Путь домой через бездну

Виктория Болле (2024)

В мире, где жизнь человека ничего не стоит перед лицом тоталитарного государства, судьба Иоганна, волга-немца, звучит как гимн человеческому духу. Родившийся в мрачные времена сталинских репрессий, он проходит через круги ада: от насильственного вырывания из родных мест до невыносимых условий трудовых лагерей. Это рассказ о потерях и боли, о крепости духа и о непоколебимой воле к жизни. Иоганн стал свидетелем и непосредственным участником событий, навсегда изменивших ход истории. Его голос проникает сквозь десятилетия, напоминая о тех, кто не может рассказать свою историю. Эта книга — не просто воспоминания о выживании; это памятник несгибаемости духа человека перед лицом нечеловеческих испытаний.

6

Лето 1938 года

Летом начался сбор урожая гороха, и я отправился в соседний совхоз, чтобы спросить у местного полевого бригадира о возможной работе для меня. Бригадир, дядя Василий, был близким другом нашей семьи и жил вместе со своими тремя детьми, женой и тёщей в одном доме.

Раньше я никогда не был у него в гостях и не имел ни малейшего представления, где его можно найти. Я направился прямо на поле, надеясь встретить там дядю Василия. К сожалению, его там не было. Ребята, которые работали на поле, порекомендовали мне обратиться к старому Фёдору.

— Фёдор знает всех в совхозе. Он поможет тебе найти полевого бригадира.

— Где я могу найти этого Фёдора?

— Без проблем! Мы проводим тебя к нему!

Ребята оказались очень любезными и привели меня к всезнающему человеку совхоза, который уже давно потерял зрение. Он ходил с белой тростью и никогда не натыкался на предметы и препятствия. Он ничего не видел, но его другие чувства были настолько развиты, что он легко обходил любые барьеры. Было трудно поверить, что он слепой.

Местных жителей он узнавал по голосу. Эта способность была чрезвычайно впечатляющей. Ребята часто подшучивали над ним, и на этот раз они решили, что я буду играть роль обманщика.

— Оставайся спокойным, когда мы подведём тебя к нему, — велел мне один из мальчишек. Мне понравилась эта маленькая проделка, и я был заинтригован, что скажет этот Фёдор.

— Эй, Фёдор! — крикнул один из ребят. — Правда ли, что ты узнаёшь всех в деревне?

— Конечно, Миша, — ответил хриплый голос старика.

— Видишь, он сразу тебя узнал, — сказал кто-то сбоку.

— Подойди, Фёдор, — позвал мой спутник слепого. — Узнаешь ли ты моего друга здесь?

— Я узнаю всех вас, юнцы! — ответил старик и широко улыбнулся, обнажив беззубый рот. Его голос звучал мягко, и он производил впечатление мудрого человека. Его лицо было покрыто густой седой бородой, на ногах лапти.

Миша толкнул меня вперёд, и теперь я стоял перед слепым. Несколько секунд он не двигался с места, затем поднял правую руку и прикоснулся к моему лицу.

— Что, не узнаёшь его? — насмешливо спросил Миша.

— Чужак! — сердито проговорил слепой. — Он не из нашей деревни. Конечно, я его не узнаю! Ах, вы проказники! Хотели меня, старого слепого человека, обмануть? Я вам уши поотрываю! Чтоб я вас здесь больше не видел!

Он размахивал своей тростью в воздухе.

— Ну, давайте! Бегите прочь!

Мои спутники убежали, а я остался. Мне было необходимо узнать, где можно найти бригадира. Однако я не осмеливался снова заговорить со стариком и просто стоял, не двигаясь.

— Что ты здесь делаешь, чужак? — обратился ко мне слепой.

Это было поразительно. Он знал, что я здесь, хотя ничего не мог видеть.

— Скажите, где я могу найти полевого бригадира Василия? — спросил я робко.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Меня зовут Йоханн. Я из Спартака.

— Ага! Значит, ты действительно не местный. У вас, юнцы, нет ничего лучше, чем разыгрывать стариков?

— Простите нас.

Слепой вздохнул.

— Иди прямо два квартала. Пятая хижина слева — это дом Василия.

— Большое спасибо и хорошего вам дня, — бросил я слепому и отправился в путь.

Дома у дяди Василия меня встретили его жена и тёща. Самого его не было.

— Когда он вернётся?

— Вероятно, только завтра, — объяснила его жена.

— Можно мне подождать его здесь?

Женщина посмотрела на меня с недоверием. О семье дяди Василия ходило много слухов: говорили, что его жена и тёща были очень скупыми, даже по отношению к своим детям. Всю еду они прятали, чтобы есть её маленькими порциями или вовсе лишать детей. Чужаков они никогда не принимали, о чём меня предупреждала мать.

Увидев взгляд жены дяди Василия, я испугался, что она прогонит меня. Но мне нужно было найти бригадира, так как я срочно нуждался в работе, чтобы помочь матери деньгами. Мне было важно лишь то, чтобы они дали мне место для ночлега и, возможно, немного еды. Больше я ничего не просил.

И к моему большому удивлению, она впустила меня в дом. В обмен на это я должен был помогать ей по хозяйству: убирал в хлеву, носил воду и ухаживал за животными. Вечером я настолько измотался, что едва мог двигать руками и ногами. Но голод был намного сильнее. С тех пор как я ушел из дома ранним утром, я не съел ни крошки.

Но по всей видимости жена бригадира не собиралась приглашать меня к ужину. Она лишь показала мне моё спальное место и пожелала спокойной ночи.

Я ворочался на неудобной постели и не мог уснуть. Запах свежевыпеченного хлеба, доносившийся из летней кухни, будил мой аппетит. Мой желудок урчал, и чувство голода становилось невыносимым. Мне казалось, будто это сон: я встаю с постели, иду на запах, который ведёт меня в летнюю кухню, вокруг меня множество свежевыпеченных, золотисто-коричневых хлебов, пахнущих восхитительно. Я беру один хлеб в руки, его тепло обволакивает меня, я с наслаждением вдыхаю аромат, открываю рот, чтобы откусить большой кусок, но вдруг меня останавливает голос, который вновь и вновь повторяет: «Ты не должен этого делать». Позже я понял, что это был мой внутренний голос, предостерегающий меня от поступка, о котором я мог бы пожалеть.

Конечно, мне больше всего хотелось попробовать этот вкусный хлеб, но я не мог. Меня бы назвали вором и выгнали. Поэтому я игнорировал все мысли о еде и заставил себя уснуть, надеясь, что утром мне дадут позавтракать.

Когда я проснулся утром, семья уже позавтракала. Жена бригадира пекла аппетитно пахнущие блины для семьи. Остались кое-какие остатки, которые она завернула и убрала. Мне она снова ничего не предложила.

Я понял, что я нежеланный гость, и если я останусь здесь дольше, то, вероятно, умру от голода. Не попрощавшись с семьёй, я вышел со двора на улицу и направился домой. Работа, ради которой я пришёл, внезапно показалась мне незначительной. Я был так измотан от голода, что едва мог идти. Моё тело казалось тяжёлым, как свинец. Я чувствовал, что в любой момент могу упасть в обморок, если не съем что-нибудь прямо сейчас.

Меня охватила паника, что я могу умереть на улице, и никто не придёт мне на помощь. К сожалению, я уже видел подобное в прошлом с другими людьми.

В этот момент я заметил неясные очертания лошадиной упряжки на дороге. Издалека я не мог разглядеть, кто управлял повозкой. Вдруг лошади замедлили шаг и остановились передо мной. Полевого бригадира я узнал сразу.

— Здравствуй, Ваня, — поприветствовал он меня. — Ты был у нас?

Я слабо кивнул, чувствуя, как у меня закружилась голова. Я едва стоял на ногах и старался не упасть. Дядя Василий сразу понял, что со мной происходит.

— Ты что-нибудь ел?

— Нет.

— И куда ты сейчас направляешься?

— Домой.

— Пойдём, Ваня, залезай в повозку, — он помог мне забраться. — Я отвезу тебя домой.

Через несколько минут я понял, что он едет в совершенно другую сторону. Через десять минут он остановил повозку перед заводской столовой и помог мне выйти.

— Софья Ивановна, — обратился он к поварихе. — Дайте мальчику что-нибудь поесть.

Она принесла мне большую тарелку супа с хлебом. Я быстро съел вкусный борщ. Дядя Василий внимательно наблюдал за мной.

— Зачем ты пришёл?

— Мне нужна работа. Может быть, вы сможете взять меня на лето работать в поле?

— Ах, Ваня, — вздохнул бригадир. — Сейчас у нас трудные времена. Боюсь, у меня нет работы для тебя, кроме как, возможно, здесь, в столовой. Жаль, что ты не пришёл ко мне раньше. К тому же нам нужны люди, которые могут быть здесь постоянно, а не школьники.

— Я могу бросить школу, — выпалил я с энтузиазмом. Тем более что я давно об этом мечтал. — Кому она нужна? Чистая трата времени!

— О нет, ты не должен этого делать! Школа важна. Учись, Ваня! Учёба изгоняет глупость! А нам нужны умные головы. Образованные люди всегда в выигрыше.

Эти слова прозвучали очень мудро и убедительно.

— Если вы так говорите, — вздохнул я. Похоже, что я вернусь домой без заработка. Работа в столовой мне тоже подойдёт, — быстро добавил я.

Дядя Василий ненадолго задумался.

— Слушай, Ваня. Мне сейчас нужно поехать на плантацию. Я хочу, чтобы ты остался здесь и помог Софье Ивановне. Тот суп, который ты только что съел, ты должен отработать, он не был бесплатным. Считай это своей работой, будь надёжен и полезен. Вечером я тебя заберу. Если ты справишься хорошо, я подумаю о том, чтобы оставить тебя на всё лето. Ты согласен?

Мои глаза загорелись от радости. Первая настоящая работа! Конечно, я приложу все усилия. Дядя Василий не разочаруется во мне. Он точно захочет меня оставить.

— Согласен! — воскликнул я.

День выдался утомительным. Я мыл полы, драил бесчисленные огромные кастрюли, выносил мусор, чистил картошку… Казалось, этому не будет конца. Тяжёлая работа быстро перестала приносить удовольствие.

Я был рад, когда наступил вечер, и дядя Василий наконец пришёл за мной. Измотанный, я упал на сиденье телеги.

— Ну, как тебе работа? — спросил он.

— Хорошо, — ответил я, хотя на самом деле думал иначе. Это было ужасно — полный провал! Весь день мыть, чистить, таскать, убирать… И всё это за одну порцию супа! Это не соответствовало моим представлениям о хорошей работе.

Бригадир, казалось, понял мои мысли.

— Всё ещё хочешь остаться?

— Думаю, я лучше вернусь домой, — ответил я, заметив, как дядя Василий улыбнулся уголками губ. Я понял, что он просто хотел преподать мне урок. Он хотел показать, что, если я брошу школу, мне придётся довольствоваться такой работой. Жаль только, что я не извлёк из этого урока.

По пути домой дядя Василий остановился в магазине и купил мне продукты. Он расплатился за покупки двумя бутылками водки и тут же опустошил их вместе с продавцом.

Когда мы добрались до его дома, он был пьян. Шатаясь, он вошёл на кухню. Одним резким движением он сорвал сo стены кухонный шкаф. Его содержимое с громким треском рухнуло на пол, превратив посуду в груду осколков.

На шум прибежали жена и тёща бригадира.

— Что случилось?

— Вы, жадные ведьмы! — закричал он.

— Василий, ты что, пьян?

— Да, я пьян, и сейчас выбью из вас всю душу! Как вы могли? Ребёнок чуть не умер с голоду!

В ярости он бросился на женщин, и пока он их избивал, кричал ужасно. На кухне воцарился хаос. Дядя Василий с сжатыми кулаками бегал за ними, а женщины визжали, как будто их резали ножами. Бригадир бушевал и орал, женщины рыдали и стенали.

Эта ситуация заставила меня чувствовать себя крайне неловко. Дядя Василий был зол по моей вине, и теперь он едва сдерживал себя. Я пришёл в эту семью как гость и стал причиной их ссоры. Это не вызывало у меня гордости. Я хотел лишь вернуться домой, к маме.

В какой-то момент дядя Василий успокоился. Он улёгся спать, и я, по его указанию, лег рядом.

Утром меня ждал сытный завтрак. Женщины действительно постарались с приготовлением. Блины были настолько вкусными, что я едва не откусил себе язык. Жена и тёща дяди Василия внезапно стали ко мне вежливыми. Заботливо подливали мне молоко, как только моя кружка пустела, и добавляли блины. Я не узнавал их. Но, конечно, они были такими любезными только из-за страха перед дальнейшими побоями.

После завтрака дядя Василий отвёз меня домой. Большую часть пути мы молчали и не разговаривали друг с другом. Лишь в конце он тихо сказал:

— Пожалуйста, Ваня, не рассказывай об этом своей матери.

— Не буду, — пообещал я. И действительно, не рассказал.