Как стать папой за пять минут

Вероника Лесневская (2024)

— Мне изменил муж. Прямо на свадьбе!– Что вы от меня хотите за пять минут до конца дежурства? — лениво поворачиваюсь. — Приходите после новогодних каникул, а лучше возвращайтесь к мужу…Резко осекаюсь. Передо мной — невеста в свадебном платье и с округлым животиком.– Беременна? Срок?– Тридцать пять недель. Мы спешили расписаться до родов, а он мне изменил. Вы должны аннулировать брак! Вот паспорт.– Кира Станиславовна, в девичестве Пампушина, — зачитываю имя. — Пампушка, ты, что ли? — узнаю в ней девочку из своего прошлого.– Что? Вы ненормальный? — возмущенно вскакивает с места. Значит, обознался.Кира хватается за живот и растерянно смотрит на кресло. Проследив за ее взглядом, замечаю мокрое пятно на кожаном сиденье.– У меня, кажется, воды отошли, — лепечет шепотом.Стоп! Какого…

Глава 4. Готовьтесь, папочка!

Коридор больницы встречает нас тусклыми новогодними огоньками, живой, лысоватой елкой, хвойно-лекарственными запахами и легким сквозняком из приоткрытой форточки. В приемном покое пусто, из комнаты отдыха доносятся голоса, шум телевизора и смех.

Медики уже отмечать начали? Ничего, сейчас мы разбавим их спетый-спитый коллектив.

— Мать вызывай, — как цепной пес, я гавкаю на трясущегося, будто осиновый лист на ветру, гаишника. — Тебя зовут, кстати, как?

— Митя, — вытирает нос рукавом, точно пацан сопливый. Даже жалко его на секунду становится.

Придерживаю Киру за талию, крепче привлекаю к себе, согреваясь ее теплом и отдавая взамен свое. По пути у нее случилось еще несколько схваток, а у меня — парочка микроинсультов. Под конец, измученная, Кира задремала в машине, поэтому теперь зевает и вяло перебирает ногами. Благо, больше не кричит и не стонет, иначе мое престарелое сердце не выдержит очередного стресса. Слишком много потрясений на сегодня. Я бы лучше десяток слушаний подряд в суде провел, чем пять лишних минут рядом с беременной бедой.

— Шевелись, Митя, — покосившись на сонную, обнимающую меня Киру, я устало вздыхаю. — Мы в приемной подождем, — помогаю ей устроиться на стульях, сажусь рядом, и она тут же роняет голову на мое плечо.

— Так точно, — парень прокручивается на каблуках, мчится по коридору сверкая пятками.

Заворачивает за угол, а я надеюсь, что там нет запасного выхода. Впрочем, я Митю не осуждаю — сам бы свалил с радостью, но почему-то прилип к этой странной девчонке, которая трется об меня щекой, удобнее устраивается на груди, уложив ладошку на пресс аккурат над пряжкой ремня. Напрягаюсь.

— Ты поспать сюда приехала? — хмыкаю ей в макушку, невзначай провожу рукой по напряженной спинке, пальцами слегка почесываю бок твердого животика.

— Холодно, — жалуется и подбирает мокрые юбки.

Чувствую, как хрупкое тело пронзает мелкой дрожью. Осторожно выпрямляюсь, снимаю с себя куртку — и накрываю ей бедра Киры.

— Закутай свою попку замерзшую, — приказываю и, предупреждая ее возмущение, добавляю: — Ребенка застудишь.

Кира ерзает и пыхтит, но выполняет мою рекомендацию. Накрывшись, льнет ко мне, как к близкому человеку, не стесняясь и не боясь. Вопреки логике, ощущаю умиротворение и комфорт от ее присутствия. Слегка улыбнувшись, заключаю девушку в кольцо своих рук, утыкаюсь носом во влажные волосы, вбираю целую смесь запахов, приятных и не очень. Среди побочных примесей, которыми она напиталась за день, выделяю тонкий, нежный аромат — ее личный. Наполняю им легкие, испытывая какой-то неправильный кайф. Наверное, ловлю отходняк после бешеного вечера.

Пока Кира отдыхает, от нечего делать изучаю интерьер. Судя по всему, Костя направил нас не в частную клинику, а в государственную больницу. Впрочем, выбора все равно не было — мы даже сюда еле успели. Да и здесь не так плохо. Приемный покой выглядит чистым, после ремонта, обстановка вполне уютная, все убрано и, хочется верить, стерильно. Для малыша это самое главное, а остальное можно купить и привезти: пеленки, подгузники, одежду, конверт на выписку… Что там еще нужно?

Тьху, хватит! С какой стати я озаботился всеми этими глупостями? У ребенка отец есть — вот ему и флаг в руки, пусть разбирается и со своей сбежавшей невестой, и с ее уменьшенной копией.

Интересно, дочка на Киру будет похожа? Или на того гамадрила? Лучше бы в нее красотой пошла…

Стоп! Плевать мне! Пле-вать с высокой колокольни!

Меня в клубе ждут.

Но я продолжаю бережно обнимать Киру.

— А-ай, — жалобно ноет она и неуклюже поднимается с места.

Охая и обхватывая живот, мечется по помещению, судорожно меряет шагами пол. Морщится, хнычет, резко останавливается — и я подбегаю к ней.

— Ничего, мы уже в роддоме. Теперь все хорошо будет, — убеждаю то ли ее, то ли самого себя. — Болит? — не знаю, зачем спрашиваю, ведь и так вижу, что Кира страдает.

Опускаю ладонь на уровень ее пупка, будто жду пинка изнутри. К приятному быстро привыкаешь, а мне понравилось тактильно общаться с мелочью. Никогда подобного не испытывал. Но сейчас ничего не происходит. Вместо этого что-то вдруг хлюпается на пол.

— Мля-ать, — невольно дергаюсь, однако от Киры не отхожу. — Что это было? — сгорбившись, ищу взглядом источник звука и предполагаю худшее: — Р-ребенок? — скриплю, и не узнаю собственного голоса.

Судорожно соображаю, что делать. Несмотря на животный ужас, порываюсь наклониться и подобрать новорожденного, лихорадочно ищу его на полу, дергая и поднимая подол свадебного платья, но Кира вовремя откликается:

— Нет. Еще воды отошли, встала резко, — плачет, шлепая подошвами туфель по лужице. — Так много. Дедушки мои, где врач?

— Фу-ух, всего лишь воды, — с нервным смешком стираю пот со лба. — Во-ды, — делю на слоги. — Воды не такие страшные, — тяну с облегчением.

Забавный факт, ведь не так давно, в кабинете, для меня и это было стрессом. Быстро я адаптируюсь, однако. А Кира, наоборот, совсем расклеилась: всхлипывает все надрывнее и вот-вот впадет в истерику.

— Стра-ашно, — буравит меня блестящими от слез, покрасневшими глазами.

— Ну, не реви. Смотри, уже идут за тобой, — киваю вглубь коридора. — Все хорошо, — повторяю в сотый раз, как мантру.

Не отпуская от себя плачущую девчонку, жестом здороваюсь с женщиной в белом халате, спешащей к нам. Прищурившись, сканирую бейджик с надписью: «Нина Витальевна Ланская, врач акушер-гинеколог». То, что доктор прописал!

— Что тут у нас? Добрый вечер, — бросает мне небрежно, словно я пустое место, и все внимание обращает на беременную. — Какой срок? — ощупывает живот. — Как часто схватки?

— Тр-ридцать пять, — заикается Кира. — Б-больно опять, — сгибается пополам, и я массирую ей поясницу. Не знаю, какого хрена делаю. Само собой как-то все получается.

— Сумка с собой? — вводит в ступор.

Что она несет? Еще бы про чемодан спросила. Кира рожает, а не переезжает…

— Нет, я только со свадьбы, — лепечет она. — Ничего не взяла. Все дома. У него, — красноречиво косится на меня, будто я должен посреди ночи у ее мужа какую-то сумку отжать.

— Давайте обменную карту, — протягивает ладонь Ланская, но так и остается ни с чем.

— Тоже нет, — расстраивается Кира еще сильнее.

— Полис? — отрицательно качает головой. — Документы хоть есть?

— Да-да, конечно, — хлопаю себя по карманам.

Достаю стопку, которую вернул мне из снега гаишник. В этот момент Кира угрожающе покачивается, будто теряет сознание, и я, отдав все без разбора врачу, молниеносно подхватываю беременную.

— Лена! Майя! Быстро сюда, — рявкает Ланская так строго, что я закашливаюсь.

Дверь медсестринской распахивается, выпускает в коридор звуки и запахи праздника, но тут же закрывается, отсекая остальной медперсонал.

— Извините, мы ужинали, — шустро подлетают к нам две медсестрички. Осматриваю их с недоверием, оцениваю кондицию и то, как они стоят на ногах.

— Митя, а ну проверь их этим своим… — щелкаю пальцами опешившему парню. — Алкотестером.

— У Ланской на дежурстве никто в рот не берет, — важно и гордо заявляет Нина Витальевна, отталкивая сына. Фраза звучит неоднозначно, а у меня и так мозги поплыли вместе с водами на полу.

— Похвально, — прыскаю и прячу идиотский смешок в кашле. Делаю серьезную мину. — Уповаю на ваш профессионализм. Передаю Кирочку в надежные руки…

«…и исчезаю», — заканчиваю про себя.

— Лена, беременную отведи в смотровую, я сейчас подойду, — командным тоном врач раздает задания.

Невысокая блондинка оказывается рядом с нами, забирает у меня Киру и ведет ее в один из кабинетов. Моя беременная проблема оборачивается на секунду, пронзает меня беспомощным взглядом, а я приободряюще подмигиваю ей. «Все хорошо», — произношу одними губами.

Читает. Верит. Нежно улыбнувшись, кивает мне — и скрывается в смотровой. А я почему-то продолжаю пялиться на захлопнутую дверь.

Все, справился.

Все?

— Майя, бери паспорта и пробей по общей медицинской базе информацию. Ребята обменку и полисы забыли, — Ланская отдает все документы брюнетке. Надо бы выудить оттуда мои права.

— Мам, а… — мнется гаишник, почесывая затылок.

— Митя, дуй обратно на дежурство, — и для него доктор находит распоряжение. Боевая баба, такой можно доверить мою Киру. То есть чужую.

Бросаю прощальный взгляд в сторону смотровой — и перевожу его на парня. Преграждаю ему путь.

— Спасибо тебе, начальник, — потешив напоследок его самолюбие, протягиваю ладонь. — Ты нас очень выручил, — искренне выпаливаю.

— Удачи, мужик, — выдает таким сочувственным и одновременно поддерживающим тоном, будто на войну меня провожает. — Удачи! — пожимает мне руку, лихорадочно сжимая и тряся ее.

Я уже не рад, что остановил его. С трудом высвободив ладонь из липкой хватки, отступаю от прохода. С завистью наблюдаю, как Митя буквально испаряется из здания роддома. Нехотя поворачиваюсь к Ланской.

— Нина Витальевна, я все нашла, — рапортует медсестра-брюнетка.

Врач обходит стол, садится за компьютер.

— Угу, — надевает очки и кружит взглядом по монитору. — Так, это есть, — крутит колесико мыши. — И это есть, — перелистывает какие-то страницы. — Прекрасно, результаты анализов на месте, меня все устраивает. Оформляй, Майя, нашу беременную.

— Супер, тогда я поехал, — взмахнув рукой, пячусь к двери.

Две противоположные личности борются внутри.

«Славин, ты бросишь девчонку одну в больнице?» — взывает к совести одна.

«Петя, шампанское греется, Новый год на носу», — соблазняет сбежать другая.

— Куда? — третий голос перекрывает и нивелирует два предыдущих. — Муж, вы нужны своей жене, — врач с замашками диктатора укоризненно смотрит на меня поверх очков. Поспешно выходит из-за стола и выступает на середину коридора. — Я к беременной, а вы пока готовьтесь. Майя найдет, во что вам переодеться, а также выдаст бахилы, шапочку и прочее…

Последние слова Ланская произносит на ходу, быстро отдаляясь от меня. Некоторое время задумчиво сверлю ее спину взглядом.

— Прошу прощения, а к чему я должен готовиться? — рискую бросить ей вслед.

— Так у вас партнерские роды, — открывает дверь в смотровую и задерживается на доли секунды, чтобы зловеще улыбнуться мне: — Готовьтесь, папочка!