Как я прогуляла урок некромантии

Виктория Миш, 2023

Однажды терпение ведьмочки Геллы лопнуло. Три двойки по некромантии! Этот гадкий магистр Формблю определенно настроен отчислить ее из-за неуспеваемости.Но Гелла не сдается. Она решает сотворить такое… такое! Чтобы магистр сразу поставил ей пять и перестал стращать своими черными глазами.А прогулять урок – не так уж и страшно на первом курсе. Не правда ли?

Глава 6

Медленно я повернула голову и попробовала не ужаснуться. Не показать своей слабости. Дело было в том, что магистр Формблю всем и каждому внушал панический ужас одним своим присутствием. Его высокая накачанная мускулами фигура была выше среднестатистического мужчины. И крепче. Поэтому по Академии Гладостей ходили легенды, что в предках магистра затесались великаны.

И хотя великанов уже давным-давно никто не видел, в том числе и моя покойная бабушка, легенда жила и передавалась студентами из курса в курс.

А длинные черные волосы, доходящие — о всевышний! — до лопаток вызывали еще больше пересудов. Никто из знакомых мужчин не отращивал волосы. И уж точно не выкрашивал прядку в серебристо-белоснежный цвет.

Конечно, среди сторонников идеи «человечечности» магистра, коих было немного за все эти годы, и, если уж быть справедливой, то большая часть сторонников были сторонницами и тайными воздыхателями, так вот среди этих малахольных имелись свои объяснения его необычной прически: якобы много лет назад, когда магистр Формблю был совсем крохой, его хотела увести с собой богиня Смерти. Но уже тогда магистр отличался противным и вредным характером, из-за чего богиня не сумела завершить задуманное и поцеловала мальчика. И этот поцелуй — метка остался с ним навсегда. Он как бы показывает богине, кто не послушался ее, а потом и вовсе связался с некромантией и… стал противостоять ей.

В общем, не было в нем никакой человечности. Истинный монстр. А влюбленные дурочки, считающие, что его каменное сердце способно любить, как всегда обламывались. Говорили, что у магистра никогда не было возлюбленных. А если и были, то среди мертвяков и горгулий.

И вот здесь начинались новые легенды: кто-то утверждал, что магистр любил прошвырнуться по кладбищам в поисках подходящей красотки. И чем старше было захоронение, тем большего интереса удостаивался объект магистерской страсти.

Его видели с лопатами, с гробами, летающими в воздухе, кстати, зачем тогда магистру самому орудовать лопатой? — в этом мне виделся явный прокол рассказчика, с сомнительными простынями в руках и даже с женским платьем. Свидетельницы утверждали, что это было черное пышное платье с дорогой серебряной вышивкой. И вот откуда, спрашивается, они могли оценить качество этой вышивки? Трогали руками, стояли рядом и держали сверток?

— Ма-ма-ма-гистр Формблю! — запоздало поздоровалась я, застывая в крайне неудобной позе — вывернув шею и упав на колени.

Что поделать. Одно появление магистра способно сбить с ног.

— Хм-м-м… — ответил тот, сложив руки на груди.

Его черный, без единого узора очень простой костюм показался мне знамением моей смерти.

Ну вот скажите, кто из преподавателей еще одевается так просто и безыскусно? Никаких рубашек с манишками, никаких заколок на манжеты. Магистр предпочитал добротные хлопковые рубашки с минимальным количеством карманов и такие же крепкие черные брюки, больше подходящие рабочему или кладовщику. Как всегда, на нем были черные ботинки из грубо выделанной драконьей кожи. Не знающие сносу, но очень простые. И только такие привереды как я знали, что стоили эти ботинки, как половина обуви всего первого курса.

Конечно, бабушка никогда не скупилась на мою обувь. И те сапожки, что носила в данный момент я, стоили еще больше — кожа была тонкая, но прочная. И за красоту отделки пришлось изрядно доплатить.

Но вот теперь, стоя на коленях перед магистром, я вспомнила еще кое-что…

Еще одну легенду.

Говорили, что магистр очень любил наказания и пытки. Его подвальчик, в котором проходили наши занятия некромантией, простирался под всей академией и имел много ходов и выходов. И всех всегда волновал вопрос: зачем столько? Студенты считали, что так магистр незаметно приводит и уводит из Академии своих жертв. А жертвой мог стать каждый. И человек, не так посмотревший на Формблю — не с тем правильным выражением почтительности и покорности, и зарвавшийся студент, разговаривающий на его занятиях — так лет семь назад пропал один парень, Адольф. Исчез из Академии, и всё. Его долго искали родственники, приезжала комиссия с гоблинами и эльфами, но ничего не нашли. Даже костей или праха. Подозревали в злом умысле магистра Формблю, ведь он последним видел паренька и общался с ним на занятии. И как раз в тот день магистр при всех сделал замечание Адольфу — на лабораторной работе он посмел спросить у соседа, сколько укропа дать скелету для затравки. А ведь в условиях задачи был написан вовсе не укроп, а петрушка! Вот магистр и озверел, что студенты на втором курсе даже учебник под партой нормально прочитать не могут.

— Списывать не умеют! — ехидно цедил он, вытаскивая магией Адольфа из-за стола и подвешивая за одну ногу в воздухе. — Ни ума, ни фантазии.

И, разумеется, не было ни единой улики, что Адольфа закопал именно он. Комиссия ходила вокруг да около подвалов, опрашивала всех студентов и преподавателей. Узнала много нового, но отбыла ни с чем.

И вот теперь, глядя на черные идеально вычищенные ботинки Формблю, мне на ум пришла эта история. Что, если я тоже вот так незаметно пропаду? Сгину в подвалах жестокого магистра. Никто не знает, что я пошла на кладбище. Никто не будет искать меня здесь — ведь я должна быть на уроке.

— По-по-по-щадите! — выдохнула я и сложила ладони, призывая магистра к милосердию. — Я хорошая ведьма. Я… не сделала ничего плохого. Не надо меня убивать! Проявите… понимание… пожалуйста!

Формблю едва заметно поморщился.

— То есть, восставшее кладбище со вздернутыми в вечном голоде зомби ты считаешь благим делом? Хорошая ведьма. Действительно!.. И что ты собралась с ними делать? Воспитывать, обучать приличным манерам? Подвязывать салфетку у рта прежде, чем они сожрут жителей ближайшей деревеньки? Или ты всерьез считаешь, что поставленный тобой сла-а-абенький контур способен кого-то удержать? Воробья, к примеру?

— А он… не способен? — дернулась было я, но, заметив зазмеившуюся по тонким губам магистра улыбку, снова повинно склонила голову. — Я жахнула не туда. Надо было усилить периметр.

— Надо было, — послушно кивнул магистр, и от этого его согласия я еще сильнее вжала голову в плечи — грозное предзнаменование, очень грозное! — Они уже перелезают через забор. Бодро так… Силы ты в них вогнала много.

— Много! — эхом повторила я.

В мое сердце ядовитой змейкой заполз страх.

Всё! Он меня уничтожит. Даже не потащит в суд, к стражам или ректору. Он испепелит меня на месте, развеяв мой прах над потревоженными могилами, ведь родственников живых у меня нет. А дух бабули, иногда прилетающий в академию по старой преподавательской привычке, уже не сможет ничего предъявить или сделать магистру.

Никто не сможет отомстить за меня!

Отчего-то эта мысль вызвала щипание во внутренних уголках моих глаз. Резкое такое, будто я корень мандрагоры без перчаток резала.

— Ты что делаешь, Гелла? — подозрительно поинтересовался магистр. — Проклинаешь? Это зря. На меня не действуют проклятия. Я — некромант в шестом поколении. На мне родовая защита.

— Не проклинаю! — резко выдохнула я, испугавшись нового обвинения.

За проклятия, посланные ведьмой без диплома, полагались страшные наказания! Если проклятие слабенькое, насланное неинициированной и не принятой в обучение ведьмой, то можно было отделаться огромным штрафом. Заплатила денежки, отдала все фамильные драгоценности и зелья — и свободна!

С ведьмами без диплома, но обучающимися в ведьмовском круге или в Академии магии и знающими, как нехорошо просто так кидаться проклятиями — а чего, спрашивается, проклинать-то? жизнь у студенточек молодая и веселая, так что нечего смолоду грешить, — вот этим ведьмам полагалось как наказание тюрьмой, так и наказание с лишением силы. А уж если молодая неопытная ведьмочка вдруг посмела посягнуть на какое-нибудь важное и ценное в королевстве лицо, к коим обычно относили любого аристократа, то ей полагалась смерть. Ибо нечего насылать порчу на кого ни попадя.

Глаза защипало еще сильнее.

Мамочки мои, мамочки, глупые и претемные! Что же со мной происходит?

— Вы аристократ, магистр Формблю? — еле слышно спрашиваю я.

— Ты в этом сомневаешься? — вздернул смоляную бровь магистр.

Я нервно вздохнула и под его немигающим взглядом поднялась на ноги. Принимать смерть, так стоя! С достоинством.

Но… почему он вообще хочет моей смерти и вешает на меня такие страшные обвинения? Неужели не видит, что я чиста и невинна?!

— Я не слала на вас проклятия, — пытаюсь обелить себя.

Но голос дрожит. Как и всегда на уроках Формблю.

— Тогда что у тебя с глазами? Почему они косят? — настаивает магистр.

Я резко тру их кулаками. И вправду, что у меня с глазами? Почему режут до боли и не позволяют смотреть прямо?

Когда мои кулаки становятся мокрыми, я понимаю: магистр решил испытать меня. Уничтожить за провинность не сразу. А постепенно. Чтобы я сгорела от унижения и стыда.

— Как ты подняла целое кладбище — отчитаешься потом, — магистр черной тенью пронесся мимо меня и в одно смазанное движение вспрыгнул на парапет. — Что будешь делать сейчас? Придумала?

Я судорожно сглотнула. Проблеск надежды на искупление воодушевлял. Если магистр спрашивал мое мнение, значит, он давал возможность всё исправить. Он не собирается убивать меня. Во всяком случае, не сейчас. Он хочет, чтобы я исправила допущенную ошибку.

Была только одна загвоздка — я понятия не имела, что следует делать! Почему-то при виде магистра Формблю мои мозги сразу же делали ручкой. Будь они материальными и в человеческой форме, то это выглядело бы так: они аккуратненько ложились бы на спину и складывали на груди ручки, показывая, что сдаются на милость магистра и не собираются ничего предпринимать. Например, выручать хозяйку и вытаскивать ее из трудного положения.

И я не понимала, почему так туплю в его присутствии. Я ведь не нарочно. И не планирую выводить его из себя. И доводить его до белого каления тоже не планирую!!!

Только скажи я это вслух — не поверит. Только опозорюсь. Ведь в разные ненаучные глупости наш серьезный магистр не верит. Как он не верит в пагубное действие примет и народных суеверий.

— Ну… я… как-то не думала об этом… — приободренная, принялась болтать я, оттягивая момент принятия решений. — Они же не должны были пересекать периметр кладбища… И я всё равно хотела показать их вам, то есть… я поднимала их для вас.

— Я польщен! — отозвался магистр.

Неужели не злится?

— Ну… Это для того, чтобы вы засчитали мне прошлый зачет… То есть, исправили мою двойку…

Магистр посмотрел мне прямо в глаза и обманчиво спокойным голосом спросил:

— Правда?

В лесу где-то не слишком далеко от нас завыли волки. Я почувствовала, что еще пара минут — и я присоединюсь к ним. И буду выть от страха и отчаяния!

— Но… если учитывать, что вы находитесь здесь, то и разбредаться скелетам тоже как бы не следует… — резко сделала вывод я, надеясь, что магистр проникнется моим умозаключением.

— Ты считаешь, что заработала пятерку? — спросил Формблю.

О, кажется, я всё-таки довела его. Как в прошлый раз, когда я перехватила его у дверей ректора и попросила поставить мне три, а он выкинул меня в окно.

К счастью, метелка тогда была у меня в руках, и уже на подлете к земле я выровняла траекторию и почти без потерь — самолюбие не считать! — пролетела мимо столовой. Мой полёт видела вся академия. А слухи добавили к ним неприятные подробности.

Так вот теперь, как и тогда, вокруг его фигуры вспыхнула темно-синим цветом и стала загустевать тьма, изначальная магия…

Нужно было срочно как-нибудь спасать саму себя потому, что в этот раз метелки у меня не было. А магистр явно терял самообладание.

— Я… могу… призвать их всех обратно. Да! Обратно!.. А что?… Это хороший вариант. Призвать сюда, чтобы вы увидели их воочию… и оценили мое мастерство… Магистр Формблю, пожалуйста, не злитесь! Пожалуйста!.. — я вложила в слова всю душу, всю горячность, на которую была способна. — Я же не просто так всколыхнула все кладбище! Я из научных целей. Для практики… Из лучших побуждений!

— Ну, ладно. Попробуй, — усмехнулся магистр. — Если они послушаются тебя, стоя за периметром, так и быть, исправлю твою двойку на тройку. Но с большим-большим минусом и отработкой по четвергам.

— Замётано! — подпрыгнула на месте я и захлопала в ладоши.

Я и не рассчитывала получить его одобрение! Удача определенно стояла сегодня на моей стороне.

Правда, краем глаза я увидела, как Формблю не сдержался и возвел глаза к небу, как делал обычно Чешуа.

И этот привычный, такой родной жест как будто разрезал царившие в душе страх и неловкость. Раз Формблю пообещал, он сделает. Это вам скажет любой студент Академии Гладостей. Магистр был зол, мстителен, злопамятен и вспыльчив, но всегда держал свое слово.

Если считал, что ты не заслуживаешь тройки, то придерживался этого мнения и на экзаменах. А вот если давал тебе шанс…

С новыми силами и надеждами и уже без прежнего страха я подошла к парапету и глянула вниз.

А вот там творилось нечто!