Подарок судьбы, или Счастье для попаданки

Виктория Серебрянская (2024)

В попытках достичь простого женского счастья я наделала кучу ошибок. И, как крайнее средство, заключила договор с незнакомкой, оказавшейся Темной богиней другого мира. По договору я становилась оракулом, Голосом ее Светлой сестры, а взамен получала право самой выбрать, как и с кем хочу прожить свою жизнь. Звучало все очень здорово. Но на деле оказалось, что Темная богиня преследует свои цели, а жители того мира и вовсе хотят все решать за меня. И что мне делать в таких условиях? Сдаться и потерять свой последний шанс? Или заключить уговор с самым жутким магом этого мира, и попытаться отстоять свою свободу и право на счастье?

Глава 3

–…вы и сами знаете, что вам тут не место! — Холодный и удивительно красивый голос мог бы быть освежающим глотком мятной прохлады в жару. Если бы не был настолько безжалостным. Словно скальпель хирурга. — Испокон веков именно эльфы опекали Глас Пресветлой и…

— Если бы вы по-прежнему были достойны опекать Глас, то Пресветлая не устроила бы этот отбор! Так что уйми свою спесь, остроухий! Мы тут на законных основаниях!

Рокочущий, сочный бас мне понравился. Обычно такими голосами обладают огромные и сильные мужчины. С широкой и доброй душой.

Обладатель острого, как клинок, голоса огрызнулся:

— Не бывать тому, чтобы Глас выбрал для проживания город подгорного народа! Гномы тут только для количества и для того, чтобы лучше и сильнее оттенить красоту и изящество Первородных!

Интересненько. Они меня явно еще не видят, но уже делят. Как шкурку неубитого медведя. А что будет, когда увидят? И вообще, почему я их слышу, но они не знают, что я уже тут? Мара специально так сделала? Чтобы я хоть немного, скажем так, сориентировалась на местности? Или тут что-то другое?

— Эльф! Ты говори, говори, да не заговаривайся! Подгорная страна не зря слывет самой богатой! Гномы умеют вести хозяйство! Эльфам до нас далеко! Гласу Пресветлой у нас будет так же хорошо и уютно, как и в родном мире! Гномы все для этого сделают! А вот что могут дать Гласу эльфы? Статус любовницы и комната на задворках Светлого леса?

— Ты не смеешь, коротышка…

— Прекратите! — Гулко и весомо прогудел третий голос. — Вы что, не видите? Алтарь светится… Глас скоро будет тут.

В последней фразе прозвучало такое благоговение, что мне стало даже как-то не по себе. Когда Мара рассказывала о том, что меня ждет в этом мире, она говорила так легко и небрежно, что у меня невольно сложилось впечатление, что должность оракула, на которую я согласилась, это что-то вроде менеджера по продажам. Выгодно и денежно, если умеешь это делать, но ни фига не престижно. Менеджер есть менеджер, это не должность директора корпорации.

А вот теперь закралась мыслишка, что я что-то недопоняла. Что Глас Пресветлой — это кто-то очень нужный и очень желанный. При чем, не для богини. Что имеет большую ценность для этого мира, чем директор корпорации для моего.

Я так задумалась над своим новым статусом, что пропустила момент, когда меня увидели все. Из задумчивости меня выдернул дружный вздох, прокатившийся надо мною, словно осенний ветер. Я вздрогнула и огляделась. И с трудом проглотила икоту.

У меня над головой было ясное синее небо. Величав и медленно, словно каравелла прошлых веков, по нему плыло огромное пушистое облако. О как! А я думала, что окажусь в каком-то помещении или храме… Лежать было не очень удобно. Но и тело меня почему-то не слушалось. Словно затекло и онемело от долгого лежания в одной позе. Не имея возможности встать или хотя бы повернуть голову, я скосила глаза. И вот тут-то пресловутая икота, которую любят описывать в книжках фэнтези, едва не вырвалась и у меня. Судя по тому, что я могла видеть, меня окружала толпа… мужиков. Стояли, таращились и, кажется, не дышали. Пропитывались важностью момента? Или Мара что-то сделала с моей внешностью?

Все тот же сочный и рокочущий бас, принадлежащий по моим наблюдениям гному, вдруг проворчал:

— Вы бы помогли девушке встать с алтаря… Камень все-таки. Или меня пропустите вперед, раз сами не в состоянии…

— Ты…

О! А вот и его противник-эльф! Я поискала склочника глазами, сделав себе мысленную пометку, что к эльфам соваться не стоит. Лучше попробовать к гномам. Ну а что? Если они действительно будут заботиться обо мне, то почему нет? Буду, как Белоснежка. Даром, что рыжеволосая. Последняя мысль улыбнула.

Перед глазами возникла тонкая, изящная кисть:

— Позвольте вам помочь, леди!

Не дожидаясь согласия, меня ухватили за руку и рывком подняли в положение сидя. От резкого движения неожиданно закружилась голова и к горлу подкатила тошнота. Пришлось сцепить зубы и с силой втянуть носом воздух. Не хватало еще опозориться!

Зато, когда головокружение прошло, я обомлела уже по совсем другой причине: передо мной стоял… стояло самое совершенное существо! Идеально ровные и гладкие, длинные платиновые пряди волос сияли, словно подсвеченные изнутри. Миндалевидные глаза цвета молодой листвы смотрели на меня, как на божество. Совершенные, словно вышедшие из-под резца умелого скульптора черты лица сохраняли теплое и доброжелательное выражение. Все портили только выглядывающие из прически острые уши. Из-за подслушанного разговора эльфы для меня были уже не столь привлекательны, как тогда, когда я читала про них книжки.

Я сильно сомневалась, что среди представителей остроухих только один такой склочник. А значит, с ними нужно держать ухо востро.

Обдумать эту мысль до конца мне не дали. Эльфа не слишком вежливо оттеснил в сторону высокий, мощный мужчина лет тридцати-тридцати пяти на вид. Густо-черные, пышные кудри цвета воронова крыла на голове незнакомца, казалось, жили своей жизнью и категорически не были согласны с тем, что хозяин пытался увязать их ремешком в хвост. А может, мужчина просто нервничал, и часто этот самый ремешок дергал? Во всяком случае, хвост основательно растрепался, а кончик аксессуара лежал у мужчины на левом плече, резко выделяясь на белоснежном полотне рубашки. Да и сама рубашка, казалось, ему мешала. Словно ему было непривычно в такой одежде. Откуда у меня возникло такое ощущение, я не знала. Но была уверена в том, что это правда.

— Простите, Глас Пресветлой. — Лохматый слегка мне поклонился, еще больше оттесняя в сторону взбешенного эльфа. — Первородные живут очень долго, но от этого все делают неторопливо и по этикету. — «Этикет» у мужчины прозвучал, как самое неприличное ругательство, и я невольно улыбнулась. Мужчина улыбнулся мне в ответ: — Простите за невежливость, — с этими словами он обхватил меня за талию и поставил на ноги, — но пока Первородные будут следовать своему этикету, вы застудитесь насмерть, сидя на алтаре. Я — Хорас из клана Быстролапых, мой брат, альфа и предводитель клана, поручил мне встретить вас и предложить гостеприимство земель нашего клана. Брат поручил мне пригласить вас посетить наши земли с гостевым визитом. А, если понравится, остаться у нас жить насовсем. Вашу безопасность и абсолютную свободу я, Хорас, гарантирую собственной жизнью!

Слушая, что мне говорит Хорас Быстролапый, или как его там, я оглянулась. За спиной у меня находилась большая золотисто-кремовая плита, очень похожая на мрамор. А мрамор — это камень. Получается, Хорас прав: лежать на камне для здоровья как-то не очень полезно. Еще один минус в копилку эльфов.

— Хорас, ты, конечно, молодец! — Послышался откуда-то слева недовольный голос. — Очень ловко завладел вниманием девушки! Но Пресветлая постановила что? Мы все в равных условиях до тех пор, пока Глас не определится, где ей больше всего нравится, где будет стоять в дальнейшем Главный алтарь! Так что подвинься и дай другим возможность представиться! И не морочь девушке голову: она побывает в гостях у всех по очереди! А не только у якобы гостеприимных оборотней! Не стоит передергивать! Каждый народ готов оказать гостеприимство и предоставить кров той, от которой зависит наше дальнейшее благоденствие!

Хорас нахмурился и неохотно отодвинулся в сторону. Из чего я сделала вывод, что недовольный крикун прав. Настроение начало портиться. А на задворках сознания мелькнула мысль, что, кажется, Мара несколько приукрасила в своих рассказах действительность. Или и вовсе откровенно мне соврала. Как там богиня говорила? Гостья? Да еще и самая дорогая? А по-моему, я тут какой-то приз. Чей-то выигрыш в лотерею. И дай бог, или, в моем случае, богиня, чтобы я ошибалась.

Недовольные эльфы, а было их аж пятеро и их имена я забыла сразу же, как только услышала, все время норовили перетянуть мое внимание на себя. Из-за этого и заставили всех покинуть ритуальную поляну с алтарем, на котором я и появилась. Оно и понятно: полянка небольшая, встречающие с трудом поместились на ней. А места у алтаря и вовсе хватало всего десятерым. И остроухую делегацию очень быстро от меня оттеснили. А эльфам это слишком явно не нравилось, несмотря на то что они продолжали сдержанно улыбаться и не забывали хотя бы одного из своих держать поближе ко мне.

После небольшой заминки, когда встречающие едва не передрались между собой, выясняя, кто будет прокладывать дорогу, кто будет замыкать процессию, а кто удостоится чести идти подле меня, мы все же неспешно поплелись с полянки прочь. Туда, где по словам Шарранга, огромного бронзовокожего гиганта с выступающей вперед челюстью и выглядывающими изо рта нижними клыками, находились животные для верховой езды и карета для меня. Шарранг был орком. И я с любопытством искоса изучала своего спутника, идя по едва заметной тропинке слева от него. Читая про них книги, я ранее представляла себе полуголых варваров, едящих мясо руками и расхаживающих везде с дубинками. На деле все оказалось совершенно не так.

Шарранг и его соплеменники были одеты в какое-то подобие ковбойской одежды моего мира. Правда, вместо классических джинсов с кожаными чехлами орки носили замшевые, вышитые по боковому шву штаны. Смотрелось почти по-индейски. Особенно с учетом украшенных бахромой жилетов и ярких, почти вырвиглазной расцветки рубашек.

Орк очень быстро заметил мой интерес. И теперь белозубо улыбался каждый раз, когда наши глаза встречались. А мне отчаянно хотелось по-девчоночьи захихикать. И одновременно завалить бронзовокожего гиганта вопросами. Как мужчина, Шарранг меня не привлекал. Но вот его одежда, а также образ жизни дразнили мое любопытство. На сколько же сильно отличается то, о чем я читала в книгах, от истины?

На одном из поворотов довольно широкой, но плохо заметной тропинки, по которой мы шли, Шарранг приблизился ко мне почти вплотную и негромко попросил:

— Госпожа Призванная, я бы хотел сам рассказать вам обо всех особенностях жизни в Степи. Обычаи орков у многих вызывают презрение и отторжение. Я уверен, ваши любопытные взгляды заметил не только я. А значит, при первой же удобной возможности вам примутся рассказывать про моих соплеменников гадости. Уж лучше я сам все расскажу и отвечу на все вопросы, чем позволю оболгать нас и очернить зазря репутацию в ваших глазах. Я понимаю, что вы вряд ли выберете Степь для проживания. У нас слишком суровые условия для женщины другого племени. Но орки хотели бы сохранить с Призванной дружеские отношения…

Орк умолк, очевидно, не зная, что еще сказать. И я улыбнулась:

— Я буду с нетерпением ждать вашего рассказа, Шарранг, при первом же удобном случае.

Разговор между мной и Шаррангом оказался для остальных последней каплей. Очень скоро орков аккуратно оттерли в сторонку, а рядом со мной появились другие.

По внешности новые сопровождающие выглядели, как обычные люди: волосы от русого до каштанового почти у всех были длиною до плеч или чуть короче, чем до плеч. Обычные, чуть простецкие, я бы даже сказала привычные черты лица, обычные человеческие уши. У каждого что-то из оружия: в основном мечи и ножи на поясах. Но один обнимал какую-то штуковину, похожую на копье с французской лилией вместо штыка. Или как там этот острый наконечник правильно назывался.

Я настолько увлеклась разглядыванием непривычного оружия, что совсем позабыла о том, что мы идем по тропинке, а не по дороге. Пытаясь вспомнить, попадалось ли мне ранее описание или фото подобного оружия, я не заметила какую-то ямку на тропе. И едва не сломала себе ногу.

В последний момент, когда земля была уже перед глазами, меня подхватил кто-то из эльфов и удержал от падения. Если честно, я даже испугаться не успела. Мелькнули платиновые ровные волосы, меня обдало ароматом земляники и хвои, и вот уже изящные, но сильные руки осторожно ставят меня на тропу:

— Вы не пострадали, миледи? — Голос эльфа журчал, как ручеек. Но только до того момента, как он повернул голову в сторону несчастного с пикой: — Людишки! — В голосе моего остроухого спасителя появилось столько презрения, что мне стало холодно. — Вы только и годитесь на то, чтобы в парадных латах украшать собой ворота! Даже охранять их вы не в состоянии! Пресветлая неправа, что из раза в раз позволяет вам встречать будущий Глас Пресветлой. Что вы можете дать Призванной? Ни-че-го.

От ледяной уничижительной отповеди парнишка побелел, как молоко. И поспешил скрыться среди своих соотечественников. А мне вдруг стало противно.

Я отстранилась от изумленно покосившегося на меня эльфа:

— Знаете, в моем мире эльфов представляют совсем не такими. Да, они гордые, но они же и умеют сопереживать людям, помогают. Пусть и не во всем. Вы совсем не похожи на тех эльфов, с которыми я мечтала познакомится. — Я повернулась к остроухому гордецу спиной. А потом, будто вспомнив, обернулась через плечо и добила его: — Между прочим, я тоже чистокровный человек. Значит, по вашим представлениям, я тоже гожусь лишь украшать ворота? — Эльф покрылся безобразными багровыми пятнами и открыл рот то ли извиниться, то ли возразить. Я поспешила его опередить: — Не трудитесь. Мне понятны ваши чувства. Впредь я постараюсь не раздражать вас своим присутствием.

В три больших шага я догнала идущего впереди низкорослого гнома с широченными плечами и рыжей бородой, в которую он и посмеивался:

— Правильно, госпожа Призванная. Эльфам давно пора дать щелчок по их самовлюбленному носу. Они уже настолько возгордились, что не замечают собственных ошибок. Или не хотят их признавать. Хоть от этих ошибок страдают все. А не только эльфы. — Он замолчал на мгновение, а потом добавил: — Хотя, мы же в конечном счете от их ошибок и в выигрыше. Если бы эльфы по собственной глупой гордыне не лишили Пресветлую ее оракула, то у гномов, оборотней и орков никогда бы не появилось шанса встретить Призванную и предложить ей гостеприимство и кров. Но, видимо, Пресветлая Дара слишком осерчала на первородных. Потому что впервые от сотворения мира Призванную встречают не только люди и эльфы, но и мы.

Информация прозвучала прелюбопытная. То есть, вот то столпотворение, которое я увидела, открыв глаза на алтаре, это не норма? Это результат гнева сестры Мары на остроухих? Интересно, а что такого сотворили ушастые снобы, что богини пошли на такие беспрецедентные меры?

Я открыла рот, чтобы познакомится с бородачом поближе и потом расспросить его, но из-за моей спины послышалось злое:

— Кто тебе позволял, коротышка, распускать сплетни про Первородных?

Гном на ходу оглянулся через плечо и насмешливо фыркнул:

— А где ты, о благородный остроухий, тут услышал сплетни? — Я подавилась смешком, услышав обращение к эльфу, а тот побагровел. — Хочешь сказать, что это неправда, что предыдущий Глас Пресветлой погубил именно ты? — Я запнулась. Интересная информация. Надо запомнить. — Я вообще удивляюсь, что Пресветлая позволила тебе встречать новую Призванную! Или остроухие наплевали на повеление Пресветлой госпожи и поступили так, как считают нужным? А?

Шедший чуть впереди и, очевидно, хорошо слышавший весь разговор оборотень хмыкнул:

— Да. Мне тоже интересно. Неужели эльфы совсем страх потеряли и плюют на божественное повеление?

Эльф огрызнулся:

— А тебя это вообще не касается, блохастый!

Оборотень зарычал. В воздухе запахло дракой. Я обеспокоенно обвела взглядом лес, по которому мы шли, и остальных своих сопровождающих. И невольно поежилась. Никто, абсолютно никто эльфам не сочувствовал. Остроухие успели настроить против себя всех.

Оборотень остановился, перегораживая своим телом тропинку и не давая нам пройти дальше:

— Ошибаешься, остроухий. — Оборотень, не обаятельный Хорас, а один из трех его сопровождающих, чье имя вылетело у меня из головы, положил крупные ладони себе на бедра и выпрямился, задирая подбородок: — И меня, и гномов, и орков касается все, что может вызвать гнев или неудовольствие Пресветлой госпожи. А игнорирование ее воли — это прямая дорога к опале. Неужели непонятно? Я не имею права подставить свой народ под гнев богини. Думаю, не ошибусь, если скажу, что остальные так же. Поэтому, если эльфы проигнорировали распоряжение Пресветлой Дары и допустили тебя в делегацию встречающих, то мы требуем, чтобы ты ее покинул!

На лес упала мертвая тишина. Я не задумывалась до этой минуты, насколько вокруг шумно: шелестела трава под нашими ногами, шелестели деревья на легком и теплом ветерке, щебетали птахи. Лес жил и дышал. Но после заявления оборотня он словно это дыхание затаил.

— Вы требуете? — Голос эльфа был ласковым и вкрадчивым. А на кончиках пальцев загорелись злые желтые искры. — А у вас есть это право? Требовать?

У меня внутри все похолодело. Понятия не имею, что собирается делать этот остроухий, но я нутром чуяла, что лично для меня в этом не будет ничего хорошего.

Мою догадку подтвердил и оборотень, плавным движением вставший передо мной, закрывая своим телом от предполагаемой магической атаки:

— Ты с ума сошел? Забыл, что на Призванную до посвящения нельзя воздействовать магией? Или тебе наплевать на всех, в том числе и на Пресветлую госпожу, а важна лишь собственная гордыня? Или правда настолько глаза колет?

Бывший со мной столь добродушным, бородатый гном встал рядом с оборотнем, поднимая непонятно откуда добытый огромный топор:

— Гномы в моем лице присоединяются к требованию народа перевертышей: ты должен покинуть делегацию, Мириэнлиниэль! Ты попросту опасен для Призванной!

Откуда-то сбоку появился хмурый Шарранг и тоже встал передо мной, плечо к плечу с оборотнем:

— Орки в моем лице присоединяются к требованию гномов и перевертышей! — И он весомо бухнул о землю чем-то похожим на булаву сказочного Котигорошка.

Непередаваемый коктейль чувств, с доминирующим над всем презрением, исказил изящные черты эльфийского лица:

— Да кто вы такие, чтобы выдвигать требования первородному? Благородному первородному, стоящему вторым в очереди на престолонаследие? Да ваша призванная уже сегодня к вечеру будет есть из моей руки! А завтра мы отправимся в Вечный лес и объявим о помолвке! Да вы…

Мне стало противно до тошноты. Наверное, если бы в желудке было хоть что-то, я бы уже рассталась с ним. А так просто открыла рот и глубоко вдохнула пряный лесной воздух незнакомого, сказочного мира. И горько усмехнулась про себя: это я думала, что мир сказочный. А тут такие же склоки, как и везде. Жаль только, что предметом дележа являюсь я, а не какая-нибудь территория.

Кое-как справившись с дурнотой, я решительно обогнула гнома:

— Чтобы заявлять о помолвке, господин остроухий глупец, нужно иметь согласие обеих сторон, а не только свое! А я решительно против того, чтобы начинать поездку с эльфийского леса! — Кто-то из стоящих у меня за спиной парней неприлично хрюкнул от смеха. Эльф вторично побагровел и открыл рот, чтобы возразить. Не дожидаясь очередного потока грязи из его рта, я продолжила: — Я позже решу к кому первому поеду в гости. Но эльфы в этом списке совершенно точно будут последними! Это раз. Второе — за вас, господин остроухий, — под вспыхнувшим самым настоящим бешенством взглядом эльфа я торопливо проглотила очередное оскорбление: — в общем, за вас я не пойду замуж, даже если вы останетесь единственным свободным мужчиной на земле. Так что умерьте свои аппетиты и оставьте меня в покое! К сожалению, вы сделали все, чтобы вызвать у меня отвращение к вашей персоне. Если вы останетесь в отряде сопровождения, то ко мне не приближайтесь!

С этими словами я отвернулась от эльфа и, подхватив стоящего рядом оборотня под ручку, а гнома обняв за плечи из-за разницы в росте, попросила:

— Пойдемте уже отсюда. Пожалуйста.

Гном снова хмыкнул в свою роскошную бороду. Но пошел вперед, не сопротивляясь. Рука оборотня под моими пальцами была еще некоторое время напряжена. Но постепенно успокоился и он. А из-за наших спин долетело змеиное шипение:

— Что на тебя нашло, Мириэнлиниэль? Ты возомнил себя богом? Или разучился очаровывать человечек? Ты хоть понимаешь, что Призванная тебя к себе больше не подпустит? Или ты, — шипение запнулось, а потом эльф потрясенно продолжил уже своим нормальным голосом: — ты что же, специально все это устроил, чтобы не расстраивать свою помолвку?

Тот, с кем все ругались, хмыкнул:

— Не мели ерунды. Свадьба не состоится до тех пор, пока жива эта избранная. Во всяком случае, с Иль. До смерти призванной я могу жениться только на ней. Это распоряжение Повелителя.

— Тогда зачем… Ты что, решил ее убить сейчас и спокойно жениться на племяннице Повелителя?!!

— Ты ненормальный, Гарнилиниэль. — Ушастый мерзавец устало вздохнул: — Если эта Призванная отправится к предкам раньше времени, то я отправлюсь на плаху. Это указ Повелителя. Чтобы не случилось с Призванной, виноват в любом случае буду я.

— Тогда почему…

Гарнилиниэль запнулся. А тот, чье имя я даже выговорить не могла, вздохнул:

— Бесят меня эти коротышки, дикари и блохастые вокруг оракула. Они занимают наше место. Перетягивают на себя внимание оракула, которое должно принадлежать нам без остатка, за которое они всегда, от сотворения миров, платили нам золотом.

Эльфы за спиной умолкли. А я, глядя на буйную зелень вокруг, твердо решила, что я с места не сдвинусь, пока мне не расскажут все. Пока не объяснят, что тут происходит. И почему моя будущая необременительная служба вдруг превратила меня в призовой кубок, которой вырывают друг у друга из рук.

Шли мы еще минут пять неспешным шагом. Я успела обдумать все вопросы, которые собиралась задать встречавшему меня обществу, а также раза четыре споткнуться и проклясть неудобный балахон, который я обнаружила на себе. Интересно, это у кого такое идиотское чувство юмора? У Мары? Или у ее сестры? Потому что «балахон» — это наиболее приличное определение для той тряпки, что укрывала сейчас мою наготу. Надетая на меня хламида больше всего мне напоминала мешок из-под сахара — такой же беленький, прямоугольный. Дырки для рук и головы прорезал, веревкой подпоясал, и готово. Покосившись на свой поясок, я тихо хмыкнула. Ну, может, и веревка, если канаты в этом мире делали из золотой канители. Но я бы не задумываясь отдала эту золотую удавку за свои любимые джинсы и любую из футболок. А также кроссовки. Покосившись на выглядывающие из странной обувки пальчики ног, я мрачно вздохнула. Пальчикам доставалось при каждом спотыкании, и я уже всерьез начинала опасаться, что останусь без них.

Мои взгляды заметил гном. И после второго встревоженно, но осторожно поинтересовался:

— У вас какие-то проблемы, Призванная? Среди нас, конечно, нет женщин. Но гномы сделают все, чтобы облегчить тебе участь. А завтра к вечеру мы прибудем в первую деревеньку. Местные селянки все исправят.

Я на мгновение подвисла, раздумывая над формулировкой гнома. Кажется, если я не ошибаюсь, в книгах фэнтези, как и на Земле в старину, все женские дела и проблемы считались постыдными. У нас в некоторых странах женщины даже из дому не выходили, будучи в положении. Так как их никто не должен был видеть в таком состоянии. Может, и в этом мире так?

В любом случае, на данный момент это было не важно. Особых проблем, если не считать отсутствия белья на мне, у меня не было. Даже в туалет не хотелось. А то, что меня не устраивает моя одежда… Я печально хмыкнула и осторожно поинтересовалась:

— Простите, уважаемый, а как я могу к вам обращаться?

Гном ухмыльнулся и дернул себя за рыжую бородищу:

— Зовите меня просто Баргрун, госпожа Призванная. Люди обычно наши, гномьи имена нормально выговорить не могут. Слишком рычащие и длинные они у нас. Так что не будем издеваться над вашим язычком и моими ушами. Хорошо?

Я улыбнулась, чувствуя, что улыбка получается очень искренней, идет прямо откуда-то из сердца:

— В том мире, откуда я пришла, такое разрешение означает предложение дружбы…

Гном взволнованно подхватил:

— О да! У нас тоже! И я сильно и искренне хочу стать вам другом, госпожа Призванная стать Гласом Пресветлой!

Услышав обращение ко мне, я невольно округлила глаза от изумления. Гном обратился ко мне отнюдь не по-дружески. Но, покосившись на своего низкорослого спутника, я решила не заострять на этом внимание. Начну настаивать на обращении по имени, так это придется тогда всем давать такое право. Или моя свита передерется между собой. А вот эльфам называть себя по имени я разрешать категорически не хотела. Мое мнение об этом прекрасном народе портилось со скоростью света.

Баргрун тем временем вернулся к своему вопросу, с которого и начался наш диалог:

— Так что вас беспокоит, госпожа Призванная? Могут ли гномы в моем лице вам чем-то помочь? Вы не стесняйтесь! Хоть у нас и не принято откровенно говорить с почти незнакомыми на тему интимных проблем, но мы-то с вами друзья! А у меня шестеро взрослых дочерей! — И Баргрун поднял вверх указательный палец левой руки. Словно невежливо тыкал в небо или просил обратить на него внимание.

Я невольно благоговейно выдохнула:

— Шестеро дочерей… И вы их всех любите? А сыновья у вас есть?

Кажется, я невольно чем-то польстила смешному рыжеволосому гному. Он выпятил еще больше и без того бочкообразную грудь и задрал кверху подбородок. Правда, тут же споткнулся о не вовремя подвернувшийся корень и едва кубарем не укатился в кусты, но это была ерунда. Баргрун даже на ехидные эльфийские смешки за спиной не обратил никакого внимания. Кажется, ему было до крайности приятно мое любопытство и мое внимание:

— Я очень люблю своих девочек! Они у меня самые красивые и самые примерные гномки во всей Подгорной стране! Каждая из них принесет мне хороший выкуп, когда придет ее время уходить в семью мужа. Потому что все в Подгорной стране знают: лучших хозяек, чем девицы Рр`Пынрг среди гномих нет! Мы с женой правильно воспитали наших девочек! Каждый золотой мужа они смогут увеличить как минимум в два раза!

Если честно, то я настолько была ошарашена прочувствованной речью рыжеволосого коротышки, что забыла о том, что нужно дышать, во все глаза глядя на спутника. Гном же, кажется, принял мою реакцию за восхищение. Глаза его заблестели, щеки раздулись, а борода встопорщилась так, словно в нее попал электрический разряд.

— У меня и сыновья отличные, госпожа Призванная! Жаль, только что они у меня все пошли в мать и мою жену — совсем низкорослые. — Он горестно вздохнул, и я заподозрила, что если бы не рост, то неведомые сыновья уже были бы мне предложены в мужья. Я не ошиблась: — Лучшего супруга, госпожа Призванная, вам не найти! Любой из моих мальчиков тщательно и рачительно будет блюсти ваши интересы, госпожа Призванная! Но, увы, я вам по плечо ростом, а мои мальчики еще ниже меня… — Горестно закончил гном и засопел.

Мне было и смешно, и грустно. Грустно от того, что я не ошиблась. Каждый норовил меня застолбить на свой манер. Это хорошо, что Баргрун достаточно бесхитростный. А вот те же эльфы… Я представила остроухого красавчика с труднопроизносимым именем на месте рыжеволосого гнома и ужаснулась. Нет, к эльфам, если не получится отвертеться от поездки совсем, я поеду в последнюю очередь. Может, к тому времени найдется тот, кто возьмет на себя заботы по отпугиванию от моей персоны остроухих гордецов. И вообще, Мара мне обещала кого-то, кто мне поможет адаптироваться в этом мире! Где же он? Обещанный для призванной!

Проглотив рвущийся из горла смешок, я постаралась как можно теплее улыбнуться гному:

— Хороший хозяин и заботливый супруг — это первый пункт в моем списке добродетелей для будущего супруга. Баргрун, я не буду вам ничего обещать. Жизнь может сложиться по-всякому. Но, надеюсь, когда я приеду в ваш город, вы все же познакомите меня со своими сыновьями. Да и дочерьми тоже. Как минимум, я хотела бы пообщаться с теми, кем родители гордятся и кого так хорошо воспитали.

Баргрун расцвел словно майская роза:

— О да, госпожа Призванная! Ваше желание для меня закон! По прибытии в мой родной город, как только вы отдохнете от поездки, все мои дети будут представлены вам! Я вам клянусь!

Наблюдая за раздувшимся от гордости гномом и поглядывая себе под ноги, чтоб не споткнуться и не упасть, я не сразу обратила внимание на подозрительную тишину вокруг. Зато, когда заметила и оглянулась, то мне стало жутко. Что я, спрашивается, сделала не так? Почему все, даже разумный и степенный орк Шарранг, смотрят на меня с таким непередаваемым и неприкрытым голодом? Словно я машу куском свежего мяса перед стаей волков?