Жизнь после родов. Настольная книга молодой мамы

Венди Блумфилд

Эта книга адресована тем, кого волнует физическое и эмоциональное здоровье женщины после родов. Во время беременности все мысли молодых родителей сосредоточены на предстоящих родах, хотя на самом деле беременность и роды – это лишь самое начало новой эры в их жизни. Первые месяцы после родов могут быть наполнены чувствами удовлетворения, полноты жизни и огромной радости, а могут стать периодом преодоления трудностей, тревог и неуверенности в себе. Понимание механизмов происходящих с женщиной изменений – физических, эмоциональных и социальных – поможет молодым семьям значительно облегчить жизнь в первый год после рождения ребенка. Вот лишь некоторые вопросы, которые подробно исследует в своем практическом руководстве социальный психолог, специалист по подготовке к родам и консультант по грудному вскармливанию Венди Блумфилд: беременность и роды – ожидания и реальность; бэби-блюз и послеродовая депрессия; грудное вскармливание и выход мамы на работу; бытовые проблемы и пути их преодоления; осознание матерью и отцом своих новых социальных ролей; источники поддержки молодой семьи. Книга адресована молодым родителям, а также врачам-гинекологам, акушеркам, специалистам по послеродовому патронажу, консультантам по грудному вскармливанию, психологам и всем, кто стремится поддержать молодые семьи в первый год после родов.

Глава 3

Трехдневная печаль или послеродовая депрессия?

Наверняка большинству из вас доводилось слышать рассказы о женщинах, страдающих послеродовой депрессией. В самых крайних случаях болезнь приобретает настолько опасные формы, что требуется госпитализация или длительный курс антидепрессантов, потому что поведение больной становится непредсказуемым и ненормальным, или же она полностью теряет связь с реальностью.

Поскольку почти все беременные женщины и их семьи опасаются того, что это может случиться именно с ними, вам будет полезно узнать, что сильной депрессии подвержены только 0,2 % женщин. Примерно 80 % молодых матерей в той или иной степени испытывают депрессивные состояния и много плачут на протяжении первых дней и недель после родов, а 10 % находятся где-то посередине: они испытывают эмоциональные проблемы дольше, но эти проблемы не настолько серьезны и не требуют длительного лечения.

В следующих главах мы поговорим о тех трудностях, которые встречаются в период адаптации к материнству, а сейчас остановимся на причинах возникновения и принципах лечения послеродовой депрессии (ПРД) или послеродового расстройства, в различных его проявлениях.

Поклонники группы «Монти Пайтон» наверняка по достоинству оценили фильм «Смысл жизни», в котором несчастная роженица была подключена к прибору, издававшему звук «пип» и интересовавшему гинекологов гораздо больше, чем сама женщина. Когда она спросила, что ей нужно делать, врачи с изумлением ответили: «Ну, у вас же нет соответствующей квалификации!» Далее следует пассаж, в котором доктор выдает женщине упаковку таблеток, предупреждая: «После них у вас может развиться депрессия — мы называем это ПРД».

Этот эпизод был задуман как юмористический, но получился очень реалистичным. Без всякого сомнения, кто-то из команды «Монти Пайтон» сам пережил подобный жуткий опыт в родильной палате. Появление этого эпизода лишний раз доказывает, что ПРД, на самом деле, является общеупотребимым термином, хотя его не всегда правильно понимают и интерпретируют. Женщинам важно помнить, что они не одиноки, что можно и нужно обращаться за помощью и поддержкой.

Роды сопровождаются ощущением эйфории, которая не сравнится ни с чем другим в жизни. Рожать стоит уже ради того, чтобы просто испытать это великолепное чувство облегчения и расслабления. Мама после этого наслаждается заслуженным отдыхом и просыпается, посвежевшая, с ощущением, что мир прекрасен.

Временная плаксивость и чувство разочарования часто появляются в первые дни после родов, особенно пока женщина еще в роддоме. Поэтому такое состояние и называют «трехдневной печалью».

В этот период происходит целый ряд психологических и гормональных изменений. Может возникать боль от послеоперационных швов, дискомфорт из-за переполненной груди, при сокращении матки появляются кровянистые выделения — лохии: выходит все, что создавал организм на протяжении последних девяти месяцев. Живот похож на пустой мешок, а кожа на нем выглядит, как гофрированная бумага.

В это же время гормоны — эстроген, прогестерон и хорионический гонадотропин, которые были необходимы во время беременности, заменяются окситоцином и пролактином, гормонами лактации. В результате гормонального перепада после родов женщина может страдать из-за резких колебаний настроения, от раздражительности к подавленности, от избытка энергии к апатии — точно так же, как во время предменструального периода и менопаузы.

Через несколько дней после рождения нашего первенца муж пришел ко мне в роддом и застал меня сидящей на полу в слезах, среди разбросанных вещей. А все из-за того, что я не могла найти в своей сумке щетку для волос!

Такие перепады, являющиеся результатом чудовищных физических и эмоциональных усилий, затраченных во время беременности и родов, в норме проходят за несколько дней.

Доктор Улла Вальденстрем из Уппсальского университета (Швеция)¹ связывает появление апатии и эмоциональной неустойчивости с выпиской из роддома. В ее исследовании показано, что неважно, ранняя это или поздняя выписка, — «трехдневная печаль» проявляется сильнее всего через день или два после возвращения из роддома.

Опрос пятидесяти женщин, которых выписали через 24–48 часов после родов и которых акушерки посещали на дому, показал, что пик усталости приходился на второй — четвертый дни после родов. Пятьдесят четыре женщины, выписанные из роддома через шесть дней, испытали такой пик на пятый — седьмой день. В течение первых двух недель после родов в этих группах не отмечалось существенной разницы в проявлениях апатии и слезливости, но усиление депрессии в первые шесть недель после родов наблюдалось в группе женщин, которых выписали позже.

Определенная логика в этом есть: может показаться, что провести несколько лишних дней в обстановке больничного обслуживания полезно для женщины, но на самом деле, там сложно как следует отдохнуть.

Оказавшаяся в подобной ситуации Аманда вспоминает: «Я родила в 2 часа ночи, но, поскольку у меня диагностировали токсемию, после рождения ребенка мне измеряли давление каждый час. Из-за этого меня оставили в холоде, на жесткой и неудобной родильной кровати, и только в 5 утра перевезли в палату. Я с радостью устроилась в относительно удобной постели, надеясь немного поспать.

Но к 5:30 палата наполнилась криками кормящихся младенцев; а женщин, которым не принесли детей, разбудили, чтобы измерить температуру.

К 6:30 все успокоилось, и только я подумала, что сейчас смогу часик поспать перед завтраком, как пришел разносчик газет и стал предлагать Telegraph и Express. После завтрака я встала, приняла душ и пошла навестить мою малышку, покормила ее грудью и вернулась в кровать, прихватив попить, в надежде поспать немного перед обедом.

Но тут из коридора послышался не предвещавший ничего хорошего грохот ведер, и в палату ворвалась армия уборщиков, которая стала сдвигать кровати и тумбочки.

И так продолжалось весь день, а к вечеру пришел мой муж, и я упросила его забрать меня оттуда».

В прошлый раз у Аманды были запланированные домашние роды, ребенок спал рядом с ней, и она могла отдохнуть в перерывах между кормлениями или покачать в кровати других детей. Никто не будил ее, чтобы измерить температуру, и если ее домашние видели, что она спит, они не заходили в комнату и занимались детьми.

Токсемия является противопоказанием для домашних родов, но Аманда потребовала, чтобы ее выписали при первой возможности. Корреляция между датой выписки и плаксивостью или апатией понятна еще и потому, что возвращение домой с новорожденным — это очень непростой опыт. Телефон звонит не переставая, заходят соседи и, если это первенец, ребенок каким-то образом чувствует, что остался на попечении родителей-новичков.

Вполне естественно, что женщины переживают эмоциональные и физические сбои в эти сумасшедшие дни. Но у некоторых из них такое состояние длится месяцами, и это влияет на самоощущение женщины в роли матери и на ее отношения с мужем и семьей. Если ПРД длится больше, чем пару недель, стоит проконсультироваться со специалистами: чем дольше она продолжается, тем сложнее ее лечить.

На семинаре в Австралии доктор Деррик Додшон, лондонский психолог², сказал: «Часто диагноз не ставится вовремя, потому что складывается впечатление, что это личностная проблема женщины: она может казаться неаккуратной, неопрятной, несведущей, в то время как на самом деле она пребывает в депрессии. В большинстве случаев такая депрессия длится несколько недель или месяцев и проходит сама по себе, но некоторые исследователи в Великобритании считают, что она может длиться даже двадцать лет».

Доктор Додшон предупреждает, что депрессия может начаться не сразу после родов, а несколько позже, например, когда мать прекращает кормить грудью или возобновляет прием противозачаточных средств.

Доктор Брюс Питт в своих исследованиях, проведенных в Больнице Святого Варфоломея в Лондоне³, доказывает необходимость контролировать длительность ПРД. Из 305 женщин, которых он обследовал после родов, тридцать три (около 10 %) страдали от более тяжелой депрессии, чем просто трехдневная печаль. По прошествии шести-восьми недель 10,8 % из тридцати трех женщин все еще пребывали в депрессии. Год спустя 43 % из этих 10,8 % все еще не вылечились от нее.

Беверли и Бернард Чалмерс из Университета Витватерсранда в Южной Африке⁴ пишут:

«ПРД следует называть «депрессией материнства», а не послеродовой депрессией: она может не ограничиваться несколькими неделями или месяцами после родов, а стать неотъемлемой частью изменений, произошедших в результате беременности и родов».

Изучая научную литературу по теме трехдневной печали и депрессии, можно сделать вывод, что разница между ними — не столько в самих симптомах, сколько в их интенсивности и длительности (Таблица 1).

Таблица 1. Сравнение трехдневной печали и ПРД

Согласно исследованиям Чалмерсов, все три состояния могут быть вызваны гормональными изменениями, но психозы более заметно связаны с психическим состоянием женщины до родов и с ее личностью. Хотя причины возникновения ПРД и трехдневной печали разные, у них есть общие факторы высокого риска, включая окружение, историю и влияние родов, но интенсивность и длительность расстройства в случае настоящей ПРД гораздо выше.

Трехдневная печаль обычно проходит сама по себе, необходимости в лечении не возникает. ПРД может продолжаться неделями, месяцами или даже годами и, в зависимости от степени тяжести, поддается лечению методом прогестероновой терапии или антидепрессантами, в сочетании с психотерапией и консультированием. В обоих случаях важна помощь семьи и подруг.

К сожалению, и многие женщины здесь согласятся с выводами Чалмерсов, первая помощь при таких расстройствах обычно сводится к фразам вроде: «Возьми себя в руки, теперь ты должна заботиться о ребенке» или «У тебя такой чудесный малыш, на что ты вообще жалуешься?»

В некоторых источниках приводятся и другие симптомы ПРД: бессонница, потеря аппетита, трудности при концентрации и принятии решений, чувство собственной неполноценности, отдаление от семьи, сложности в отношениях с ребенком, склонность к «самокопанию» и ненависть к себе.

Поскольку депрессия может быть симптомом физического заболевания, больная должна пройти тщательное обследование. Например, женщина, страдающая тяжелой формой анемии после родов, будет чувствовать себя истощенной и опустошенной. Правильное питание и железосодержащие биодобавки быстро восстановят нормальное кровообращение и энергию.

Доктор Б. Харрис из Шахтерского госпиталя Кайрфилли⁵ зафиксировал случаи, когда причиной ПРД становилась дисфункция щитовидной железы.

Женщина, страдающая ПРД, может внешне не выглядеть подавленной. Она может не плакать и не быть печальной, производя впечатление абсолютно счастливого человека. Но внимательный наблюдатель заметит, что она взволнована, чрезмерно энергична, слишком возбуждена или испытывает проблемы со сном.

У Сюзи первый ребенок родился, когда ей было тридцать. Она была социальным работником и отлично разбиралась в собственных психологических потребностях, а также в потребностях своего мужа и ребенка. Она посещала курс по подготовке к родам, прочитала все книги и с нетерпением ждала родов.

Примерно через неделю после родов она позвонила мне и рассказала, что жизнь удивительна, и она не может уснуть даже на мгновение, потому что боится что-нибудь пропустить! Она назначила себе срок, в течение которого должна закончить статью, и решила устроить большой ужин в эти выходные, чтобы отпраздновать рождение малыша. Она упомянула, что, конечно же, нужно привести в порядок дом и, наверное, как раз пришло время перекрасить стены в гостиной!

Я предупредила Сюзи и ее мужа, что такой повышенный расход энергии может привести к истощению, и посоветовала ей проконсультироваться со своим семейным доктором. Вместе мы смогли «подхватить» ее день или два спустя, в тот самый момент, когда ее настроение резко упало, и она сидела, рыдая, в центре своей гостиной, заставленной ведерками с краской, повторяя, что не может со всем этим справиться.

Существуют противоречивые мнения относительно влияния гормонов на развитие ПРД. Доктор Катарина Далтон⁶ предложила революционный метод лечения послеродовой депрессии с помощью прогестероновой терапии, а другие исследователи связывают ПРД с высоким уровнем пролактина в период грудного вскармливания.

Элизабет Адлер и Джон Кокс⁷ утверждают, что пролактин влияет на выработку прогестерона и эстрогена. Безусловно, именно поэтому во время кормления грудью гораздо сложнее забеременеть. Они также считают, что нарушения в выработке прогестерона, вызванные высоким уровнем пролактина, могут увеличить длительность ПРД.

Некоторым женщинам, столкнувшимся с проблемой бесплодия из-за слишком высокого уровня пролактина, прописывают медицинские препараты для его снижения, чтобы стабилизировать выработку эстрогена и прогестерона, необходимых для зачатия. У этих женщин высокий уровень пролактина сохраняется даже после завершения грудного вскармливания, и этот факт связывают с более длительным периодом ПРД.

Но здесь мы вступаем на опасную тропу, потому что для многих женщин кормление грудью — это пик родового опыта, источник мощнейшего эмоционального удовлетворения. Кроме того, учитывая плюсы грудного вскармливания для ребенка, матери очень неохотно соглашаются прекратить кормление только из-за нарушения гормонального фона. На самом деле, на эмоциональном уровне, раннее отлучение от груди может только усугубить депрессию.

В истории Дебби в Главе 2 я связала ее резкую реакцию на полученный во время родов петидин с продлившейся несколько месяцев ПРД. Разочарование Дебби в собственном теле только усилилось, когда ей порекомендовали прекратить кормление грудью. Она даже не думала следовать этому совету, но стала испытывать еще большее отчуждение по отношению к малышу.

Известно, что пролактин считается «гормоном материнства», и именно по этой причине некоторые женщины в период грудного вскармливания становятся очень мягкими и спокойными. Иногда очень активная женщина говорит во время беременности: «Я не представляю, как смогу сидеть взаперти дома с ребенком. Я, наверное, буду натирать полы по три раза на дню». Часто случается, что та же самая женщина довольно естественно «замедляется» и чувствует себя абсолютно счастливой, сидя задумчиво в кресле-качалке, кормя ребенка и слушая музыку, в окружении пыли и грязной посуды. Эти изменения приносит пролактин.

Доктор Далтон не находит связи между кормлением грудью и ПРД, а причину возникновения депрессии видит в недостатке прогестерона. Женщины, пережившие тяжелую ПРД после предыдущих родов, как правило, больше подвержены риску ее возвращения. Поэтому доктор Далтон рекомендует ежедневно принимать по 100 мг прогестерона натурального происхождения, выработанного из корней яма или соевых бобов, в течение первых семи дней после родов, а затем по 400 мг два раза в день в течение двух месяцев или до восстановления менструации.

Конечно, вряд ли может существовать одно лекарство для всех болезней, но есть много примеров чудесного излечения после использования прогестерона. И все-таки, всегда следует выяснять, нет ли других причин появления ПРД.

В New Generation была опубликована история Линды⁸, рано вышедшей замуж девушки, отлично пережившей не только три беременности, но и увольнение мужа, который оставался безработным на протяжении достаточно длительного периода.

Постепенно их жизнь стабилизировалась, они купили дом, мужа перевели на более высокооплачиваемую работу и, полные оптимизма, они решили завести четвертого ребенка.

«Я плохо себя чувствовала, была подавленной на протяжении всей беременности и регулярно простужалась, — пишет Линда. — Кризис случился после родов. Я металась по кухне, рвала на себе волосы, колотила мебель, плакала и кричала». Линда начала принимать пищевые добавки с витамином В₆, но без видимых улучшений.

Ее поддерживали муж, мама, гинеколог, акушерки, патронажная сестра, социальный работник из больницы и консультант из National Birth Trust, но ей не становилось лучше. «Я готова была взорваться и очень боялась ударить ребенка. Наконец, я пошла на прием к доктору Далтон, и она прописала мне прогестерон и большие дозы углеводов в пище». Через месяц Линда вернулась в норму и была счастлива со своей семьей.

Некоторых женщин относят к группе риска по ПРД, их можно разделить на категории в зависимости от среды, в которой они живут, и типа личности. Энн Окли в своей книге «Женщины в заточении»⁹ говорит, что ПРД чаще встречается у женщин, которые до этого мало общались с детьми. Этот факт может также снизить степень уверенности матери при принятии решений.

Дж. Браун и Т. Харрис в работе «Социальные предпосылки депрессии»¹⁰ говорят, что нагрузку увеличивают такие проблемы, как недостаточно активная интимная жизнь в браке, трудности с жильем и работой, трое или более детей до четырнадцати лет; еще один значимый фактор — потеря матери в возрасте до одиннадцати лет.

Связь ПРД с потерей матери была подтверждена доктором Фроммером и доктором Праттом в Больнице Святого Фомы в Лондоне¹¹. Они исследовали эмоциональное здоровье первородящих женщин, чье детство прошло в разлуке с родителями, и женщин, которые лишились матерей до одиннадцати лет. Исследователи сравнили шестьдесят женщин одинакового возраста и социального положения с контрольной группой, у представительниц которой детство не было омрачено потерей матери.

Они выявили ряд очень четких различий между группами в поведении и в отношениях с детьми. Не все эти различия носили негативный характер: так, женщины, лишившиеся материнского контакта, больше стремились кормить грудью и старались ухаживать за своими младенцами наилучшим образом. Но им становилось сложнее справляться с ситуацией, когда дети достигали семимесячного возраста, и они были более склонны к раннему отлучению от груди.

У одной трети впервые рожавших женщин и двух третей матерей, имевших более одного ребенка, наблюдались симптомы депрессии или проблемы в супружеской жизни. Это подтверждает другое исследование на тему отсутствия материнского контакта. Ф. Т. Мелджес¹² обнаружил больше симптомов психических отклонений у молодых матерей, потерявших родителей или испытывавших проблемы в отношениях с ними.

Р. Кьюмар и К. Робсон¹³ связывают невротические расстройства с «амбивалентными» беременностями. Этот термин они применяют в двух случаях: если будущая мама очень молода или только что вышла замуж и, возможно, предпочла бы рожать позже, или если будущая мама, наоборот, находится в зрелом возрасте и смотрит на эту беременность как на последний шанс, что делает ее более подверженной приступам апатии и стрессам.

Разумеется, некоторые женщины попадают в категорию более высокого риска возникновения эмоциональных расстройств под влиянием обстоятельств. Доктор Дайана Аффонсо и доктор Томас Аризменди из Калифорнийского университета¹⁴ проанализировали опросные листы, заполненные 80 женщинами через три и через восемь недель после родов (Таблица 2). Они оценивали психологические риски, способствующие развитию ПРД. Верхние позиции в списках занимают изменения в повседневной жизни. Ниже представлен тест самооценки, в котором женщины оценивали свои взаимоотношения с ребенком, где на одной стороне — удовольствие и комфорт, а на другой — страх, злоба и негативные эмоции.

Эти исследователи выявили очень логичную корреляцию между симптомами ПРД, в частности изменениями настроений, потерей энергии и аппетита, и взаимоотношениями с ребенком.

Проанализировав таблицу из исследования Аффонсо-Аризменди, можно заметить, что существуют определенные базовые факторы, которые остаются неизменными, при этом особенности их проявления у разных женщин различны. Эти факторы могут быть биохимическими, гормональными, метаболическими и структурными. Во внешнем круге мы видим намного более разнообразные обстоятельства: влияние родового опыта, повседневная деятельность, отношение к себе, общественная деятельность и поддержка, общение матери с младенцем.

Таблица 2. Доля женщин, сообщивших о проблемах в некоторых сферах послеродовой адаптации (перепечатано с разрешения доктора Аффонсо и доктора Аризменди, «Нарушения послеродовой адаптации; симптоматика депрессии», Journal of Psychosomatic Obstetrics and Gynaecology, март 1986 года).

Рисунок 2. Парадигма метаболической и социальной активности (перепечатано с разрешения доктора Аффонсо и доктора Аризменди, «Нарушения послеродовой адаптации; симптоматика депрессии», Journal of Psychosomatic Obstetrics and Gynaecology, март 1986 года).

Жизненные события, повышающие риск ПРД

Мы не можем сознательно менять метаболизм и химические процессы нашего организма, но полезно понимать последствия некоторых неизбежных жизненных событий, которые могут «вывести из строя». Среди них:

• Переезд

• Изоляция от расширенной семьи

• Потеря близких

• Развод

• Увольнение партнера (супруга)

• Предыдущая замершая беременность или смерть младенца

• Смерть родного брата или сестры женщины при родах или в младенчестве

• Смерть матери женщины во время родов

• Женщина является приемным ребенком

Несложно понять, почему женщина в подобных ситуациях подвержена более высокому риску ПРД.

Переезд и изоляция от расширенной семьи

Лишь в последние пятьдесят лет малые семьи стали чаще менять место жительства, продвигаясь по социальной лестнице или в силу других обстоятельств. Раньше семейные пары обычно селились на той же улице, где жила мама невесты, или хотя бы поблизости.

Поэтому, когда появлялся на свет ее первенец, молодую мать окружала целая сеть родственниц женского пола, которые поддерживали ее психологически и физически. Бабушки, тети, сестры помогали готовить и убираться после родов, а позднее могли присмотреть за ребенком, пока мама ходит по магазинам, или давая возможность молодым родителям выбраться куда-нибудь вечером.

Кроме того, молодые матери жили в хорошо знакомом окружении: бакалейная лавка на углу, соседи, все те, кто встретил ее на пороге материнства. Ее бывшие одноклассницы обзаводились детьми примерно в это же время, и они все вместе катили свои коляски к детской площадке и болтали, пока дети играли в песочнице.

Только в 1966 году, с выходом книги «Женщина в заточении» Ханы Гаврон¹⁵, в обществе стало появляться осознание произошедших изменений. Она писала об одиночестве женщин в новых городах, о том, что включенность матери в общество зависит от степени знакомства с районом и его жителями, с соседками, которые остаются дома в течение дня, и от того, как часто она открывает дверь собственного подъезда.

В некотором смысле, реализация проектов по ликвидации трущоб в Великобритании привела к чудовищным последствиям. Конечно, семьи уехали из неподходящих для проживания условий, из сырых, темных, холодных и переполненных домов в сияющие новые квартиры с ванной, но расселение семей в новых городах привело к разлучению поколений. Каким бы чистым и светлым ни был дом, как бы ни облегчали работу по хозяйству бытовые приборы, молодые матери страдают от одиночества там, на шестом этаже, с единственным видом из окна — на облака.

В новых районах с многоквартирными высотными домами у молодых матерей нет возможности открыть заднюю дверь и предложить своему малышу выйти поиграть. Ребенок должен ждать, пока мама освободится и пойдет с ним вниз, на детскую площадку. Даже при наличии парка только для жителей дома, ребенка нельзя оставлять там одного, из-за близости автомобильного движения и опасности появления чужих людей.

Как мать, которая воспитывала маленьких детей в старом семейном доме с садом, я прекрасно понимаю, каких замечательных возможностей лишены «живущие наверху». Как-то осенним днем в Англии наш второй сын Даниэл, которому тогда было два года, встал после дневного сна недовольным и даже сердитым. На улице было холодно, но солнечно и ясно, так что я тепло одела его и выпустила во двор.

Из окна я наблюдала, как он в полном восторге гулял по траве, шурша листьями, ловил опадавшие листья и смеялся от удовольствия. Вернулся в дом розовощеким и счастливым, плохое настроение было забыто.

Проблема женщин в заточении существует во всех социальных слоях, но молодая мама, ощущающая свою принадлежность к деревенскому или районному сообществу, может войти в состав местной инициативной группы или общественных организаций, чтобы занять себя до возвращения на работу. А тем, кто смотрит из окна на десятом этаже на этот чужой город, часто кажется, что для общения с соседями и налаживания связей с местным обществом требуется слишком много усилий.

В теплых странах многоэтажные высотки тоже становятся проблемой для живущих в них семей, но погода позволяет людям выходить на улицу по вечерам. В городах и деревнях можно увидеть семьи, гуляющие с колясками по улицам и паркам, наслаждаясь прохладой позднего дня или раннего вечера.

Конечно, не стоит делать обобщений и утверждать, что реакция на одну и ту же ситуацию у всех одинакова. Эстер, мама двух маленьких мальчиков, была в восторге от своей сияющей новой квартиры в десятиэтажном доме в чужом городе. Ее муж был рабочим на производстве, оба они выросли в очень бедных больших семьях. В первые годы совместной жизни они жили в крохотной квартирке в трущобах, в очень неприятном окружении. «Солнечный свет никогда не проникал в дом, и даже трава между камнями тротуара не могла прорасти».

В конце концов они смогли взять ипотеку и переехать в новую квартиру. Вид из окна на облака давал Эстер ощущение пространства, а солнечный свет освещал белые стены комнат. Эстер была в восторге от своих облицованных кафелем кухни, ванной и от чистоты своей квартиры. Каждый шкаф и каждый ящик были заполнены аккуратно сложенным бельем и одеждой, а на подоконниках стояли здоровые цветущие растения.

В свободное от встреч с семьей и участия в местной общественной организации время Эстер с удовольствием закрывалась в своей квартире от всего мира и проводила время, натирая до блеска свою новую мебель. Для Эстер это было воплощением мечты.

Потеря близких

Печально, но факт: одна душа приходит в этот мир, другая уходит, и, возможно, это даже правильно, что радость деторождения омрачается потерей родителей, бабушек или дедушек.

Скорбь и печаль являются нормальными эмоциями, но они могут привести к возникновению очень длительной ПРД, даже если само событие произошло значительно раньше родов.

Вскоре после рождения первого ребенка Энни, ее мать заболела, и стало ясно, что надежды на выздоровление нет. Дальше последовало несколько мучительных месяцев, когда мама Энни была госпитализирована, прооперирована, но после лечения все-таки умерла. Тем временем Энни поняла, что ждет второго ребенка.

После свадьбы они с мужем переехали далеко от расширенной семьи, и каждые выходные ездили в Лондон навестить больную мать Энни. Помимо этого, на неделе Энни ездила туда на поезде со своим первым ребенком. Она не связывала свое утомление и трудности в отношениях с ребенком с этими огромными затратами времени и эмоций и злилась на себя за то, что недостаточно хорошо справляется со своей материнской ролью.

Когда мать Энни умерла, семья собралась вместе на похороны. Энни очень беспокоилась за своего отца, и, сконцентрировавшись на том, чтобы поддержать свою семью, она не позволяла себе горевать. Весь остаток беременности она волновалась за своего отца и переживала из-за трудностей в общении со своим первенцем. К счастью, она запланировала домашние роды, потому что к этому моменту больницы ассоциировались у нее только с потерей матери.

С самого рождения малыш был полон радости, он был счастливым, улыбчивым ребенком, хорошо ел и спокойно спал. В ходунковом возрасте он, казалось, старался сделать все, чтобы жизнь его матери была счастливой.

Прошло время, Энни считала, что ее горе уже позади, улучшались ее отношения со старшим ребенком. Но однажды утром, через шесть месяцев после родов, она проснулась с ощущением ужаса и не смогла встать с постели. Далее последовали три месяца очень глубокой депрессии, и только семейный доктор, который очень хорошо понимал ее и поддерживал, помог ей понять, что страдания были связаны с запоздалой скорбью, и что это пройдет.

Энни выздоровела, и ее отец приехал пожить с ними пару лет. Энни очень его любила, но, как это часто случается, когда три поколения живут вместе в небольшом доме, оказалось очень сложно найти баланс между потребностями пожилого мужчины, живущего далеко от всего, к чему он привык, и двух маленьких очень активных мальчиков, ее сыновей.

Когда третья беременность Энни стала заметна, отец решил, что для нее это слишком большая нагрузка, и переехал в отель. Ее чувство вины и беспокойство за отца смешивались с некоторым облегчением от снятия нагрузки. Ее третий и четвертый ребенок родились с промежутком в один год, и во время четвертой беременности умер ее отец.

На сей раз она уже понимала, как это событие может повлиять на нее после родов, и следила за любыми возможными признаками депрессии. Только пятнадцать месяцев спустя, когда прошло уже больше года после рождения ее четвертого сына, Энни ощутила уже знакомые волнение и ужас.

Она начала размышлять над циклами жизни и смерти, навязчивые страхи и тревоги преследовали ее. Вместе с горем от утраты обоих родителей пришло неизбежное чувство вины от того, что она не заботилась о своем отце так, как следовало. Энни понадобилось больше пяти лет, чтобы излечиться от рецидива ПРД.

В этой ситуации, какой бы тяжелой она ни была, Энни все-таки могла опереться на мужа, доктора и очень хороших друзей.

Тесса переживала горе в одиночестве. Ее муж заболел в конце ее беременности и умер за неделю до родов. Тесса была замужем за мужчиной другого вероисповедания, который принадлежал к абсолютно чужому для нее миру, и его родители не признавали ее. После смерти сына единственное, что их заботило — забрать у Тессы квартиру, в которой она жила с мужем, и, безо всяких на то оснований, получить опеку над ребенком.

В этом случае Тессе пришлось справляться не только с огромной скорбью из-за потери мужа, которого она очень любила, но и с претензиями свекров. В тот самый момент, когда общение с новорожденным могло скрасить горе обеих семей, отношения только испортились еще больше.

Тесса была готова к тому, чтобы проститься с квартирой, но точно не с ребенком; ей удалось найти работу с проживанием, куда можно было взять с собой малыша, естественно, подальше от свекров. В конце концов, когда все уже разрешилось, Тесса сломалась, и только благодаря поддержке своих работодателей она смогла остаться на работе и побороть панику и депрессию, обрушившиеся на нее.

Замершая беременность или смерть младенца

Каждый ребенок — бесценный, но ребенок, который родился после пережитых патологий беременности или родов, дорог вдвойне. Естественно, такого ребенка будут излишне опекать и регулярно следить за появлением малейших признаков нездоровья.

Порой кажется странным, что мать, которая отчаянно мечтала о ребенке, теперь выглядит такой усталой, апатичной и даже равнодушной к ребенку. Она может, даже не осознавая этого, лежать ночью без сна, прислушиваясь к малышу, и периодически вставать, чтобы проверить, дышит ли он. Это делает ее такой утомленной и раздражительной, что она даже не испытывает радости от общения с ребенком.

Возможно, дело здесь и в подсознательной боязни «сглазить». Мать думает: «В прошлый раз была безумная радость, и вот что случилось. Если в этот раз я проявлю сдержанность, надеюсь, все будет хорошо».

Исследования показали, что в определенных случаях чувство тревоги может вызывать ПРД, даже если предыдущая потеря произошла много лет назад, например, если родной брат или сестра женщины умерли в родах.

Когда мать — приемный ребенок

Приемные дети обычно воспитываются в любящих заботливых семьях, и это помогает им примириться с мыслью, что люди, которые их вырастили, не являются их биологическими родителями.

В книге «Послеродовая депрессия» Вивьен Веллберн¹⁶ дает описание внутренних конфликтов и проблем, с которыми может столкнуться удочеренная женщина после собственных родов.

Вместе с радостью материнства такая женщина может ощутить боль и негодование. «Как могла моя мама отдать меня?» — спрашивает она себя, когда смотрит на своего собственного ребенка. В глубине души она может начать считать себя недостойной и сомневаться в своей собственной способности быть матерью.

Психическое здоровье

Анамнез молодой матери также влияет на ее восприятие телесных изменений во время беременности.

Женщины, в жизни которых были серьезные физические или психические заболевания, становятся особенно чувствительными в этот период. Те, кто пережил эмоциональные кризисы или периоды депрессии в подростковом возрасте, должны наблюдаться у специалистов на протяжении всей беременности, чтобы при необходимости им могли оказать помощь.

Женщина, страдавшая от неврозов, подвергается особому риску после родов, потому что такие симптомы, как тревоги, фобии, мании и физические недомогания очень быстро прогрессируют, когда молодой матери приходится справляться с тяжелой физической и эмоциональной нагрузкой.

Купание ребенка, повседневные дела, кормление могут стать обузой, если их приходится выполнять строго определенным образом, без достаточной гибкости. Агорафобия может удерживать молодую мать в границах собственного дома, пока в конце концов она не начнет бояться даже выходить на улицу с ребенком, предпочитая сидеть дома в халате. Практически все женщины чувствуют себя усталыми и испытывают некоторый дискомфорт после родов, но женщины с неврологическими проблемами сильнее беспокоятся из-за этих недомоганий и, на самом деле, больше предрасположены к головным и желудочным болям.

Люди с неврологическими проблемами отнюдь не всегда бывают кроткими, в стремлении уйти от реальности они могут становиться асоциальными, затевать драки, давать повод для сплетен, вести себя эгоистично и равнодушно по отношению к окружающим. Все эти проблемы очень отличаются от психозов, и их гораздо легче лечить, потому что настоящие психозы влияют на способность к деятельности и связи с реальным миром. Психозы включают в себя детский аутизм, тяжелые формы ухода от реальности и шизофрению, проявляющую себя в галлюцинациях и маниях.

Депрессия чаще возникает у невротиков, чем у психически больных людей, но психозы вызывают маниакальную депрессию с крайне резкими перепадами настроения.

Научная организация Marce Society была создана в 1980 году и названа в честь Луи Виктора Марсе¹⁷, который в 1958 году опубликовал первое фундаментальное исследование по психическим заболеваниям во время беременности и в пуэрперальном (то есть послеродовом) периоде. В продолжение этой работы, в Больнице Святого Фомы в Лондоне было проведено масштабное исследование, в процессе которого был дважды проведен опрос 250 женщин во время беременности, и еще раз — после родов. Была выявлена связь ПРД с психологическими расстройствами во время беременности, а также с неблагоприятными исходами родов для матери или младенца.

Итак, снова и снова мы находим подтверждение тому, что определить принадлежность женщины к группе высокого риска можно еще во время беременности, а если ПРД уже предполагается, есть хорошие шансы предотвратить ее с помощью прогестероновой терапии.

Как неврологические, так и психические симптомы могут совпадать или быть связанными с чертами характера женщины.

Рэйчел была очень творческой, энергичной личностью, она любила живопись и музыку и наслаждалась жизнью. В подростковом возрасте она пережила период депрессии, но никто из людей, с которыми она общалась, не поверил бы, что иногда она смотрела на луну, плывущую сквозь облака в ночном небе, и волновалась о судьбах Вселенной.

Она выросла в спокойном городке на севере Англии в очень религиозной еврейской семье; от грохота военной Европы ее отделяли и время, и расстояние. В подростковом возрасте она читала о Холокосте и была шокирована тем, как далеко может зайти человечество в своей агрессии. Тогда для нее это был просто исторический период; никто из членов ее семьи не жил в Европе в то время, и все это никак не отразилось на ее ближайшем окружении.

Рэйчел рано вышла замуж, она мечтала о большой семье. Она обожала детей и вкладывала всю свою творческую энергию в заботу о доме и радости материнства. После каждых родов у Рэйчел случались короткие периоды ПРД, но это не тревожило ее до тех пор, пока после рождения пятого ребенка она не оказалась парализована страхом и тревогами. Она не могла читать газеты и смотреть новости по телевизору, потому что, если она слышала о несчастных детях в голодных странах третьего мира, у нее начиналась истерика. Услышав о терактах или приграничных стычках где-либо в мире, она волновалась за безопасность своих детей.

Иногда ее мучили кошмары: ей снилось, что она вместе с семьей убегает из горящего здания. Она старалась самостоятельно бороться с этими страхами до тех пор, пока однажды не испытала такой ужас, что решила наконец обратиться за помощью.

Вместе с мужем и детьми она отправилась на вечеринку по случаю еврейского праздника Ханука. Это детский праздник, и в комнате было очень шумно. Она с радостью наблюдала, как ее дети играют и едят, и почти забыла об ужасе и тревогах, камнем лежавших на сердце.

Воспользовавшись паузой, один пожилой мужчина поднялся, чтобы поблагодарить организаторов вечеринки. У него был мягкий европейский акцент, и он говорил о том, как весело детям на празднике. Вдруг, к своему ужасу, Рэйчел увидела, что дети вместе с пожилым мужчиной сидят, окруженные колючей проволокой. Видение длилось всего несколько мгновений, но она выбежала из комнаты на парковку и стояла на холоде, обливаясь потом.

«Я так ругала себя за то, что моя неуравновешенность испортила праздник всей семье, — рассказывает Рэйчел. — Тревога сопровождала все лучшие моменты моей жизни.

Например, однажды моя дочь, которой тогда исполнилось два, раскатывала тесто. Она придавала тесту разные формы до тех пор, пока оно не стало серым и липким. Я смотрела, как она была сосредоточена, смотрела на ее чудесные надутые щечки, когда она торжественно растягивала тесто, и на ее неожиданную улыбку, когда она соскребла с доски и предложила мне это драгоценное угощение.

Я заплакала, потому что не знала, как долго продлится это чудесное время».

Конец ознакомительного фрагмента.