Калина Интернешнл

Виктория Старкина, 2018

Книга написана в популярном жанре магического реализма.Когда молодая учительница Кристина Серова внезапно стала женой графа, миллиардера Антонио Манрике, она думала не о деньгах, а лишь о любви и семейном счастье. Но светское общество отвергло молодую графиню, а семья мужа объявила новоявленной родственнице настоящую войну. Проблемы сыплются как из рога изобилия, и преследующий Кристину призрак проклятого капитана, зловещего вестника несчастий рода Манрике, – лишь одна из них. Книга о жизни современной Испании, полная ярких деталей, хорошо понятных тем, кто знает Испанию изнутри. Прочитав ее, читатели побывают в этой стране, ступят на залитые солнцем улицы испанских городов и Канарские берега, войдут в дома представителей высшего общества, пересекут моря, заглянут в прошлое и будущее и задумаются: является ли наш мир единственным или же мы существуем во множестве параллельных реальностей и наши лица – лишь маски, а наших любимых мы встречали когда-то прежде в другой жизни.

Глава 3. Заветная мечта

На улицы Барселоны опустилась летняя ночь. В небе сияла полная луна, по диску которой, словно летящие на метле ведьмы, пробегали черные облачка. Уже было поздно. Настолько поздно, что под окнами стихли звуки музыки, характерные гитарные переливы, веселые выкрики, топот детских ножек и автомобильные гудки.

Уже покинули прибрежные рестораны толпы туристов, и там, где еще недавно белоснежной пеной кавы наполнялись хрупкие бокалы, а шустрые официанты разносили подносы с тапас и тортильей, метали на столы блюда с тонко нарезанным хамоном и овечьим сыром, где стучали каблучки танцовщиц и слышались глухие удары кастаньет, где раздавались громкие выкрики веселых посетителей и звон посуды, наступила тишина. Окутала она и дом Манрике де Алькасар, который погрузился в спокойный и беззаботный сон. Прислуга разошлась по своим комнатам, нигде не раздавалось ни звука, не хлопали двери, не скрипели ступеньки.

Летняя ночь в Барселоне! Что может быть прекраснее, пленительнее, загадочнее! Огни танцующих фонтанов, шумные стайки молодежи, веселые компании туристов, щелкающих фотоаппаратами, вечно спешащих, но застывающих, словно изваяния, стоит лишь им увидеть восхитительные каменные кружева Саграда Фамилии. Готические шпили, погрузившиеся в сон грифоны и горгульи, покачивающиеся в порту белоснежные мачты парусных яхт, черные неутомимые волны моря, беспрестанно набегающие на берег. Смеющиеся сеньориты и полные достоинства кабальеро, каждый из которых, даже если сейчас он просто лавочник или бармен в заведении за углом, прекрасно помнит, что в его жилах течет кровь благородных идальго, — потому что в этой стране просто нет ни одного человека, в ком не текла бы кровь благородных идальго. И все же, Барселона — это не Испания, здесь у подножья Пиренейских гор, на границе с Францией, еще живет каталанский дух, дух свободы. Здесь живы обычаи, традиции, язык древнего народа, который продолжает неутомимо бороться за независимость, мечтая законсервировать, сохранить, удержать полученное от предков, оградиться от вездесущей глобализации, от «кипящего котла», где плавятся сотни цивилизаций, смешивая народы и нации в единую расу, не помнящую истории, забывшую о прошлом, поглощенную прогрессом, заигрывающую с неведомым будущем. Но сейчас все они, сторонники и противники глобализации, памятуя о том, что завтра — понедельник, погрузились в сон.

И только в своей комнате Кристина и Антонио, вернувшиеся после игры, никак не могли уснуть, столь сильное волнение охватило обоих: опасения, смешанные с восторгом и легким чувством удовлетворения, что партия осталась позади и окончилась без потерь. Кристина уже успела поделиться с мужем своими впечатлениями по дороге домой, она была удивлена, возможно, даже восхищена, очарована и смущена таинственной неясностью происходящего в игровом зале. Она пыталась, но не сумела не только понять суть игры, но даже сколько-нибудь запомнить правила, узнать, хотя бы совсем поверхностно, ту логику, которой подчинялось действие. Нет, все стало еще более таинственным, чем прежде: незнакомые люди, непонятные карты, странный невидимый крупье, тихая музыка и неяркий свет, высокие ставки и ходы, сделанные наугад, непредсказуемые выигрыши и потери. Кто и когда сможет объяснить ей все это? Антонио, похоже, сам не очень-то разобрался в устройстве странной игры. А главное, зачем же все это нужно? Для чего? Просто, чтобы убить время?

— Ну что, — тихо спросила Кристина, — тебе удалось хотя бы немного приблизиться к разгадке? Ты узнал кого-нибудь? Или что-нибудь?

Антонио помолчал, потом отрицательно мотнул головой и улыбнулся в темноту.

— В какой-то момент мне показалось, что истина где-то рядом. Мысль мелькнула, словно искра, — и исчезла, погасла. Возможно, сейчас я засну — и мне удастся понять… А потом проснусь — и забуду свой сон, как было уже сотни раз…

— Будет славно, если удастся понять до утра, — подхватила Кристина. — Насколько я помню, у тебя завтра важная встреча с инвесторами. От которой многое зависит.

— Да, — Антонио вздохнул. — Я о ней и не забывал. В последнее время спрос на руду и прочие минералы стремительно падает. Мои директора начинают задумываться о том, чтобы менять сферу деятельности. К тому же наши запасы почти истощились, скоро продавать будет нечего.

— И что они предлагают?

— Они хотят податься в новые технологии, как и все сейчас. Связь, коммуникации, компьютеры. Говорят, за этим будущее, в этих отраслях ожидаются сверхприбыли. Хотя, мне милее традиционные производства, я же стар, ты знаешь!

— Прекрати! Ты совсем не старый, не наговаривай на себя! Но… знаешь, Испания не так уж сильна в сверхновых технологиях, — в голосе молодой жены графа послышались нотки сомнения. — Вряд ли из этого планов что-то выйдет.

— Вот и я о том же, — подтвердил он.

Кристина приподнялась на локте, откинула упавшую на лицо рыжую прядь, а потом с интересом взглянув на мужа, спросила:

— Милый, а ты никогда не думал о судоходстве? Я вот тут размышляла об этом на досуге… Ведь мы живем у моря, в городе есть крупный порт… Это могло бы стать прибыльным занятием. Помнится, некогда ваша семья именно так и приобрела славу…

— Нет, — Антонио безнадежно махнул рукой. — Об этом не стоит и думать! В море нам не везет. Мой дед в войну столкнулся с английскими кораблями и те потопили весь наш торговый флот вместе с поистине бесценным грузом. До этого еще мой прадед попытался восстановить традицию, но его единственный корабль утонул в шторм. Нам не стоит связываться с морем.

— Это из-за Проклятого капитана? — на губах Кристины мелькнула улыбка. — Ты веришь в него?

— Ну, а как не верить! Это часть семейной истории. Рад бы не верить, да не могу!

— Расскажи мне о нем, — попросила девушка. — Ну, пожалуйста! А то я все время слышу лишь какие-то отрывки, искажающие истинную картину.

Она, не дожидаясь его согласия, легла поудобнее на подушку и приготовилась слушать. Графа всегда восхищала эта ее восторженная, почти детская любознательность. И Антонио Манрике с готовностью пустился в повествование, забыв о предстоящей встрече с инвесторами.

Он рассказал своей жене о доне Августине Хулиане Манрике, одном из основателей древней фамилии. Дон Августин родился красивым мальчиком, а со временем стал подающим надежды молодым дворянином. Отец ждал для сына блестящей военной или государственной карьеры, но дон Августин бредил морем. Он слышал, как оно шумит в голове, волны стояли перед глазами, а горизонт манил с невероятной силой. И Августин решил не противиться судьбе. Он стал офицером королевского флота, одним из тех, кто отправился отстаивать интересы Испании в Новом свете. На молодого офицера, отличавшегося бесстрашием и необычайными способностями к мореходству, сам король возлагал большие надежды, однако действительность оказалась довольно печальной: дон Августин вдруг понял, что королевская служба не привлекает его. Он не привык подчиняться, в его сердце было слишком много страсти, ярости, несдержанности и жажды, граничащей с жадностью, а также гордости, быстро превратившейся в гордыню. Оно просило свободы, а душа хотела лишь золота и власти. И он примкнул к корсарам, бороздившим просторы Южного полушария. Топил корабли, грабил города. Он обретал все более громкую славу и был известен как своей удалью, так и жестокостью к побежденным. Он сжигал дотла города и деревни, топил корабли и истреблял все живое, что попадалось ему на пути, будь то индейцы или земляки-испанцы. Ни для кого не находил капитан Августин ни милосердия, ни жалости. Однажды его корабли столкнулись с испанским королевским фрегатом и после ожесточенной битвы пустили судно ко дну вместе с командой. Капитан фрегата, прославленный мореплаватель дон Барталомео Сантьяго-дель-Агирре по легенде проклял дона Августина, назвав предателем и пожелав тому вечно скитаться по морям, причиняя горе и несчастье всем своим потомкам, которые встретятся на его пути. В ответ Дон Августин лишь зловеще расхохотался. А через несколько дней отчаянный пират и его команда попали в суровый шторм, волна смыла с палубы обоих сыновей дона Августина, и они больше не показались на поверхности. Так корсар узнал о том, что проклятье начало сбываться. Тогда он оставил свою команду, взяв лишь малую часть награбленного, и в одиночестве направился на паруснике в южные моря, за тропик Козерога, к берегам Антарктики, в надежде, что встретит там не потомков, а свою смерть. Однако старуха с косой не спешила за ним. Говорят, что до сих пор Проклятый капитан бороздит моря и океаны, принося несчастья мужчинам из рода Манрике, осмелившимся подняться на палубу корабля. Такова легенда, которая из поколения в поколение передается в нашей семье. И как бы смешно это ни звучало — всем до единого моим предкам, действительно, не везло в море!

Антонио замолчал и погладил жену по плечу.

— Ты спишь? — осторожно спросил он.

— Нет. Слушаю, — откликнулась в темноте Кристина и сжала его ладонь. — Интересная история. Но это всего лишь легенда… Правда?

— Говорят, — продолжил Антонио, — Что если однажды кто-то сумеет снять проклятие с капитана, тот появится на берегу. И тогда в благодарность за искупление Дон Августин поцелует руку своему спасителю, а потом снова уйдет в море, где наконец-то встретит смерть. И тогда наша семья сможет вернуться к судоходству. Все мы мечтаем об этом, в нас живут гены Проклятого капитана. Я мечтал пойти в мореходное училище, мечтал командовать военным кораблем, но… Отец пригрозил лишить наследства — пришлось изучать социологию и финансы. Вот так, моя дорогая.

— Наверное, он был прав. Твой отец. Зачем связываться с проклятьем, зачем идти в море, когда и на суше полно работы! Ладно, давай спать, дорогой. Тебе предстоит сложный день, нужно отдохнуть и хорошо выспаться. Спокойной ночи!

Она легко поцеловала мужа на ночь, прижалась щекой к его плечу, закрыла глаза и уже почти погрузилась в дрему, когда Антонио вдруг шепнул:

— Кристина!

Она тут же поднялась, встрепенулась, и сон как рукой сняло: что-то в его голосе взволновало ее, заставив насторожиться, встревожиться.

— Что-то случилось?!

— Нет-нет, ничего. Не пугайся, извини, что разбудил. Просто я хотел кое о чем рассказать. Это нечто важное для меня… Почему-то, сам не знаю почему, я подумал, что будет лучше сказать об этом сегодня. Сейчас. Конечно, у нас впереди еще долгие годы, но никогда нельзя откладывать на завтра самое важное. Согласна? Иначе рискуем потерять момент, пропустить то, что как нам казалось, еще даже не успело начаться.

Подобное таинственное и странно торжественное вступление еще больше не понравилось девушке, оно навеяло мысли о том, что у мужа есть какие-то тайны, темные страницы его жизни, которые никогда не открывались перед ней, словно запертая комната в доме Синей бороды. Может быть, у него есть другая любовь? Университетская подруга, посылающая ему страстные письма? Еще одна семья, внебрачные дети, о которых он не рассказывал молодой жене? А что если его компания замешана в каких-то нечестных делах, связана с мафией, что если его собираются судить? Или кто-то шантажирует… Или… сотня догадок промелькнула в одно мгновение в хорошенькой головке молодой графини Манрике, но вслух она произнесла только:

— Конечно. Я тебя слушаю. Расскажи мне.

Антонио между тем улегся на спину, подложив одну руку под голову и, глядя в потолок, задумался. Молчал он долго, а Кристина терпеливо ждала, чувствуя, как сердце от волнения стучит все быстрее. Но она не торопила мужа, позволяя ему собраться с мыслями.

— Не знаю, с чего начать, — произнес он, наконец. — Начну, пожалуй, издалека. Не секрет, моя девочка, что все вокруг шушукаются, перешептываются, недоумевают, почему я женился на тебе. Ты это замечаешь, уверен. У кого-то хватает смелости сказать об этом открыто, большинство переглядываются за нашими спинами, разводят руками. Конечно, все думают… Впрочем, ты знаешь, что они думают. Что очаровательная охотница за деньгами вскружила голову стареющему дураку. Что меня привлекли твои красота и юность. И отчасти, да, они правы. Так и есть, я мало чем отличаюсь от других мужчин. Ты красива, ты обезоруживаешь очарованием юности. Все это так, и да, я иногда теряю голову, иногда у меня замирает сердце, когда я вижу тебя, когда думаю, что ты — моя жена. Когда вспоминаю блики солнца на твоих волосах в момент нашей встречи. Ты показалась мне волшебницей, ангелом, спустившимся на землю… И все-таки, я выбрал тебя не поэтому, Кристина. Не за красоту. Не за молодость. Красивых девушек много, молоденьких еще больше.

— И почему же ты выбрал меня? — чуть лукаво улыбнулась Кристина. — Вероятно, за мой необычайный ум?

Они вместе рассмеялись, а потом Антонио продолжил.

— Это, конечно, тоже. А главное… Я знаю, что мои деньги тебе не интересны. И ты это знаешь. Но не знаешь другого: что они не интересны мне самому. Думаешь, мне нужно богатство? Совсем нет. Но изо дня в день я трачу силы, чтобы заработать больше, еще больше. Как думаешь, почему?

— Может быть, для наследников? — предположила Кристина. — Верю, они у нас еще будут, дай только время… Если бог позволит. Мы вместе всего лишь год, думаю, скоро обязательно у нас будут дети…

— Нет. Не для наследников. Наследникам нужно не так много. Потому что у меня есть мечта, Кристина. Я хочу построить город. Или даже страну. Что-то вроде Неограда. Город будущего, город, куда не просочится зло, рай на земле. Tierra Nueva… Терранова. Новая земля.

— Рай на земле — это утопия, — прошептала Кристина, немного испуганно.

— Знаю. Но мне кажется, что если смогу разгадать эту игру… то, что движет ею, думаю, я смогу сделать так, чтобы мечта стала явью. Мне почему-то кажется, что между игрой и реальной жизнью есть какая-то связь… И тогда я не пожалею никаких денег, и самой жизни, чтобы мой чудесный город появился. Это главная цель, то, ради чего я живу. Ради чего работаю столько лет. Мои многочисленные родственники никогда не одобрят такого, никогда. Никто не поддержит эту безумную идею. Им нет никакого дела до рая на земле, до новых городов. До странных утопий, в которые я верю, до иллюзий, в которых живу. Они слишком земные, слишком эгоистичны, живут для себя, думают о себе. О своих семьях, своих деньгах, о прожитых и непрожитых днях. О светских сплетнях, деловых вопросах и прочих глупостях. Но, едва увидев тебя, заглянув в твои глаза, узнав ближе, я понял, что ты — тот человек, кто может разделить эту мечту со мной. Кто готов бороться и отдать за нее все на свете. Кто пройдет по этой трудной тропе рука об руку, кто поможет и поддержит, кто сделает так, чтобы огонь веры, горящий в моем сердце, никогда не погас. Ты тот человек, Кристина? Скажи мне! Ты такой человек?

Повисло молчание, потрясенная, она обдумывала его слова. Антонио напряженно ждал, не перебивая, испытывая то же волнение, что несколько минут назад чувствовала она сама, опасаясь узнать его тайну. А после Кристина уверенно кивнула.

— Ну, конечно, — произнесла она. — Конечно, я пойду с тобой. Не знаю, как много может быть от меня толку, я ничего не умею и никогда не строила города. Но сделаю все, что смогу. Ради тебя. Ради твоей мечты. Нашей мечты. Не пойму только одного, почему же ты до сих пор не сделал ни одного шага в ее сторону? Почему?

— Мы сделаем этот шаг вместе, — пообещал он. — И незамедлительно, клянусь! Я не хотел идти по этой дороге один, мне нужен был надежный спутник. А теперь, мы обязательно сделаем этот шаг!

— И когда же?

— Завтра, — твердо ответил Антонио Манрике. — Мы начнем завтра же. После встречи с инвесторами. Не будем ничего откладывать. А сейчас спи, день предстоит трудный.

Кристина снова поцеловала мужа, их поцелуй был чуть более продолжительным, чем следовало бы для прощального поцелуя на ночь, потом она крепко прижалась к его плечу.

Закрыв глаза, Антонио погрузился в мысли о предстоящей встрече с инвесторами. Объемы добычи вот уже более десяти лет неуклонно снижаются. Пару лет назад, в начале тысячелетия, подорожало сырье, используемое для производства цветных металлов, нефтепродукты тоже дорожают. Совсем скоро рентабельность производства упадет, буквально через два-три года его заводы перестанут приносить прибыль. И уже сейчас нужно думать, как с этим справиться. Судоходство… Кристина не знает, о чем говорит. Жена совсем ничего не понимает в бизнесе, да, без сомнения море притягивает, это кажется романтичным и прекрасным, но сейчас новые времена, новые технологии. Может быть, податься в легкую промышленность, закупать текстиль, производить готовую одежду? Но это совершенно другая, незнакомая сфера. Да и вряд ли такая одежда может принести существенный доход. Нет, легкая промышленность не кажется перспективной. Сельское хозяйство тоже никогда не давало сверхприбылей. Нужно что-то иное, принципиально новое! Что-то, что позволит ему построить город, как построили Дубай арабские шейхи, прямо из песка, благодаря нефти, как построили башни Сингапура, благодаря финансовым корпорациям. Город, поднимающийся к небесам. Терранова, город будущего… Земля, где не будет проблем. Не будет войн и оружия, разбоев и грабежей, грубости и невежества. Земля первозданной красоты и нетронутой природы. Его мечта, его самая главная мечта, которая однажды воплотится в жизнь!

А Кристина, как и все женщины, лежа с закрытыми глазами, думала о любви. Она чувствовала себя бесконечно счастливой и благодарной небесам за счастье быть вместе с любимым человеком, за возможность ощущать его присутствие, думать о нем, говорить с ним. Благодарность за его любовь. Но главное, она была счастлива, что могла любить сама, ведь подобное искусство под силу не каждому. Кристина думала о том, что любовь Антонио дает ей радость разделить свое чувство с мужем, дает ощущение защищенности и спокойствия, рождает в ее душе нежность и благодарность. В то время как ее собственная любовь позволяет окрасить все вокруг в совершенно другие цвета, заставляет иначе проживать мгновения, драгоценные, незабываемые, хотя на самом деле это были лишь обычные разговоры, простые дни и ночи, недели и месяцы, и однако каждый миг казался уходящим напрямую в вечность.

Кристина думала о том, как часто, когда она еще была маленькой девочкой, спорили они с мамой о том, что же лучше, любить или быть любимым. Мама приводила сотни аргументов, доказывая, что быть любимым гораздо лучше. Это дает спокойствие и уверенность, любящий человек не обидит тебя и не сделает больно. Женщине лучше быть любимой, чем любить самой, говорила мать. У Кристины тогда не было аргументов, чтобы возразить, и она просто молча слушала и запоминала. Не было у нее аргументов и теперь. Все слова матери казались логичными и правдивыми, почти математически выверенными и неопровержимыми.

Но сейчас Кристине казалось, что впечатления души, любящей души, идущей через пространство и время, бессмертной и вечной, гораздо ярче и сильнее, и каждое событие оставляет отпечаток лишь на любящей душе, мимо остальных же проносится, не задев, не оставив воспоминаний, и сливается с серой массой других ушедших в прошлое событий и происшествий, которые со временем будет невозможно восстановить в памяти, невозможно отличить друг от друга.

Испанская ночь была жаркой, кондиционер выключили, чтобы не простыть, вентилятор же не спасал, и Кристина, почувствовав, что рубашка стала мокрой от пота, отодвинулась от мужа, отвернулась, перекатившись на край кровати, и постепенно погрузилась в сон. Ей снились панорамы чудесного города, удивительные здания, дороги, сады, каких не встретишь на земле, возможно, такие цвели некогда на улицах прекрасной Атлантиды.

Уставшая после долгого трудного дня, она спала очень крепко. И потому не ощутила произошедших перемен, не услышала легких шагов, тихого, замирающего дыхания, шелеста темных крыльев, не увидела мелькнувшего вдалеке света.

И лишь проснувшись наутро, когда солнце уже вовсю золотило кроны деревьев и было ясно, что таких ярких лучей не бывает в ранние часы, она удивилась, что муж не пошел на свою встречу, а продолжает спать, как если бы сегодня снова был выходной. Как же так! Он всегда был таким ответственным, он ждал этой встречи, говорил о ней столько раз, похоже, что он даже волновался! Так часто они обсуждали возможные темы для переговоров с инвесторами, которые неоднократно переносились по различным, чаще всего независящим от воли графа Манрике причинам. Но уже давно рассвело, уже даже не раннее утро! Почему же он не покинул дом, почему до сих пор спит! Вот она, эта его манера никогда не ставить будильник и просыпаться самому! Неужели, игра отняла у Антонио все силы… стоит ли будить его, ведь на встречу он все равно опоздал… или, пусть спит дальше и отдохнет?

Далеко не сразу, совсем не сразу, Кристина поняла, что в постели рядом с ней лежит мертвец. Она вскрикнула, широко раскрыла глаза, прижала руку ко рту, оцепенев от ужаса, не в силах даже позвать на помощь.

И уже потом, много-много часов спустя, когда потекли первые слезы, когда миновал шок, когда горе обрушилось на ее плечи, вдруг подумала о том, что же она будет делать теперь одна. В этом большом, ставшем в одночасье пустым доме, где у нее нет друзей, а есть лишь недоброжелатели, мечтающие избавиться от непрошенной гостьи, так сильно отличающейся от них, не соответствующей, не подходящей, которая не годится им не только в родню, но даже в прислугу: они бы выбрали кого-нибудь расторопнее, услужливее, разговорчивее, — кого угодно, только не похожего на нее.