Семнадцать дней под небом

Виктория Топоногова, 2023

Московский восьмиклассник Санёк Доломитов отправляется в поход по карельской реке, надеясь сдружиться с одноклассницей Селеной, которая занимается в турклубе. Однако и Селена оказывается не совсем такой, как ему представлялось, и сам он тяжело переносит роль новичка. В его экипаж попадает Василиса, которая и воды боится, и готовить не умеет, так что Саньку не раз приходится её спасать в разных ситуациях. Зато он открывает для себя поэзию, слушая бардовские песни в исполнении гитаристки Ани.Постепенно мальчик осваивается в группе, учится вести себя в лесу, проходить пороги, и начинает иначе смотреть и на жизнь, и на ребят вокруг: серьёзного студента Борю, балагура Веню, хозяйственную Веру, походного медика Фиму… Внезапно выясняется, что турклуб «Костры» находится под угрозой закрытия, в чём отчасти виновата и Селена. Ребята встают перед нравственным выбором: осудить Селену или поверить в её раскаяние и вместе противостоять интригам взрослых, которым нет дела до детского туризма.

5. Собака понимает по-русски

Вера, как и обещала, встала вместе с дежурными, чтобы помочь приготовить завтрак. На завтрак была молочная пшёнка. В качестве молока использовали сгущёнку.

— Это самая вкусная каша, которую я когда-нибудь ел! — воскликнул Санёк, пробуя то, что получилось, и попутно доскребая из банки остатки сгущёнки. — Школьная столовка даже рядом не стояла с этой кашей!

— Пища богов! — согласилась Вера. — Ещё курагу по кучкам разложи, на всех, — она протянула ему пакетик. — Ну вот, а говорил, — не могу готовить, это выше моих личных человеческих возможностей…

— Я этого не говорил.

— Значит, думал слишком громко.

После завтрака все помыли посуду, уложили вещи в байдарки и поплыли дальше. За поворотом реки показался тот посёлок, где был магазин.

— Причаливайте здесь! — крикнула Татьяна Терентьевна, показывая на полоску песка у берега. — Надо ваши письма в почтовый ящик бросить. Вы подождите, я быстро.

Она вышла из байдарки и начала подниматься к посёлку.

— А можно, я с вами? — спросил Санёк.

— Пошли. А ты чего хотел-то? — поинтересовалась Татьяна Терентьевна, когда мальчик догнал её.

— В магазин зайти, если есть поблизости… Хочу тетрадь купить… или блокнот.

— Понятно. Вон там, у дороги, магазин… Вывеска белая, видишь?

— Вижу.

— Беги туда, а я дальше, на почту зайду. Встретимся на берегу.

— Хорошо! — и мальчик побежал в сторону домика с надписью «Ласточка».

В отделе хозтоваров Санёк купил себе удобный толстый блокнот.

Он уже собирался спускаться к лодкам, как вдруг решил позвонить домой. Включил телефон, а сети нет.

«Странно… — подумал Санёк, — в лесу у Василисы даже интернет ловил, а здесь вообще сети нет…»

И он пошёл вдоль улицы, пытаясь поймать хоть какой-нибудь сигнал. Внезапно его остановила пожилая женщина:

— Что потерял-то, милóй? Заблудился, что ль?

— Нет… просто позвонить хотел… а телефон сеть не ловит…

— А, ну так у нас тут нигде не ловит… Лес же кругом. Хотя есть одно место… Вон там, на горе, домик видишь?

— Ну.

— Это сестры моей домик. Вот там, с южной стороны, есть сигнал. Не слишком хороший, но есть.

— Далековато…

— А ничего, к ней весь посёлок звонить ходит… Я и сама туда иду. Калитка у неё открыта, мы двери-то и не запираем… Да, там во дворе собака большая, так ты ей скажи: «Свои!», она по-русски понимает, не тронет тебя.

— Собака? По-русски?

— Ну да. А то некоторые только по-карельски понимают.

— По-карельски? — удивился Санёк. — А есть такой язык?

— Конечно есть, — улыбнулась бабушка. — У нас половина посёлка на нём разговаривает. Тут ведь разные люди — и русские, и карелы. Так-то все по-русски говорят, но у себя в семьях карелы по-своему общаются.

Незаметно они прошли почти всю улочку. Саньку показалось, что он волшебным образом перенёсся в какую-то сказку: дома вокруг деревянные, бревенчатые, на окнах наличники резные, занавесочки белые. На заборах крынки висят вниз горлышком. Впрочем, стеклянные банки тоже встречаются. По улице ходит петух красивый, с яркими бордовыми перьями, вокруг него куры-пеструшки ногами песок разгребают. Вот прошла женщина с вёдрами, воду из колодца понесла. А на лавочке возле дома две бабушки сидят судачат. И бабушки какие-то старомодные, не в джинсах и кроссовках, а в платьях в мелкий цветочек. Санёк и не знал, живя в Москве, что такая жизнь ещё существует. Думал, только в сказках народных осталась. Он во все глаза смотрел вокруг. И даже про группу свою забыл, настолько всё здесь было необычно. А сейчас ещё собака появится, которая по-русски разговаривает… или только понимает?

Из сказки его выдернул большой синий туристический автобус, который вырулил с соседней улочки и остановился перед ближней избой. Из автобуса высыпали люди (эти-то как раз были в джинсах и футболках), бурно что-то обсуждающие на ходу, и пошли в дом. И ни слова из их разговора Санёк не понимал.

— Это и есть карельский язык? — спросил он женщину, всё ещё идущую рядом.

— Что ты, милóй! Это финский. Финны приехали!

— Финны? Сюда? Зачем?

— А карельский язык изучают. У нас тут курсы карельского языка баба Нюра ведёт. И денежка ей, и общение, опять же. Финны с удовольствием приезжают.

— Ничего не понимаю. А зачем им это?

— Кто ж их знает! Язык-то родственный. Может, культуру сохранить хотят?

Так, за разговорами, Санёк дошёл до домика на горе и даже сумел оттуда позвонить домой. Русскопонимающая собака посмотрела на него из будки, всё поняла вообще без слов, а выходить не сочла нужным. Потом бабушка, с которой он пришёл, дала ему пакет пирожков, и он побежал обратно к реке.

Приблизившись к берегу, мальчик понял, что что-то не так. То есть он знал, конечно, что подзадержался в посёлке, но чтобы всё было так серьёзно… Ребята высыпали на берег и гудели, как растревоженный пчелиный рой. На подошедшего Санька смотрели по-разному. Селена недобро усмехалась, Боря хмурился. Даже Веня не шутил и не смеялся. Поплавок и девочки смотрели как-то устало, а у Василисы глаза были круглые, словно она увидела привидение.

Зато уж Татьяна Терентьевна откровенно метала молнии.

— Саша, ты где бродишь?! — спросила она, как только Санёк подошёл.

— Я позвонить хотел…

— И что, позвонил?

— Позвонил.

— А мы уже не знаем что и думать! У нас ребёнок пропал!

— Не такой уж я и ребёнок, — обиженно сказал мальчик, — и вовсе не пропал… А мне порожков дали, вот…

— Судя то твоему поведению, совершенно детсадовский ребёнок! Ты же в магазин пошёл, ни о каких прогулках по посёлку и речи не было. Тебя что, только с нянькой отпускать можно? Я уже до магазина два раза бегала! Хорошо, что МЧС вызвать не успела…

Санёк хотел было сказать, что для того, чтобы вызвать МЧС, пришлось бы идти к тому самому домику на горе, где ловит телефон, а там бы все и встретились… но посмотрел на Татьяну Терентьевну и передумал.

— Короче, следующий котёл — твой! — вынесла вердикт руководитель.

— Да меня и не было-то… ну, наверное, всего минут десять! И куда бы я делся? — начал оправдываться Санёк.

— Два котла! — сказала Татьяна Терентьевна.

Санёк почувствовал, что тут пахнет арифметической, а то и геометрической прогрессией, и нашёл в себе силы промолчать.

Прошло несколько секунд. Напряжение, висевшее в воздухе, начало спадать.

— Быстро понял, — произнёс Поплавок, — А Веня однажды так до четвёртого котла дошёл…

Веня осторожно подкрался к нему сзади и изобразил «Отелло в гневе».

Петя, ощутив холодные руки у себя на шее, завопил:

— А-а-а-ааааа! Татьяна Терентьевна, он меня задушить хочет! Дайте ему котёл!

— Сейчас я тебе котёл дам, за провокацию, — отозвалась та.

— А я нашёл дом, где сеть ловит… и ещё там собака, оказывается, по-русски понимает… — сказал Санёк, которому не терпелось поделиться своим открытием.

— Вот видишь! Даже карельская собака понимает по-русски! А московский мальчик не понимает, что уходить в посёлок без разрешения нельзя… — покачала головой Татьяна Терентьевна.

— Я понимаю. Но я же быстро. И я финнов видел…

— Больше никаких таких «быстро». И никаких финнов. Всё, по байдаркам!

И все побежали занимать свои места.

День выдался хороший, солнечный, у всех было отличное настроение, порогов не предвиделось, и ребята весело болтали и перекидывались шуточками, подкрепляясь карельскими пирожками. Ширина реки позволяла лодкам идти по две-три параллельно, чтобы общаться.

А Санёк думал о своём первом в этом походе наказании. Сначала ему было жутко стыдно, что его отчитывают перед всей группой. И даже возникло было опасение, что его вообще отправят за плохое поведение в Москву… Но потом, когда он получил свои два котла, а Тэ-Тэ вроде как успокоилась, он понял, что проблема решена.

Как сказал однажды Веня, «отмоешь горшок — отмолишь грешок». Сам Веня получал и отрабатывал наказания легко. Судя по его рассказам, котлы — это такая же часть походной жизни, как и дежурство. «Кто-то же должен их мыть, в конце концов!» — говорил он. Да и Поплавок получал котлы, и даже девочки, вот, например, Селена.

Значит, всё идёт как надо. И всё же лучше больше не влипать…

— Петя, ты что делаешь? — послышался над водой грозный оклик Татьяны Терентьевны.

— А что? — не понял Петя, который всего-навсего пил речную воду, набирая её для удобства в пластиковую бутылку.

— Сырую воду пьёшь!

— Ну чистая же…

— Схватишь дифтерию, будет тебе чистая. Прекрати немедленно. Воду пьём только кипячёную! Тем более возле посёлка!

— Но я же бутылирую! — попытался отшутиться Поплавок.

— После Сашиных следующий котёл — твой!

Петя понял, что благоразумнее промолчать и согласиться. Конфликт был исчерпан.