Полупрозрачная

Вероника Покровская

Роман «Полупрозрачная» – необычный, завораживающий. Автор пытается донести до нас природу вещей, неподвластных подчас нашему пониманию. Он ненавязчиво привлекает к размышлениям своего читателя, приоткрывая другие грани существования бытия. Отмечающие день рождения гости и виновник торжества двадцатипятилетний Альберт даже не подозревают, как в один миг изменится вся их дальнейшая жизнь. Под проливным дождём Альберт с беременной женой друга мчится в роддом и не замечает неожиданно появившуюся на дороге восемнадцатилетнюю Ренату. Происходит авария. Рената, явно нарушившая своё предназначение, покинув тело, переходит в иную форму жизни – становится Полупрозрачной. Полупрозрачная в другой мерности пытается воссоздать предполагаемую ею внутреннюю связь с потусторонним миром, которую можно объяснить только продолжением жизни отдельной души после смерти тела. Во время празднования семилетия дочери Ангелины в детском кафе она даже материализуется возле сказочного дуба в физическую форму, используя в качестве медиума тело Альберта. Достоверно рассказанная история о жизни в двух мирах, о любви, о неожиданных встречах и расставаниях, о неразгаданных мистических явлениях не оставит нас равнодушными к судьбам героев.

Глава 3. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Благоприятная возможность скрывается среди трудностей и проблем.

Альберт Эйнштейн

Он

Три года моего заключения прошли как кошмарный сон. Сделав первый шаг за последние двери зоны, я остро ощутил новый запах — запах свободы. Это поймёт только тот, кто сам хоть раз испытал такое. Осенний ветер обдувал лицо, как бы приветствовал меня. Но сильное волнение не проходило, несмотря на мои тщетные попытки успокоиться. Удары сердца усиливались, а желудок противно схватывал лёгкий спазм. Я поставил сумку на землю и огляделся. Поднял воротник куртки, застегнул молнию со свистом до предела. Закурил. Начал искать взглядом свою машину. Увидел, что она стоит поодаль, напротив. Дениска сидел на месте водителя развалившись, не замечая меня.

Я затянулся последний раз, бросил сигарету. Поднял сумку и уверенной походкой направился к автомобилю.

Денис, увидев меня, дёрнулся и выскочил из машины:

— Ой, братишка, привет! Извини, проглядел. Долго тебя не выпускали.

Он подошёл ближе, выхватил мою сумку, смутился… Разволновавшись, бросил её на землю и тут же кинулся меня обнимать, да так крепко, что наши куртки с хрустом скользнули друг по другу.

— Ладно тебе, всё образуется. Я же теперь на воле.

Положив правую руку брату на плечо, я слегка отодвинул его и начал рассматривать худощавое лицо. Брат младше меня на четыре года. Он всегда выглядел моложе своего возраста за счёт сохранившегося в нём налёта ребячества.

Денис взглянул проникновенно в глаза и, видимо, догадался о моих мыслях. Его губы зашевелились.

Словно откуда-то издалека, он скорбно произнёс:

— Её уже не вернёшь, — и глубоко вздохнул.

Поток воспоминаний о Серафиме болью отозвался в моём сердце.

Серафимы, к сожалению, уже нет. Последний раз я видел её три года назад в тот злосчастный день своего рождения, в день гибели Ренаты. Будто действительно Рената меня с ней разлучила. В этом, наверное, и есть некая загадка судьбы, которую предстоит ещё разгадать. Именно эта мысль обжигала меня изнутри.

Говорить вовсе не хотелось, поэтому ехали молча. Сейчас приеду в дом, в котором Серафима меня не ждёт. Она перенесла операцию по удалению раковой опухоли на женских органах. В заключении я был три года, и она не дождалась меня всего три месяца. Прежде в объятиях Серафимы я лечил душевные раны, полученные после похорон матери. А пока был в тюрьме из-за погибшей под колёсами моей машины девушки, не стало и Серафимы. Серафиму похоронили её родственники. Такая вот пугающая череда смертей близких мне женщин. Я мотнул головой: так хотелось стряхнуть с себя душевные оковы!

Через стекло автомобиля я жадно вглядывался в город, застывшим взглядом изучал мир — казалось: аж щёки горели — созерцал, упиваясь наслаждением свободы. Ловил себя на мысли: «Несмотря ни на что, люблю жизнь, люблю свой город». Подметил: брат вёл машину медленно и аккуратно. Он так и не проронил ни одного слова. Видимо, чувствовал, что значили для меня первые минуты свободы.

Мы ехали по дороге вдоль аллеи с вязами. Я смотрел на разноцветные листья, которые ветер безжалостно срывал с веток. Величие осенней симфонии опадающих листьев меня всегда поражало. Вот самый кайф поймать тот миг, когда листок с безумным трюком покидает ветку, на которой он рос. Происходит некое таинство, и о нём мы не догадываемся.

Я с сожалением думал об осенних листьях, несущихся в тусклой синеве воздуха, сравнивая их с судьбами людей. Вот пара листьев вцепилась друг в друга и стремительным скачком поднялась к небу. Некоторые с неистовой быстротой падали вниз, а некоторые — медленно. Другие, расправившись, кучковались и вальсировали в такт дуновению ветра. Только единственный могучий лист так и продолжал гордо колыхаться, упрямо уцепившись за ветку, как ни старался сорвать его непрестанный ветер. А ветер то стихал и точно присматривался к деревьям, то, немного подождав, снова начинал свою пляску с листьями. Но у всех листьев было нечто общее: осень их перекрашивала из летней зелени в рыже-бордово-коричневые оттенки и хоронила. А весной на тех же деревьях снова появлялась свежая зелень, молодняк.

В процессе своих размышлений я не заметил, как мы подъехали к дому. Смахнул размышления, растерянно озираясь по сторонам.

Удивлённо возмутился:

— Денис, ты что, оставил дверь нараспашку? Забыл закрыть?

— Не волнуйся, всё под контролем, — загадочно улыбнулся брат.

Он поставил машину напротив гаража и быстро из неё вышел, обронив:

— Сиди, я сам открою ворота.

С гордым видом он, размахивая длинными руками, открыл ворота и вернулся в машину. Подбадривая меня, кивнул головой. Усердно продолжал демонстрировать водительское мастерство и напросился на комплимент.

— Вижу, вижу, стал к машине бережнее относиться… — не выдержал я.

— Стараемся.

Денис заехал в гараж. Мы вновь поглядели друг на друга. Брат внезапно сделался серьёзным и вышел из машины. Я с минуту сидел в задумчивости.

Денис успел закрыть ворота гаража и распахнул дверь автомобиля с моей стороны:

— Бери шинель, пошли домой. Чё-ё сидишь?

— Ну пошли…

Я направился следом за ним. Захотелось на одном дыхании пропустить стакан водки. Хотя я и не особый поклонник выпивки, сейчас необходимо расслабиться. Но не тут-то было! В дверном проёме на крыльце нашего дома я увидел маленькое и красивое чудо в пышном платье и шали, накинутой на детские плечики. Остолбенел, по телу пробежало лёгкое волнение, вызванное этим чудом. Я продолжал стоять как вкопанный и глубоко вдыхал пространство: и здесь мне почудилось что-то тайное.

Денис, ускорив движение, крупными шагами подлетел к этому чуду.

Заботливо обратился:

— Малышка, холодно, заболеешь. Давай в дом.

А малышка удивлённо смотрела в мою сторону. Она пронзала меня детским, чистым, наивным взглядом. На мгновение мне показалось: сквозь нависшую осеннюю пелену неба просачивался лёгкий отблеск зарниц, будто за спиной малышки вспыхивали блики. Я замер, застыв как обнажённая мраморная статуя в музее.

Несмотря на требования Дениса, девочка продолжала стоять на крыльце. Она держала указательный палец левой руки во рту, а кудряшки цвета льна рассыпались вокруг головы. Блики исчезли, когда из дома с громкими радостными возгласами вылетели на крыльцо Жорик и Ангелина. Жорик подбежал ко мне.

Обнял, похлопал по спине:

— Привет, родной, что застыл? Всё хорошо, ты уже дома.

Жорик не изменился, остался таким же полненьким. Лицо было тщательно выбрито, живот выпирал через серую рубашку. Находясь в его объятиях, я глазами буквально поедал Ангелину. Она, в синем трикотажном платье, выглядевшая ещё моложе, чем три года назад, обняла малышку. Ангелина загадочно посмотрела на меня, нежно прижимая, как я уже догадался, свою дочку. Широко улыбнулась, и я уже не чувствовал ни себя, ни Жорика.

Денис, обхватив Ангелину с малышкой, поспешил сопроводить их в дом. Немного успокоившись, усмирив свои эмоции, я молча направился вслед за Жориком. При входе, держась за ручку двери, поднял голову вверх, вдохнул глубоко осенний воздух, чтобы окончательно снять волнение.

Задержавшись на секунду в прихожей, я заглянул в комнату. Она сияла чистотой и уютом. В обстановке ничего не изменилось. Стол, сервированный приборами, стоял возле дивана. В центре комнаты висела новая люстра. Я внимательно её разглядывал.

Жорик объяснил:

— Наш подарок на день рождения Серафиме.

С чувством внутренней скорби я молча кивнул.

Малышка стояла возле дивана, поглядывая на меня с неподдельным интересом. Я ей подмигнул, но, к сожалению, мне нечем было её угостить. И пожурил себя: не мог догадаться, дурак.

Жорик, покачивая головой, возмутился:

— Проходи, дома же! Чего встал в прихожей?

Скинув куртку, я повесил её на крючок в коридоре и там же разулся.

— Ты меня с этим чудом познакомишь? — обратился я к Жорику, кивнув в сторону малышки. — Только руки помою на кухне.

Молча прошёл через всю кухню к умывальнику. Денис возле плиты разогревал котлеты, а Ангелина заправляла салат сметаной. Пока мыл руки, заинтересованно посматривал на Ангелину, а Денис всё время на меня косился. Ангелина, обдав меня быстрым взглядом, слегка улыбнулась и с салатницей в руках направилась в большую комнату. Я невольно подумал: «Какая же она хорошенькая стала после родов».

— Ты не увлекайся, — процедил Денис сквозь зубы, словно читая мои мысли.

Я сделал вид, что ничего не услышал. Вернулся в комнату. Сразу нахлынула усталость. Плюхнулся на край дивана и с наслаждением откинулся на спинку. Жорик, сидя в кресле, уткнулся в телевизор. Ангелина с Денисом продолжали суетиться, накрывая на стол.

Лишь маленькое нежное личико, обрамлённое кудрявыми волосами, выражало интерес ко мне. Мы продолжали с малышкой разглядывать друг друга. Через некоторое время она решила придвинуться поближе.

— Как тебя зовут? — спросил я ласково.

Она сдвинула бровки, словно вспоминала. Осмелев, придвинулась совсем близко и оказалась между моих колен.

Вдруг тихо произнесла:

— Ината.

Я не сразу понял, что она сказала. Посадил её на колени.

Она повторила громче:

— Ината.

— Ты же руки помыл и хотел с ней познакомиться, — поддёрнул меня Жорик. — Вот и знакомься.

— Значит, Ината, — повторил я.

Малышка покачала отрицательно головой, раскидывая кудряшками, и сказала вновь:

— Ината.

— Ну ты и бестолковый, дядя Альберт, — подключился Денис. — Она эр ещё не выговаривает. Мог бы и догадаться с первого раза.

— Выходит, Рената!

Малышка в ответ звонко рассмеялась, затем тыкнула меня пальцем в грудь.

— А ты? — смело спросила она.

— А я Альберт.

— Абет, — повторила девочка.

— Не Абет, а дядя Альберт, — обращаясь к малышке, ворчливо поправил Денис.

Она опять звонко рассмеялась, отрицательно покачала головой и вновь повторила громко:

— Абет!

— Ну что, Абет так Абет. Пора за стол, всё уже готово. Давайте поближе, — скомандовал Денис и тут же на диване занял место рядом со мной. — Жорик, от телика оторвись, кресло подтягивай к столу. Ангелина, а ты садись рядом с мужем, — продолжал командовать мой брат.

— Вы пока ешьте, пейте, а я Ренату уложу спать. Она сегодня днём не спала, будет капризничать, — буркнула Ангелина и направилась ко мне за малышкой.

Когда она потянулась к своей дочери, то оказалась лицом к лицу со мной. В этот момент я немного растерялся, внезапно волнение прошло по телу, ощутил давно неиспытываемое вожделение. Ангелина как бы почувствовала это — у неё запылали щёки, а лицо осветилось нежной улыбкой. Она слегка качнулась. Я невольно бросил жадный взгляд на декольте её платья. Округлая грудь и её ложбинка заманчиво блеснули. Линия вогнутой талии и выпуклых бёдер смущала и вызывала страстное желание положить на них руки. Я еле сдержал себя, чтобы, как изголодавшийся дикарь, не заключить Ангелину в объятия. Вновь, наслаждаясь её фигурой, плотоядно глазами провёл по её очертаниям. Денис исподтишка следил за нами, стараясь своим телом прикрыть нас от Жорика. К счастью, Жорик был весь в телевизоре. Он не подозревал, что между нами что-то пробежало.

Когда Ангелина с дочерью удалились в спальню, Денис рассерженно обратился к Жорику:

— Ты, в конце концов, к столу придвинешь своё кресло или будешь продолжать пялиться в телик?!

— Всё, ребята. — И Жорик, не отрывая взгляда от экрана телевизора, подтянул кресло к столу.

— Американские фильмы всё смотришь? Я, честно говоря, этих америкосов вообще не люблю, — возмутился Денис. — Женщин от «Тропиканки» не оторвать, тебя от «Параллельных миров».

— «Тропиканка» — это бразильский фильм.

— Какая разница? Всё равно не наше. Я люблю смотреть советские фильмы! — произнёс брат гордо и демонстративно поставил тарелку с салатом перед Жориком.

Наслаждаясь свободой, довольный, я молча сидел на диване. Улыбаясь, наблюдал за ребятами.

— У нас сегодня вроде бы как праздник. Пора бы и отметить такой хороший день, — обратился Жорик к Денису примирительным тоном и перевёл взгляд на меня, одновременно потянувшись к бутылке водки, стоявшей на столе.

— Разливай, раз хороший день, — буркнул Денис, подавая рюмки.

Всегда болтливый, толстяк Жорик вёл себя сдержанно. Из-под его распахнутой серой рубашки выглядывала оголённая грудь. Денис заглянул ему в лицо.

Похлопывая рукой по его животу, пристыдил:

— Чё ты выставил его напоказ?

— Я в баню собрался. По рюмке пропустим и париться пойдём.

— А что, баня уже готова? — дёрнул плечами Денис.

— А как же! В печь дрова я подбросил ещё перед вашим приездом, — заявил Жорик гордо и, обращаясь ко мне, поднял рюмку: — Ну, братан, давай за тебя!

Я выпрямился, взял рюмку с водкой и наконец включился в разговор.

— Давайте выпьем не за меня, а за нашу встречу. — В знак одобрения Денис с Жориком молча кивнули, и мы, едва коснувшись рюмками, тут же их опрокинули. Я слегка поморщился, дождался, пока водка дойдёт до желудка и обогреет меня изнутри, и подметил: — Баня — это хорошо!

С серьёзными лицами мы начали есть салаты. Даже Жорик не смотрел на экран телевизора.

Прерывая нашу трапезу, я повторил:

— Баня — это хорошо. Ещё по второй пропустим?

Жорик по очереди обвёл взглядом меня, Дениса, среагировал на команду и разлил по рюмкам водку, приговаривая:

— Между первой и второй перерывчик небольшой.

В этот раз мы выпили водку молча, не чокаясь.

Жорик тут же, размахивая руками, не успев закусить, сказал:

— Вы как хотите, а я в баню пошёл, — и начал выбираться из-за стола.

Денис облегчённо вздохнул и выжидательно посмотрел на меня.

— Вы идите, а я ещё посижу немного, приду в себя, — ответил я на его взгляд.

Жорик направился через коридор и попутно заглянул в спальню, где жена укладывала спать Ренату.

Просунув голову в дверь, он прошептал:

— Я в баню.

Ответа Ангелины я не расслышал. По глухому звуку захлопнувшейся двери стало понятно, что Жорик вышел из дома. Денис торопливо встал и попытался меня расшевелить.

— Альба, в баню пошли! — сказал он строгим тоном, кивая на дверь.

Его глаза выражали возмущение. Я смотрел на брата умиротворённо. Спортивный костюм на нём выносился со временем и сидел небрежно. Вроде бы он был в брюках и в свитере… Когда успел переодеться? Я даже не заметил.

— Да-да, сейчас пойду, — ответил я спокойно.

Денис раздосадованно махнул рукой, недоверчиво посмотрел на меня и вышел. Раздался звук закрывшейся двери.

Я продолжал сидеть на диване, так и не переодевшись, и медленно рассматривал комнату, которую заполнял шум включённого телевизора. Всё в ней было по-прежнему, даже занавески на окнах остались те же. Хрустальные вазы на серванте — их покупала ещё наша мать, простаивая в длинных очередях, — освещённые светом от люстр, переливались всеми цветами радуги. Комнатные цветы на подоконнике не увяли: видимо, Денис не забывал их поливать.

Мой взгляд упал на свет, падающий в тёмный коридор из полуоткрытой двери спальни, где была Ангелина. Полоска света меня манила, но некая робость всё-таки сдерживала. В доме мы остались с Ангелиной вдвоём, не считая спящего ребёнка. Вроде наступил удобный момент — надо воспользоваться им. Мне очень хотелось поговорить с Ангелиной. Я в нерешительности поднялся с дивана и направился в комнату. Возле двери мы внезапно столкнулись и испуганно посмотрели друг на друга. Ангелина растерялась. В течение нескольких секунд мы стояли неподвижно. Она в порыве прильнула ко мне. Я неловко и робко обнял её.

Прижав лицо к моей груди, Ангелина прошептала:

— Мне кажется, она преследует меня. Я это чувствую и боюсь.

С полузакрытыми глазами я молча продолжал держать рыжую красавицу в своих объятиях, невольно вдыхая запах её волос. Еле смог сдержать вспыхнувшее желание поцеловать её: ещё помнил, как пахли тёмные волосы Серафимы, всегда напоминавшие осенний запах опавшей листвы. Вдруг я внезапно осознал, что близкие нам люди, покинувшие этот мир, оставляют после себя запах, свойственный только им. Я это хорошо помню: после смерти нашей матери в доме так долго ею пахло.

Неведомо откуда потянуло запахом опавших осенних листьев, и мне почудилось, что рядом со мной Серафима. Я невольно сильнее прижал к себе Ангелину.

Она ещё более жалостливо спросила:

— А к тебе она является?

— Нет, — ответил я как-то отстранённо.

Внезапно меня ошарашило: «Ведь я не переоделся! Сейчас мой свитер пахнет зоной!» От этой мысли мне стало неловко, и я тут же рукой отстранил от себя Ангелину.

— Ты чего, Альберт? — вырвалось у неё.

— Прости, я не хотел.

Успокоившись, я подошёл к ней поближе и приобнял за плечи.

— Я понимаю тебя, — сказала она. — Ведь мне не с кем об этом говорить. Никто не поймёт, да и вряд ли поверит. Подумают, что сумасшедшая. И всё-таки она к тебе не является. Я её тоже больше не видела, только чувствую иногда присутствие…

Я тяжело вздохнул:

— Мы поговорим ещё об этом. Сейчас мне нужно расслабиться. Я к ребятам в баню пойду.

— В баню? Ну да, там тебе с ними будет весело, — проговорила она, продолжая изучать моё лицо.

— Только помоги мне разобраться с одеждой. Надо переодеться после бани.

В ответ на мою просьбу Ангелина покорно улыбнулась:

— Не беспокойся, в баню иди!

Я направился к двери, но в нерешительности застыл на месте, стоя спиной к Ангелине:

— У вас очень красивая дочь.

— Да иди ты в баню уже! — воскликнула она резко. — Сам же сказал: поговорить обо всём успеем ещё.

Действительно, надо поторопиться к ребятам, но что-то меня удерживало возле Ангелины.

— Тише ты, ребёнка разбудишь, — ответил я и, чтобы больше не испытывать судьбу, решительно направился к выходу.

Я не сразу нашёл, во что мне обуться. Когда вдруг на обувной полочке, которую когда-то сам смастерил, обнаружил старые мамины резиновые калоши, с неподдельной радостью влез в них.

— То, что надо! Как раз по погоде! — воскликнул я, испытывая восторг. Здорово, когда в родном доме каждый предмет так трогает.

Я вышел во двор. Вечерело. Осеннее небо заволокло мрачными тучами. Я направился через сад в сторону бани, которая находилась за гаражом. Мои ноги утопали в опавшей листве, а лёгкие вдыхали приятный аромат дыма растопленных в печи бани берёзовых дров. Душа моя замирала от радости ощущения свободы.

Шумно притопывая ногами, я вошёл в предбанник, приложил слегка озябшие руки к тёплой бревенчатой стене. До сих пор не сомневаюсь, что самая лучшая на свете баня — русская баня, которая топится по-чёрному.

Ребята моментально среагировали на шум, и раздались призывы:

— Альба, чё так долго? Давай заходи сюда!

Я немного подождал, затем быстро скинул всю одежду и кучей бросил её на скамейку. Голый, на секунду остановившись у высокого порога, настроился на какие-нибудь пошлые шутки. Вдохнув глубоко воздух, с трудом распахнул двери: от влажности они разбухли.

К моему удивлению, ребята, сидя на полке, молча поглядели то на меня, то друг на друга. И продолжили поочередно неистово тереть мочалкой и без того красные спины. Горячий влажный воздух с горьковатым привкусом дыма приятно окутал меня. Глаза почувствовали раздражение, ведь берёзовые дрова содержат дёготь. Такой горячий, стерильный воздух в парилке мне сейчас был необходим как никогда.

— Протопилась она у вас капитально! — воскликнул я.

— Приготовься, парку ещё поддадим! — ответил Жорик, слезая с полки и хватая ковшик с водой.

Денис взялся за берёзовый веник:

— Братан, готовься, бить буду. Только терпи!

Открытый очаг бани дышал жаром, словно приветствовал меня горячим дыханием. Я, собравшись с духом, расположился на полке, которую мне освободили. Денис слегка похлопал веником по моей голой заднице, затем провёл им по спине и начал смело хлестать.

Жорик смеялся при виде моего серьёзного выражения лица и подтрунивал:

— Не боись, жив останешься! Как новорождённый будешь!

Под ударами берёзового веника по мне проходили волны нестерпимого жара. Похоже, что теперь и я раскраснелся, почувствовал, как по телу и лицу потекли струи пота. Мне стало невыносимо жарко. Я соскочил с полки и направился в предбанник, испытывая фантастическое удовольствие.

Следом за мной выскочили и ребята.

Она

На Земле прошло три года. Мне пока не удалось узнать о той ошибке, которую я однажды совершила в сакральном плане моей судьбы.

— Скоро, скоро жди сюрприз, и тебе станет многое ясно, — получила я послание от Проводника. — Двигайся по направлению к сияющим вратам. Встречай.

Я мгновенно устремилась к вратам по дорожке из красивых, необыкновенно ярких цветов. Парила по их головкам, но они не сгибались, а лишь улыбались мне вслед, ведь здесь всё живое! Цвета были неописуемо сочные, постоянно менялись переливами.

В сторону сияющих врат двигался поток тонких тел — множество людей, оставивших Землю. Я понимала их и чувствовала, как они замирали от великолепия Небесного пространства. Проводники неторопливо выстраивали их у сияющих врат. Моему потрясению не было предела, когда один из Проводников плавно подвёл ко мне Серафиму. Её вибрации излучали волнение: она уже знала, кто я. Её тонкое тело приняло форму улыбки белого цвета. Меня обдало тёплым дуновением радости, исходящей от Серафимы.

Я приветствовала спиралеобразными движениями подошедших ко мне, кружась вокруг них и посылая вибрации Серафиме:

— Мне сообщили, что ты скоро явишься сюда. Ждали. На Земле тебя звали Серафима, и ты жила с Альбертом.

— Да, жила. Но случилось несчастье. Ведь ты погибла под машиной. Его наказали, он в заключении. — Частота вибраций её оживления вдруг понизилась, но Проводник тут же её поддержал, наполняя светом. Серафима приняла форму своего образа. — Я серьёзно заболела. Всё произошло быстро и неожиданно, поэтому я так удивилась и растерялась, оказавшись здесь после больницы. Во время болезни боль разрывала меня днём и ночью. Вдруг в один миг мои страдания прекратились. Поначалу я не понимала, что произошло. Видела, как отдаляюсь от своего тела и как суетились медики вокруг. Почувствовала дикое одиночество, и мне стало страшно. Начала звучать тихая и очень приятная мелодия, и я почему-то догадалась, что это неземная музыка сфер. Она принесла мне умиротворение.

Я слушала Серафиму и, сочувствуя ей, понимала её переживания, ведь и я изведала волшебство того мгновения, когда покинула физическое тело..

— Вдали появился светящийся коридор, — продолжала делиться своим новым опытом жизни Серафима. — Невольно меня повлекло туда, и я медленно понеслась. Затем всё быстрее и быстрее. Вокруг видела красоту необычную. Меня вело потоком вместе с такими же, как и я. Возникший возле меня Проводник объяснил, кто такая Рената и зачем я должна с ней встретиться. Потом мы оказались у прозрачной стены, там было что-то похожее на проход. И вот я здесь!

— На Земле Ангелина была твоей сестрой, и она родила дочь. Я наблюдала за её родами.

— Да, и дочь назвали в честь тебя — Ренатой.

— Я приложила для этого много усилий.

— Вот оно что!

— Я должна пройти урок любви на Земле.

Тонкое тело Серафимы наполнилось напряжением, покрылось плотным белым цветом и вытянулось в столб. Возле неё оказался её Проводник, и Серафима тут же приняла форму облака, как и я. Мы начали светиться перламутровым излучением.

— Теперь вы в порядке, — пульсировал Проводник. — Будете допущены к самой Провидице-Судьбе. А прежде мы встретимся с Наставником.

Неожиданно я получила вибрации от своего Проводника.

Он подбадривал меня, зная, как я волнуюсь перед свиданием с Наставником:

— Тебе станет многое ясно.

Вместе с Серафимой и её Проводником мы направились к радужному шару. На нём, как на облаке, мы поднялись на другой уровень, где нас ожидал Наставник. Здесь царила более тонкая вибрационная структура. Разноцветное свечение фейерверками заливало всё пространство. Так как мы с Серафимой ещё не совсем соответствовали этому уровню, на нас появились светящиеся защитные покрывала. Всепроникающая мелодия заполняла всё вокруг, сливаясь с тонкими струйками света в единой гармонии. Мы с Серафимой замерли от восторга и очарования при виде Наставника.

— Вам необходимо выполнить поставленные перед вами задачи, но вы нарушили программу событий. И это следует исправить, — послал он нам обеим пульсирующие вибрации, а затем пульсировал уже в сторону Серафимы, которая внутри защитного покрывала мгновенно сгустилась в плотный белый цвет: — Серафима, ты в предыдущем воплощении не вошла в нужную комбинацию родителей, спутала родословную ветку. Этот план судьбы предназначен был Ренате.

Информация меня так поразила, что я тоже сгустилась в белый цвет.

— Получается, я должна быть сестрой Ангелины, а Жорик, мой двоюродный брат, — моим зятем?!

Серафима с живым интересом наблюдала за мной.

Наставник продолжил в мою сторону:

— Поэтому ты обязана пройти урок безусловной любви с Альбертом. А почему именно с ним — вам объяснит Провидица-Судьба. В этом есть определённый сокровенный смысл не только для тебя, но и для всего человечества.

От назидательных вибраций Наставника мы с Серафимой стали полупрозрачными с перламутровым оттенком и вместе с Наставником поднялись на радужном шаре на более высокий уровень, где принялись ожидать, когда будем допущены к Провидице-Судьбе. Нас окружала пронзительная тишина и особенное излучение света под аркой. Один белый цвет переходил в другой, тоже белый. Так много оттенков белого я ещё никогда себе не представляла. Помимо белого цвета проявлялась цветность. Она была и повсюду и чудесным образом переливалась. Цвет здесь выглядел намного сложнее красок Земли.

Неожиданно арка перед нами исчезла — и мы оказались у трона Провидицы-Судьбы. Над ней, меняя оттенки цвета, сияла корона, чем-то напоминающая вспышки северного сияния. Провидица-Судьба, облачённая в жемчужную мантию, показалась мне похожей на Снежную королеву из детской сказки Андерсена. От неё исходили потоки мудрых указаний, которые предназначались нам.

— Что же, драгоценные, подчинённые линиям судьбы, сейчас вы получите план дальнейших действий. Можете выбрать любые пути, но цель не должна меняться. — Провидица-Судьба направила луч света прямо на меня: — Жизнь людей на планете Земля эволюционирует по определённой программе. Но, в зависимости от открытий ученых на Земле в области строения элементарных частиц и веществ, эта программа будет откорректирована. У тебя особая задача. Если не выполнишь её, будешь стёрта в пыль космическую! А после из пыли придётся долго-долго себя собирать. В чём заключается миссия — узнаешь у своего Проводника. Он получит информацию от Наставника. Проводник будет контролировать каждую твою мысль и действия. — Затем Провидица-Судьба направила луч света на Серафиму: — Ты не застряла между мирами. Просто в прошлом воплощении перепутала план судьбы. Будешь допущена к моей сестре Назидательнице-Карме. Новую программу тебе передаст Проводник.

Провидица-Судьба исчезла, а перед нами неожиданно вновь появилась сияющая арка.

В сопровождении Наставника мы спустились на свой уровень. Находясь здесь, в источнике, можно выяснить причину, приведшую к фатальному исходу. Возможно, непредвиденные события просто-напросто из-за необдуманных, спонтанных действий изменили моё предназначение. Мне объяснили, что определённый процент свободной воли в выборе наших действий нам Кураторы оставляют.