Чейзер

Вероника Мелан, 2013

От смерти можно убежать. А от себя? Мак Аллертон – человек, не знающий жалости. От него невозможно уйти, его охота всегда заканчивается смертью жертвы. Думала ли Лайза, решая помочь другу, что это приведет на ее след карателя? Думала ли она, что за сутки ее жизнь изменится – и она будет нестись по трассе, пытаясь убежать от самой смерти? Но никто из них не подозревал, что погоня приведет их в водоворот ослепляющей страсти и темных чувственных наслаждений…

Глава 3

— Что ж, раз судьба вынудила нас познакомиться, мое имя — Мак Аллертон.

— Я не сказала, что желаю более близкого знакомства.

— А здесь кто-то задал этот вопрос?

Лайза притихла, настороженно глядя на мужчину, сидящего на краю постели. Поверх одеяла стоял небольшой серебряный поднос: жаренные с беконом яйца, кусочек тоста, джем и стакан сока; отодвинутые к стенам шторы впускали в комнату теплый утренний свет. На картину падал яркий солнечный луч — желтые линии радостно сияли.

— Так уж вышло, что на следующие несколько дней я самый незаменимый для тебя человек, тот, кто тебя кормит, одевает-раздевает, водит в туалет и даже моет.

Лайза фыркнула приходящим в ярость буйволом.

— Нет, спасибо.

— Да. И тот, кто решает, когда ты будешь говорить «нет».

«Убью, — хотелось прорычать ей, — разрежу на кусочки и закопаю, только попробуй…» Вот только рычать пока нельзя, так как сидящий рядом мужчина внушал страх, желание подчиниться и что-то еще… Мутил глубинные слои, будоражил невидимую вибрацию в подкорке.

— Наслаждаешься моей беспомощностью? Однажды ко мне вернутся силы…

— И что тогда? Смотри, я плохой мальчик, сделаю из тебя плохую девочку и снова успокою.

Воздух моментально иссяк. Да как он смеет?

— Я сбегу.

Зеленовато-коричневые глаза посмотрели на нее пронзительно, внимательно и тяжело.

— Думаешь, у тебя получится убежать далеко?!

Лайза нервно сглотнула. Вспомнила ночную дорогу, Мираж и белую линию разметки, дернулась от фантомной боли и закусила губу. Не желая развивать опасную тему, прошептала:

— Можно мне кусочек бекона?

Наверное, он заметил страх в ее глазах, потому что прежде чем начать кормить, пояснил:

— Если бы я хотел сделать с тобой что-то плохое, уже сделал бы. Ты можешь выбрать: бояться меня или же доверять. Мое поведение не изменится в любом случае, а вот тебе самой будет легче жить при втором варианте.

Она кивнула. Не потому что побоялась возразить, а потому что чувствовала — он прав.

— Хорошо.

— Умница. А теперь открывай рот, дядя будет тебя кормить.

* * *

«Дядя будет тебя кормить…»

Весь следующий час от мыслей и чувств у нее мутилась голова. Всплывала то одна, то другая брошенная им фраза — каждая с двойным дном. С опаской ожидая появления желания справить нужду, Лайза заставляла себя двигать пальцами рук и ног, к которым медленно возвращалась чувствительность.

Интерьер комнаты начал постепенно надоедать. Сколько можно лежать здесь раскатанным ковриком? (Ковриком без трусиков…)

Мак скоро вернется, чтобы проверить, как она себя чувствует, и диалоги возобновятся. Странные, будоражащие, опасные диалоги, неизменно влияющие на мозг, словно алкоголь и карусель, после которых сознание долго пытается сложиться в прежнюю форму, вращаясь и плавая.

Хуже всего, что она, кажется, ждет этих диалогов. Они избавляют от скуки, занимают разум сложнейшими головоломками и… пахнут мужчиной. Пахнут его проникновением в глубинные слои, где постепенно раскрывает глаза самка-кошка. Ее зеленые глаза уже вглядываются в темноту в поисках бродящего по окрестностям хищника, а ноздри трепещут, пытаясь уловить нотки его запаха, пропитавшего ее территорию.

Как странно.

Она должна бояться. Должна желать одного: двинуть отсюда как можно быстрее, а вместо этого она, кажется, начинает потихоньку мурчать. Ее кормят, поят, обещают помыть…

Щеки тут же вспыхнули.

Лайза вперилась взглядом в намозолившую глаза картину и медленно втянула воздух.

Все происходит слишком быстро.

* * *

— Я связался с твоим начальником, объяснил ему, что ты заболела и какое-то время не будешь ходить на работу.

— А он?

— Попросил справку, подтверждающую наличие болезни.

Лайза поджала губы. Где ее брать, эту справку? Что врать, когда она выйдет на работу?

— Справка у тебя будет, не забивай голову. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

Пребывая в замешательстве от того, что за нее обо всем позаботились, Лайза позволила Маку осмотреть голову, измерить давление и пульс и даже вновь подложить под себя утку. Стерпела и новое прикосновение салфетки, старательно убеждая себя в том, что любая медсестра сделала бы то же самое. Или медбрат. А этот мужик ей медбрат, не более того. Ведь доктору позволяют осматривать любые части тела и касаться их? Что здесь такого?

Тот факт, что от докторов обычно не учащается дыхание и не ускоряется пульс, Лайза решила проигнорировать.

— Болей нет?

— Иногда. Не сильные.

— Хорошо. Пожелания?

— Да… Одень меня, пожалуйста. И еще…

— Что еще?

— Мне скучно.

— Так, одень и скучно. Ладно, что-нибудь придумаем.

Аллертон усмехнулся.

В этот момент Лайзе почудилось, что она вновь нажала на запретную красную кнопку. Мол, повеселите меня. Ага. Выбор метода за вами. Черт, а ведь этот шутник что-нибудь придумает.

Когда за широкоплечей фигурой закрылась дверь, Лайза от волнения прикусила губу.

* * *

Он оставался ей совершенно непонятен, этот странный мужчина. Сначала гнался за ней посреди ночи, потом вливал в лаборатории ей в вены свою кровь, затем проявлял подобие заботы и даже некоторый сексуальный интерес. Или то были просто шуточки? Да, он теперь помогал ей, но результат от того не изменился; единственное, чего Лайза страстно желала, — это как можно скорее покинуть ненавистный дом. Зашевелить руками, задвигать ногами и к черту отсюда! На улицу, на свободу, к нормальной жизни. К работе, друзьям, привычным будням в собственной квартире, где на стене не висит картина с абстрактными линиями, а по дому не ходит здоровяк с мощным торсом и головой-компьютером — человек, от которого никогда не знаешь, чего ожидать. То он серьезен, то вроде бы шутит, то находится слишком близко, то молча смотрит на нее, оставаясь себе на уме.

Хватит. Нужно как можно скорее поправиться после случившегося недоразумения и забыть все, что с ним связано. Включая это место и его хозяина, который как раз стоит напротив и щелкает кнопками пульта. Широкий плазменный экран послушно выдавал списки меню, которые Лайза не читала. Вместо этого она смотрела на собственные ноги.

…В каждую его штанину вошло бы две ее ноги или даже три. Они свисали с пальцев на полметра вниз, хоть бы подвернул, ступней не видно… Хотя зачем подворачивать, если она все равно не может ходить?..

Вернувшись в спальню, Мак переодел ее в свою одежду, а после отнес вниз, в небольшой кинозал — обитую бархатом комнату с кожаным диваном в центре, несколькими креслами и плоским экраном напротив.

Вот тебе и развлечение.

Ладно, кино так кино, все лучше опостылевшей картины с линиями. Зад промял в кожаной подушке дивана удобное углубление — в таком положении тело не кренилось, и Лайза чувствовала себя почти человеком. Теперь она сидела, а не лежала, как почти двое суток до этого.

— Комедия, фантастика, боевик?

Чужие штаны почему-то привлекали больше внимания, нежели голос.

— Триллер, драма, криминал, порно?

При последнем слове она подняла голову и уставилась на него глазами-блюдцами.

— Издеваешься?

— Нет, пытаюсь понять, слушаешь ли ты меня.

— Слушаю, — проворчала Лайза, силясь не думать о том, а не смотрит ли он сам в этой комнате это самое пресловутое порно. Воображение тут же подсунуло картину с мерно ходящими у пояса брюк вверх-вниз руками, полумрак зала, затылок, светящийся экран, стонущая на нем пара и это завораживающее движение, каким накачивают насосом воздух в спущенную шину…

Щеки тут же покрылись предательскими пятнами.

— Комедия подойдет, — поспешно выдавила она, надеясь, что мысли, секунду назад мелькнувшие в голове, не отпечатались на лице крупными буквами.

Видимо, отпечатались: губы Чейзера изогнулись в ухмылке. Не той, мол, «да, я его смотрю» или «да в жизни такого не делал», а в другой — «я понял абсолютно все, о чем ты только что подумала».

Лайза покраснела еще больше. Слава Создателю, маковый цвет ее щек он комментировать не стал.

— Пульт я положу рядом, но ты не сможешь им воспользоваться, поэтому я активирую голосовое управление. Так ты сможешь выбрать другое кино, если тебе не понравится то, что я включу сейчас. Разберешься, как им пользоваться?

— Да.

— Тогда я пойду. Если понадоблюсь, произнесешь вслух «вызвать Аллертона», и сигнал поступит в мой кабинет.

— Поняла.

— Ну все. Не шали тут в одиночку.

Издевается?

Ну, точно! Так и есть: в зеленовато-коричневых глазах вновь застыла усмешка, та самая, что пряталась, как черт на дне пруда; заметишь, только если присмотришься: вроде есть, а вроде и нет; не лицо, а сама благая невинность.

— Как я могу шалить, если у меня даже руки не двигаются?

Намек и тонкость шутки она прочувствовала предельно ясно.

— Ты всегда можешь попросить меня помочь, не так ли?

От такой наглости челюсть Лайзы отвисла почти до пола, а двухметровый остряк, не дожидаясь ответных комментариев, усмехнувшись, удалился из кинозала.

Она не слушала ни вступительные титры, ни жизнерадостные диалоги появившихся на экране героев. Освещение погасло, комната погрузилась в полумрак. Мысли продолжали кружить вокруг последней фразы.

Зачем он постоянно так шутит? С вечными намеками. Провоцирует ее?

Вот ведь любитель слов с двойным дном, не иначе пытается прощупать ее слабые места, и она не будет самой собой, если покажет ему хоть одно.

Лайза раздраженно выпихнула из головы образ двухметрового няньки и какое-то время пыталась сосредоточиться на фильме. Через несколько минут стало ясно, что выбранная кинолента с отсутствием глубокого смысла не сможет впечатлить притязательного зрителя, к коим Лайза себя причисляла, поэтому она принялась разбираться с голосовым управлением.

— Остановить воспроизведение.

Кино послушно встало на паузу.

— Вернуться в главное меню.

Картинка свернулась, вместо нее проступила темно-красная заставка с выбором жанров.

— Перейти в раздел фантастики… романтической комедии… боевики… документальное кино…

Просканировав глазами с полсотни названий, она уже хотела вновь вернуться к комедиям, когда случайно заметила внизу экрана набор дополнительных символов. Отсюда значки казались крохотными, пришлось напрячь зрение, чтобы понять значение хотя бы некоторых из них. Так, это динамик, подключенный штекер (наверное, питание), непонятный флажок с буквой «А», что-то круглое с точкой посередине и часы.

Интуитивно, почти не надеясь на результат, Лайза зачем-то произнесла:

— Интернет.

Красное меню незамедлительно перекрыло девственно-чистое окно браузера.

Дыхание непроизвольно прервалось.

Интернет! Здесь есть интернет! Этот телевизор подключен к сети… невероятно. Хотя почему невероятно? Наверное, новые фильмы скачиваются именно оттуда. (Не на флешках же их носить, в самом деле?)

Мысли закружились подобно подхваченным сквозняком фантикам.

Там, где есть сеть, есть доступ к информации, а где информация, там сила. Что можно узнать, имея голосовой доступ и интернет? Многое. Например, местоположение этого дома. Адрес. А зная адрес, можно позвонить кому-либо и попросить его приехать. Забрать ее, отвезти в нормальный госпиталь, где ей помогут восстановиться нормальные доктора и медсестры, а не этот сумасшедший, непонятно откуда свалившийся на ее голову со своей чертовой погоней и последующим странным лечением.

И там, в нормальной больнице, ей никто не будет протирать промежность влажными салфетками.

При воспоминании об этом Лайза опять покраснела.

Он случайно не стоит за спиной? Не вошел в комнату, пока она от нахлынувших эмоций перестала прислушиваться к звукам вокруг?

В кинозале царила тишина. Ни шагов, ни дыхания, ничего. Тогда она позволила себе успокоиться, сконцентрировалась на экране и тихо, но четко скомандовала:

— Карта Нордейла.

Браузер принялся загружать схематичное изображение города.

— Дополнительное меню. Выбрать «Определить мое местоположение».

В центре экрана возникла розовая стрелка, карта быстро сместилась, дома на ней начали стремительно приближаться и приближались до тех пор, пока не остался виден только один — особняк симметричной формы. Как только приближение прекратилось, справа высветился и адрес: 644802, Лэйтонхилл драйв, 21.

Бинго!

Если бы Лайза могла от радости подпрыгнуть, она бы обязательно это сделала, но так как тело стоически продолжало притворяться безвольным мешком, пришлось тихонько пискнуть.

Так, запомнить, срочно запомнить адрес и как можно быстрее звонить. Вот только кому? Эллион? Да, ей, ведь именно у лучшей подруги мужчина работает в отряде специального назначения, а кто еще сможет лучше справиться с двухметровым похитителем, как не натренированный убийца? Если, конечно, тот окажется дома, а не на работе, и Элли сможет уговорить его приехать.

Должно… Все должно сработать. А если так, то через пару часов она, возможно, уже будет дома, напоенная чаем и окруженная заботой. Элли обязательно будет читать ей книжки, покупать фрукты, будет ежеминутно рядом. Подруга никогда не оставит в беде. Никогда-никогда…

— Звонки онлайн. Загрузить программу, позволяющую звонить.

«Платный или бесплатный сервис?» — вопросило меню.

— Бесплатный.

Лайза поморщилась — лишь бы качество линии позволило услышать речь.

Через несколько секунд на экране возник логотип компании «Сотелл», а после появилась имитирующая настоящую цифровая телефонная клавиатура. Рядом горело «введите номер».

Теперь бы вспомнить цифры и ничего не напутать; от волнения сердце загрохотало отбойным молотком.

— Номер ноль-ноль-один, два, семь, два, четыре-три-девять-три…

Вслед за голосом на экране в узком окошке высвечивалась названная последовательность. Как только последняя была произнесена, раздался щелчок, а следом и первый длинный гудок.

Давай-давай! Только окажись дома! Только возьми трубку!

Второй гудок сменился третьим. Третий четвертым. А четвертый прервался голосом подруги.

— Алло?

«ЭЛЛИ!» — хотела заорать Лайза. Но не заорала. Потому что неожиданно ее рот плотно зажала теплая мужская рука.

— Тс-с-с-с, — произнес знакомый голос в самое ухо, пока на фоне тишины подруга продолжала пытаться услышать собеседника, повторяя «говорите», «алло», «я вас не слышу», — если сейчас пикнешь, сделаю больно, понятно?

Лайза судорожно кивнула. От страха неподвижные конечности начали непроизвольно подергиваться, сердце ускорило и без того частое биение, по вискам потек пот.

Ладонь разжалась; Чейзер быстро обогнул диван, шагнул к экрану и выключил его. Заодно выдернул и шнур питания из стоящего позади роутера. Затем повернулся, медленно втянул воздух и так же медленно выдохнул его.

— Знаешь, как это называется?

Веки полуприкрыты, как у сонного питона, голос спокойный, обманчиво-липкий.

— Я только…

Предупреждающий жест рукой заставил оборвать речь на полуслове.

— Это называется своеволие, — коротко стриженная голова медленно склонилась набок, — а я его не люблю. Ты ведь это запомнишь, правда?

— Не неси! Не неси меня наверх! Поставь! Я хочу кино!!!

— Кино ты уже посмотрела.

— Я больше не буду звонить! Верни меня в кинозал! Ну, пожа-а-алуйста!

— Не заслужила.

Лайза, скребя голой ступней по оклеенной обоями стене, заверещала сиреной.

Ее несли на плече, как куль с мукой. Будь такая возможность, она бы колотила его руками и ногами, выдиралась дикой кошкой и царапала бы все, до чего бы смогла дотянуться. Но так как такой возможности не было, оставалось пронзительно верещать, выводя из себя носильщика.

— Если ты сейчас же не утихнешь, я заклею тебе рот скотчем и буду отдирать только на завтрак, обед и ужин.

Крики тут же смолкли. Осталось лишь обиженное сопение.

— Умница.

В спальне Мак, не более вежливо чем до того, свалил ношу на кровать, выпрямился и раздраженно фыркнул:

— До обеда будешь сидеть в тишине. Хватит с тебя развлечений.

— Но я всего лишь хотела позвонить!

— Кому?

— Подруге!

— Зачем?

— Чтобы дать знать, что со мной все в порядке.

— Так я тебе и поверил. Адрес дома ты выясняла за тем же?

Пленница капризно скуксилась и поджала губы.

Значит, видел.

— Отвечай, когда я задаю вопросы!

На несколько секунд в комнате воцарилась напряженная тишина.

— Да, я выясняла его затем, чтобы она за мной приехала. Чтобы забрала меня отсюда и отвезла в нормальную больницу. Тебе разве было бы хуже? Баба с возу — кобыле легче. У тебя появилось бы время на что-то еще, помимо возни с неходячим пациентом.

Какое-то время Мак, нахмурив брови, молчал. Затем бросил короткое «дура» и вышел из комнаты. Громко хлопнула дверь; закачался на серванте край кружевной салфетки.

Лайза шумно втянула воздух и набычилась.

— Ну вот, я еще и дура, — перед глазами снова висела картина с ненавистными абстрактными линиями. — Сожгу! Выкуплю тебя, увезу и сожгу, поганое творение абстракциониста!

Где-то сбоку тикали часы. Голова не поворачивалась.

Сколько времени осталось до обеда?

В этот раз он кормил ее молча и быстро, как в армии: прожевала кусок, будь добра открой рот и дай засунуть новый. Звякала о край тарелки обеденная ложка, постепенно уменьшалось, перекочевывая в желудок, тушеное мясо.

— А что будет на ужин?

Тишина.

— А ты придешь мне до ужина почитать?

Тишина.

— Поставь мне в комнату радиоприемник.

Все та же тишина.

— Ну, хоть книжку мне принеси и открой! Я буду носом страницы переворачивать.

Нет ответа.

Лайза вздохнула.

Зеленовато-коричневые глаза принципиально не смотрели на нее — вокруг, видимо, существовала комната, окно, дверь, миска и ложка, которую время от времени надо было куда-то подносить, но никак не лежащая на кровати девушка. Призрак. Пустое место. Напроказничавшая шкодница. Более не человек, а дырка вместо рта, куда следует запихивать еду.

— Ну и ладно, — надулась Лайза, — буду сама. Все сама.

Положив в пустую тарелку ложку и салфетку, которой протер ей губы, Чейзер покинул комнату, так и не проронив ни слова.

* * *

Десять минут спустя Аллертон достал из кармана телефон и выбрал из списка нужный номер.

— Рен? Привет. Можешь говорить? Слушай, тут такая ситуация… Если вдруг к тебе придет Элли и попросит помочь ее подруге, не приезжай. Куда приезжай? Ко мне. Да, тут странная ситуация, эта подруга у меня, с ней все в порядке. Просто она не знает, где находится, и не знает, что с ней все в порядке. Я сам обо всем позабочусь, главное, не реагируй. Нет, что говорить своей даме, придумай сам, это не в моей компетенции.

Выслушав саркастичный ответ, Мак хмыкнул и покачал головой.

— Знаю. Всякое бывает. Сам разберусь. Ты только не ломись ко мне с пушками. Угу. Спасибо, друг.

* * *

Если долго мучиться, что-нибудь получится; главное — упорный и непрерывный труд. Ведь надо тренировать конечности? А как развивать их моторику, если ни стараться ими двигать?

Вот уже полчаса Лайза с упорством бульдозера пыталась перевернуться на бок. То напрягала мышцы пресса и старалась свернуться в кокон, то силилась упереться в матрас пяткой, то переносила вес на вялую и непослушную ладонь — тщетно. Тело чуть раскачивалось в сторону, но переворачиваться не спешило. Пятка оставалась все-таки самым действенным методом.

Истекая потом, Лайза не сдавалась и еще через несколько минут, к собственной радости, сумела перевернуться на живот. А затем снова на спину. А затем, не рассчитав расстояние и совершив еще один поворот, упала с края постели.

* * *

Он нашел ее не на кровати, а на полу, лицом вниз. Заливающуюся слезами.

Осторожно поднял, уложил на подушки и вытер мокрые дорожки на щеках подушечками больших пальцев. Удивительно, но капризная, с мокрыми ясными синими глазами, она нравилась ему еще больше. Ее лицо не портила ни краснота, ни распухшие губы, ни текучий нос. А это умильное выражение, что проступало в периоды «куксинья», всякий раз вызывало у Мака в груди непонятное щекочущее чувство.

— Тебе пока нельзя двигаться — рано.

— Я всего лишь хотела перевернуться, думала, смогу сесть…

— Рано.

— Я так старалась! Так пыжилась! Я вся вспотела…

— Помою.

Лайза икнула и на мгновенье притихла. А потом вдруг вновь разрыдалась.

Чейзер напрягся.

— Ты ударилась? Где-то больно?

— Не-е-ет…

— А чего рыдаешь?

Она смотрела на него со смесью страха и растерянности.

— Что такое?

— Из-за того, что я двигалась и напрягала живот…

Слова то и дело прерывались всхлипами.

— Что?

— Я шевелилась, и вся эта еда…

— Что с ней?

— Теперь я… — Лайза притихла, выпучила полные паники глаза и замолчала. Потом кое-как преодолев внутреннее сопротивление, выдавила: — Теперь я хочу какать.

Он смеялся так громко и раскатисто, что она не знала, то ли хихикать вместе с ним, то ли вновь разреветься от унижения.

Отсмеявшись, Мак провел по своей щеке тыльной стороной ладони и произнес:

— Что ж, леди, вовремя. Я как раз успел переоборудовать один из туалетов, где ты сможешь справлять нужду без моей помощи.

— Правда?

— Правда.

— Спасибо.

— Тогда забирайся на руки, и поехали.

Уже по пути Лайза неуверенно спросила:

— А как же…

— Что?

— Как я буду мыться? Снова… ты?

Он в ответ лишь усмехнулся.

— Ты все увидишь, чудище.

До ужина Лайза провела время в полном комфорте: с успокоившимся кишечником (новый туалет позволял не только сидеть, не сползая, но и подмывал пациента, используя систему фонтанчиков и циркуляции теплой воды) и слушая звуки музыки, что лились из небольшого радиоприемника, настроенного на «Мелодию вечернего города». Помогший справить нужду услужливый нянь все-таки смилостивился и оставил его возле постели, предупредив, что подключение к интернету в данном гаджете отсутствует.

— Позубоскалил, тоже мне… — проворчала Лайза, шевеля пальцами в такт проигрываемой песне. Касаться покрывала было приятно — подушечки понемногу восстанавливали чувствительность. Руки все еще не двигались, но уже и не ощущались бревнами; внутри — то здесь, то там — покалывало, щекотало и иногда чесалось. Прогресс налицо. Так еще чуть-чуть — и свобода, главное — терпение.

В какой-то момент, слушая голос диджея и размышляя о хозяине дома, она провалилась в полудрему, а когда звуки по какой-то причине плавно стихли, заснула глубоким и спокойным сном.

* * *

Начальник в этот день не буйствовал, не отправлял на задания, не устраивал внеплановых тестов и учений, поэтому Мак, сидя в собственном кабинете, просматривал бумаги и наслаждался тишиной. Изредка он отвлекался, чтобы взглянуть на изображение, транслируемое из спальни, и вносил небольшие коррективы: дистанционно приглушал свет, звук, следил за температурой в комнате.

Заснула. Эта маленькая черноволосая бестия наконец успокоилась и предалась покою.

Он улыбнулся, глядя на экран.

Как же все-таки… Неугомонная, пытливая, хитрая. То дерзит ему так, что впору рот с мылом мыть, то бесконечно мучает свои конечности, пытаясь заставить их работать, хотя тем еще отдыхать и отдыхать, то находит во всем возможности и тут же использует их — вот же где изворотливый ум. То падает с кровати, то хнычет «почитай», то превозмогает стеснение и признается, что хочет в туалет, то вновь принимается дерзить, а после умильно краснеет, получив отпор.

Хороший характер. Дерзкий, боевой, вредный. А при такой внешности: больших глазах, мягких губах и красивой груди — вредный характер — это, скорее, плюс. Если она останется такой же дерзкой в постели…

Нет, он думает не о том.

Хотя, о чем еще должен думать здоровый мужчина, глядя на приятную глазу даму? Особенно если эта дама постоянно бросает ему вызов, который хочется принять. Интересно, она осознает, с каким зверем играет или же затрагивает его ненамеренно?

Наверное, не осознает. Не знает, что чем больше женщина строптивится, тем сильнее ее хочется подчинить.

От подобных размышлений внутри вновь начал пробуждаться хищник: лениво открыл глаза, зевнул, выпустил когти, просто так, чтобы полюбоваться ими, а после застыл и прищурился, мол, ну что, может, разомнем кости и начнем развлекаться?

Аллертон мысленно утихомирил зверя.

Рано. Еще для многих вещей слишком рано, хотя сегодняшний вечер определенно станет интересным.

* * *

— Не надо иглы! Нет!!!

Мак, не обращая внимания на заложившие от визга уши, спокойно поставил металлический поднос на тумбу, открыл пластиковую бутылочку и принялся заливать содержимое чаши дезинфицирующим раствором.

— Изверг! Не приближайся ко мне с этим! Даже не думай!

— Будет не страшно. И не так больно, как ты думаешь.

— Нет!

— Да.

— Нет, пожалуйста! Не надо меня колоть!

— Надо.

Залив иглы антисептиком, Мак сел на кровать и посмотрел на Лайзу, которая была готова вылезти вон из собственной кожи, лишь бы избежать предстоящей процедуры — другое дело, тело не позволяло ей этого.

— Ты ведь хочешь начать шевелиться?

— Я и без этого начинаю!

— Процесс может пойти не так, его надо стимулировать на энергетическом уровне.

Жертва закусила губу и принялась поскуливать; глаза наполнились страхом.

— Пусть процесс идет сам собой. Я боюсь! Не надо колоть…

— Тут всего восемь игл. Потерпеть придется всего чуть-чуть.

— Пожалуйста, выбери другой метод! Ну должны же быть какие-то другие методы!

— Именно этот — самый эффективный. И ни в одной нормальной больнице, куда ты так стремилась попасть, никто не знает, как его практиковать. Каждая игла используется для того, чтобы стимулировать точки твоей канальной системы, улучшить циркуляцию энергии, повысить активность иммунной и восстановительной систем. Поверь, после этой процедуры ты начнешь поправляться гораздо быстрее.

Конец ознакомительного фрагмента.