ДНК для олигарха

Виктория Волкова, 2022

– Ты станешь моей женой, или я отберу ребенка. Выбирай, – цежу, не скрывая ярости. – Ты не посмеешь… – дрожат ее губы. – Это моя дочь… – И моя сестра! – перебиваю порывисто. – Она – наследница трети компании. Я ее опекун. А ты… поверь, лишить тебя родительских прав будет просто.

Глава 8. Матвей. Завещание, мать вашу!

На обратном пути Лизавета весело болтает ногами и тараторит о щенках. Даже забыла о больной коленке. Нужно все-таки показать девочку врачу.

От чего еще отмахнулась малохольная мамаша? Надо сделать УЗИ всех жизненно важных органов. А то с этой Кристиной можно всего ожидать.

Мне даже хочется ее встряхнуть. Заставить думать здраво. Но, видимо, не в коня корм. Странный безответственный человек.

Непроизвольно кошусь на малышку. Она точно Шершнева. Тут сомнений быть не может. Так же, как и отец, морщит нос, и разрез глаз его.

Трудно поверить в происходящее. Вот эта маленькая девочка — моя сестра? Серьезно?! Та же степень родства, как и с Анькой. Твою ж мать!

Удивил ты меня напоследок, дорогой папа. Так или иначе, но выпускать ребенка из своего поля зрения я не намерен.

Девчонка ловит мой внимательный взгляд и смущается. Зарывается носом в бок матери. Та успокаивающе прижимает ее к себе и что-то шепчет на ушко.

Отворачиваюсь, не желая пугать малышку. И в который раз поражаюсь этой удивительной близости. В моей семье точно такой не было!

Сумрачно кошусь на накачанную спину Жеки, уверенно ведущего гольф-кар по извилистой аллее. Снова исподволь разглядываю Лизу. Меня неудержимо тянет ее рассматривать. Находить наши фамильные черты. Но взгляд почему-то с маленького личика съезжает на миловидное лицо ее матери. Скользит ниже и останавливается на груди, едва проступающей из-под широченной футболки овер-сайз.

Это не одежда, а братская могила какая-то! Напрочь скрывает женщину под этими модными шмотками. Нафига, скажите, пожалуйста?!

Опускаю глаза на стройные бедра в широких шортах и ровные в меру накачанные голени.

Спортсменка и красавица? Ну-ну…

Бездумно шарюсь по фигуре сидящей напротив женщины и снова залипаю на груди. Все, что надо, я уже видел на пляже. Теперь мне хочется сорвать эти дурацкие тряпки и…

Подняв глаза, натыкаюсь на сердитый взгляд Кристины. Еще немного, и проглотит!

Усмехаясь, смотрю прямо в глаза. Не собираюсь играть в поддавки и миндальничать. Тут я вожак стаи. Привыкай, девочка!

Давлю взглядом. Покорись, а не то пожалеешь.

Кристина фыркает возмущенно и сдается первая. Вижу, как чувственные губы неслышно выводят «идиот». И готов расхохотаться в голос.

Я тебе покажу, милая, кто из нас идиот, а кто нет. Если хочешь войну, я ее тебе организую.

Наблюдаю, как щеки Кристины заливаются алым цветом. И она, чтобы скрыть растерянность, наклоняется к дочери.

— Как твоя ножка? Не болит?

— Нет! — радостно возвещает Лиза. — Мне щенки помогли. Знаешь, мамочка, какие они целебные! Давай к ним каждый день ходить!

Кристина неохотно смеется. Улыбаюсь и я. А когда гольф-кар останавливается около крыльца, выхожу первым. Вынимаю малышку из машины и, поставив на землю, подаю руку ее матери.

— Это лишнее, — смотрит та на меня в упор. А в глазах полыхает огонь.

— Всего лишь вежливость, Кристина Вячеславовна. А не то, что вы подумали, — добавляю с сарказмом.

Девица вспыхивает как спичка. Заливается краской.

Твою мать, ей тоже хочется?! Правда?

Это хорошо. Еще одна точка, на которую можно надавить.

— Где ты был? — выскакивает на крыльцо Аня. — Звоню тебе, звоню…

— А ты у меня в черном списке, — как ни в чем не бывало замечаю я. — Еще с зимы, если помнишь.

— Я думала, ты простил, — растерянно блеет сестра. — Мы же вроде помирились, Матвей?

— Да, — киваю добродушно. Кошусь на Кристину и Лизу, взбегающих по ступенькам. — Что случилось? — интересуюсь небрежно. И уже хочу зайти в дом, чтобы вместе с девчонками подняться в лифте, как ладонь сестры собственнически ложится на мою руку.

— Подожди, — настойчиво просит Аня и шепчет заговорщицки. — Маме удалось подкупить секретаря нотариуса. Она читала дело и даже сфотографировала завещание. Сейчас мама угощает ее чаем в патио. Ждем тебя.

— Я вам зачем? — морщусь недовольно. Ненавижу эту самодеятельность. Инна по дурости сейчас таких дров наломает. Потом за год не разгребу. — Пришли мне скрин. И номер карты осведомителя. Я расплачусь и проанализирую…

— Спасибо, бро! — тянется ко мне Аня. Целует в щеку и быстро бежит обратно в дом. — Только ты меня удали из ЧС! — кричит в дверях.

— Конечно, милая, — киваю коротко и, зайдя в холл, разочарованно смотрю по сторонам. Кристина с Лизой уже уехали.

А буквально через минуту получив скан трех жалких страничек, забываю о брачных играх.

Лихорадочно листаю скрин на ходу. Есть о чем подумать, гребаная балалайка!

И войдя к себе в кабинет, подстреленной тушей падаю на диван. Есть что обмозговать. Снова перечитываю скупые строчки.

Ожесточенно тру лицо, сминая нос.

Александр Юрьевич Шершнев слыл, конечно, большим оригиналом, но мне и в голову не приходило, до какой степени. Вчитываюсь в каждое слово и готов выдрать все волосы на башке.

Инне отец завещал библию. Усмехаюсь, представляя лицо мачехи. А все наследство отец поделил между своими детьми. По трети каждому. Мне, Лизе и Аньке. Ничего особенного! Вот только управлять всем этим гребаным паровозом поручено мне. Иначе мы с Анной лишимся своих долей, и они отойдут Лизавете. Нормальный поворот?

Прости, дорогой папа, но я не согласен!

Тру лоб и темечко, пытаясь сообразить, как поступить дальше. Кристина при любом раскладе увезет от нас Лизу. Во всяком случае, попытается… Тогда значительная часть состояния сразу окажется под угрозой. Эта недалекая курица может от лица дочери продать долю или назначить своих аудиторов. А это еще страшнее.

Квалифицированный специалист найдет все папины макли с налогами и сдаст нас с потрохами. Схемы отца давно не выдерживают никакой критики. Но и исправлять их и платить налоги по полной я не желаю. С какого хрена, скажите, пожалуйста!

Матвей. Реальная угроза

— Можно? — в кабинет заглядывает Инна.

— Заходи, ма, — киваю я, нехотя поднимаясь с дивана.

Добро пожаловать в семью, называется. Картина маслом.

Мачеха скромненько садится в первое попавшееся кресло. Явно наша милейшая Инна рассчитывала на что-то посущественнее библии.

Задумываюсь лишь на секунду: почему именно библия? И сразу же отмахиваюсь от глупых размышлений. Мой папа любил выпендриться. Вот и решил хайпануть перед смертью. Знал прекрасно, что ни я, ни Анька, не оставим мать на паперти.

Я не питаю к Инне нежных родственных чувств. Но как мачеха она меня совершенно устраивает. Не лезет в мои дела. И в детстве относилась к нам с Ромкой так же, как и к Ане. Особых различий не делала. Дети остро чувствуют классовое разделение.

— Матвей, сыночек, нужно что-то решать, — причитает она, строя из себя бедную родственницу.

— Что, ма? — спрашиваю, усаживаясь на диване. Закидываю ногу на ногу. Чешу затылок, пытаясь сообразить, к чему клонит мачеха. Нет у нас вариантов против папиной бывшей. Придется выкупать долю или жениться на этой заполошной девице. Удочерить Елизавету, тем самым если не вернуть наследство, то установить контроль над нашей собственностью.

Но все упирается в Кристину. Вряд ли мне захочется жить с ней до гробовой доски. Рожать детей и стариться вместе.

Но, по всей видимости, придется. Чем-то этот вариант смахивает на пожизненное…

— Какие есть идеи? — внимательно смотрю на мачеху.

— Давай их закажем, — решительно предлагает Инна. Смотрит на меня заговорщицки.

Не сразу врубаюсь, что имеет в виду мачеха. С минуту пялюсь на нее ошалело и глазам своим не верю.

Твою ж налево, гребаные зайчики!

И эта женщина считает себя леди? Это она имеет диплом педагога и обязана учить детей доброму и вечному. А на деле? Все так просто… Давай закажем… Как обед в ресторане!

Ради гребаных бабок загубить две жизни? Каким монстром нужно быть?

— Ты хорошо подумала? — спрашиваю, стараясь сдержаться и не наорать на старую дурищу.

— Конечно, — надменно заявляет Инна. — Нет человека, нет проблемы.

Приводит жуткую цитатку, от которой меня пробирает мороз.

— Ты с ума сошла, — говорю медленно. Мысленно перемежаю речь самыми грязными ругательствами. — Я бы тебе не советовал. Напорешься на ментов, сядешь надолго. Я точно передачи носить не буду. И Ане запрещу.

— Вообще-то, — обиженно перебивает мачеха. — Я надеялась на тебя.

— Простите, — переспрашиваю, на секунду лишаясь дара речи. — С какого хрена, мадам?

— Ну как же, Мэт, — вздыхает она. — Ты влиятельный мужчина. У тебя полно всяких знакомых. Найдешь киллера, и все будет чики-пуки.

— Не знаю, где ты нахваталась этих премудростей, — морщусь, пожимая плечами. — Но, дорогая моя, ты меня с кем-то перепутала. С Доном Корлеоне, например.

Вижу, как по лицу мачехи пробегает гримаса, превращая красивую женщину в уродину.

«Ты отказался, а она найдет кого-нибудь», — тихо нашептывает внутренний голос. Сразу перед глазами встают Кристина с Лизой. И сердце сжимается от охватившего ужаса. Эта сволочь точно кого-нибудь наймет. Отыщет через дарк-нет. Много ума не надо. Были бы бабки!

Видимо, не зря отец подарил Инне библию. Он лучше знал характер любимой.

Как же ее остановить, господи?

Думай, Шершнев, думай! Шевели шестеренками!

От лихорадочных мыслей на лбу выступает испарина.

— Аня знает? — спрашиваю, стараясь оттянуть время и найти хоть какой-нибудь выход.

— Нет, конечно, — вскидывается мачеха. Нервно постукивает идеальными ноготками по кожаному подлокотнику. — Анечка у нас девочка ранимая. Она верит в тебя. Знает, что ты разрулишь ситуацию в нашу пользу.

Свет меркнет от безысходности. Как можно убить человека из-за денег? А ребенка?

— Я смотрю, тебе понравилась эта Кристина? — презрительно бросает Инна. — Честная давалка. Мужики на таких клюют. Ничего не понимают в истинной красоте.

Я прекрасно знаю, что последует дальше. Мачеха начнет петь песни великой Анькиной красоте и просить найти ей хорошего мужика. Вот только понятие о хорошем у нас разные. Впрочем, как и о морали и вечных ценностях.

— Допустим, — киваю коротко и понимаю, что особого выбора у меня нет. Есть только единственный вариант обезопасить папину дочку. Жениться на ее матери. Вот только согласится ли она? Придется уломать.

— Все гораздо проще, ма, — заверяю лениво. — Я планирую жениться на Кристине и сохранить наши активы в семье. Это самый простой вариант. Поэтому советую унять разыгравшееся воображение и заняться подготовкой к свадьбе.

— Ты с ума сошел, — негодующе фыркает мачеха. — Занимайся сам. Спасай наши денежки!

Она величественно поднимается из кресла. Ну словно королева с трона. С прямой спиной направляется к выходу.

А я, выскочив на балкон, пытаюсь продышаться.

— Эх, папа-папа, какой же ты дурдом устроил со своим завещанием. Все предусмотрел, да? Вот только теперь мне придется спасать твою любимую женщину и малышку. Чего ты добивался таким раскладом?

Услышав всплеск воды, на автомате выглядываю вниз с балкона. Лизавета плещется в маленьком детском бассейне. А рядом на лежаке расположилась Кристина. Мне не видно ее целиком. Только узкую щиколотку и ступню, по которой так хочется провести пальцами.

Быстро сбегаю вниз, на ходу придумывая план действий. Хотя, если честно, вперед под венец меня ведет не разум, а хроническое воздержание.

«Ну, хоть целибат закончится», — усмехаюсь, направляясь к ничего не подозревающей Кристине. И подойдя почти вплотную, бросаю нарочито строго.

— Нужно поговорить.