Любовь в одно касание

Вера Лейман (2025)

Даниил Кравцов тяжело переживает вынужденный уход из спорта из-за допингового скандала, в котором он не виноват. Он поступил в университет и убивает время, мечтая когда-нибудь вернуться в хоккей. Там он встречает веселую, неунывающую девушку, Диану. Способна ли она доказать ему, что можно оставить позади трясину отчаяния и раскрасить жизнь яркими красками?

Глава 6

Даня долго не мог уснуть, переживая последние события, которые взбудоражили его до основания. Хорошая получилась встряска, как раз то, что нужно в его амебообразном, коматозном состоянии. Он лежал с открытыми глазами, глядя в стену, на которой время от времени отражались габаритные огни проезжающих мимо машин, и думал.

Этот матч показал, как сильно он любит хоккей, как жутко скучал по нему и как хочется ему снова окунуться в эту атмосферу. «Спортсмен однажды — спортсмен навсегда», — любил говорить Борисыч, и это была последняя фраза, которую слышал от него Кравцов перед тем, как уйти из школы. Душа рвалась на лед, и два года — действительно небольшой срок, но как же репутация? В хоккейных кругах слухи разносятся с молниеносной скоростью, и о том, что Нила отстранили из-за допинга, знали все. Даня хотел вернуться, только если очистит свое имя, но как это сделать, он не представлял, тем более спустя два года. Промаявшись до четырех утра, он все-таки уснул, погрузившись в тревожные сны.

Проснулся он уже за полдень и обнаружил, что родители ушли, оставив ему записку: «Дорогой, мы в супермаркет, потом в кино. Не скучай». Данька улыбнулся — все-таки с семьей ему сказочно повезло. Родители у него самые лучшие, понимающие и любящие.

Сварив себе кофе, он сел на кухне и уставился на залитый солнцем двор. «Неужели наконец-то пришла весна. Аллилуйя!» — подумал он и пересел поближе к окну, подставляя лицо теплым лучам. На душе стало чуть спокойнее, но сомнения все равно мешали принять решение, ему нужен был совет. Четкий, взвешенный и решительный. И только один человек мог его дать. Даня зашел в мессенджер и набрал номер Назара. Человека, которого он негласно считал своим наставником. Когда, еще совсем зеленым мальчишкой, Нил только пришел в хоккей, Елизаров очень помогал ему советами да и заступался не раз, если старшие пацаны наезжали на новичка. Полтора года назад Назар пережил серьезную травму и сам чуть не распрощался со спортом, но нашел в себе силы, прошел сложнейшую реабилитацию и недавно заключил контракт с новосибирским клубом «Берсерки».

— Здоро́во! — раздался знакомый голос на другом конце трубки.

— Ну привет, — расплылся в улыбке Даня. — У тебя сейчас который час? Не отвлекаю?

— Плюс четыре от Москвы, на вечернюю тренировку собираюсь, — бодро сообщил Назар. — А ты чего, все киснешь? Или одумался наконец?

— Да как сказать… — замялся Даня. — Был вчера на хоккее — «Искра» против «Барсов».

— Наслышан, Илюха Морозов травму получил, — мрачно произнес Назаров. Наверное, вспомнил себя.

— Как он? Что-то серьезное?

— Что-то с лодыжкой, но подробностей не знаю. Слышал, дружок твой его отоварил, гаденыш мелкий, ноги бы ему повырывать! — ожесточился Назар. Видимо, в нем до сих пор отзывался личный опыт.

Даня хотел было сказать, что Влад сделал это не специально, но не смог, ведь драка возникла не стихийно.

— Это спорт, всякое бывает, — дипломатично сказал он. — Влад тоже сильно переживает.

Но, как только произнес это, понял, что просто ищет ему оправдания, ведь Влад жалел только о том, что сыграл плохо, а на травмированного по его вине игрока ему было плевать, и угрызений совести он, похоже, не испытывал.

— Говорил я тебе, что Романов твой — скользкий тип, — пробурчал Назар. — Я помню, как он за тобой везде таскался, потому что денег не было. Ты за него вечно платил, а потом он очень удачно оказался в «Искре». Это у тебя был выбор, и многие клубы хотели заключить с тобой контракт, а он звезд с неба не хватал, и другие клубы его вообще не рассматривали.

Что-то тяжело и болезненно шевельнулось в душе, и Даня стиснул зубы, не позволяя этому чувству развиться. Если он начнет подозревать Влада, то ему вообще не стоит никому верить.

— Давай закроем тему, — попросил он, и Назар согласился.

Судя по шуршанию на заднем плане, друг сейчас активно собирался, и Даня не хотел его долго отвлекать, поэтому в лоб озвучил все, что его терзало:

— Назар, я, кажется, в хоккей хочу вернуться, но… стыдно признаться, как-то страшно.

Шуршание стихло, возникла пауза.

— Чего боишься-то? Что навыки растерял? Или что на тебя все пальцем показывать будут?

— И то, и другое, — честно признался Даня.

Шуршание на заднем плане возобновилось.

— Так, во-первых, иди к Борисычу, он поможет. Тебе тренироваться где-то надо, форму восстанавливать. Во-вторых, ты же этот триметазидин чертов не принимал? Не принимал. Совесть твоя чиста, так что, если вдруг кто-то что-то вякнет, шли их лесом. Ты о своем будущем думать должен, а не о других! На меня посмотри! Я столько времени потерял, думал, все, конец карьере, и сделать ничего не мог, потому что нога, мать ее, не давала играть. А ты здоров, руки-ноги на месте, чего тебе еще надо?

— Это все верно, но… — попытался возразить Даня.

Но Назар его перебил:

— Проблема твоя в том, что ты слишком много думаешь, Нил. Живи как хочется, делай что нравится, и срать на всех! В июне в нашей школе вроде как планируется товарищеский матч типа встречи выпускников, я хочу приехать. Так что до встречи на льду, дружище!

После разговора с Назаром на душе заметно полегчало. Не давая себе времени на раздумья, Даня быстро оделся и побежал к метро. Елизаров, конечно, прав во всем. Пора заканчивать с идиотскими душевными терзаниями и двигаться вперед.

Три остановки на метро, две на автобусе, и вот он уже шагает к школе, в которой прошли его самые лучшие годы. Где он понял, чем хочет заниматься, где были настоящие друзья, живые эмоции, драйв и смысл жизни. Сердце стукнулось о ребра, когда из-за поворота показалось знакомое и такое родное здание школы «Лед и пламя». Не разрешая себе сомневаться, Кравцов зашел внутрь и, поздоровавшись с охраной, направился прямиком в кабинет Борисыча. Нервы звенели от напряжения — что скажет бывший тренер, когда увидит своего воспитанника? Согласится ли помочь? Расстались они не сказать чтобы на дружеской ноте.

Вежливо постучав и услышав «Войдите», Даня шагнул в до боли знакомый кабинет. Все здесь осталось таким же, как и раньше, как будто и не было этих двух лет, словно разговор, после которого Кравцов решил распрощаться со спортом, произошел только вчера.

— Нил! — воскликнул Борисыч, когда увидел, кто к нему пожаловал. Тренер вскочил со стула, подошел к своему воспитаннику и крепко, по-отечески его обнял. Даня от нахлынувших эмоций чуть не расплакался, но сдержался. Он же взрослый уже, мужчина, более того — хоккеист! А хоккеисты не показывают слабость.

— Ты какими судьбами тут? — кажется, Борисыч действительно ему обрадовался. — Что-то случилось? Или ты просто в гости заглянул?

— Василий Борисович, я хочу в хоккей вернуться, — честно признался Даня. — Помогите мне.

Морщинистое лицо тренера расплылось в радостной улыбке, и он похлопал Даню по плечу:

— Ну наконец-то! Долго же ты соображал! Добро пожаловать домой, Нил Кравцов!

Домой Даня летел как на крыльях. Ему не терпелось поговорить с родителями и получить одобрение отца, потому что занятия в школе нужно оплачивать, а отец под влиянием мамы уже смирился, что сын не станет знаменитым хоккеистом. Но Кравцова не покидало ощущение, что он очнулся от глубокой спячки, и теперь его жизнь встает на нужные, правильные рельсы.

Забежав в квартиру, он скинул кроссовки и крикнул с порога:

— Ма! Пап! Есть разговор!

Ему хотелось скорее поделиться радостной новостью. Из кухни доносился умопомрачительный аромат пиццы пепперони, и Данька застал родителей за столом.

— Что случилось? — настороженно спросила мама, как будто чувствуя, что разговор этот ей не понравится.

Даня плюхнулся на стул, оторвал кусок еще горячей пиццы и сжевал его за несколько секунд — все сегодня казалось вкуснее, красивее и лучше, чем обычно.

— Подавишься, — засмеялся папа, отвлекаясь на пиликнувшее уведомление на сотовом.

— Короче, я понимаю, что это очень неожиданно, но прошу выслушать меня и попытаться понять. — Даня сделал несколько глотков воды и выдохнул, чувствуя непривычное волнение.

— Ты возвращаешься в хоккей, — утвердительно сказала мама и медленно убрала со стола руки.

— Да! Я возвращаюсь! — выпалил Нил, улыбаясь до ушей. Какое счастье произнести это вслух! Прочувствовать, посмаковать и осознать до глубины души!

— Неожиданно. — Папа переглянулся с мамой и нерешительно улыбнулся. — Я рад за тебя, сын, только это все как-то…

— Знаю-знаю, сам в шоке, еще утром я не мог решиться, но сейчас совершенно уверен в своем выборе, — энергично закивал Даня, принимаясь за очередной кусок.

— Подожди, а что с университетом? Как ты будешь совмещать тренировки и занятия? — мама тут же начала искать пути к отступлению, но у Дани был заранее заготовлен ответ.

— Переведусь на заочку или отчислюсь.

— Как у тебя все просто! Мы сейчас говорим о твоем будущем! — Мама встала из-за стола, вытерла руки бумажным полотенцем и прислонилась к плите, хмуро взирая на счастливого сына. «Не сдастся без боя», — промелькнуло в голове Даньки, но он был готов ко всему. Самое главное — убедить отца, ведь финансовый момент зависел только от него.

— А что тут сложного? Я изначально не планировал заниматься языками и просиживать штаны на лекциях. Так вышло только потому, что меня втянули в этот гадский скандал, — возмутился Даня, начиная терять терпение. — Если бы не это, я бы уже два года как играл в «Искре». Чем ты недовольна?

— Эй, сбавь обороты и с матерью так не разговаривай, — одернул его отец, мельком взглянув на экран сотового.

— Ты можешь хоть на секунду выпустить свой телефон из рук! — взвилась мама, разозлившись не на шутку. — Мы тут вообще-то будущее твоего сына обсуждаем!

— Прости, в офисе аврал, меня постоянно дергают… — пробормотал папа, а Даня раздраженно цыкнул. — В целом я не против твоего возвращения в спорт, но мама права, нужно все хорошо обдумать. Ты уже заканчиваешь второй курс, бросать фундаментальное образование ради призрачного успеха…

Он развел руками и пожал плечами, как бы говоря, что не уверен, чем кончится вся эта затея. От обиды Даньке кровь бросилась в лицо, он вскочил, затравленно глядя на родителей.

— Призрачный успех? — упавшим голосом повторил он. — Вы вообще в меня не верите? Да я был лучшим нападающим в нашей школе!

— Успокойся, сынок, все это правда, но с тех пор прошло уже два года, — отец встал и примирительно похлопал его по плечу. — Это чудовищно несправедливо, но так сложились обстоятельства, ты пропустил очень много, в то время как твои ровесники уже давно играют во взрослых клубах. Ты уверен, что у тебя получится? Пойми, прошло много времени, все изменилось, ты и сам изменился, повзрослел, и хоккею лучше остаться теплым, дорогим сердцу воспоминанием из детства. Ты уверен, что хочешь вернуться именно в хоккей, а не в то время, когда был успешен и счастлив?

Внутри клокотали и бурлили чудовищные эмоции. Да что они знают! Как смеют судить о том, чего не понимают! Даже в страшном сне Даня не мог представить, что родители не поддержат его, отвернутся в такой важный, решающий для него момент!

— Почему все мои друзья говорят совершенно противоположные вещи? — вскипел он, не заметив, как перешел на крик. — Почему Назар и Влад верят в меня, а мои самые близкие люди нет?!

— Потому что мы взрослые и знаем жизнь лучше, чем они! — не выдержала мама и тоже сорвалась. — Ты бросишь учебу, не преуспеешь в хоккее и останешься ни с чем! Спасибо, если без травмы обойдется!

— Твоя воля, так я бы круглосуточно сидел дома около твоей юбки, да? — с ненавистью выдавил Даня. — Я не ребенок и могу сам принимать решения. Но если вы не хотите меня поддержать, я сам разберусь и без вашей помощи!

Не дожидаясь ответа, он выскочил из кухни и кинулся в свою комнату, громко хлопнув дверью.

— А ну вернись и извинись перед матерью! — донеслось до него из-за закрытой двери.

Даня в бешенстве смел со стола все конспекты, распечатки и учебники, с ненавистью глядя на воцарившийся под ногами беспорядок. Внутри бурлила и клокотала ярость, как вода в кипящей кастрюле, хотелось громить и крушить все, что попадалось под руку. Он посмотрел на плакат с Овечкиным и вдруг признался себе, что в глубине души боится того же, что и родители. Что не наберет форму, не преуспеет в хоккее и станет очередным неудачником, о котором забудут через пару лет. Проведя ладонью по непослушным волосам, Даня несколько раз тяжело вздохнул, успокаиваясь. Да, будет тяжело, и сто пудов ему не раз еще захочется передумать и послать все к черту, но он справится. И обязательно добьется успеха, пусть даже на свете не останется ни одного человека, который бы его поддерживал. Но все же один человек на его стороне точно был. Даня взял телефон и написал сообщение Владу:

Бро, нужна помощь.