Пустая карта. Уравнение измены

Виктория Волкова, 2022

Когда в одночасье разрушился мир и почва ушла из-под ног, Маше удалось устоять и заново начать жить. Любимая работа и семья. Большой клан, ставший на защиту. Осталось только расторгнуть брак… Но внезапно бывший муж, плейбой и обманщик, превратился в заботливого отца и нежного друга. Он категорически против развода и готов на все, чтобы восстановить статус-кво. Что теперь делать, если даже карты таро отказывают в совете?

Глава 10

Домой возвращались, когда стемнело. По лобовому стеклу накрапывал легкий дождик. Маша лениво наблюдала, как, хмуро вглядываясь в наступающую ночь, муж уверенно ведет машину по скользкой дороге. За день, проведенный с семьей, самодовольство драгоценного супруга сменилось мрачной решимостью. Еще в сауне, когда Витольд тряс ее и тащил под ледяную воду, она заметила его искренний страх. И вместо маски самовлюбленного супермена на короткий миг проглянула растерянность обычного человека.

«Но, — сама себя одернула Маша, — влюбилась-то ты в супермена. Бывшего капитана сборной по хоккею и подающего надежды врача! Мне тогда исполнилось шестнадцать лет, — привела она весомый довод самой себе. — И я млела, как дурочка, когда Стрельников просто брал за руку. Я с ума сходила от его голоса и широких плеч, даже от взгляда. А когда поняла, что нравлюсь, чуть башку не снесло. Вит водил в театр и на концерты. Доставал билеты и контрамарки на Пугачеву и „Машину времени“. Стоически высиживал в консерватории и на балете. Лишнего не позволял. И никто же тогда не надоумил, что ничего хорошего не выйдет из этой любови. Только Лида одна предупреждала. Аж криком кричала».

— О чем задумалась? — бросил Витольд, не отрываясь от дороги.

— Вспомнила, как ты со мной в консерваторию ходил, — слабо усмехнулась она.

— Было дело, — хмыкнул он. — Я тогда с тобой и в кружок вышивания пошел бы. Все искал поводы для встреч.

— Да ты у нас практически жил, к себе только ночевать ходил.

— Ну и что? Мы же с Сережкой у него в комнате болтали, а ты к нам почти не заглядывала, вот и приходилось таскаться по выставочным залам и консерваториям. Мне же нужно было тебя как-то влюбить в себя, а то так бы и помер от неразделенных чувств. А ты вышла бы замуж за этого… Владика. Он же тебе портфель носил?

— Хороший вариант, кстати, — заметила Маша. — Порядочный человек.

— А чем он сейчас занимается? — будто к слову поинтересовался Витольд.

— Понятия не имею. Вроде, в Америке живет.

— А-а-а, — пробормотал Витольд, мысленно даже опешив.

«И не Владик. Кто же тогда ее на работу устроил?» — подумал он и, чтобы скрыть навалившееся смятение, глянул в зеркало заднего вида.

Дети спали.

Звезда хоккея, скрючившись в три погибели, подтянул ноги к подбородку и, опустив лоб на колени, дремал. А любительница грязного песка, развалившись в креслице, дрыхла без задних ног.

Как же он испугался!

Но Мэри быстро заставила дочку прополоскать рот. Дала выпить полисорб и ложку оливкового масла и понесла купать.

Витольд поплелся следом.

— Может, ей желудок промыть, Мэри? — пробубнил, раскаиваясь.

— Себе промой, Стрельников, — отмахнулась Маша. — После анализ на гельминтов сдадим, и все.

— А она часто песок ест? Может, ее врачу показать? Эндокринологу? Давай я завтра на прием запишу.

— Ты лучше сам к психиатру запишись, — фыркнула жена, вручив ему сначала полотенце, а затем и саму Еву. И уже серьезно добавила: — Там стекла не было?

— Да нет вроде, — пробурчал Стрельников, снова обругав себя, что даже не посмотрел. — Я сейчас схожу, гляну и пробы возьму. А завтра сдам в СЭС на анализ, — предложил он. — И, передав дочку жене, опрометью кинулся обратно на пляж.

Вернувшись через несколько минут, Витольд положил в машину кулек с песком и через гараж вошел в дом. В гостиной слышались звуки стрелялки: Ленька с Сергеем играли в приставку, а на диване восседал Чапай и с умным видом пялился на «поле боя». На кухне Агата и теща учили Мэри уму-разуму. Он остановился в коридоре и прислушался.

— Двое детей, Маша, ты просто обязана, — настаивала на своем мамОля. — Отец такие коники выкидывал. Всему полку тошно становилось, а мне в первую очередь. Да и ничего, всю жизнь вместе прожили.

— Я не хочу, мам. Не хочу жить во вранье, не хочу прощать подлости. Нам с детьми и так хорошо.

— Ох, Маша, — тяжело вздохнула Агата. — Решать, конечно, тебе. Но без мужика в доме трудно придется.

— За два года мы справились, — парировала Мэри. — И вы помогаете. Вы же нас не бросите?

В ответ Витольд услышал возмущенные возгласы своей старшей сестры и тещи.

— Да поймите, сейчас время другое, — продолжала терпеливо разъяснять жена. — Может, я и зарабатываю меньше Витольда, но мы ни в чем не нуждаемся. Но никто не станет убеждать, что он возвратился в семью навсегда. Ты уверена в этом, Агата? А ты, мама?

Собеседницы хором ухнули что-то невразумительное.

— Мне за эти два года многое стало ясно. Муж — понятие временное. Витольду я ни на грош не верю. А сейчас опять раскрыть душу и сердце и со страхом ждать, когда мои чувства растопчут, я не хочу. Понимаете?

— Понимаем, Машенька, — затянула свою песню Агата. — Но хотим, чтобы дети росли с родным отцом, а не с отчимом.

— Да не будет никакого отчима, — фыркнула Маша. — Я второй раз замуж не собираюсь. Какая необходимость? Заведу любовника или двоих. У Стрельникова две любовницы, а у меня — два любовника. Эх, заживем!

— Хватит глупости болтать, — строго оборвала мамОля и заметила тихо: — Отец тебе не позволит.

— А откуда он узнает? — рассмеялась Маша. — Я у него увольнительную подписывать не собираюсь.

Витольд стоял в коридоре, прислонившись затылком к стене, и слушал феминистские речи своей супруги. Хотелось ворваться на кухню и залепить ей рот… поцелуем.

«Два любовника! — мысленно ужаснулся он. — Даже не мечтай, дорогая!»

— А чего вы так переполошились? — снова фыркнула Мэри. — Вам-то что? Как ваша жизнь улучшится, если я пущу обратно Витольда?

— Мы беспокоимся о тебе, — пробормотала мамОля.

— И о нем, — тут же встряла Агата. — Он тебя любит.

— Я вас умоляю, — хмыкнула Мэри. — Нет никакой любви, и в природе не существовало. Мой муж любит только себя. Свое павлинье величество. Это в восемнадцать я верила, сейчас даже не надейтесь.

— Глупости болтаешь, — быстро одернула мамОля. — Он любит тебя и детей.

— Я этого не ощущаю, — отрезала жена. — Дети тоже. Подарки еще не любовь. Ева прекрасно манипулирует его чувством вины. А это неправильно.

— Вот и пусти его обратно, — вставила Агата. — Пусть узнает, какой настоящий отец.

— Царь горы? — уточнила Мэри. — Не хочу. Мне с трудом удалось из того ужаса выкарабкаться. Еще раз поверить предателю? Нет.

— Отец тоже не сладкий сахарок, — начала мамОля свою любимую песню.

— Папа тебя спас, и этим все сказано, — пробормотала жена. — Витольд ничего героического не совершил. Думает только о себе. А семья — так, придаток к имиджу. По статусу положена жена и дети, ну и баб целый хоровод.

— Но он же вернулся… — принялась уговаривать Агата.

— Куда и зачем? Можешь мне ответить? А самое главное, сроки. Когда это представление подойдет к концу? Ну, чтобы я могла детей предупредить заранее. Типа папа улетел и обещал вернуться. Карлсон, блин.

— Не ругайся, — тут же сделала замечание теща и добавила: — Агата, посмотри, бульон закипел? Может, уже пора картошку загружать?

— Пойду гляну, как там Ева, — пробурчала Мэри и выскочила в коридор.

Увидев мужа, опешила.

Он схватил ее за руку и притянул к себе. Впился губами в ее губы.

«Никогда бы не подумал, что бывают злые поцелуи», — сам себе заметил Стрельников. Но этот вышел именно таким. Требовательным и властным, будто Витольд заново устанавливал свою власть над женой, брыкающейся в его руках.

Он усилил натиск, и она сдалась. Всего лишь на минуту, а потом, оттолкнув, устало пробормотала:

— Сбавь обороты. Ты меня достал.

— Даже не надейся, — прохрипел он. — Ты моя жена.

— Знаешь, Витольд, — Мэри заглянула ему в глаза и прошептала: — мне этого никогда не забыть.

Сейчас, подъезжая к дому, Стрельников сердился на себя, что не смог совладать с собой и полез целоваться. Злился на жену, посмевшую усомниться в его любви.

«Я докажу тебе, милая, — мысленно пообещал он. — Не отвертишься».

Уже у самого подъезда у Маши пиликнул телефон. Она оглянулась на мужа, вынимавшего Еву из машины, и быстро написала в ответ:

«Когда?»

Трубка тут же отозвалась трелью. И снова Витольд услышал хриплый мужской голос, пролаявший что-то в ухо жены.

— Хорошо, — согласилась Мэри с собеседником и отключила связь.

Поднимаясь по лестнице, он разрабатывал план, как вывести жену на чистую воду. Но все пошло прахом, стоило лишь только оказаться в квартире. Мэри поставила на пол пакеты с Агаткиными разносолами и коротко бросила сыну:

— Мне нужно уехать ненадолго, присмотри за сестрой.

Она быстро развернулась и вышла из квартиры. Витольд услышал, как застучали каблуки на лестнице.

— Совсем от рук отбилась, — проворчала Эльза, забирая пакеты на кухню.

Ему хотелось закричать, броситься следом. Не пустить. Но на руках безмятежно спала Ева. Витольд прошел в детскую и аккуратно положил дочку на диван. Снял сандалии с бабочками, накрыл пледом.

Руки чесались разбить что-нибудь, но он сдержался. Прошел в комнату к сыну.

— Ты знаешь, куда мама поехала?

— Да, — коротко бросил Леня и уткнулся в планшет.

— И?

— По делам, — буркнул сын.

Исчерпывающая информация!

Стрельников зашел в свой бывший кабинет и оттуда позвонил Сергею.

— Можешь посмотреть, куда моя жена поехала? — попросил он. Хотя сама просьба больше напоминала приказ.

— Нет, Вит, одного раза достаточно. Помогать тебе шпионить за сестрой я не стану, — отрезал Серега и отключился. Витольд уселся в старое кресло, вытянул ноги и закрыл глаза.

В детской заворочалась Ева, позвала громко:

— Мама! Мама!

— Ее нет дома! — прокричал из своей комнаты Ленька. — Спи, пиявка!

Витольд услышал, как по паркету прошлепали босые ножки, и кто-то на кого-то прыгнул.

— Ева-а, — протянул старший брат.

— Леня, а где мама? — всхлипнула малышка.

— Скоро приедет, — успокоил сын. — Смотри, игра какая. Птицы против свиней. Нужно правильно шарики пулять.

— Леня, а мама нас не босит? — забеспокоилась Ева.

— Нет, не бросит, точно тебе говорю, — серьезно заверил Ленька.

— А папа? — снова затормошила брата Ева.

— Папа с нами не живет, — пробормотал Леня. — У него сложный график. Но он все равно наш папа.

— Папа босил, у него гафик, — тяжело вздохнула Ева и добавила печально: — А мама не босит?

— Я же тебе сказал, пиявка, — рассердился Леня. — Мама никогда нас не бросит.

Витольд подхватился с места и кинулся к детям. В комнате сына на диване валялся Леня с планшетом, а рядом, уткнувшись брату в плечо, лежала заплаканная Ева. Оба с деловым видом тут же уставились в игрушку, стоило ему показаться на пороге.

— Леня, Ева, — выдохнул Стрельников. — Никогда вас не брошу. Обещаю.

Первой к нему кинулась Ева, потом потянулся Ленька.

— Только не обмани, пожалуйста, — протянул взрослый сын. — Мама второй раз не выдержит.

Телевизор орал на полную громкость, показывая очередное творение Голливуда. Ольга всмотрелась в профиль мужа, напряженно следящего за экранным действом. Она наперед знала, что любой фильм Чапай оценит фразой:

— Опять капиталисты фигню гонят. Наши фильмы лучше.

И снова хмыкнет на Ольгин вопрос:

— А зачем ты тогда смотришь?

— Чтобы быть в курсе происходящего, голова два уха, — отрежет Чапай.

Уйти, заняться своими делами никогда не получалось. Василий Иванович предпочитал смотреть телевизор в присутствии жены. Традиция у него такая. Ольга глянула на экран, где шла очередная перестрелка. Том Круз, милый мальчик из «Далекой страны», превратился в супергероя. И все фильмы с ним казались Ольге на один манер. Она прикрыла глаза, пытаясь совладать с мыслями. От нервов разболелся желудок.

«Маленькие детки — маленькие бедки, — подумала Ольга. — Все дети, все выросли непутевые. Даже к Маше, с которой все пылинки сдували, судьба оказалась немилостива. Эх, Виташа, Виташа, что же ты натворил, мальчик мой? Почему моя радостная и красивая дочка в одночасье превратилась в тень самой себя? Почему не ходил на сторону тихо, как остальные, оберегая покой и честь жены? Зачем тебе понадобилось устроить карнавал из личной жизни?»

Ольга Сергеевна тяжело вздохнула. Это не укрылось от Чапая.

— Ты чего, Олюшка? — поинтересовался, уменьшая звук на рекламу.

— Желудок болит, — пожаловалась Ольга.

— К Виту в клинику нужно тебя положить, пусть обследует зятек, — пробормотал Чапай.

— Носишься с ним как с писаной торбой, — не выдержала она. — Только я думаю, зря мы ему Машу в жены отдали. Вся семейка гулявая. Что Сашка-покойник ни одну медсестру мимо себя не пропускал, что Еленочка…

— Перестань старые портянки ворошить, — поморщился Чапай. — Хочешь, иди ложись, я тебе таблетки принесу. Только скажи какие. Или Маше позвоню, спрошу.

— Не надо. Перепугаешь только, — остановила она мужа. — Я сама все возьму. Не беспокойся, Чапай.

— Всегда Чапай, — пробурчал он. — Уже забыл, когда по имени называла…

Ольга погладила его по башке, прошлась пальцами по линялым редким волосам и чмокнула в макушку.

— Васенька, — прошептала мужу на ухо и пошла на кухню за лекарствами. Он приплелся следом. Потом потащился за ней в спальню.

— Оль, — пробормотал тихо. — Я всю жизнь чувствую свою вину за Лиду, но тогда мне казалось, что ты меня бросила и больше не вернешься.

— Я знаю, Вася, — глухо заметила она.

Ольга положила голову на плечо мужу, погладила по груди.

— Я саму себя спрашиваю, она знает, что не родная мне? Я же никогда не делала различий между своими сыновьями и Лидой. Мог ли кто сказать ей правду?

— Ты ее единственная мать. Хорош ерунду болтать, — отмахнулся Чапай. — Кроме Кольки, никто ничего не знает. Ложись-ка ты спать… — пробурчал Архипов, наблюдая, как жена снимает длинный шелковый халат и укладывается в постель. Чапай сел рядом, поправил тонкое одеяльце.

— Куршивому поросенку и на Петривки холодно, — улыбнулся он. — Спи, голова два уха. Завтра наговоримся.

— Подожди, Вася, — попросила она.

— Чего такое? — недовольно хмыкнул он.

— Я очень тебя прошу, не дави на Машу и не помогай Витольду. Пусть сами разбираются.

— Как же, разберутся они! — в сердцах крякнул Чапай. — А потом дети — сироты? Евка нервная, Машку замордовала совсем. Пусть возвращается уже. Хватит, нагулялся!

— Вася, — жена глянула с укоризной. — Я очень тебя прошу. Пусть Маша сама решит.

— Как же, решит она, — пролаял Чапай. — Тебе бы волю дали, ты бы много нарешала. И дочка твоя такая же. Витольд, если попросит, помогу, Марья обратится, тоже помогу. Это мои дети. Нечего мне тут указывать!

— Дай ей самой выбрать, — взмолилась Ольга.

— Ладно, Оля, не буду. Сами люди взрослые, — внезапно согласился он. — Спи. А я еще посижу.