И настал седьмой час

TiG0013 00, 2021

Размышления на тему правильности жизни. Какой выбор привел главного героя к смерти или же он ничего не решал и смерть это лишь этап? Содержит нецензурную брань.

И настал седьмой час.

«Заботитесь о себе и вам это воздастся…»

Чернота.

Обедал в кафе со старой подругой. Шел дождь. Плотная куртка кремового цвета висела на стуле, хотя имелись вешалки в заведении. Дрожал. Дурак отпил латте, ждал мясо с салатом.

— Что делала?

— Каталась с Егором. Потом работала и работала. — Сказала девушка лет 25 с максимализмом в заднице. — А ты?

Аромат кофе перебивал запах специй, готовящихся животных.

— Я беру отпуск. Поеду на какой-нибудь тропический остров. Думаю, кого с собой взять. — Он возвышался над ней, на левой руке золотые часы, на правой кольцо, но кривые зубы и неправильный привкус.

— М-м-м.

Принесли стейк, политый томатным соусом с семенами тмина.

— Спасибо. Так вот, я думал ты… — принялся резать кусок, — чего такая радостная?

— Я как раз хотела сказать, — замялась, мороженное всё не несут. — Егор едет в Калифорнию и позвал меня.

— Что? Зачем ему тебя брать?

— Ну, мы с ним больше чем друзья.

— М-м-м. Теперь всё ясно. — Неловкое молчание.

Своей фразой разрушила надежды на возобновление отношений.

— Ладно, я пошла.

— Уже?

— К родителям надо.

— Они не знают?

— Нет, я на этой неделе уже буду в Калифорнии. — Прыснула улыбкой.

— Я рад за тебя. — Сказал с каменным лицом.

— Я тоже. Пока.

— Пока. — Дурак был совершенно разбит, нет, чувствовал себя полным неудачником, ло́хом по жизни. «Давно этого не испытывал.». Высокий, даже слишком для худощавого, в котором весь жир слабостей скопился на животе.

Попросил счет. Резко встал, голова закружилась, в глазах потемнело. Бросил пару тысяч на стол и вышел из «Арсения»…

Вот ложитесь вы спать, но не засыпаете. Ворочаетесь и шумите скрипом кровати. С одеялом жарко, без него холодно. И тут закрадывается мысли о смерти. Что если я умру во сне, сердечный приступ, тромб оторвался или просто задохнусь лежа лицом в подушку. Душно что-то в комнате, а мать сразу заноет если открою окно. Если умру, много лишусь или же ничего? В любом случае будет все равно, душа падает глубоко внутрь сознания, которому осталось от силы минуты три. Если и смогу что-то почувствовать, то это будет счастье: больше никаких забот и суеты, никаких проблем и боли, страданий, слабостей, только вечная минута тишины и…кромешной тьмы. Горячий пот на ногах, спине, как же душно. Раскрылась. Приняла удобную позу и решила, что да, было бы здорово сегодня умереть… — одна из ночей той девушки.

…

— Что за…Алиса, что ты надела на меня? Если я попаду под машину… — он ощупал себя, задел открытый глаз, — черт. Что за херня! Это не смешно.

Ушёл в сторону высоко поднимая ноги, боялся споткнуться, но вытягивая руки и бегая в разные стороны, так и не наткнулся на что-нибудь. Почесал голову. Где же я?

Что происходит? Потом вспомнил статьи, которые читал за завтраком, о преступниках, похищающих людей незаметно для самих жертв. Получали что хотели и убивали, так же без следа насилия, словно естественной смертью. Накатывала паника, он поверил этой догадке, слезы подступали.

— Если… отдам всё, просто отпустите меня… — слезы катилась по сальной коже измазанной увлажняющим кремом, — не убивайте, я всё отдам и сделаю всё что хотите только… — он упал на колени, ничего не почувствовал, — помогите, кто-нибудь, прошу.

Прошло девять минут.

Я выберусь отсюда, чего бы этого не стоило. С твердым решение и не уверенной походкой пошел прямо. Шаг за шагом и наконец осознал, что нет звуков ходьбы, но голос был слышен и слабое эхо. Остановился. Стал ощупывать пол. Странно, словно из воздуха. Так и не понял, что за материал, будто под ногами ничего нет. Паники накрывала во второй раз: никогда больше не увижу солнечного света, не скажу Алисе, что она шлюха и пошла она… выбрала хер побогаче…не построю дом, так и не увижу Европу. Вдох-выдох, вдох-выдох. Хух. Вы суки пожалеете, что связались со мной. Продолжил идти. Достал телефон, черт. Связи нет. Включил фонарик и… светлее не стало, всё из черного материала что-ли. Глаза привыкли к темноте, но вокруг ничего не было, буквально. И чем я заслужил такое наказание? Ускорил шаг. Перешел на бег. Звуков нет.

— Чем я заслужил это? — Закричал он.

Только эхо. Бежал минуты полторы, выдохся. Сердце вылетает, уши закладывает. Блять, я что на полигоне?! Он шел, и шел, и шел в надежде наткнуться на что-нибудь.

Прошло двадцать минут.

Бросило в пот, тут душно или я устал?! Подумал о глотке прохладного воздуха. Всё бы отдал… Жалко рядом нет Дарси. Она бы знала, что делать. Остановился и засунул руки в карманы джинсов. Достал телефон и стал смотреть фотографии с Дарси, умная красотка. Не сошлись характерами. Захотелось позвонить ей, взгляд пал на палочки связи, которых не было. Блять. Засунул телефон обратно.

Прошло 30 минут в черноте.

— За что Господи, прошу смилуйся. Молю, умоляю. Так хочу домой. — Выл сквозь слезы. — Убейте уже. — Медленно шёл.

Врезался лицом в стену.

— Блять. Спасибо.

Посветил на стену и снова ничего. Та же пустота что и везде.

Куда теперь. Налево или направо?

— А-а-а-а. Я так больше не могу… — бился о стену.

Справа вспыхнул свет и краем глаза заметил. Холодный, как от экрана телефона. Дурак побежал к нему и по мере приближения, усиливался шепот. Оглядывался вокруг, уши словно щекотали. Дрожь по всему телу. Опять вспышка. Впереди виднелся огонь, что-то…кто-то горел.

Голос усилился и постоянно менялся в тональности:

— Остались одни угли-остались одни угли, — смотрел на тлеющее тело, — остались одни угли-остались одни угли от тебя.

Конец ознакомительного фрагмента.