1986 год. Горячее кресло

Виктор Ааб

В романе «Телефонный начальник» описана жизнь одного из предприятий связи Областного центра в период Перестройки. События излагаются от лица Штольца Виктора Васильевича – начальника предприятия. Волею обстоятельств, совершенно неожиданно, ему пришлось возглавить Телефонно-телеграфную станцию. Молодой руководитель выясняет, что ТТС находится в глубоком, затяжном кризисе. Из-за непомерно большого количества неработающих телефонов городу грозит паралич связи. Кроме того, он вплотную сталкивается с проблемой острой нехватки квартирных телефонов у горожан. Спрос на телефон явно превышает возможности предприятия. Штольц испытывает шок от навалившихся проблем, но берет себя в руки и решает во чтобы то ни стало, оздоровить телефонную обстановку и резко повысить качество работы сети. А в стране набирает обороты Перестройка… Книга написана предельно честно и основана на реальных событиях.

Простым людям, сынам Отечества, бесследно растворившимся в пучине перестройки…

Совпадение имен, фамилий и названий местности носит случайный характер.

ЯНВАРЬ

Глава 1

Странный день. Как обычно в восемь часов я нахожусь на работе. Вот уже несколько месяцев я исполняю обязанности начальника Эксплуатационно-технического узла связи, по аббревиатуре — ЭТУС, — солидного предприятия, обслуживающего зоновую (между областным центром и районными центрами) связь области, сельскую связь и радиофикацию пяти её районов, — вполне с ними справляюсь, и практически до сегодняшнего дня уверен, что буду утвержден в этой должности.

Мне 32 года, я уже десятый год после окончания института связи работаю в ЭТУС, причем более восьми лет — в должности главного инженера. Все у меня, хорошо складывается, и вдруг, — этот непонятный и странный звонок. Звонок от Фенина Андрея Алексеевича — начальника Областного управления связи, — моего непосредственного шефа.

После короткого приветствия, как всегда — без обиняков и лаконично, он выдает: — Виктор Васильевич, — с завтрашнего дня в ЭТУС назначен новый начальник. Называет фамилию известного мне человека.

Это Грачев Степан Анатольевич — бывший наш сотрудник. Он долгое время работал освобожденным секретарем профсоюзной организации предприятия, затем, несколько лет проработал даже заместителем начальника ЭТУС и потом, снова вернулся на профсоюзную работу. В настоящее время занимает пост заместителя председателя в Областном профсоюзном комитете связистов. С хитринкой мужик, сам себе на уме. Несмотря на долгую совместную работу, мягко говоря, он не очень мне приятен. И вот на тебе, — он будет моим начальником! Интересно, а чем же это я не угодил своему руководству?

Новость ошеломительная. Так можно и быка с ног свалить. От неожиданности я почти теряю дар речи, голова отказывается соображать и меня хватает лишь на то чтобы малодушно, по-детски пролепетать: — а как же Я?..

— Поработаете главным инженером — звучит в ответ, и Фенин ложит трубку.

Несколько дней я анализировал ситуацию — ведь должна же быть причина прямо выраженного мне недоверия, искал и не находил ответа. Хотя невольно в душе сомнение, что меня назначат начальником ЭТУС, иногда возникало. Исполнял обязанности начальника я уже более полугода и, несмотря на то, что был очень опытным главным инженером, — проработал в этой должности восемь лет, — срок моего утверждения почему-то неоправданно затягивался. На практике, в случаях, подобных этому, он длился, как правило, не более двух месяцев, по их истечении претендента обычно утверждали…

Неужели затягивание с утверждением в должности связано с моей национальностью? Отголоски войны все еще продолжали бить по нам — российским немцам, по инерции, скользящей долей подозрительности, недоверия. Но нет, дело не в этом. Эксплуатационно-технический узел — это чисто эксплуатационное предприятие. Предприятие с очень незначительной долей секретности, и в моем случае фактор национальности вряд ли может играть определяющую роль.

При назначении на должность первого руководителя очень важную роль играет принадлежность претендента к КПСС. Но и здесь вроде бы все нормально. Я был достойным комсомольцем, недавно принят в кандидаты КПСС… А то, что несколько затянул с вступлением в Партию — здесь нет моей вины. Несмотря на исконную пролетарско-колхозную принадлежность, по окончании ВУЗа, я автоматически переместился в категорию ИТР, а для этой категории при приеме в Партию существуют квоты. Партия строго соблюдает пропорции по соотношению в своем составе рабочего класса, колхозников, и как принято говорить — трудовой интеллигенции. Несмотря на свои искренние марксистско-ленинские убеждения, я банально вынужден был дожидаться своей очереди на вступление в её ряды.

За почти уже десятилетний срок работы в ставшем мне за это время родным Эксплуатационно-техническом узле, четко уяснил: — руководить им достойно сможет лишь основательно подготовленный технически специалист, и по степени своей подготовки и практического опыта — среди окружающих людей, не видел себе конкурентов.

И вдруг — на тебе! Грачев Степан Анатольевич, — профсоюзный функционер! Я довольно хорошо знаю этого человека и понимаю — не обладая специальными техническими знаниями, согласиться на должность начальника ЭТУС он может лишь при условии, что я останусь работать с ним в связке — главным инженером. А вот это удовольствие — я ему вряд ли доставлю! Уйду из принципа!

Принял решение. Принял и успокоился.

Несколько дней спустя, меня неофициально посетил Степан Анатольевич. Пришел, как говорится на разведку. Из общения с ним я понял, что твердого согласия стать начальником ЭТУС он еще не дал. Грачев не тот человек, который сломя голову, из чувства долга или по партийной бескорыстности поступит в ущерб себе, упустит свою выгоду. В его стиле, — просчитывать ситуацию. Работа в ЭТУС — даже руководителем, ну совсем не мед. Серьезная ответственность, очень большая нагрузка и никаких дополнительных возможностей по заработку, кроме штатного оклада и общеустановленных премий, правда — регулярных.

То, что я с ним работать не буду, — он понял сразу по моему выражению лица. Поговорили на общие темы. Не очень клеился разговор. Так и ушел он, не высказав своих истинных намерений.

Пауза по смене власти в ЭТУС затягивалась. Я продолжал работать. Настроение было отвратительное, дни пролетали, а новый начальник все не появлялся. Первые дни все валилось из рук, но работа в ЭТУС такая, что сильно расслабиться — просто невозможно, особенно если исполняешь одновременно и обязанности начальника и главного инженера. За повседневными заботами обида постепенно отошла на второй план.

Прошло почти два месяца. До нового 1986 года оставалось менее недели. С Фениным мы общались очень редко. Вопросов лишних ему я больше не задавал, и вдруг, в канун Нового года раздается звонок, и он приглашает меня к себе в кабинет.

Тревожно забилось сердце, — вызов явно неспроста. Как бы позабывшаяся, проблема с назначением мне нового начальника, замаячила с полной силой. Только подумалось: — ну что за человек — этот Фенин!.. Осталось два дня до Нового года! Ну, неужели нельзя было расставить точки над «и» после праздника… Чисто по человечески! Мог бы в самый канун Нового года не портить настроение человеку!

Нет! Не удержался!.. Сейчас преподнесет в качестве новогоднего подарка — пакость…

Поддерживая репутацию непредсказуемого человека, Андрей Алексеевич, в свойственной ему манере, без предисловий, опять ошарашил меня совершенно неожиданным предложением:

— Я вам, Виктор Васильевич, предлагаю должность начальника Синегорской телеграфно-телефонной станции — заявил он. Думать будете или нет?..

Только и мелькнуло в голове — ну вот, хоть не придется подчиняться Грачеву! Даже почувствовал облегчение. Неожиданно решилась проблема с оскорбленным самолюбием.

— Не буду — ответил я, и дал свое согласие.

Глава 2

А подумать следовало. Синегорская телеграфно-телефонная станция (ТТС) в качестве самостоятельного предприятия образовалась от разделения единого в свое время Городского узла связи (ГУС), — на Почтамт, и собственно, Телеграфно-телефонную станцию. Произошло это в 1976 году.

Бессменный руководитель ГУС, руководитель с большим опытом и огромным авторитетом — Селин Степан Иванович, при разделении — возглавил Почтамт, и естественно, с ним на Почтамт перешли наиболее опытные работники городского узла. И что сказалось особенно больно, и серьезно ослабило Телеграфно-телефонную станцию — перешел на Почтамт начальник цеха городской телефонной сети (ГТС), ключевого цеха вновь образованного предприятия — Фурсенко Николай Андреевич.

Начальником вновь образовавшейся ТТС назначили опытного инженера Областной лаборатории связи — Мартьянова Анатолия Васильевича.

Не по силам оказалась руководящая ноша для Мартьянова. Не обладая жестким решительным характером, практически не имея за плечами опыта административной работы, Анатолий Васильевич оказался один на один с кадровыми проблемами, допустил слабину, и новое предприятие залихорадило с первых же дней. Естественно Мартьянов, — человек по натуре очень порядочный, сильно переживал. Он оказался, слаб здоровьем и буквально через полгода с инфарктом слег в больницу, оправившись от которого, в качестве руководителя — на работу уже не вышел. Вернулся обратно в свою лабораторию, где в дальнейшем, так и котировался как высококлассный специалист.

Телеграфно-телефонную станцию возглавил Мирославцев Виктор Анатольевич.

Судьба на некоторое время столкнула нас, — молодых специалистов по окончании ВУЗов связи. Я — Ташкентского института, он — Куйбышевского. Но в отличие от меня — присланного по распределению и совершенно нового в Синегорске человека, — у Виктора Анатольевича отец был директором местного совхоза «Томский» Энбекского района. Он был хорошо знаком с начальником Областного производственно-технического управления связи (ОПТУС) Глушко Степаном Иосифовичем. Этот фактор сработал, и естественно, — Виктора Анатольевича сразу же назначили на вакантное место — главным инженером ЭТУС.

Я же, с такими же начальными данными, прибывший по распределению в ЭТУС на два месяца раньше Мирославцева, был назначен инженером группы техпомощи. При назначении произошел казус. Дело в том, что как раз перед моим приходом уволился действующий главный инженер. Причины не знаю, но уволился как раз в канун, когда занесло меня в ЭТУС — первого с высшим образованием, дипломированного специалиста на этом предприятии. А он за плечами имел только ПТУ…

Начальник ЭТУС Семенов Алексей Николаевич, принял меня более чем приветливо. И тут же предложил без обиняков вступить в освободившуюся должность. Я растерялся от неожиданности. Только что окончил институт, прибыл по распределению на предприятие и сразу — главный инженер! Очень заманчиво… Хватило ума попросить времени — денёк подумать. Посоветоваться можно было только с тестем, работающим инженером-электриком. Тесть долго-долго пристально вглядывался в меня, мялся, видно боясь обидеть, потом все-таки изрек: — ну, не знаю, Виктор, тебе решать. А вообще, — как ты людьми командовать будешь, обладая только теоретическими знаниями, сам подумай…

Действительно, связистский опыт у меня был лишь стройотрядовский — довелось телефонизировать совхоз в Алтайском крае, — полностью, с нуля построить там внутрипроизводственную телефонную сеть. По опорам научился лазать, как заправский монтер, арматурой их оснащал, провода подвешивал, регулировал и завязывал. Основательно на практике вбил в себя, что такое воздушные линии связи, и с чем их едят. И хотя воздушных линий связи — тоже, навалом в ЭТУС, но знать только их, — маловато для главного инженера. Я решил отказаться.

Утром, подготовил нужные аргументы и слова, волнуясь, вошел в кабинет к Семенову и открыл, было, рот, но он меня опередил.

— Я вчера немного поторопился, Виктор Васильевич, (с первого знакомства и всегда в последующем, он меня — тогда двадцатитрехлетнего юнца, только по имени-отчеству и называл). Я разговаривал о вашем назначении с начальником Областного управления связи Глушко Степаном Иосифовичем. Он не поддержал мое предложение, сказал, что уже имеется кандидат на должность главного инженера — и не сегодня-завтра он тоже появится у нас и приступит к работе.

Чувствовалось, Алексею Николаевичу несколько неловко, но он решительно развязывал ситуацию так, как сложилось. Мне тоже было очень неловко, хотя я твердо намеревался отказаться. И все-таки стояло перед глазами — вот, согласился бы я, и мне — такой отлуп… Стыдоба-то, какая могла получиться… Лицо у меня горело.

Я поторопился разрядить обстановку озвучив свое решение, что лучше мне все-таки пока поработать рядовым инженером, поднабраться опыта, а должности… — должности от меня не убегут…

Два месяца после того казуса успел проработать старшим инженером группы технической помощи, и вот он прибыл, новый главный инженер, — Мирославцев Виктор Анатольевич.

Не сложилось работа у Мирославцева с начальником ЭТУС — Семеновым Алексеем Николаевичем.

Семенов сразу отметил, что Мирославцев тоже прибыл без практических навыков работы, что само по себе, наверное, не было большой бедой. Но Семенов быстро уловил главное — при наличии непочатого края работ и массы возможностей применить свои знания и силы — обнаружилось отсутствие у Виктора Анатольевича желания эти навыки получать и совершенствовать. Мирославцев продемонстрировал кабинетный стиль работы, что было совершенно неприемлемым в условиях ЭТУС, и по существу, — помощником для Семенова, очень беспокойного и ответственного руководителя он не стал. Да и я, общаясь с ним, видел, что сфера действия ЭТУС как-то не привлекала Виктора Анатольевича, (ведь, сплошные командировки, пропадание в сельских районах в пределах всей области) и при подвернувшемся случае с подачи своего покровителя — Глушко он, спустя полтора года перевелся на более высокую должность. На Телеграфно-телефонную станцию — начальником.

Я же за это время, год, отработав в группе технической помощи, не разочаровал Семенова. Через год он перевел меня на должность заместителя начальника по хозяйственным вопросам. Но с условием, что по-прежнему буду заниматься и техническими делами. А потом, с уходом Мирославцева — уже с уверенной осознанностью — с подачи Алексея Николаевича, согласился я пойти в главные инженеры…

Принимая участие в качестве приглашенного, на открытых партийных собраниях, на совещаниях, проводившихся Управлением связи, я был осведомлен о состоянии связи в целом по области. В адрес связистов Областного центра нарастала критика все более и более раздраженная. Невозможно было не заметить, что дела на ТТС, возглавляемой Мирославцевым, стабильно и фатально ухудшались.

Нельзя сказать, что при Викторе Анатольевиче ничего не делалось. Именно во время его руководства Телеграфно-телефонной станцией в городе началось, наконец, серьёзное развитие связи. В 1978 году, была введена координатная подстанция ПСК на 1000 номеров в западной части города. По завершению строительства телефонной сети заполнялась емкость введенной в 1976 году декадно-шаговой АТС-7, — в Юбилейном микрорайоне. Однако качество работы телефонной связи в городе становилось все хуже и хуже. Вместе с приростом новых мощностей как снежный ком увеличивалось количество неработающих в городе телефонов.

Мирославцев продержался в должности начальника ТТС чуть более трех лет и по настоянию Обкома и Горкома партии был снят с работы, уволился из органов связи и перешел трудиться к энергетикам.

Коллектив возглавил опытный, — очень долгие годы работающий вместе с Селиным С.И. в Городском узле связи и ныне действующий главный инженер — Чернявский Константин Егорович. Но и он продержался недолго, — положения выправить не сумел, и тоже был снят с должности начальника и переведен обратно в главные инженеры. Именно на него, как на главного инженера еще со времен ГУС, пытались повесить основную ответственность за развал работы городской телефонной сети. Хотя надо признать, что в то время, когда он работал в тандеме с Селиным — сеть в городе работала неплохо.

Очередным начальником ТТС был назначен Ковалев Петр Романович. До назначения он возглавлял телеграфный цех. Дельный руководитель, парторг предприятия по совместительству, человек, бывший на хорошем счету у руководства связи Области.

Петр Романович проработал в должности более четырех лет. Чернявский К.Е. с ним сработаться не сумел и по собственной инициативе уволился — совсем ушел из связи в строительную организацию.

В период руководства Ковалева городской связью она продолжала развиваться. Была построена и введена в эксплуатацию координатная АТС-4 емкостью 2000 номеров в центре города. Благодаря пришедшему на место Чернявского молодому цепкому главному инженеру Макарычеву Александру Николаевичу начала строиться и развиваться бывшая в зачаточном состоянии телефонная канализация города, стало больше устанавливаться телефонов у горожан.

Однако главная проблема ТТС — проблема качества работы сети так и не была решена. Наоборот, она по-прежнему усугублялась. Уже не было и Чернявского, в адрес, которого, по инерции метались все шишки, но это не помогало. В вопросах улучшения связи в городе по-прежнему царила безысходность. И снова лопнуло терпение у властей. Пришло время, и Петра Романовича тоже постигла участь Мирославцева и Чернявского.

Вот на такое предприятие буквально втиснул меня Андрей Алексеевич. Уже позже осмысливая происшедшее, я узнал, что предлагалась эта работа и Грачеву А.И. и Макарычеву А.Н, однако они эту ношу взвалить на себя не решились. Как оказалось впоследствии — Грачев не решился взвалить на себя и ношу ЭТУС.

Ну а мне вроде бы и деваться было некуда. В ЭТУС для меня место как бы было «заказано». До сих пор не знаю — то ли это был точный расчет Фенина, то ли просто стечение обстоятельств — но дело Андрей Алексеевич обыграл четко. Вот тут и дошло до меня брошенное» им несколько месяцев назад замечание: — пока поработаете главным инженером…

Решение о переброске меня на ТТС Фениным было принято уже тогда. Но сказать мне об этом сразу он не решился, — я еще должен был пройти проверку на лояльность в соответствующих органах. И вот теперь, похоже, пришел положительный результат.

И все-таки как-то нехорошо по отношению ко мне все решалось. Скольких нервов стоила эта непонятная неопределенность. Ну, сказал бы честно о намерениях, и даже если бы что-то не получилось — я бы понял. Но не таков был Андрей Алексеевич. Внутренние переживания подчиненных его не особенно волновали.

— Кому сдадите дела — спросил Фенин.

— Как кому? — Грачеву…

— Нет, Грачев что-то никак не решится. Сдайте пока дела Жамбутинову Байдену Байгошевичу — начальнику Рыбинского цеха. Сами, сразу после Нового года приступите к работе на новом месте.

Вот так скоропалительно я распрощался с Эксплуатационно-техническим узлом связи. С предприятием, где провел десять очень динамичных, насыщенных интереснейшей работой лет. Предприятием, на котором рассчитывал еще долго работать, — но не судьба.

Зашел напоследок к моему наставнику, моему опекуну, человеку на которого старался стать похожим, — личным примером показывавшему отношение к работе, к людям, у которого я научился очень многим полезным и ценным вещам — к Семенову Алексею Николаевичу. Рассказал о свалившейся на меня ноше.

Алексей Николаевич сочувствовать не стал. Одобрил решение и сказал: — Виктор Васильевич, — конечно из вас получился бы прекрасный мой преемник. Но по большому счету — в рамках ЭТУС, — вам было бы тесновато. А Телеграфно-телефонная станция — корабль большой, очень большой, — но Вы с ним обязательно справитесь.

Глава 3

Новый год прошел как в тумане и вот 3 января 1986 года в сопровождении главного инженера областного ПТУС Искандерова Амантая Искандеровича я впервые появился в кабинете начальника ТТС.

Петр Романович, ожидавший нас, освободил место, пригласил в кабинет руководителей подразделений. В их присутствии Амантай Искандерович зачитал приказ о моем назначении, в коротком выступлении выразил надежду, что дела на ТТС стабилизируются, предложил мне переместиться в кресло начальника и начать командовать.

Я — сел. Кресло было удобным, мягким. С подлокотниками, с высокой красного цвета бросающейся в глаза спинкой, обшитой то ли дерматином, то ли кожзаменителем. Ковалев проследил за мной и произнес криво усмехнувшись.

— Горячее кресло, горячее…

Я не придал его словам значения.

Особо нечего было говорить. Меня окружали практически незнакомые люди. Нет, в лицо я их знал, кое-что слышал о них, вежливо здоровался с ними при встрече, но, ни по каким вопросам ранее с ними не соприкасался. Незначительное исключение составлял главный инженер — Макарычев, с которым я немножко сталкивался по вопросам эксплуатации междугородных сетей. Командовать было рано.

Выразил надежду, что совместными усилиями положение на предприятии будет поправлено, попросил задержаться Ковалева, и распустил приглашенных на первое знакомство людей. Так начался сложнейший этап в моей жизни.

После ухода Искандерова я остался наедине с Петром Романовичем, и он кратко, не вдаваясь в подробности, ввел меня в курс дел. Обозначил наиболее сложные проблемы, сообщил, что уже решен вопрос о его возвращении на должность начальника телеграфного цеха и пообещал мне поддержку. Однако по выражению его унылого лица я понял, что это только дань вежливости, а вообще-то он мне сочувствует, и уверен, что ничего хорошего в будущем на этом месте меня не ждет. По уходу Ковалева я остался один и огляделся.

Кабинет был оформлен очень просто, но был светлым и удобным. Единственную «роскошь» составлял стоявший в углу цветной телевизор — «Горизонт». Настойчиво звонил телефон, но я не решился поднимать трубку, переключил его на секретаршу и попросил пока меня, ни кем не соединять.

По прямой связи позвонил Андрей Алексеевич и сообщил, что ему необходимо представить меня высоким областным и городским руководителям. Я в принципе был готов, и мы начали обход.

Начали с Областного комитета партии. Я впервые был в подобном учреждении и неприятно удивился изменившемуся вдруг поведению Фенина. Он как-то сжался, подобрался, его лицо приняло выражение сосредоточенной покорности. Зная мой независимый характер, он заранее предупредил и меня — быть максимально сдержанным.

Мы ходили по приемным, и я был представлен по очереди Заместителю первого секретаря обкома партии курирующего промышленность и связь, председателю Облисполкома и почему-то, — председателю Областной партийной комиссии. На меня поглядывали с интересом, вежливо жали руку и практически все, обращаясь к Андрею Алексеевичу, тут же выдвигали требования по срочному восстановлению работы такого-то номера телефона, либо по срочной установке телефона тому, или иному лицу. Фенин покорно и как-то обреченно обещал… Процедура знакомства с учетом ожиданий в приемных заняла почти полдня.

После обеда в таком же ритме мы посетили Городской комитет партии и Горисполком. Я так же был представлен Первому секретарю горкома, Председателю горисполкома, а также Председателю городской партийной комиссии и Председателю городского комитета народного контроля. Претензии на работу связи сыпались и здесь.

На мои сомнения в необходимости столь оперативного знакомства с чиновниками — Андрей Алексеевич заявил, что это — всё, мое теперь, непосредственное начальство и с ним мне предстоит плотно работать буквально с первого дня.

Это явилось полной неожиданностью. На месте прежней работы моими непосредственными начальниками были по большей части не более двух человек. А здесь с учетом аппарата Управления связи, с учетом руководителей отделов курирующих связь в Горкоме и Горисполкоме, их набиралась «целая дюжина».

Посмотрим, что будет дальше — подумал я. День практически ушел на знакомства. На завтра оставалось посещение Комитета государственной безопасности…

Вечером, перебирая события дня, отметил для себя, что никто из моих новых знакомых не упоминал при встрече о работе междугородной, телеграфной связи, о работе радиоузла и коммутатора — все говорили о плохой работе городских телефонов.

Наиболее слабое место в работе Телеграфно-телефонной станции обозначилось с первого дня четко, зримо и определенно.

— Ничего, — по этой части у меня наработан неплохой опыт — успокоил себя. Завтра начну разговаривать со специалистами — вникну в проблемы, — что-нибудь придумаем.

Глава 4

Наступило завтра. Я живу во вновь построенном микрорайоне, удаленном от нового места работы на расстоянии около пяти километров. Встаю рано — и предпочитаю на работу ходить пешком. Как правило, без четверти восемь — уже нахожусь в кабинете.

Ходьба в хорошем темпе бодрит и настраивает на энергичную работу. В ходе прогулки неплохо обдумываются планы на предстоящий день. Пока в связи со сменой работы были лишь ощущения особой новизны внутреннего состояния. Особых планов не было.

У входа в кабинет меня ждал Висящев Александр Дмитриевич — начальник цеха городской телефонной сети (ГТС). Объективные характеристики ключевых работников Телеграфно-телефонной станции я имел от своей жены, работающей на этом предприятии с 1974 года после окончания института, в цехе междугородной телефонной связи. Очень активный, болеющий за дело человек — она хорошо знакома с работниками среднего звена управления, мы имеем единые взгляды на жизнь, и я безоговорочно доверяю её оценкам.

Правда уже более двух лет она находится в декретном отпуске. У нас, наконец, после десятилетнего ожидания появилась дочь — Оленька, и по счастливому стечению обстоятельств, — скоро должен будет появиться и второй ребенок. Конечно — Ромалия, Рома, моя Ромашка, — немного отстала от производственной жизни, но людей, с которыми мне теперь придется работать, знает достаточно хорошо. Она охарактеризовала Александра Дмитриевича как в высшей степени ответственного порядочного человека, очень разумного и исполнительного. Но вот почему дела у него не клеились — конечно, пояснить не могла.

Дал характеристику Висящеву и Ковалев. В его представлении Висящев был вялым слабохарактерным человеком, — попросту, — размазней… Какие противоположные характеристики, — я был заинтригован…

— Ну вот, очень кстати и вы, — поприветствовал я Висящева и пригласил его в кабинет. Присели…

Первое что сделал Александр Дмитриевич, — протянул мне лист бумаги. Это было заявление об уходе.

Я опешил. Вот это удар! Просто не находил слов. Помолчали…

— Александр Дмитриевич, — наконец, обретя дар речи, тщательно подбирая слова, начал я говорить, — почему такое решение? Ведь мы с вами не проработали еще и дня. Я не пришел с целью сделать хуже людям, в том числе и вам. У меня нет команды, у меня нет людей, которых я мог бы привести с собой, — мне просто неоткуда их взять… ЭТУС, откуда меня сюда направили, тоже испытывает резкий недостаток квалифицированных специалистов, я просто не могу их перетягивать на ТТС. Не в моих правилах делать плохо предприятию, которому я отдал 10 лет. Честно признаюсь, я рассчитываю только на вас, — специалистов работающих на ТТС, — ныне работающих.

Лицо Висящева было непроницаемым. Чувствовалось, что он мне просто элементарно не доверяет. Он, конечно, знал, что обо мне как о специалисте сложилась очень неплохая репутация в среде связистов, но в отличие от меня четко понимал разницу между работой в ЭТУС и на ТТС, и в отличие от меня понимал, что методы работы, дающие хорошие результаты там, — совершенно неприемлемы на ТТС. Все же по мере того как я продолжал говорить, наверное, чем-то его все-таки тронул. Лицо его угрюмое и замкнутое, начало светлеть, в глазах появился насмешливый блеск. Он явно принимал меня за наивного чудака, — и вдруг его прорвало.

— Виктор Васильевич — начал он, — вы просто совершенно не представляете, — куда попали… Говорил внешне спокойно, старался сдерживаться, но чувствовалось, что его переполняют эмоции. Его внутреннее состояние выдавал голос, слегка дрожащий.

Я, молча, слушал. Постепенно Александр Дмитриевич успокаивался, его речь упорядочилась, и из его рассказа передо мной открывалась довольно неожиданная картина положения дел в цехе.

После выделения ТТС в самостоятельное предприятие и ухода начальника цеха Фурсенко Н.А. на Почтамт, его место стали занимать случайные люди, которые также как и начальники предприятия, долго не задерживались. Последним до Висящего начальником был некто Обухов, перешедший к Ковалеву на ТТС после крупного скандала связанного с какими-то махинациями в ТУСМ-3, региональном располагавшемся в Синегорске предприятии, по обслуживанию первичной сети связи, откуда его уволиться, мягко говоря — попросили.

Более радеющий о своих интересах Обухов привнес значительную долю анархии, хаоса и беспорядочности в организацию труда линейно-кабельной службы Областного центра. Обладавший незаурядным характером, радеющий только о себе, — он сумел проводить на ГТС выгодную для себя линию. Внешне демонстрировал бурную даже кипучую деятельность, внутренне совершенно не был заинтересован в качестве выполняемой его подчиненными работе. Именно из низкого качества работы сети он учил своих подчиненных извлекать выгоду для себя и для них.

Поздно разгадал Петр Романович политику Обухова, а разгадав, все равно сладить с Обуховым не смог. Когда обстановка в городе со связью в очередной раз существенно накалилась и кресло под Ковалевым зашаталось, — он попытался решительно взять в руки ситуацию. Но было поздно. Разразился скандал.

А в это время завершалось строительство на территории Синегорской области крупного нефтепровода Петропавловск — Синегорск — Целиноград. С целью обеспечения его бесперебойной телефонной связью в нужных объемах, вдоль нитки был проложен магистральный четырехчетверочный кабель уплотненный достаточно мощным сложным оборудованием. Для его обслуживания и содержания образовывалась специальная служба связи при нефтепроводе. Был объявлен набор специалистов, которым была обещана более высокая зарплата, чем у связистов города.

Обухов очень оперативно воспользовался ситуацией и перешел на работу к нефтяникам — начальником вновь образовавшейся службы связи.

Будучи человеком циничным и беспринципным — он быстро перетянул к себе на работу всех наиболее квалифицированных кабельщиков цеха ГТС.

На Телеграфно-телефонной станции образовался вакуум наиболее востребованных специалистов. Обстановка катастрофически накалилась.

Ковалев предпринимал лихорадочные меры по исправлению ситуации — срочно искал нового начальника в стремительно разваливавшийся цех. Желающих — не было.

На чрезвычайном партийном собрании коммуниста Висящева и обязали, хотя бы временно, возглавить цех. В силу своей порядочности Александр Дмитриевич не смог отказаться. И добросовестно пытался что-то сделать для исправления ситуации. Однако слишком велика была инерция развала, и ситуация катилась по наклонной.

По сути дела городу реально грозил паралич связи. После сырой и дождливой осени 1985 года резко возросло количество поврежденных линий в Областном центре. Областное и городское начальство требовало от Ковалева оперативного устранения повреждений на наиболее важных для обеспечения нормальной управляемости городом, по их мнению, телефонных номерах.

Петр Романович не нашел иного способа как полностью пойти на поводу у властей. Старался любыми путями выполнить их поручения очень часто в противоречии с интересами предприятия, за которое он нес ответственность, и даже вопреки здравому смыслу.

Лично, после очередного вызова в Горком, Горисполком, спускался в цех ГТС, ломал все намеченные планы руководства цеха и направлял оставшихся в цехе людей на исполнение только что полученного нового задания. Любой ценой! По принципу, — лишь бы сегодня телефон, который потребовали власти срочно восстановить — заработал.

Ни о какой профессиональной, планомерной работе в таких условиях не могло быть и речи. Собственно случилось так, что начальник цеха ГТС, — не важно, что он недавно пришел на работу, — у импульсивного начальника сразу же стал исполнять роль мальчика для битья. Тем более, что попытался проводимой политике Ковалева — возражать.

Кто долго может мириться с ролью мальчика для битья? Безработных в стране нет. Выхода из сложившегося положения Александр Дмитриевич тоже не видел, а с учетом того, что был болен, — страдал пороком сердца, он и принял решение — уйти.

Пар был выпущен. Я расспросил его о людях, оставшихся в цехе, об их профессиональной подготовке, и как бы, между прочим, поинтересовался: — а что, Александр Дмитриевич, — если бы вам была предоставлена возможность, самостоятельно решать только технические вопросы эксплуатации линейно-кабельного хозяйства? Если бы вы были ограждены от мешающих выполнению прямой вашей работы звонков, со стороны властей — смогли бы, хоть немного, оздоровить обстановку?

Висящев не задумываясь, ответил, что это было бы возможно.

— Только это абсолютно нереально, — с горечью тут же продолжил он.

— А если я все-таки создам вам такие условия?

— Он просто рассмеялся в ответ…

В конечном итоге я сумел его все-таки уговорить — остаться на месяц со мной поработать, и твердо пообещал, что если не сдержу слово, — его отпустить. На том пока и порешили.

После ухода Висящева я просмотрел сводку о количестве телефонов неработающих на сети из-за кабельных повреждений. Их было 565. От общего количества имеющихся 11995 телефонов в городе — неработающие составляли 4,7 %. Конечно это нельзя было назвать еще параличом связи — но по существу, такое количество повреждений было просто недопустимым.

Начал звонить телефон. Все звонившие просили, скорее устранить повреждения на их телефонных линиях. Просили — это мягко сказано, чаще — требовали. И все это выражалось в длинных монологах, основную суть которых составляли причины обосновывающие необходимость срочного восстановления работы именно их телефона, и, конечно же, угрозы в случае непринятия мер жаловаться в органы власти.

Я попытался отсылать их на бюро ремонта — нет, они хотели иметь дело только с начальником! Сосредоточиться практически не было возможности. Записывать их заявки не имело смысла, — я чувствовал, что все равно их выполнить не смогу.

Следующим, — поговорить, явился Макарычев Александр Николаевич — главный инженер. Впервые я познакомился с ним в далеком 1974 году. Он был в то время начальником цеха МТС — междугородной телефонной станции. Я проходил в его цехе практику по окончании четвертого курса института. Затем, работая в ЭТУС, иногда сталкивался с ним при решении вопросов приемки в эксплуатацию нового оборудования междугородных линий.

И вот теперь он — главный инженер, и идет мне в подчинение. У меня имелось впечатление о нем как о хитроватом, себе на уме человеке. Он лет на пять старше меня, довольно амбициозен. Его старший брат работает начальником отдела электросвязи в Управлении. Макарычев, безусловно, технически грамотный специалист — специалист по станционному оборудованию. Но вот умеет ли он работать на сети…

С места в карьер Александр Николаевич, второй после Висящева, тоже попытался завести разговор о своем уходе с должности. Это было уже слишком! Я не стал развивать эту тему, очень решительно высказав, что не желаю и слушать об этом.

Похоже, это была просто проверка меня на прочность, Макарычев, безусловно, не мог не знать о заявлении Висящева. Чувствовалось, что он тоже «накушался» руководящей работы. Но вероятно ему, — амбициозному человеку, просто стыдно и неудобно расписаться передо мной, бывшим его практикантом, в своем собственном бессилии. Тем более, что весомых аргументов в пользу своего ухода он привести не мог.

Поговорили о методах управления предприятием. На Телеграфно-телефонной станции есть много места для приложения сил, и Александр Николаевич высказал пожелание, чтобы я как выходец из ЭТУС и имевший большой опыт работы с линиями связи, начал курировать цех ГТС — полностью освободив его от этого участка работы. Он же в свою очередь, будет курировать другие — высокотехнологичные по степени оснащения современной электронной техникой, стоявшие на более высоком уровне, чем ГТС — цеха. Я не доставил ему этого удовольствия, и еще немного поломавшись для видимости, Александр Николаевич, наконец, приступил к действительно деловому разговору:

— Завершился 1985 год. Буквально в ближайшее время нам нужно провести общее собрание коллектива по итогам года — начал он.

— Вот и займитесь этим — тут же дал первое задание я Макарычеву, — мне требуется время, чтобы войти в курс дела. Год завершали Вы — Вам и выступать! Готовьте доклад.

Конечно, это было непривычно для Александра Николаевича, — по всем канонам, — новый начальник должен сразу брать «быка за рога». Изложение новым начальником, своей программы на общем собрании, — тем более годовом, органично бы вписывалось в сценарий заступления в должность. Можно было обрушиться с жесточайшей критикой в адрес бывшего руководства, и через ЭТО — «продемонстрировать характер».

В моих мыслях не было — это делать. Я просто решил, как бы со стороны понаблюдать за сложившейся атмосферой взаимоотношений в коллективе, — не раскрывая своих карт. Да их у меня просто и не было. Требовалось по мере возможности прочувствовать производственную атмосферу. Высказывать новые революционные идеи я пока не был готов.

На собрании должен быть присутствовать Фенин. Позвонив ему, я сообщил о принятом решении. Против выступления с главным докладом Макарычева — он не возражал.

Глава 5

Вошла секретарь приемной с документами «на подпись». Она сообщила, что на десять часов меня приглашают в Горком, а на два часа дня в Горисполком — на совещания. Посмотрев на часы — увидел, что уже надо бежать. Благо, что ТТС находится прямо в центре города, на Центральной площади и для ходьбы практически до всех учреждений власти требуется не более трех — пяти минут.

Совещания в Горкоме не было. В приемной находился один из руководителей теплоснабжающей организации города и все. Сообщив о нашем прибытии, секретарша пригласила нас в кабинет первого секретаря Горкома партии Дымченко Александра Сергеевича.

Первый секретарь встал из-за рабочего стола, и, выйдя нам на встречу, поздоровался за руку. Его пожатие было крепким и энергичным. Это был человек моего возраста из новой волны руководителей, которых все интенсивнее выдвигает начинавшаяся Перестройка.

Худощавый, приятное лицо, сильный волевой подбородок, приподнято бодрый басисто гортанный голос. Сурово нахмуренный взгляд под густыми бровями, и какая-то остро чувствовавшая властность буквально сквозила из этого человека. Походка его была медленная, движения даже вальяжные, и в то же время чувствовалось, что это очень решительный человек. Я уже успел узнать, что за глаза его называют «Павка Корчагин».

Я до настоящего времени практически не бывал во властных партийных кабинетах. Атмосфера, царившая в них, была для меня нова. Необычная и неожиданная. Я чувствовал некоторую робость и скованность. Александр Сергеевич представил меня вошедшему вместе со мной руководителю, предложил присесть, — и тут же перешел к делу.

Мне было дано задание — одному из специалистов-тепловиков срочно поставить телефон на квартире. Составивший мне компанию руководитель назвал фамилию и адрес проживания этого человека. Начальник промышленно-транспортного отдела городского комитета, присутствовавший при разговоре, тут же зафиксировал задание в своем ежедневнике.

— Когда исполните — спросил Дымченко.

В моей натуре нет манеры, говорить наобум, — по сложившейся практике я очень тяжело даю обещания, а если и даю — то продуманные и проработанные. И практически всегда их выполняю. Это — школа Семенова А.Н.

В голове мгновенно прокрутились вопросики, от ответа на которые зависело принятие решения: — наличие заявления на установку телефона…, очередность в доме…, наличие, наконец, технической возможности… Ни на один из них ответа не высветилось.

— Срок указать не могу. Надо изучить ситуацию — ответил я.

— Завтра вечером доложите об исполнении, — отрезал секретарь. И продолжил.

— В городе связь не работает, а вы с Фениным мер никаких не принимаете… сколько это будет еще продолжаться…

Чувствовалась наезженная колея в его монологе. Во мне начало расти чувство протеста, но я смолчал.

Вернувшись на ТТС, у Висящева уточнил возможности по исполнению задания. Естественно никаких шансов на установку телефона по указанному адресу не было.

Из информации Висящева следовало, что установка телефона по заданному секретарем адресу, требует серьезной проработки, значительной затраты материалов. Ведь дом сейчас просто не телефонизирован, не подтянуты к нему телефонные кабели и его телефонизация не представляется возможной без трудоемких инженерных работ.

— Но вообще-то мы выполним ваше задание, если вы прикажете, — уныло и с ехидцей в голосе добавил он.

— Это как? — растерялся я.

— А неподалеку на расстоянии около 150-ти метров имеется дом телефонизированный. Правда там нет свободных линий, но мы можем у одного из абонентов телефон выключить, перебросить его номер на повреждение, — а освободившуюся линию продлить «воздушкой» с крыши на крышу проблемного дома, и использовать её для новой установки.

— И как долго мы будем устранять искусственно сделанное повреждение?

— В лучшем случае, сможем устранить не ранее чем через полгода.

— И как часто вы устанавливаете, таким образом, телефоны?

— В последнее время все чаще и чаще — сознался Александр Дмитриевич.

— Ну, нет, — больше мы так ставить телефоны не будем! — решительно произнес я.

— Виктор Васильевич — не связывайтесь, вас все равно заставят… — пожалел меня Висящев.

Он, конечно, был мудрее меня, был старше меня — лет на семь, — а это многое значит. Я почему-то с первого разговора почувствовал симпатию к этому человеку и склонен прислушиваться к его советам. Но в данной ситуации «совет» Висящева был неприемлем.

— Нет Александр Дмитриевич — установка телефона пока потерпит — еще раз подтвердил я свое решение и окончил разговор.

Наспех пообедав в ближайшей столовой — к двум часам побежал в Горисполком.

В приемной Председателя собирались люди. Их было около 10-ти человек. Это были руководители, имеющие отношение к отоплению и водоснабжению города.

Совещание началось. Председатель горисполкома, в ходе его, заслушивал информацию от приглашенных о состоянии дел в городе с отоплением; по мере выступлений руководителей — заострял внимание на проблемных вопросах, и по ходу заседания давал распоряжения по их решению.

Я сразу отметил, что почти каждый третий из отчитывающихся, в качестве первой причины неисполнения того или иного задания, выдвигает отсутствие телефонной связи. Нет, мол, её либо на квартире у ОЧЕНЬ нужного ему работника, либо в определенной точке обслуживаемого объекта. А как без связи…

Было очень неприятно это выслушивать. На меня тут же сыпался поток поручений. И опять, — сроки исполнения, фиксирующиеся в протоколе. Завтра…, немедленно…, завтра….

Я же из утренней встречи у Дымченко, а также из разговора с Висящевым уже точно знал, что эти требования, эти задания — тоже из категории неисполнимых. По крайней мере — в ближайшее время. От осознания этого настроение испортилось основательно.

Совещание растянулось до 5-ти часов вечера. Удрученный, я возвращался в кабинет.

Начало января — самые короткие дни. Смеркается рано. Подумалось, — если бы было лето, — можно было бы организовать работу линейной службы после работы, — дотемна. Зимой же, да еще в это время, темнота наступает уже в рабочее время, а в темноте много не наработаешь.

На шесть часов пригласил к себе Макарычева и Висящева. Предложил с целью координации действий по исправлению положения — ежедневно, по окончании работы, в половине седьмого, собираться в моем кабинете всем руководителям подразделений и служб, от которых зависит ход дел.

После обсуждения понял, что эффективнее будет, — если мы будем собираться только втроем. Александр Николаевич опять попытался выразить сомнения в необходимости своего присутствия на этих сборах. Настырный…

Максимально в деликатной форме, стараясь, ни в коем случае не дать ему повода для обиды, за которым мог бы немедленно последовать демарш на уход с работы по собственному желанию, но все-таки достаточно твердо, я настоял на своем и убедил его оставить эту тему. Дал ему понять, что его советы и поддержка для меня очень важны. И уже обращаясь к обоим, попросил их обдумать предложения, принятие и выполнение которых сможет улучшить обстановку на сети. С этим и разошлись.

Глава 6

Следующий день принес очередные неприятности. Я был вызван в Областной комитет народного контроля. Почему-то напрямую, — хотя фактически ТТС не являлась областной организацией, где меня в жесткой форме отчитали за то, что до настоящего времени не выполнено обещание на установку телефона одному из жителей города, заслуженному ветерану, написавшему по этому поводу жалобу в их ведомство.

Я предварительно уже знал суть вопроса и опять видел, что данное моим предшественником обещание невыполнимо, и довольно-таки прямолинейно заявил об отказе производить эту установку, — как не подкрепленную техническими ресурсами.

Получил сполна! Мне в бесцеремонной и грубой форме указали, что я не справляюсь со своими обязанностями. Я наивно попытался объяснить, что еще только вхожу в курс дела, и что не успел еще внести свой вклад в плохую работу ТТС. И тут же получил второй — циничный, грубый и жестокий удар:

— Вы являетесь начальником ТТС! И Вы, — со дня вступления в должность, несете полную ответственность за то, что на ней или произошло, или происходит! И совсем не важно, что «что-то» там случилась до вас! Именно с Вас, — теперь, будет учиняться жесточайший спрос по всем вопросам, касающимся работы связи в городе!

В душе я понимал, что председатель Комитета, по сути, — прав. Но то, с какой жесткостью это было преподнесено, вызвало во мне глубокий внутренний протест. И я упорно подтвердил, что выполнять обещание, данное не мной — не буду!!..

— Чтобы сегодня же принесли письменное объяснение по сути отказа, — раздраженно бросил председатель и дал понять, что разговор окончен.

Должен сделать маленькое отступление. Мне очень повезло с моим первым руководителем — начальником ЭТУС — Семеновым Алексеем Николаевичем. Я начал у него работать по окончании института, имея за плечами только голые теоретические знания. Пришлось полностью самостоятельно учиться — как применять на практике эти знания.

Многое сразу не получалось, но Алексей Николаевич очень бережно и деликатно интересовался причинами неудач, построил наши взаимоотношения так, что я ему выкладывал без утайки все свои трудности сомнения и ошибки. Он ни разу меня не упрекнул за мои, — в первое время не очень продуктивные результаты.

Он не мог мне ничего подсказать о технических проблемах касающихся настройки и устранения повреждений на сельской аппаратуре связи, — именно этими вопросами я занимался у него первый год в ранге старшего инженера группы технической помощи. Но он меня успокаивал, подбадривал, увеличивал сроки, но никогда не позволял мне бросать начатую работу.

Справедливости ради надо сказать, что ему перепоручать эту работу просто было некому. Давал столько времени, сколько требовалось, чтобы её завершить.

Но как он радовался со мной каждому моему успеху! Ради этих минут общей неподдельной его и своей радости я готов был работать сутками. И работал! И отдача от работы возрастала с каждым днем и очень даже хорошими темпами.

Откровенно говоря, с приходом на ТТС я очень рассчитывал на аналогичную поддержку. Особенно — от Горкома партии. И вот, буквально с первых шагов, должен был констатировать, что жестоко просчитался.

Оказалось, что я как собачонка, едва умеющая плавать, был брошен в совершенно незнакомый, очень крупный водоворот. И только от меня самого зависело — утону я, или сумею все-таки, удержаться на плаву, выплыть. И времени, учиться плавать, у меня практически не было. Подтверждения этого вывода следовали по нарастающей.

Меня уже разыскивал начальник промышленно транспортного отдела горкома партии Волнянский Анатолий Никифорович, и — конечно же, по исполнению поручения вчера данного первым секретарем. Назидательным тоном он пытался вбить в мою неразумную голову мысль, что личные поручения, данные руководителями такого ранга, не обсуждаются, а исполняются максимально быстро и любой ценой.

Но я тоже имел свои взгляды на жизнь. Взгляды — почерпнутые из книжек, замешанные на обостренном чувстве справедливости, приоритете разумной логики, и честного партнерства взаимодействующих сторон.

Конец ознакомительного фрагмента.