Глава 3
Глубокий космос
Он спал, когда в дверь позвонили.
Спросонья Нестор автоматически пошарил рукой по тумбочке, ища вижн, отметил время — второй час ночи, потом сообразил, что звонят в дверь, и в одних трусах прошлёпал в прихожую босиком. Заглянул в дверной глазок, никого не увидел.
— Кто?
— Дед Пихто! — ответили из-за двери.
Он открыл, не веря ушам.
— Ты?!
— А ты кого ожидал увидеть? — Жанна со смехом шагнула к нему, держа в руке спортивную сумку, и он судорожно прижал женщину к груди.
Случился взрыв! Желание близости руководило обоими так яростно, что они забыли обо всём на свете, даже об оставшейся полуоткрытой двери, и очнулись только после общего стона в постели, осознав, что космос существует…
После душа засели на кухне: она в халатике, почти не скрывавшем прелести фигуры, он в шортах и футболке. Соорудили яичницу из семи яиц — среди ночи! — и закончили трапезу кофе с молоком.
— Расскажи о Каменеве, — попросила раскрасневшаяся гостья.
— Да и рассказывать-то особо нечего, — ответил Нестор. — Дядя лет пятидесяти, плотный, морда каменная, под стать фамилии, глаза как два дула.
— Надо нанести ему визит. Либо пригласить на встречу. Типа ты испугался и находишься в сомнениях. А я посмотрю, что это за человек, откуда знает о существовании «Призрака» и каковы его планы.
— Он сказал, что Сивков был его приятелем.
— Очень интересно. Сивков погиб, но при мне эту фамилию — Каменев — никогда не произносил. Неужели полковник рассказал ему о нас?
— Все мы в одной лодке…
— Но не все в ней гребцы, — закончила женщина. — Ланин молодец, что вовремя начал чистку подразделения и перевёл «Призрак» на партизанское положение. Тем интереснее появление господина Каменева. Возможно, кто-то до сих пор не успокоился и лелеет надежду переформатировать власть в стране. Вот почему тебе не мешало бы вернуться.
Нестор нахмурился.
— Давай не будем толочь воду в ступе. Для борьбы с западной агентурой существует контрразведка ФСБ и ГРУ, вот пусть и занимаются.
— Мы тоже из ГРУ.
— Жанна, умоляю!
— Хорошо, не злись. — Она дотронулась до его локтя горячей ладошкой. — Я бы не начинала этот разговор, если бы не визитёр. Как бы не пришлось подключать телохранов Виктора для твоей защиты.
— Сам справлюсь.
— Твою уверенность неплохо бы подкрепить кое-какими умениями. Хочешь выжить — научись драться всерьёз.
— Я начал ходить на тренировки.
— Имеется в виду психофизическая подготовка. Во-первых, хорошо, что ты начал тренироваться. Надо научиться определять намерения врага походя, мгновенно: увидел — вселился — выяснил степень угрозы — вернулся, и всё это — за доли секунды. Во-вторых, ты упорно отказываешься мочить негодяев. С одной стороны, это характеризует тебя как благородного человека, оставляющего противника в живых, но с другой — эта мразь не оставит своих намерений убить тебя. Так вот, захочешь жить — вспомни мои слова, если только не будет поздно.
— Я думал…
— Думать мало, надо уметь и делать.
— Ты уже… убивала?
Глаза Жанны потемнели.
— Иначе мы сейчас не разговаривали бы.
— Расскажи.
— Не хочу, радости такие воспоминания не приносят.
— И что ты делала?
Жанна запустила кофе-автомат, вернулась за стол с чашкой в руке.
— Остановка сердца. Существует простой приём. Могу научить.
— Ты так говоришь… — Он споткнулся, прочитав в глазах женщины сожалеюще-ироническую нотку. — Хорошо, согласен. А ещё как можно… остановить… убийцу?
— Всё это называется технологией БНЛП — боевого нейролингвистического программирования. Такими вещами, кстати, занимается Курчинский. А разработана технология ещё в конце прошлого века. С её помощью можно устраивать горловой спазм, ведущий к летальному исходу, ту же остановку сердца, разрыв аорты или сосудов головного мозга, что ведёт к инсульту, а также разрыв лёгкого, паралич мышц, образование тромба и так далее.
Нестор ошеломлённо покрутил головой:
— Ни черта себе! И ты всё это умеешь?
— Не всё. Такова се ля ви. — Жанна погрустнела. — Хотя могу признаться, что более счастливой я от этого не стала. Просто в нашем деле это железная необходимость.
— Наверно…
Она прищурилась, и Нестор торопливо добавил:
— Мы потренируемся… обязательно.
— Можем прямо сейчас.
— Нет! — вырвалось у него.
Он виновато поёрзал на стуле.
— Давай не сегодня, мне надо подготовиться.
Жанна вздохнула, разглядывая его смущённое лицо.
— Интересно, ты когда-нибудь повзрослеешь?
— Можно подумать, — фыркнул он, обидевшись, — что убивать способны только взрослые.
— Это разные категории психики — убивать ради развлечения и удовольствия, пусть даже это будет охота, и убивать мерзавца, чтобы выжить самому или спасти близких.
— Да согласен я, согласен. — Нестор покатал пальцем изюминку по столу, жалея, что затеял этот разговор. Появилась идея: — А давай слетаем к Мыследару?
— К кому? — не сразу пришла в себя гостья.
— К плазмику, на его планету.
— Зачем?
— Тебе не интересно узнать, как он живёт? Это же другая цивилизация, и мы первые, кто контактирует с ними!
Жанна улыбнулась:
— Контактер ты мой. Хорошо, прочему бы не слетать, если это не требует специальной подготовки. Где предлагаешь? В гостиной?
— Лучше в спальне. Ляжем рядом и полетим.
Смех был ему ответом.
— Звучит интригующе — ляжем и полетим. Скажи кому, что мы делаем это реально, — вызовут «Скорую».
— А мы никому не скажем.
— Виктор просил поделиться нашим опытом.
— Виктору можно.
Легли на кровать поверх одеяла. Пару минут медитировали, окунаясь в тишину собственного сознания, потом Нестор закрыл глаза, подождал появления в голове мысль-воли Жанны, и «психокосмический корабль» пары взлетел над Землёй, устремляясь мимо солнца к звёздам.
Мыследар бодрствовал.
Впрочем, несмотря на суточные колебания светового потока, зависящие как от вращения коричневого карлика, так и от его пылевого кольца (сутки на Космороде длились около сорока земных часов), раса плазмиков не погружалась по ночам в сон, а почти поголовно путешествовала в космосе! Эстетика звёздных скоплений и галактических объектов, а также красивейших инопланетных ландшафтов была им не просто не чужда, а требовалась как что-то совершенно необходимое — как человеку питание и дыхание. И хотя плазмики радикально отличались от людей всеми параметрами бытия, у них существовали и культура, и искусство.
Конечно, описать даже основные направления и категории искусства плазмиков земными языками едва ли было возможно. В основном из-за отсутствия терминов перевода, тем более что эти существа общались не с помощью звуков и речи, а мысленно, сопровождая свою «речь» мерцанием света и виртуальных видеоконструкций. У них и головы как таковой — вместилища разума — не было, и хранило сознание всё тело.
Все местные «музеи», «театры» и «выставочные центры» плазмиков строились по единому принципу, различаясь рисунком фрактальных композиций, и понять, что в них прячется и происходит, было трудно.
Зато ландшафты, облюбованные плазмиками, свободно могли видеть и земные гости, перед внутренним взором которых распахивались изумительные картины иных планет и звёздных систем. Мыследар показал им два десятка панорам, заслуживающих не минутного, а многочасового созерцания. Среди них был взрыв сверхновой звезды, записанный в ускоренном режиме, а также процесс столкновения разных по размерам звёзд и чудеса природы на поверхности других коричневых и чёрных карликов — застывших солнц, недоступных до сих пор земным астрономам. Этими ландшафтами действительно можно было любоваться часами, поэтому беглое путешествие по окрестностям Косморода не могло полностью удовлетворить зрителей. Однако Нестор всё-таки смог оторваться от космических красот, понимая, что нельзя заставлять хозяина терпеть долгое присутствие гостей, и пообещал спутнице, что они ещё погуляют по галактическим просторам.
С другой стороны, и на родине Мыследара было полно красивых пейзажей, порождённых фрактальной природой этого уголка Вселенной. Что такое фракталы, Нестор уже знал, проштудировав несколько дней назад лекции специалистов в интернете о видах фракталов, начиная с множества Мандельброта, снежинки Коха и губки Серпинского. Создавало же геометрическое разнообразие фракталов главное их свойство — свойство самоподобия. А если ещё учесть, что фрактальные объекты могут иметь размерность, выраженную нецелым числом, то становилось понятным бесконечное многообразие этих фигур. Именно в соответствии с законами фрактальных переходов и росли на Космороде необычайно красивые плазменные леса, и только благодаря этим законам раса плазмиков представляла собой чудо света, понятное всем эмоциональным существам, в том числе и человеку. Эти существа чувствовали, хотя и были порождены не биохимией, а тонкими физическими процессами и полями.
Нестор как-то спросил Мыследара, может ли он чувствовать боль? Ведь его тело не обладает разветвлённой нервной сетью. Потеряв палец или получив рану, человек испытывает боль. А вы?
На что плазмик ответил:
«Мы тоже испытываем боль, теряя фрагменты своих тел, хотя физика этого процесса у нас другая. Но какая разница, чем порождены наши переживания? Главное, что мы переживаем».
Конечно, и природа Земли также подчинялась фрактальным формулам, порождая фигуры самоподобия — траву, листья и стволы деревьев, фигуры живых организмов (тело человека тоже являлось сростком фракталов), но на Космороде математика и геометрия диктовали жизни формы в увеличенном масштабе, что невольно вызывало в памяти созерцателей фразу: красота спасёт мир.
На погасшей и застывшей звезде, где зародилась плазменная форма жизни, эта фраза соответствовала истине.
«Дружище, — сказал Нестор, насытившись эйфорией пейзажей, — а на чём вы передвигаетесь по космосу? Ты показал нам записи ваших косморазведчиков, но как они сделаны? Я не видел у вас ни звездолётов, ни космодромов».
«Звездолёты нам не нужны, — ответил Мыследар. — Существуют технологии просачивания сквозь потенциальный барьер, чем и является вакуум. Мы давно пользуемся ими».
«А к нам, в наш район Млечного Пути, не залетали?»
«У вас скучно», — простодушно заметил Мыследар.
«Почему?» — удивилась Жанна.
«Вблизи вашего солнца мало интересных объектов, которыми можно было бы увлечься».
«Вот уж не сказал бы», — возразил Нестор с обидой.
«А другие разумные? — продолжила расспросы Жанна. — Вы с ними контактируете?»
«Не с кем, в вашем галактическом витке нет цивилизаций».
«Не поняла! Совсем нет? У десятков миллионов звёзд?»
«Все цивилизации вашего звёздного кластера погибли. В радиусе пяти тысяч световых лет человеческая цивилизация — единственная уцелевшая. Да и то вы уже практически перешли аттрактор самоликвидации».
«Объясни! — потребовал Нестор. — Почему цивилизации погибли. И что это ещё за аттрактор».
«В Рукаве Ориона, где располагается ваша планетная система, было около сотни цивилизаций. Но они не смогли преодолеть внутренних противоречий и уничтожили сами себя в результате планетарных конфликтов и экологических катастроф. Это и есть аттрактор самоликвидации — фактор ограничения цивилизационных регрессов, который грозит всем цивилизациям социального типа. Земная как раз проходит этот барьер, являясь на сегодняшний момент самой агрессивной из существующих. — Мыследар помолчал. — Если не считать голдхоулцев».
«Кого?»
«Раса Голдхоула — термин соответствует вашим понятиям, которые вы используете, — наши соседи. К сожалению, очень воинственные соседи. У нас напряжённые отношения с ними, так как они стараются во всём ограничить нас, объявляя всевозможные санкции».
«Оба-на! — фыркнула Жанна. — И у вас то же самое?! Санкционная война?!»
«Ни хрена себе — пиндосы в космосе! — пробормотал Нестор. — Значит, звёздные войны — не выдумка наших писак?»
«Подожди, — остановила его Жанна. — Почему вы считаете нас самой агрессивной цивилизацией? Мы даже не вышли в космос как следует».
«По данным галактического информария на Земле существовал ряд негуманоидных цивилизаций, и все они были очень агрессивными, начав экспансию в космосе. Но и они не смогли преодолеть барьер самоуничтожения. И при этом оставили в ваших генах не самые лучшие аллели. Наши эксперты ещё изучают вашу цивилизацию, я сообщу, когда они закончат».
«Почему же вы не отказали нам в контакте, зная, что мы такие агрессоры? Да ещё и помогли избавиться от врагов?»
«Вы не такие, как голдхоулцы, — с прежней прямолинейностью и простодушием ответил Мыследар. — Поначалу мне запретили контактировать с вами, потому что такое общение токсично. Люди — раса носителей колоссального эгоизма и насилия. Но я изучил вашу память, лично вашу, друг-землянин, и твоей половинки, и пришёл к выводу, что вам можно верить. Ваши мысли, эмоции и поступки близки нам. Я вышел в Комиссию по контактам, предложил продолжить общение, и мне было позволено. Мы не могли отказать вам в помощи».
«Ну, спасибо!» — пробормотал Нестор.
«Однако и мы хотели бы попросить вас об одной услуге».
«Слушаем», — в один мыслеголос отозвались путешественники.
Мыследар послал мысль, читаемую как виноватая улыбка.
«Нас ждут непростые переговоры с представителями Голдхоула, и я хотел провести их вместе с вами. Нам брошен вызов, а как ответить на него, мы ещё не решили».
Нестор и Жанна «переглянулись».
«Неожиданная просьба, — хмыкнула она. — Чего они от вас требуют?»
«Могу сбросить вам все материалы переговоров».
«Давайте попробуем, если мы сможем воспринять».
«А ты здесь с какого боку? — осведомился Нестор. — Ты же астроном и спасатель, а не чиновник».
«Моя семья — член Совета сохранения ареала цивилизации, — сказал Мыследар. — Очень ответственная обязанность».
«Ещё бы, представляю. Наш Совбез осуществляет примерно такие же функции. Но чтобы разговаривать с делегацией золотодырников на равных, нам надо знать ваши возможности по защите Отечества».
«Как ты сказал? Золото…»
«Голдхоул переводится с английского как золотая дыра. Кстати, откуда ты выкопал этот термин — голдхоул?»
«У тебя из памяти, по ассоциации с расположением расы. Система Голдхоула окружает экзотический объект недалеко от Косморода. Это дыра, только не чёрная, а бозонная. Её масса велика, однако она светится в отличие от чёрных дыр и видна как золотая сфера».
«Откуда вы знаете, как светится золото? — недоверчиво спросила Жанна. — И что такое золото вообще?»
«Ты пропустила его объяснение, — сказал Нестор. — Все эти термины — золото, чёрная дыра, бозоны он взял из моей памяти. Дружище, нам понадобятся все сведения о возможностях защиты вашей системы и о мощи золотодырников».
«Получите всё, что мы имеем».
«Тогда разреши нам отбыть на короткое время. Мы подготовимся».
«Буду очень обязан!»
Нестор сосредоточился на возвращении, и спустя непродолжительную паузу с провалом сознания они с Жанной вернулись в свои тела.
Полежали, остужая горячую пульсацию мыслей и разогревая кровь в застывших членах.
— Ну, как тебе прогулочка? — поинтересовался Нестор, не ожидая ответа.
— Никак! — вдруг сердито, с изрядной долей сожаления, ответила Жанна. — Не хватало нам только чужую цивилизацию спасать. Кто тебя за язык дёргал предлагать помощь?
Нестор сел, обеспокоенно глянув на подругу:
— Ты… не хочешь?
— Не хочу.
Кровь бросилась ему в лицо, дыхание перехватило.
— Ты же не возражала… я подумал… и что я теперь ему скажу?
— Успокойся, рыцарь — Она тоже села, свесив ноги с кровати. — Не можешь ты жить спокойно, не ответив на несправедливость. Обещали — посмотрим, что там можно будет сделать.
У него вырвался выдох облегчения.
— Так и инфаркт получить можно!
— Ох, взяться бы за твоё воспитание!
— Вот и возьмись. — Он обнял Жанну, но она отстранилась.
— Поздно уже, давай-ка баиньки.
Тогда и он понял, что устал.
Через четверть часа оба уснули, обнявшись.
А в семь часов их разбудила тихая трель мобильника Нестора. В отличие от подруги он отказался от импланта связи и носил вижн.
Проснулись, сонно повернув головы к тумбочке.
— Дай мне, — сказала женщина.
— Звонят мне.
— Дай!
Он свалился с кровати, заставив её охнуть, сделал вид, что ушибся, подал телефон.
— Кажется, ребро сломал…
— Вызывай «Скорую», — посоветовала Жанна, догадавшись, что он шутит, нацепила очки. — Пётр Данилович? Доброе утро… да, это я.
С минуту она оставалась неподвижной, выслушивая речь Хвощёва, потом сказала:
— Хорошо, поняла, приеду, — и сняла очки.
— А твой визави, оказывается, непростая шишка.
— Какой визави?
— Полковник Каменев. Комиссия по контролю за выполнением указов президента создана при Генпрокуратуре, а Каменев — заместитель военного прокурора, занимался раньше связями с прокуратурой Прибалтики.
— Зачем я ему понадобился?
— Это вопрос второстепенный. Понятно, что он знает о нашем существовании и хочет заиметь в своей команде слипера. Но вот откуда он узнал о тебе — вопрос поважней.
— Он сказал — от Сивкова.
— Может быть, и так, уже не проверишь. А если нет, в наши ряды затесался ещё один «крот» европейского «Комитета 300». Мощно работают паразиты, легко находя предателей среди либерастов.
Нестор промолчал, вспоминая недавние сражения с российскими «борцами за права человека», завербованными западными спецслужбами. Возиться с их перевоспитанием не имело смысла, эти люди давно потеряли совесть и продали душу дьяволу за иудины гроши.
— Что собираешься делать?
— Хвощёв требует моего присутствия. Поеду в Москву. Епархия Каменева находится там. Хорошо бы и тебе поехать со мной.
— Ты же знаешь, что я не поеду.
— Там было бы легче охранять тебя.
— Нет!
— Ладно, паранорм несчастный, оставайся здесь, пока гром не грянет. Заметишь слежку или снова напросится на рандеву Каменев — дай мне знать.
— Надо решить, как помочь Мыследару.
— Корень квадратный! — всплеснула руками Жанна. — Забыла! Без меня к нему не суйся, одному тяжелее прыгать по мозгам инопланетян.
— Разве нам придётся прыгать?
— А как ты собираешься помогать плазмикам? Других вариантов нет, кроме как вселиться в голову парламентёра голдхоулцев и выяснить их цели.
Жанна слезла с кровати и пошлёпала босыми ногами к ванной. Нестор последовал за ней.
— Может, сделаем это до твоего отъезда?
— Не спеши в Лепеши, в Сандырях ночуешь, как говаривала моя бабуля. В таких делах торопиться нельзя. Мы должны просчитать все варианты контакта, чтобы не наломать дров. Свяжемся с Мыследаром через два-три дня.
— Ты приедешь?
— Либо я, либо ты. — Жанна скрылась за дверью ванной комнаты.
Улыбаясь, Нестор поспешил на кухню готовить завтрак.
