винтер, что это вы подсыпали в бокальчик?..» — противным голосом пробормотал Тройка.

В ответ я пробормотал что-то неразборчивое на английском языке.

— Ругаться нехорошо, — устало ответил Тройка. — Какой пример ты подаешь подрастающему поколению?

На вкус «Утро» был не так уж и плох. Особенно в моем нынешнем состоянии. «Утро» не имел запаха, не имел яркого вкуса, он был чуть терпким, чуть кисловатым и напоминал воду. Но самое главное — он совершенно не содержал алкоголя и выветривал из головы все следы похмелья. Абсолютно все. Голова стала ясной, чистой. Мысли выглядели свеже умытыми и радостно бежали по дорожкам сознания. Чудо! Я кинулся на кухню, где хмурый до неузнаваемости Тройка что-то смешивал на сковородке.

— Слушай, ты почему скрывал от меня такую вещь?!! Ты где ее нашел?!

— Тихо. — Тройка поморщился. — Я же говорил, что я еще не пил «Утро».

— Не пил? — я сильно удивился. — А ты чего?

— Понимаешь, у меня такой обычай. За все, что ты сотворил в этой жизни, нужно заплатить. Бесплатно ничего не дается. Знаешь, кто-то там из старых сказал, что бесплатных ленчей не бывает. Я крепко уяснил себе эту истину. Если в одном месте увеличится, то в другом обязательно убавится. Таков закон сохранения массы. Он же приложим и к плоскости человеческих взаимоотношений с природой. Как с внешней, так и внутренней… — Тройка поморщился. — Если я пью, у меня должно быть похмелье. Я должен принять это, потому что… Потому что это естественно!

— Так это твоя плата за вчерашнее веселье?

— Точно. Халява бывает только в сказках. Запомни. — Тройка посмотрел на меня и добавил: — Ну и у «Утра» есть один любопытный побочный эффект.

Я выронил вилку, которую крутил в руках. Внутри все оборвалось.

— Какой?

— Отгнивает, — Тройка выдержал паузу, — нос. Ты бы видел свою рожу… — И захихикал, придерживая больную голову руками.

— Ну ты и урод! — с чувством глубочайшего облегчения сказал я.

— Слишком ты был сладкий, то есть радостный. Кстати, ты как предпочитаешь омлет, с салом или без?

— С салом? — удивленно переспросил я.

— Ну, сало, знаешь, есть такой продукт?

— Знаю… Без.

— Ну и дурак.

— А ты что, сало любишь?

— А ты думаешь, я в Киев раз в полгода зачем гоняю, мощам поклониться?

Я не нашелся, что ответить, тем более что в желудке урчало и есть хотелось неимоверно.

— Слушай, Тройка, вот скажи мне. Я в основном интеллигентный человек, в жизни не мог отказать женщине, как мне отказать мальчишке?

— Ты про Мартина?

— Ну не про тебя же.

— Хм… Я тебе не нравлюсь? — Посмотрев на меня, Тройка сразу же сменил игривый тон разговора. — Ну скажи, что ему не светит и тебе нравятся женщины. Или просто пошли его к такой-то матери.

— Послать я не могу. Как-то неудобно…

— И опасно, — вставил Тройка. — Ну тогда скажи, что он свободен и он тебе не нравится.

— А поможет? Тройка задумался.

— Змееныш… — про себя пробормотал он, а затем сказал вслух: — Вряд ли. Этот к тебе прилип надолго. Да и не стремись особо от него отделаться. Змееныш — это тебе не потаскуха какая-нибудь, это штука полезная.

Я уж было совсем собрался спросить Тройку, почему он называет Мартина змеенышем, но тут хлопнула дверь ванной и в кухню вошел сам Мартин. На нем были все те же джинсы и черная футболка. Он сел за стол, подхватил кубок, из которого я пил, с видом знатока понюхал его и допил остатки.

— «Утро», — утвердительно произнес он.

— Оно самое, — отозвался Тройка, тяжело вздохнув. — Ты омлет любишь с салом?

— С салом.

— О! — оживился Тройка и спросил меня: — Где ты такого нашел?

— В этом… Где мы были вчера?

— В «Змеиной куче», — ответил Мартин.

— Вот-вот…

— Кстати, Аякс, а ты чего там начал?

— В смысле бутылкой кинул?

— Угу…

— Я провокаторов не люблю. Этот парень киборгом был. У него модульная рука, полностью модульная, и кожа искусственная. Причем дешевая работа. Там ультрафиолетовая подсветка была на сцене, рука светилась. Ну почти как новогодняя елка. Видно это было только с моего места. Ну я и того… Сам знаешь, я киборгов не очень люблю. А модульная рука да кожа искусственная… И голосовые связки наверняка «Сони» клепала, глаза… Много чего. Однозначный киборг.

— Провокатор?

— Ну да. Провокатор, топтун, падла… Как хочешь называй. Он должен был беспорядки устроить, а затем устраниться. Ну или нечто в этом духе.

— Хм! — Тройка с сомнением посмотрел на меня. — Похоже, у него это получилось. Очень славные беспорядки, самые натуральные. Как нас охранка не повязала, не понимаю. Я, конечно, не знаю точно, но парня я там одного скорее всего пришиб.

— Очень даже может быть, — подал голос Мартин.

— Это не просто беспорядки в клубе. Тут больше… Это, знаешь, удочка с длинной леской. С далеким забросом. Кстати, что это за чувак? — обратился я к Мартину. — Он у вас часто тусуется?

— Нет. — Мартин крутил между пальцами вилку. Ловко крутил, я даже засмотрелся. — Здание сдается тому, кто деньги платит. И сцена, и зал. Мы обеспечиваем только выпивку, наркотики и прочие удовольствия.

— И эмоциональный генератор? — хмуро спросил Тройка.

— И его, — невозмутимо ответил Мартин. — У нас разрешение на него. Он постоянно включен на повышенную восприимчивость и дружелюбие.

— Ничего себе дружелюбие… — сказал я.

— Я не знаю, что произошло вчера с эмоционал-операторами. Я не знаю. Эмоциональный генератор — предмет тонкий. Может быть, речь того парня так наложилась, дала агрессивный оттенок общему фону… Толпа оказалась восприимчивой к его словам. Он накачал людишек, а потом ты поломал его линию, дав выход агрессии. Агрессия послужила той искрой, что разрядила накопившуюся в толпе негативную энергию и жгучее желание пойти за лидером, оратором. Сегодня уже никто не вспомнит о том, что говорил этот человек… То есть киборг. Все будут помнить только драку, побоище в клубе «Змеиная куча». Эмоциональный генератор — штука недолговечная. Она не внушает, а только способствует внушению, создает благоприятную атмосферу. Адрака, конечно, не является благоприятной атмосферой. Вот. — И Мартин занялся омлетом.

— Хех! Так я получаюсь как бы герой?! — сказал я.

— Уж больно ты грозен, как я погляжу… — непонятно сказал мне Тройка, а открывшему было рот Мартину он тихо, но внушительно рявкнул: — Ешь, умник!

Возражений не последовало, а сам Тройка, видимо порешив, что уже заплатил за вчерашние прегрешения вполне достаточно, взял свой кубок и принялся смешивать несколько жидкостей из набора странного вида мензурок, что стояли у него на полочке. Видимо, это и был великолепный «Утро», потому что Тройка после принятия этой жидкости внутрь выпрямился, заулыбался и начал жадно поглощать омлет со своим любимым салом.

Площадь не должна была так называться. Как угодно, но только не Литературная. Уж скорее Торговая. Но литература тут тоже была. Из ворованных библиотек на временных НЕКах. Особой популярностью, похоже, пользовались миниатюрные, скрытые НЕКи. Для любителей блеснуть эрудицией на каких-нибудь приемах, тусовках и прочих скоплениях псевдовысокообразованного люда, где обычно ведутся «содержательные» разговоры о чем попало.

Торговали всем. Наркотиками разрешенными и наркотиками запрещенными, телом целиком и отдельными органами, программным обеспечением и корейскими НейроКонтактами. Рядом с одеждой можно было встретить ларек, где доброго вида паренек предлагал легализированное огнестрельное оружие. Косо прилепленная табличка указывала, что тут продается оружие только по лицензии. Так же косо прилепленная ухмылка продавца предлагала приобрести и более серьезные вещи без всякой лицензии. Нормальный торговый ряд. То есть торговая площадь. В центре столицы.

Толчея, людская толпа, что-то кричат, что-то несут, кого-то бьют тихо и беспощадно. Воров, что характерно, почти нет. Шансов выжить при провале у рыночного вора не больше, чем у таракана, которого застали ночью на кухне в центре стола. У какого-нибудь мясника появится несколько свежих органов в заморозке, для продажи. Это в худшем случае. Если повезет, вора могут посадить на «крючок» и сдать в ближайший закрытый публичный дом, где он будет находиться в нормальном для «крючков» положении раба. Без воли, без сопротивления, но в сознании. Неизвестно, что хуже.

Тройка уверенно пер сквозь толпу. Он был одет в темно-серую рубаху с футуристическими картинками на плечах и спине и темные джинсы, продранные на коленях. В ухо он ухитрился повесить серьгу, а в правый глаз запихнул цветную контактную линзу. Таким образом, он походил то ли на начинающего природника, эдакого праправнука первых хиппи, то ли на задвинутого киборга, который выбрался из своих трущоб подышать почти свежим воздухом.

Идти за Тройкой было просто. Он прокладывал дорогу одним своим видом. Если его принимали за киборга, то, вероятно, не хотели связываться с представителем урезанной в правах части населения, презирали, а если принимали за природника, то не связывались по другим причинам. Природники, в отличие от своих прадедов хиппи, не придерживались лозунга «Твори любовь, не войну». Природники могли и по шапке накидать, ибо значительная часть из них постоянно балансировала на грани пятидесятипроцентного порога КИ. Не киборги, но уже частично и не люди. Причем все искусственные изменения были максимально приближены к боевым.

Я двигался за Тройкой и, глядя ему в затылок, подкоркой ощущал беспокойство и напряжение, что его охватывало. То ли что-то шло не так, как он запланировал, то ли наша встреча с бывшим инженером «Ультра График» не была столь простой и безопасной, как мне поначалу втолковывал Тройка.

Замыкал нашу процессию Мартин. Как и предсказывал Тройка, прогнать его не удалось. Все мои рассуждения наталкивались на не по возрасту точную и четко выстроенную логику мальчишки. Или я просто излишне слабохарактерный? Или… или имею склонность к гомосексуализму? Вряд ли. Для собственного спокойствия пришлось принять постулат о том, что я слабохарактерный.

Наконец мы вышли к торговым рядам, которые были заняты исключительно торговцами нелицензионным программным обеспечением. Тут было царство мертвого закона об авторском праве. Судя по названиям на временных НЕКах и на различного формата дисках, а также по нереально низким ценам, закон об авторском праве тут уже не просто умер, а даже успел мумифицироваться. О его существовании напоминали только системы быстрого оповещения и защиты прилавков. Органы охраны правопорядка периодически устраивали акции, которые больше напоминали погромы. Группа захвата захватывала все, до чего могла дотянуться, объявляя продукт конфискованным, а торговца задержанным. Задержанного сначала пинали, а затем препровождали в места не столь отдаленные. Откуда он выходил через некоторое время в весьма помятом виде и довольно злой. А на информационный центр Министерства внутренних дел совершался налет другой группы захвата, состоящей исключительно из хакеров высокой категории. Налет, естественно, виртуальный. Хакерская группа захвата тоже захватывала все, что могла захватить, и потом продавала награбленное честным разбоем на этом самом рынке, в этом самом торговом ряду. Потери, которые несли обе стороны, были не особенно значительными, поэтому своеобразная война не переходила разумных рамок. Поговаривали даже, что в МВД держат специальные фальшивые базы данных, которые подсовываются взломщикам вместо настоящей информации. За всеми этими мыслями я не заметил, как Тройка остановился, и налетел на его спину, едва не уткнувшись носом в затылок.

— Что за гомосексуальные замашки? — пробормотал Тройка сквозь зубы

— Сам дурак, — отозвался я, пытаясь определить, куда так напряженно всматривается Тройка.

А всматривался он в глубину какого-то затемненного прилавка, который тускло подсвечивался чем-то неоновым и маломощным, да еще ультрафиолетовым вдобавок. От ультрафиолета надписи на НЕКах и дисках, а также ценники светились довольно ярко. Правда, продавца было за всем этим просто не разглядеть.

— Хамелеоша? Ты тут? — откашлявшись спросил Тройка в темноту прилавка.

— А что, я, по-твоему, товар на съедение всяким лохам оставлю? — донеслось из глубин.

— Товар… — презрительно фыркнул Тройка.

— Ну не всем же… — из-за прилавка хотели еще что-то сказать, но Тройка перебил:

— Ладно, ладно… Пусть будет товар, а ты крутой деловик.

— Я не деловик, я хакер.

— Вот так вот прямо? Не боишься?

— Чего?

— Людей. Ушей…

— Ты еще скажи, глаз… — В темноте усмехнулись. — Короче, тебе чего надо-то?

— Хам ты, братец! — Тройка вздохнул и огляделся. — Ладно. Слушай.

Тройка что-то пропел. На совершенно незнакомом языке. Причем достаточно мелодично.

— Хорошо, — сказали из темноты. — Будет тебе новое корыто. Через два прилавка свернешь за уголок, там грязно, но ты пройдешь.

— Спасибо, Хамелеончик, — ответил Тройка. — Кстати, о глазах… Ты одет в длинную маскировочную рубаху, широкие брюки, сужающиеся книзу, на голове у тебя… на голове у тебя бардак. Ты, как всегда, немыт и нечесан. И твои прибамбасы со световой защитой ни хрена не работают.

Из-за прилавка ничего не ответили.

По указанным Хамелеончиком координатам обнаружился грязный промежуток между прилавками. Тройка ввинтился в него не раздумывая, мы следовали за ним. В спину мне толкнулся Мартин, и мы встали. Некоторое время было тихо, а затем раздался голос Тройки:

— Опусти ствол, старик. Меня ты уже знаешь, я тебе ксиву принес и программатор…

— А с тобой кто? — круто повернули вправо.

— Убери ствол. И не дергайся. — Тройка обратился ко мне: — Аякс, угомони мальчонку.

Я нащупал в темноте плечо Мартина и ощутил невероятное напряжение его мышц. Я сжал плечо, понимая, что если Мартин рванется, то я его не удержу. Однако под моей рукой плечо расслабилось. И то хорошо.

— Со мной тот человек, о котором я говорил. Ты ему расскажешь, что знаешь, а потом получишь ксиву и программатор. — Голос у Тройки был усталый.

— А мальчишка?

— Это мальчик моего друга. Он без него никуда не ходит.

Я мысленно выругался.

— Слушай, я сейчас повернусь и сиди тут… до очередного Судного дня. И даже не думай, что твоя пукалка может меня остановить, я тебя вижу как днем. — Тройка продолжал переговоры. — Конспираторы…

В темноте что-то зашуршало, щелкнуло:

— А теперь?

— А теперь не вижу. Хотя сказать, где ты ориентировочно находишься, могу. Точность поражения это несколько снизит. Но на тебя хватит. Может быть.

— Может быть, — ответил голос, в котором слышалось удовлетворение. — А может быть, и нет. Загорелся свет.