Путь домой через бездну

Виктория Болле (2024)

В мире, где жизнь человека ничего не стоит перед лицом тоталитарного государства, судьба Иоганна, волга-немца, звучит как гимн человеческому духу. Родившийся в мрачные времена сталинских репрессий, он проходит через круги ада: от насильственного вырывания из родных мест до невыносимых условий трудовых лагерей. Это рассказ о потерях и боли, о крепости духа и о непоколебимой воле к жизни. Иоганн стал свидетелем и непосредственным участником событий, навсегда изменивших ход истории. Его голос проникает сквозь десятилетия, напоминая о тех, кто не может рассказать свою историю. Эта книга — не просто воспоминания о выживании; это памятник несгибаемости духа человека перед лицом нечеловеческих испытаний.

9

Недели тянулись. Шевченко так и не оставил Екатерину в покое. Он издевался над ней, преследовал на каждом шагу, осыпал оскорблениями, обвинял в легкомыслии. Ему нравилось унижать её, и вскоре вся школа начала думать так же, как он.

Я должен был положить этому конец. Ради Екатерины я обязан был это сделать. Не мог позволить другим людям топтать её в грязь. Она казалась замечательной девушкой — чистой и невинной, красивой и восхитительной, как восход солнца. Её улыбка напоминала ангельскую. Она была уникальной и неповторимой.

Екатерина не заслуживала осуждения от тех, кто верил Шевченко. Она никогда не позволяла себе лишнего в общении с парнями, и я не был исключением. Кроме невинных поцелуев, между нами ничего не было. Она придавала этому большое значение.

Однажды, после окончания уроков, я ждал Шевченко возле столовой. Я твёрдо решил его остановить и заткнуть его грязный рот, прежде чем он причинит ещё больший вред.

В тот день тёмные облака покрыли небо, делая его мрачным даже в полдень. Лило как из ведра. Дорожки, размокшие от дождя, превратились в скользкую грязь, в которой всё тонуло, как в болоте. Было холодно и сыро.

Я терпеливо ждал Шевченко. Когда он наконец подошёл, я окликнул его. Он был не один — рядом с ним шли ещё пятеро парней. Присутствие его спутников меня не смутило, ведь я хотел лишь поговорить с ним.

— Шевченко, — крикнул я. — Иди сюда.

Он ухмыльнулся, приближаясь ко мне.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты перестал поливать Екатерину грязью, — прямо сказал я.

Улыбка Шевченко стала ещё шире.

— Ах, любовник шлюхи пришёл спасти её честь!

Его замечание было настолько оскорбительным, что я едва сдерживал свой гнев. Без предупреждения я ударил его кулаком в лицо, так стремительно, что он сначала даже не понял, что произошло. Ошеломлённый, Шевченко уставился на меня.

— Ты ударил меня? — Он схватился за нос, будто проверяя, не сломан ли он.

— Ты должен оставить её в покое, — потребовал я. — Оставь её в покое. Наши отношения тебя не касаются.

— Я наблюдал за вами, — продолжал он, приближаясь ко мне. — Я видел, как она вертится вокруг тебя. Как шлюха! Бьюсь об заклад, она готова делать то же самое с любым другим.

На этот раз он ударил меня кулаком в лицо, так что я рухнул в грязь. Это произошло так быстро и неожиданно, что я не успел прикрыть лицо руками.

Медленно поднимаясь, я чувствовал адскую боль в лице. Спутники Шевченко подошли ближе, чтобы лучше разглядеть драку и подбодрить своего друга.

Я схватил рваный ботинок, застрявший в грязи, и принялся избивать им Шевченко. Крики ребят вокруг нас усилились, когда мой противник наконец рухнул на землю.

— Не смей больше распространять ложь о ней! — кричал я. Я едва мог контролировать свой бешеный гнев и продолжал бить Шевченко, который теперь лежал на земле и отчаянно пытался защитить лицо руками.

Он выглядел жалко. Из разбитой верхней губы струилась кровь по его лицу. Поверженный, он лежал в грязи и стонал от боли.

— Уходи, — сказал один из парней, слегка толкнув меня. — Оставь его, хватит с него.

Я глубоко вздохнул. Мой пульс бешено колотился.

Шевченко скрипел зубами и топал ногой по грязи, прежде чем медленно поднялся и злобно прошипел:

— Я видел, как она строила тебе глазки. Она флиртует с тобой, и вы встречаетесь тайком, чтобы никто не узнал. Скажи, что вы делаете, когда остаётесь наедине?

Шевченко снова довёл меня до точки кипения. Я бросился на него, но парни удержали меня.

— Иди! Уходи уже!

Мне было нелегко оставить последние слова Шевченко без ответа, но у меня не было другого выбора. Я уже достаточно его избил, но он заслуживал гораздо большего. Намного большего. Он явно ничего не понимал.

— Она потаскуха, — услышал я в след, но не отреагировал. Это было бессмысленно.

— Такое представление ради защиты потаскухи! Завтра все будут знать об этом инциденте. Ты ещё пожалеешь!

На следующий день вся школа знала, что двое парней подрались из-за девушки. Утверждение Шевченко о том, что Екатерина была потаскухой, подтвердилось для многих. Вся совхозная школа смотрела на неё косо, и почти каждый находил момент, чтобы бросить ей оскорбление.

Екатерина думала, что я был виноват в этом, и перестала меня навещать. Она больше не говорила со мной и избегала наших встреч.

Моё сердце было разбито. Что я наделал? Я только усугубил ситуацию.

Вечером мать спросила меня с тревогой:

— Правда ли то, что люди болтают повсюду?

Она смотрела на меня своими тёмными глазами строго, ожидая немедленного ответа.

Я лишь пожал плечами, понимая, что мать не хочет лишнего стресса.

— Что они болтают?

— Не притворяйся, будто не знаешь! Ты опозорил Екатерину?

— Нет, ради Бога. Я хотел её защитить.

— От чего?

— От злых языков, — тихо ответил я.

Мать тяжело вздохнула.

— Если люди о ней говорят, значит, есть причина.

— Она не делала того, о чём говорят. Она хорошая девушка, — вступился я за Екатерину.

Мать резко покачала головой.

— Будь осторожен, Ваня. Держись подальше от неё. Я чувствую, что если ты этого не сделаешь, нас ждёт беда. У нас и так много проблем. Я запрещаю тебе общаться с ней. Ты больше не должен встречаться с ней, никогда.

Её ледяные слова заставили меня содрогнуться. Почему всё стало таким сложным? Мы ведь ничего плохого не сделали. Мы просто два молодых человека, которые очень нравились друг другу. Что в этом плохого? Почему люди не хотят оставить её в покое и ведут себя как голодные волки, готовые разорвать на части при первой возможности? Они набросились на бедную девушку с предвзятостью и не дали ей шанса оправдаться. Таковы люди, таковы они всегда были и будут.

— Мама, это не моя вина, что люди о ней говорят. И только из-за их сплетен я не собираюсь прекращать нашу дружбу.

Мать смотрела на меня непонимающе, затем её лицо исказилось от гнева. Почему она не проявляла никакого сочувствия к ситуации Екатерины, оставалось для меня загадкой, особенно учитывая, что она сама прошла через тот же ад, когда родила меня, внебрачного ребёнка, и была брошена моим отцом.

— Ты постоянно творишь глупости. Когда это прекратится, Ваня? Ты бросил школу, шляешься с девчонками. Весь совхоз о тебе говорит. Пора наконец взрослеть! Учись вести себя прилично! И найди работу.

Меня охватила ярость, когда мать обрушила на меня все эти упрёки. Я бы с удовольствием ответил ей сотней резких слов, но сдержался. И прежде чем я в гневе покинул комнату, мать сказала, что скоро выйдет замуж.

Внешне я никак не отреагировал. Захлопнув дверь с громким стуком, я почувствовал, как внутри меня разгорается пламя отчаяния и безысходности. Екатерина меня ненавидела, и мать тоже. Она скоро выйдет замуж за другого мужчину, создаст с ним семью. А я? Что будет со мной? У меня не было ничего, за что я мог бы зацепиться. Никакой надежды, никакой возможности начать всё заново.