Волшебный стакан, или Пушкин и Кошкин. Петербургские бывалые и небывалые истории

Василиус Кошкин

Пушкина знают все, а Кошкинa, к сожалению, почти никто, так что пора бы, пожалуй, восполнить сей явно несправедливый пробел в знанияx и осветить хотя бы в полсвета фигуру незаурядного сего спутника великого поэта, a заодно и коснуться неизвестных еще и совсем анекдотических сторон бытия славных времен прошедших.Оформление А. Гончарук

Путешествие

Жили Пушкин да Кошкин и не то чтоб и тужили, а так разве что скучали порой, да пришло им раз на ум путешествовать. Пушкин и говорит:

— Давай, брат Кошкин, купим лодку и уплывем в Ирландию, Голландию, Германию или Испанию, а то может еще и того дальше: махнем в самую Индию или даже и совсем в Америку!

— Нет, — говорит Кошкин, — если уж покупать, то лучше коня. Лодка — что, просто деревянный предмет, а конь живое существо: можно хоть и в карету, хоть и в телегу запречь. А можно и так просто — верхом скакать хоть на охоту, хоть на войну.

— С кем же это ты воевать-то собрался? — Пушкин спрашивает, — Уж не с Васькой ли соседским?

— Мало ли, — отвечает Кошкин, — француз или германец опять вдруг наступит, у них в Европах-то тесно, вот они к нам вечно и лезут. Ну, а на коне оно дело скорое, хоть направо, хоть налево езжай… А вода вещество волнистое, хлипкое. Как опрокинет лодью-то, так и поплывешь прямо к русалкам на дно. Да и рыбины больно матерые бывают, метра два три. Дрыганет этакая хвостом и все судно почитай пополам…

— Бабкины сказки, — Пушкин говорит, — таких и рыб-то сроду не бывает.

— А вот и бывают! — сердится Кошкин.

— Может и бывают, — соглашается Пушкин, — да только не у нас.

— А вот и у нас! А вот и у нас! — уже выходит из себя Кошкин.

— Да нет, брат, быть того не может! — сердится и Пушкин.

— А вот и может! А вот и может! — И так они тут расспорятся, что и про лодку, и про коня и про путешествие совсем забудут.

— Тебе бы, Кошкин, только противоречить! — возмущается Пушкин, — Это ведь уже просто смешно. Поглядеть на тебя, так ты просто сплошной тиран. Все только по твоему и быть всегда должно.

— А я вот возьму чемодан и уйду в лес жить! — заключает тут спор Кошкин на свой обычный манер, — Или лучше в горы. И живи себе тут тогда один, без меня и без муз.

— Да у тебя и чемодана-то нет, — смеется Пушкин.

— А вот и есть! — возражает Кошкин.

— Да где же это? — интересуется Пушкин.

— А под кроватью.

— Ну и ну, — удивляется Пушкин, — до сих пор что-то никаких чемоданов под кроватью не замечал.

— Потому что он невидимый, — поясняет Кошкин, — и только одни лишь искушенные мудрецы его и видеть могут.

— А я значит неискушенный! — уже и обижается Пушкин.

— Да видать не очень, коли чемодана не видишь.

И так спорят и спорят они до самого позднего вечера пока совсем не утомятся. А потом попьют чайку да и успокоятся. А там уж и сны их поджидают.