Рецепт спасения мира

Венер Мавлетов

Каждый человек сам в ответе за то, что с ним происходит. По жизни человек идет, руководимый мыслями и чувствами. И это его мысли и чувства, хотя порой их ему навязали другие люди, но как бы то ни было, держать ответ перед жизнью придется ему самому. Рецепт спасения мира прост – хочешь спасти мир, спаси прежде всего самого себя.

Глава 3

«Человек живёт чувствами!» — эта мысль, как откровение, явилась сегодня Наталье. И она весь день находила только подтверждения этой простой истине.

Да, человек живёт чувствами, ничто так не влияет на жизнь, как чувства. Человек живёт только тогда, когда чувствует. А мыслить — это всего лишь существовать. Лишь чувства никогда не обманут человека, и живёт человек так, как он себя чувствует.

Вот и не обманывали её сегодня чувства: на душе было тоскливо, потому что её жизнь вдруг оказалась лишённой какого-либо смысла.

Увы, нельзя устроить жизнь раз и навсегда: то ли из-за того, что человек сам меняется, то ли из-за того, что изменяется сама жизнь. В любом возрасте хочется жить и чувствовать так же, как и в двадцать лет. Пусть без той остроты чувств, без безрассудства молодости, но всё равно жить волнуясь, радуясь, не предаваясь отчаянию.

Говорят, что после сорока пяти лет начинается вторая молодость. Только Наталья не чувствовала, что она начинается. О своем возрасте ей думать не хотелось, как и о времени, которое предстояло ещё прожить.

Нужно было что-то изменить в своей жизни. Вот только что можно изменить в её положении домохозяйки? Дети выросли, муж стал почти чужим человеком, а она не находит себе места в этом большом доме. Всё в этом доме на месте, кроме неё самой. Это она потеряла своё место в жизни. Вокруг неё жизнь, а её в этой жизни нет. Она привыкла жить для кого-то, ради кого-то, а теперь у детей своя жизнь, у мужа тоже, а у неё пустота. Человека убивает бессмысленность существования. Бессмысленность жизни для Натальи была пустота.

Ещё вчера жизнь была понятной, простой, ясной, а сегодня — все непонятно, сложно, сумрачно. Она потеряла саму себя в этой жизни. Потеряла себя не сегодня и не вчера, давно, но только в этот день осознание пустоты и бессмысленности жизни прорвалось наружу с такой силой, что её охватило отчаяние. Отчаяние было такой силы, что она готова сегодня на всё, даже на безрассудство.

Наталья более не хотелось быть одной и она решила поехать в город. Ей нужно было отдохнуть от своих мыслей. Ей нужно было почувствовать жизнь. Водитель и, одновременно, охранник привёз её в центр города. Она некоторое время гуляла по оживленным улицам просто так, безо всякой цели, а, оказавшись рядом с рестораном, решила войти туда.

Едва она вошла, к ней тотчас же подлетел администратор. Он с беспокойством оглядел ресторан: все столики были заняты. Виновато посмотрел на неё и сказал:

— Сейчас мы приготовим для вас столик.

— Не беспокойтесь, — сказала она. — Я сама о себе позабочусь.

Наталья двинулась в глубь зала. Она не шла, а плыла. Высокая и стройная, одетая в простое черное платье, она всё еще приковывала взгляды мужчин и женщин, восхищенных и завистливых.

Веня-Существо уловил едва заметное изменение в атмосфере, оторвался от поглощения пищи, вскинул глаза и тут же увидел её.

— Добрый вечер, — приветливо сказала ему Наталья. — Свободных столиков нет, вы не против того, что я составлю вам компанию.

— Да, конечно, — ответил ей Веня-Существо и занялся своим ужином.

— Принесите мне вина и что-нибудь к нему, — сказала Наталья администратору.

Мужчина за столом продолжал есть, не обращая на неё никакого внимания. Затем ей принесли вина, а ему чай с лимоном. Она потягивала вина и блуждала взглядом по залу, испытывая некую досаду, что незнакомец за столом совсем не обращает на неё внимания, а вот он её весьма заинтересовал.

— Представьте себе, что летят перелетные птицы на юг, под ними море, они устали, выбились из сил, а тут, как на грех, ещё шторм разыгрался. И видят они островок, поросший зеленью, садятся на него, надеясь отдохнуть, и вдруг обнаруживают, что обманулись, что это скала, на которой почти невозможно удержаться, — неожиданно заговорил мужчина, явно обращаясь к ней.

— Это вы о чем? — спросила Наталья.

— О вас, — ответил незнакомец. — Мне кажется, что вы утратили почву под ногами.

— Разве это так заметно?

— Другим нет, а мне да. Ведь я эмпат.

— Кто вы? — не поняла Наталья.

— Эмпат, чувствую людей, их настроение и даже мысли.

— Смело так утверждать с вашей стороны, — сухо сказала Наталья. — Быть может, вы знаете, что далее делать перелетным птицам?

— Разве ответ не очевиден, — сказал незнакомец, — или лететь дальше, или погибнуть.

— Вся загвоздка в том, что сил лететь далее нет, — грустно заметила Наталья.

— Не хотите потанцевать? — неожиданно предложил незнакомец.

Она вскинула на него глаза, в которых он увидел откровенное удивление.

— Но ведь никто не танцует, да и музыка мне не нравится.

— О, музыку я устрою.

И едва он произнес это, как звучащая мелодия резко прервалась и полилась другая, очень необычная музыка. «Случайность!» — решила Наталья. Она с легкостью поднялась, и они направились к эстраде

— Никогда не слышала эту мелодию.

— Она называется «Ожидание любви». Я услышал её на одной планете. Там люди возвели музыку в веру. Она была смыслом их жизни. Более всего там почитался человек, который мог уловить и передать звуки жизни. Музыка у них была даже оружием. Мужчины вызывали соперника на дуэль, и каждый обрушивал на другого музыкальные аккорды, которые, как пули, ранили соперника. Бывали даже смертельные исходы. Но, в основном, исход был мирным. Победителя определяли слушатели простым большинством голосов.

— Хотела бы я оказаться в таком мире, где оружием является музыка, — воспринимая его рассказ как вымысел, заметила Наталья. — Она волнует, но я не знаю, как под нее танцевать.

— А вы лишь следуйте рисунку мелодии, она сама подскажет вам движения. Закройте глаза и слушайте музыку.

Она последовала его совету и уловила этот рисунок, затейливый, изящный, увидела себя со стороны, кружащуюся в танце, да так отчетливо, что поспешила открыть глаза, но теперь уже зная, как ей двигаться, тем более что он уверенно вел, а она послушно следовала за ним, вовсе не обращая внимания, что все взгляды были прикованы к ним.

Музыка завораживала, и вскоре рядом с ними закружилось еще несколько пар. Остальные так и не решились присоединиться к ним, но следили за происходящим на танцевальном пространстве. Музыка переливалась, даже человек, равнодушный к музыке, ощущал ее необыкновенное воздействие.

— Я так давно не танцевала! — проговорила она.

— Почему?

— Мой муж не любит танцевать.

— И что же? Разве за вами другие не ухаживают?

— Нет, за мной не ухаживают, — твердо повторила она. — Боятся. У меня такой влиятельный муж, что никто и не пытается. Говорят комплименты, конечно, и тут же отступают, чтобы, не дай бог, это не казалось ухаживанием. Мужчины такие трусы. А вы смелый человек?

— Не знаю, как-то не задумывался над этим вопросом. Я почти ничего не боюсь.

— Почти! — она удивленно вскинула глаза. — Обычно мужчины заявляют, что они ничего не боятся. И как называется это «почти»?

— Скука и одиночество.

Она бросила на него быстрый взгляд, хотела было что-то сказать, но промолчала. Мелодия изменилась. Музыка стала более громкой и возбуждающей. Звуки были естественны, без всякой фальши, и в сознании каждого человека рождали картины, которые были связаны с его самыми счастливыми мгновениями жизни. Музыка радости. На каждого человека она воздействовала таким образом, что в его сознании всплывали те мгновения жизни, когда он был особенно счастлив. Она не только возрождала воспоминания, но и вызывала из глубин подсознания неведомые доселе чувства и острое желание жить и наслаждаться жизнью. Танец принял форму какого-то чувственного неистовства. Они двигались в отчаянно быстром темпе. Ритм все возрастал, звуки возбуждали, а они танцевали, то сближаясь, то отдаляясь со все возрастающей чувственностью. Восторг охватил всех: и танцующих, и зрителей, которые вскрикивали в такт музыке, хлопали и пританцовывали на месте. Восторг охватил и ее, она даже закричала, не в состоянии сдерживать себя. В воздухе витал дух желания, музыка раскрепощала, открывала потаенное, люди перестали ощущать реальность и, казалось, впервые смогли ощутить радость, обыкновенную радость существования. Прозвучал последний аккорд, и раздались оглушительные аплодисменты.

— Я все время чувствую на себе чей-то пристальный взгляд, еще немного, и он продырявит меня насквозь, — сказал Веня-Существо, когда они возвращались к своему столу. — Этот человек стоит у входа. Кто это так бдительно следит за нами?

— Это мой муж! — сказала Наталья. — Мне нужно идти.

— Кажется, я ему не понравился, — беспечно заметил Веня-Существо.

«Что сейчас будет?» — со страхом спросила себя Наталья, потому что незнакомец шёл её рядом, галантно решив проводить её. Подойдя к её мужу, незнакомец расплылся в широкой улыбке.

— Именно таким я вас и представлял, — сказал он, протягивая руку её мужу для пожатия.

Кругом были люди, и Тимуру Александровичу ничего не оставалось, как пожать руку. Рукопожатие незнакомца было настолько крепким, что Тимур Александрович почувствовал боль.

После этого Веня-Существо поцеловал руку Натальи.

— Вы чудесно танцуете, — сказал он ей. — Хотелось бы продолжить наше знакомство, но сейчас я хочу спать. Вы даже не представляете, сколько я не спал. Отключить сознание и отправиться в мир грез — это такое блаженство. Я уверен, что мы еще встретимся.

И ушел. Тимур Александрович был вне себя от ярости, а Наталья перестала понимать, что происходит.

— Кто он? — тихо спросил Тимур Александрович.

И только тут Наталья осознала, что она не знает даже имени незнакомца.

— Не знаю, — ответила она. — Он всего лишь пригласил меня на танец.

— Видел, как ты отплясывала! — зло заметил Тимур Александрович. — Дома поговорим.

Он взял ее под руку, ведь кругом были люди, и они направились к выходу. Здесь их поджидала тень ее мужа, начальник службы безопасности Борис Степанович.

— Борис, расплатись за ужин и выясни всё о том субъекте, с которым она здесь забавлялась, — приказал Тимур Александрович.

Наталья усмехнулась в душе: «Борис значил для её мужа больше, чем она сама».

Всю дорогу они молчали. Наталья хорошо знала своего мужа: он будет молчать до тех пор, пока не обдумает ситуацию полностью, а только затем примет решение. Раньше она уважала его за это, но теперь его молчание ничего, кроме злости, у неё не вызывало. Почему он должен принимать решение? Почему не ей бы принять решение?

Однако никакого бурного выяснения отношений не было. Когда они вошли в дом, то только при ярком свете Наталья увидела, какой усталый вид у мужа.

— Неважно выглядишь! — сочувственно заметила Наталья.

— Спасибо за внимание, — поблагодарил он ее. — И всё-таки, что это было?

— Скучно стало, — нашла самое простое объяснение Наталья. — И я тоже устала.

— От чего?

— Устала от вечной слежки. Устала, что никуда не могу пойти, чтобы об этом немедленно не сообщили тебе.

— За тобой не следят, тебя охраняют, — возразил он.

— У меня такое ощущение, что мы с тобой разговариваем на разных языках. Во всяком случае в одни и те же слова вкладываем разный смысл, — возмутилась Наталья.

— Послушай, чего ты хочешь, говори прямо.

— Счастья, — ответила Наталья.

— И чего тебе не хватает для счастья? — иронично поинтересовался Тимур Александрович.

— Мне плохо, очень плохо. Я сама не знаю, почему так.

— У многих людей все беды от того, что они сами не знают, чего хотят, — заметил Крутов. — И беда даже не в этом, а в том, что они и сами несчастны, и других делают несчастными. А я вот знаю, чего мне хочется: я хочу возвращаться в тот дом, где уютно, радостно, а не в тот, где меня ждет ещё одна проблема.

— По-твоему только я сама виновата в своих проблемах?! — спросила Наталья.

— Хорошо, — согласился Тимур Александрович. — У нас есть проблема и она должна быть решена. Тебе легче стало?

— Нет, — ответила Наталья. — С тобой говорить всё равно, что говорить в пустоту. Ты стал почти чужим человеком. Даже не верится, что мы когда любили друг друга, безумно любили. Жили вместе, а шли по жизни разными дорогами, которые окончательно нас развели.

— Так давай расстанемся, — сказал Тимур. — Я согласен на развод.

— Как у тебя всё легко! — воскликнула Наталья. — Разойтись не проблема.

— А в чем же проблема?

— В том, что нет сил создать новую жизнь, — ответила она. — Я уже израсходовала свои жизненные силы на то, чтобы создать свою Вселенную. И она взорвалась. Вместо неё чёрная дыра пустоты, которая вытягивает все мои чувства, а силы тают с каждым днём. Не для этого я её создавала, чтобы все так печально кончилось. Я хотела, чтобы в ней жила радость, которая давала мне бы энергию, силы. И где мне взять теперь эту жизненную энергию? Где?

— Я тебе дал всё, что смог. Ты никогда и ни в чём не будешь нуждаться. Тут ничего не поделаешь, если чувства угасли.

— Чувства не могут угаснуть! — вскричала Наталья. — Они лишь сменяются другими. Безразличие тоже чувство, но только человека у кого душа наполовину мертва.

— Ты думаешь, что у меня душа наполовину мертва?

— Не знаю, — честно призналась Наталья. — Знаю только, что моя наполовину мертва. Мама мне всегда говорила, что, если личная жизнь не складывается, значит, женщине не хватает женской силы. И думаю, что она была права. Сил у нас, у женщин, много, ибо муж держит дом за один угол, а жена за три угла. А ныне мне держать нечего — нет дома.

— А я слышал другой вариант: если изменил муж, то горит один угол дома, если жена, то три угла.

— Ты это о чем? — не поняла Наталья. — Думаешь, что у меня есть любовник? Если бы он у меня был, если бы я влюбилась, то знала бы что делать. Знала бы, куда мне идти и ты бы меня не удержал.

— Все, что я хочу сказать, Наташенька, так это то, что насильно мил не будешь, — устало проговорил Тимур Александрович. — Жизнь меня этому научила. Силой ничего не добьешься, сам человек решает, как ему жить, что ему делать, как поступать. Ни насильем над собой, ни насилием над другими. Так что тебе ничего другого не остается, как понять, чего ты сама хочешь и принять решение. Только если ты желаешь безрассудствовать, делать всё, что тебе хочется, то давай сначала разведемся.

Сказав это, Тимур ушел.

— Вот и поговорили, — вздохнула Наталья.

Правда, где-то в глубине души она понимала, что муж прав: все проблемы в ней самой.