Войд

Василий Головачёв, 2017

Экспедиция землян к Ядру Галактики в поисках союзников против Знающих-Дорогу заканчивается неудачей. Серые и Черные цивилизации, которые и сами не признают общегалактических законов, не желают объединяться в борьбе против агрессоров, готовых смести все живое на своем пути из родной гибнущей Метавселенной. Теряется и связь с экипажем спейсера «Ра». Где Руслан Горюнов и его группа, невозможно даже предположить. Остается только надеяться на то, что они живы и не затерялись во времени и пространстве. А те, кто ждет их на Земле и продолжает бороться с агентами Знающих, смогут выстоять и дождаться… Адрес интернет-страницы автора: www.golovachev.ru

Глава 2

Непредвиденное

Так как «Непобедимый» не мог двигаться «по струне» вследствие повреждённого слим-модулятора, после недолгих совещаний решили поступить следующим образом: экипаж крейсера оставался на его борту, а пассажиры — группа учёных из разных институтов, сформированная для контакта с галактоидами — пересаживались на борт спейсера «Варяг», и корабль, принадлежащий Федеральной службе безопасности Земли, отправлял всех спасённых в Солнечную систему.

Второй крейсер — «Либеро», принадлежащий Управлению аварийно-спасательной службы, оставался ждать возвращения «Варяга» с новым слим-модулятором, чтобы отремонтировать «Непобедимый», после чего все три корабля должны были догнать «Ра», отправлявшийся в созвездие Парусов, к Большой Дыре, откуда и появлялись силы завоевателей — Знающих-Дорогу, прозванных также Вирусом Инферно.

Доложили о решении на Землю, в ФСБ и Комитет безопасности.

«Варяг» улетел, забрав пассажиров «Непобедимого», оставшихся в живых после схватки с киллерами Знающих, задумавших захватить крейсер. И вместе с ними улетели на Землю Ярослава Тихонова и Люсьен Леблан, на плечах которых лежала ответственность за контакты с Межгалактической Комиссией и резидентурой Знающих-Дорогу. Контрразведка в лице Воеводина возлагала на них большие надежды, и лететь с Русланом Яра не имела права.

Расставаясь с Лебланом, Шапиро сказал с расстроенным видом:

— Мы так и не распили бутылочку вашего шампанского.

— Не время, — улыбнулся француз. — Но предложение остаётся в силе. Вернётесь — я угощу вас всех.

Руслану и Ярославе перед отлётом удалось уединиться, но разговаривали они мало. Всё было сказано давно, они понимали, что ждёт обоих впереди, и надеялись встретиться в недалёком будущем победителями и больше не расставаться.

«Ра» медленно двинулся от места недавнего сражения с «крокодилочерепахами» — флотом Знающих, оставляя позади повреждённый крейсер и его собрата, разворачиваясь кормой к сияющему шару звёзд — ядру Галактики, видимому с расстояния всего в триста парсеков.

Все свободные от вахты и дел космолётчики собрались в зале визинга «Ра», невольно замирая перед панорамным виомом, распахнутым в космос.

Казалось, до ближайших звёзд можно было допрыгнуть, так они были близки и объёмны. Аппаратура визинга фильтровала излучение звёзд и позволяла видеть даже протуберанцы, вздымающиеся над ближайшими звёздами нимбом алых волос. Расстояние от крейсера до самой яркой из них не превышало ста миллионов километров, и чем ближе к ядру Галактики, тем плотнее становилось облако, тем меньшее расстояние разделяло звёзды. Одним взглядом невозможно было окинуть всё это огненное, вспыхивающее, сверкающее море, испепеляющее всё, что приближалось к нему. Но космолётчики знали, что где-то там живут и властвуют таинственные галактоиды, не принимающие протянутую землянами руку дружбы, и всем хотелось взглянуть на этих необычных могущественных существ хотя бы одним глазком и убедиться в их реальности.

К стоящим рядом Руслану и Веласкесу подошёл Шапиро.

— Любуетесь?

Руслан оглянулся, сказал с виноватой улыбкой:

— На меня всегда звёздное небо действовало как произведение искусства. С детства завораживало. Я тогда ещё не знал, что буду свободно путешествовать по космосу.

— Ну, мы видим скорее скопление сгустков плазмы, — меланхолически заметил Веласкес; он был витсом, и эмоциональные переживания людей были ему недоступны.

— Не выливай на наши головы ушат холодной воды отрезвления, — рассмеялся физик, олицетворявший собой на борту корабля главный экспертный потенциал. — Меня эта картина тоже завораживает. Хотя хотелось бы посмотреть на ядро Галактики и с другого ракурса, непосредственно из ядра.

— Там чёрная дыра.

— И не одна тем более. Познакомился бы.

— С чёрной дырой? — хмыкнул Руслан.

— А что? Все теории утверждают: чёрная дыра — кладбище информации, кладбище материи, а если нет? Если поглощённая чёрной дырой информация превращает её в подобие колоссальной силы мозга? Вы можете возразить по существу, что этого не происходит?

— Я нет, — с той же меланхоличной сосредоточенностью ответил Веласкес. — Однако, дорогие кабальеро, у меня нехорошее предчувствие. Не пора ли нам убираться отсюда подобру-поздорову?

— У вас — и предчувствие? — с сомнением спросил Шапиро.

Руслан нахмурился:

— Не обижайте моего друга. Если учесть, что он был недавно курьером Межгалактической Комиссии…

— Человеком от этого я не стал, — усмехнулся Веласкес. — Хотя за «друга» спасибо. Но система, заменяющая мне интуицию, почему-то подаёт сигнал.

— Внимание пассажирам! — вдруг раздался в тишине визинга мягкой голос корабельного инка. — Всем срочно занять свои каюты! Товарищей Горюнова и Шапиро просят подняться на мостик. Срочно!

Руслан и физик переглянулись.

— Вот вам и объяснение моим предчувствиям, — сказал Веласкес.

— Что там ещё случилось? — проворчал Шапиро. — Неужели вылезла ещё одна порция «крокодилов»?

— Идёмте, — повернулся Руслан спиной к сияющему звёздному шару.

Экипаж «Ра» скрывался в кокон-креслах: капитан крейсера Рудольф Маккена, оба пилота — драйвер-прима Артур Воеводин и драйвер-секунда Вячеслав Терёшин, оператор группы защиты Вероника Солнышко и штатный инконик корабля Роза Линдсей, жена капитана, она же — эксперт по астрофизическим явлениям.

Один из коконов раскрылся, голова Маккены повернулась к вошедшим, каменное лицо изрезали морщины.

— Садитесь.

Из пола рубки выросли ещё два кокон-кресла.

Руслан и Шапиро без лишних слов заняли их.

Лепестки биосъёмов обняли тело, Руслан почувствовал нежные прикосновения адаптеров к шее и вискам, перед глазами высветились параметры его физиологического состояния (участилось сердцебиение), исчезли, и он перестал ощущать изоляцию кресла.

— У нас проблема, — раздался прямо в голове Горюнова голос Маккены. — С нами вышли на связь.

— Кто? — не понял Руслан.

— Подключаю интерком.

В ушах проклюнулся голос, от которого у Руслана свело скулы, настолько он был пронзителен и скрипуч, словно у говорившего язык и губы были из наждака и стекла. Впрочем, вряд ли говорил человек, передача скорее велась в «струнном» диапазоне, и озвучивал её лингв-посредник.

— Тем, кто называет себя разумными. Ваша недоразвитая мыслящая система до сих пор не может понять простую истину: наше сообщество Великого Кольца, как вы его называете, не нуждается в контактах с цивилизацией, не достигшей уровня оперирования энергиями звёзд. Мы не нуждаемся в вашей помощи, и Знающие-Дорогу нам не опасны. Мы способны остановить их.

Голос замолк.

— Они говорят… на русском?! — удивился Шапиро.

— Послание принято на полусотне языков Земли, — сообщил Клиффорд, инк корабля. — В том числе на русском, английском и французском, какими владеете вы.

— Этот контакт с носителями системы под названием Человечество, — снова заговорил неведомый галактоид, — первый и последний. Вы нам надоели своим бессмысленным упорством и воинственностью. Убирайтесь! И передайте своим руководителям на вашей планете, что мы не станем слушать ваших парламентёров. А в доказательство наших твёрдых установок контактировать с равными мы преподаём вам урок: второй ваш преодолеватель пространства под названием «Либеро» будет отослан в свою звёздную систему, а первый, считающийся головным — «Ра», перейдёт в наше подчинение и послужит инструментом для экспериментов с разумной системой высшего уровня, базирующейся в ядре Галактики.

— Неужели с чёрной дырой?! — не выдержал Шапиро.

— Интересно, как это они себе представляют? — скептически заметил бортинженер Слава Иванов.

— Защите «три нуля»! — хладнокровно объявил Маккена императив тревоги.

— Есть «три»! — отреагировали одновременно Клиффорд и Вероника Солнышко.

В течение тысячных долей секунды состояние гигантского корабля претерпело экстраординарное изменение: все его важнейшие узлы и системы накрыли невидимые колпаки полевой защиты, и сам он окутался облаком «абсолютного зеркала» — слоем поляризационно перестроенного вакуума, способным отразить любой энергетический удар.

— Серхио, немедленно… — начал Маккена, обращаясь к капитану «Либеро» Серхио Рамиресу.

На рубку упала гора тьмы!

Вскрикнула Роза Линдсей, чертыхнулся Терёшин.

— Что происходит?!

— Чую ветер… — начал инк неуверенно.

— Какой ещё ветер?!

— Анализирую параметры состояния… по всем признакам мы нештатно переходим в режим таймфагирования…

— Этого не может быть! — пробормотал Иванов. — Системы хода не включены.

— Вероника?! — прорезался голос Маккены. — Защита!

— Комплекс «Броня» работает, — отозвалась оператор. — Отмечаю колебания силовых завес… мы словно под рентгеном…

— Дайте обзор! — нервно попросил Шапиро.

Инк подчинился, изменив диапазоны видения следящих систем.

Тьма перед глазами Руслана рассеялась. Показалось, что рубка крейсера, потерявшая стены, несётся с невероятной скоростью в тоннель, образованный летящими навстречу звёздами! А впереди разверзается чёрная бездна…

— Уходим «струной», кэп! — закричал Шапиро. — Нас заносит в чёрную дыру!

— Это невозможно! — пробормотал Терёшин.

— Галактоиды втиснули нас в силовой кокон! Идёт процесс расшнуровки мерностей Калаби-Яу! Резонансная раскачка! Надо немедленно стартовать!

— Но мы не можем стартовать в «струну» при таких энергоперепадах, — сказал Артур Воеводин. — Гавкнется «суслик».

— Не стартанём — гавкнемся все, вместе с кораблём!

— Командир? — позвал Маккена.

— Ныряем в «струну»! — выговорил Руслан.

— Клиф!

— Выполняю процедуру перехода… — проинформировал инк пассажиров в три приёма, и каждое последующее слово становилось всё тоньше и тоньше, пока не закончилось фистулой.

Последнее, что увидел Руслан, было сложнейшее сетчато-ажурное облако, объединяющее множество чёрных точек, затем рубкой снова завладела тьма…

* * *

Тьма по-прежнему заполняла пространство, и он сначала подумал, что у него закрыты глаза, раскрыл их шире, таращась в эту текучую темноту до тех пор, пока не увидел слабые огоньки где-то на расстоянии вытянутой руки.

В шею кольнуло.

— Э? — выговорил Руслан вслух.

— Прошу прощения, господин Горюнов, — прошелестел под костями черепа бестелесный голос. — Режим ЧС.

Вокруг посветлело. То, что казалось мигающими светляками, превратилось в вертикальные флуоры аварийного освещения, вставшие над спинками кресел. Звездолётчики не шевелились, получив приличную встряску при старте крейсера, Руслан очнулся от небытия первым.

— Где мы? Включи обзор…

— Потерпите минуту, привожу в чувство экипаж и пассажиров, анализирую работу систем. Просмотрите пока данные контроля функционирования и оценки состояния.

Перед глазами поползли светящиеся столбцы бланк-сообщений и цифры анализа работы систем корабля.

«Ра» уцелел после экстренного броска на «струну», однако потерял ход и на девяносто процентов лишился энергоресурса, что не позволяло ему в данный момент пользоваться ни крейсерским шпугом^[4], ни защитными генераторами.

Наушники принесли голоса и неровное дыхание членов экипажа.

— Клиф, обзор! — скомандовал Маккена.

Стены рубки растаяли, и космолётчики оказались в полной темноте, словно корабль очутился в гигантской пещере глубоко под землёй.

— Сюрприз, однако, — проговорил со смешком очнувшийся Шапиро.

— Где мы?

— Не имею ни малейшего ориентира, сэр, — признался Клиффорд. — Мы в космическом пространстве, это совершенно определённо, хотя параметры среды отличаются от известных мне, но сомнений нет, кругом практически чистый вакуум: один атом водорода на сто кубических метров!

— Так-так, интересно, — заговорил Шапиро, — очень даже интересно! Что ещё ты видишь?

— В пределах миллиона парсеков — ни одной звезды! Вернее, регистрирую излучение низкотемпературного диапазона, вплоть до микроволнового, от десятка источников на расстоянии до сотни тысяч световых лет. Вероятнее всего, это остывающие коричневые карлики. Плюс недалеко, всего в десятке а. е.^[5], располагается необычная невидимая система массой около двухсот миллиардов солнечных.

— Чёрная дыра?

— Комплекс чёрных дыр.

— Нарисуй картинку.

На передней чёрной полусфере обзора, к которой были обращены кресла экипажа, соткалась удивительная конструкция, напоминающая пересечение ажурных колец разного диаметра, с туманно-сетчатым ядром в центре.

— Твою курносую! — восхищённо сказал Шапиро. — Бог ты мой! Да это никак Ганглий!

— Что? — требовательно спросил Маккена.

— Объединение чёрных дыр. Теперь я могу сказать, куда нас занесло.

— Куда?

— В будущее! Причём очень далёкое будущее, судя по тому, что мы не видим ни одной звезды. Это триллионы и триллионы лет! Мы совершили самый настоящий флоп-переход!

— Ну, вы и шутник! — крякнул Терёшин.

— Я не шучу, молодой человек, а делаю выводы. Космос вокруг чист как после специальной фильтрации, один атом на сотни кубических метров — это суперстерильность! В наше время даже в космосе между звёздами насчитывалось до миллиона атомов водорода на один кубический сантиметр. Да и эта схематичная конфигурация перед глазами кое о чём говорит.

— О чём? — выдавил вопрос Руслан.

— Неужели не чувствуете, насколько она совершенна?

— Красивая, — с запинкой согласилась Вероника Солнышко.

— Не просто красивая, она безумно гармонична! Это развёртка множества Мандельброта в дерево Фейгенбаума!^[6] Представляете?!

— Допустим, и что из этого следует?

— Само по себе такое дерево не вырастает! Это какая-то форма жизни!

Экипаж отреагировал на последние слова физика восклицаниями и шутками. Даже коллега Шапиро, физик Майкл Шеридан из Федерального института пограничных состояний, занимавший одну из пассажирских кают, — он согласился войти в экспертную группу крейсера, — проговорил укоризненно:

— Не увлекайтесь, Всеволод, вас могут неправильно понять.

Шапиро весело рассмеялся:

— Наоборот, я живу в постоянном страхе, как говорил мой любимый философ^[7], что меня поймут правильно. Давайте подойдём ближе к этому изумительному фракталу.

— Мы практически обездвижены, — сухо сказал Маккена. — До тех пор, пока не восстановим энергозапас.

— Что вообще произошло? — робко спросила Роза Линдсей. — Почему нас занесло в будущее? Если это правда…

— Не сомневайтесь, миссис, это истина. Мы прыгнули в «струну» в момент лоренцева преобразования координат, когда кто-то пытался сбросить корабль в ядро Галактики. Два разнонаправленных процесса, ломающие метрику пространства, и привели к такому результату.

— И что теперь… будет?

Необычная конструкция в глубине виома обзора испустила переливчатую световую вуаль.

«Ра» вздрогнул.

— Вот и ответ, — проговорил Шапиро. — С нами хотят поговорить…

Примечания

4

Шпуг — режим двойного ускорения.

5

А. е. — астрономическая единица, единица измерения космических расстояний, равна 149,5 млн км.

6

Множество Мандельброта — фрактал, представляющий собой множество точек на комплексной плоскости, для которого итеративная последовательность не уходит в бесконечность. Дерево Фейгенбаума — геометрическое отражение формулы динамики развития популяции.

7

О. Уайльд.