Резидент

Василий Боярков, 2018

Книга рассказывает о хищении многомиллиардного долларового запаса России, совершенное совместными усилиями российских и американских гангстеров.

Глава III. Допрос в милиции

Проснулся я отдохнувшим и подвёл неутешительные итоги. Посещение Санкт-Петербурга ознаменовалось сразу двумя убийствами. Первый труп являлся братком преступной группировки, по прозвищу Борзый; второй — мой коллега, хороший товарищ Александр Карелин. Оба убийства вязались со мной, но каким именно образом — я надеялся выяснить в ближайшее время.

Для начала необходимо, под каким-нибудь благовидным предлогом, попасть в управление внутренних дел, где через спутниковую связь определить, куда отправился прикреплённый к БМВ крохотный маячок. Покамест я не хотел расстраивать придуманное инкогнито, ведь мне ещё предстояло внедриться в преступный мир Петербурга. И тут я вспомнил Угара! Всё равно он меня узнал, а сотрудником он считался надёжным. Поэтому я счёл возможным попросить активной помощи именно у него и позвонил на домашний номер. Время являлось достаточно раннее: часовые стрелки только-только перевалили за пять. Неудивительно, что с той стороны послышался не сильно довольный голос:

— Да, слушаю… какого дьявола?!

— И тебе доброе утро тоже, — понимая Дмитриево состояние, любезно заметил я, после чего не замедлил перейти к насущной просьбе: — В общем, Угар, тут дело такое… Помнишь, ты вчера уехал на убийство Борзого?

— Конечно, ведь прошла всего одна ночь, да и то не полностью, потому что, в отличие от кораблей свободного плавания, — недовольный собеседник намекал на разбудившего «негодяя», — я пришёл домой далеко за полночь.

Вспомнив все любезные слова, какие употребляются, когда извиняются, я передал их Тоцкому, после чего продолжил:

— Понимаешь?.. Мне не к кому обратиться в Питере, кроме тебя. Короче, я желал бы оставаться Сеней Борисовым. Если же я везде начну махать «фээсбэшными» корочками, не раскрыться будет достаточно трудно — ты не считаешь?

— Понял. В чём суть проблемы?

— Помощь мне потребуется несколько необычная, — продолжал я словесно грузить, — под благовидным предлогом мне нужно попасть в петербургское управление и получить недолгий доступ к штатному спутнику.

— Трудновато…

— Поэтому у меня возникла одна идея. Ты придёшь сегодня на службу да сообщишь, что имеется бесценная информация; дескать, некто Семён Борисов, поселившийся в отеле «Небесные звёзды», случился прямым свидетелем убийства Борзого — а может, причастен и сам?

— Так. Что дальше?

— Расскажешь, что обладаешь достоверными сведениями, — развивал я хитрющую мысль, — типа, знаешь, будто Борисов зашёл в подземный тоннель, по ходу движения. За ним проследовал Борзый, но обратно вышел лишь я. Куда делся покойный бандит — тебе не хуже меня известно.

— Интересно, ты что, действительно был на месте?

— Да, и при озвученных сейчас обстоятельствах.

— То есть хочешь сказать, — засомневался Угар, — что к убийству ты не причастен?

— Знаешь, я и сам пока не очень уверен, ведь новоявленный мертвяк за мной немного послеживал. Хотя сам я в него не стрелял, но что-то подсказывает, что его нечаянная смерть напрямую касается моей нескромной персоны.

Высказав Угару всё, что стало известно, я тут же осведомился:

— Как, ты мне поможешь?

— Хорошо, а на чём построить первичное обвинение? — вникал в основные детали Дмитрий. — Каким мы образом вышли именно на тебя?

— Придумайте что-нибудь, — развивая логичную мысль, я продолжил «рыть глубокую яму». — Скажите, кто-то производил любительскую видеосъемку, а случайный кинооператор запечатлел, как мы поочередно заходили в полутёмный тоннель, но вышел оттуда один, конечное дело, я. Заодно осмотрите комнату инвентарного инструмента, может, найдёте что-то указывающее на меня. А главное! Во время предварительного допроса ты должен сделать так, чтобы мы с тобой оказались один на один.

— Ладно, жди скорых гостей, — ответил Тоцкий и повесил проводную трубу.

Едва телефонная связь прекратилась, я стал размышлять, как бы мне не заехать в головное управление надолго, и только в ту сторону. Всего, что я наговорил, вполне хватает, чтобы закрыть меня, и даже предъявить конкретное обвинение. Озадаченный, я немедленно составил шифровку верховному руководству и попросил их поучаствовать в моей бедной судьбе — заставить «питерцев» не торопиться с установлением убийцы Борзого. Я уточнил, что надавить на них нужно не ранее послеобеденного времени, часов после трёх-четырёх пополудни.

К половине десятого утра я оказался полностью собран: помыт, побрит, одет и подстрахованный отправленным наставлением. «Тульский токарев» и все оперативные примочки я оставил в гостиничном номере. Хорошо понимая, что явись я с ними в управлении внутренних дел — придётся долго объяснять, для чего они предназначены. Я предпочел отправиться налегке.

Ожидание тревожное особо не затянулось. Тоцкий выполнил поставленную задачу — и в дверь моего номера ненавязчиво позвонили. Я открыл. На пороге стояли двое штатских людей, обличённых такими рожами, что если бы захотелось по ним ударить, то промахнуться навряд ли бы получилось. Лицевые выражения указывали на явное наличие низкого интеллекта. Скорее всего, присланных сотрудников использовали именно для подобного рода несложных заданий, потому что отказать столь бравым ребятам «проехать с ними!» стало бы сложно.

— Гражданин, как Ваше полное имя, — поинтересовался один, разворачивая служебное удостоверение «оперативного сотрудника петербургского главка», — желательно подтвердить его персональными документами.

— Вот личный паспорт, — ответил я крайне любезно, представляясь коммерческим деятелем.

Мордатый оперативник внимательно его изучил, в ходе чего квадратная физиономия значительно просветлела. Улыбнувшись, тоном не терпевшим ни маленьких возражений, он грубо распорядился:

— Вам, господин Борисов, придётся проехать с нами — для выяснения деликатного дела.

— Я так понимаю, если вопрос риторический, спрашивать о побудивших причинах не стоит, — съязвил я и также едко добавил: — Вещички собрать или можно пока воздержаться.

Мне было отлично известно, как разовьются последовательные события, но я не преминул сыграть туповатую роль «несведущего болвана».

— Вещи Вам не понадобятся, — сострил второй, — на питерском кладбище они не к чему, ха-ха! — он рассмеялся собственной плоской шутке.

Зная, что неприветливое обращение с лицами, подозреваемыми в убийстве, вполне естественно, и что, продолжая умничать, на пустом месте рожу́ реальную конфликтную ситуацию (она совсем не входила в первичные планы), я прикинулся полным профаном и скромно изрёк:

— Что ж, ведите, совсем нелюбезные господа.

Как уже говорилось, я полностью подготовился к милицейскому путешествию, поэтому запер гостиничный номер и последовал за могучими конвоирами. Мы спустились вниз, где возле парадного подъезда дожидалась убогая служебная тачка. Без лишних затруднений все вместе в неё погрузились и отправились в «убойный отдел», где мне готовилась тёплая встреча.

По городу мы проехали без каких-либо происшествий и прибыли на Суворовский проспект, к серому угловому зданию. Начиная со второго этажа, кверху поднимались двойные колонны, придавая строению дополнительную величественность; они как бы показывали его законную значимость. Чихавшая машина остановилась у главного входа. Не мешкая, мы покинули вовсе не ёмкий салон и втроём отправились внутрь. Провели меня в оперативную зону и завели в непривлекательный кабинет, где находилось три озлобленных сыщика. Среди них я с удовольствием отметил Угара. Он оказался немного навеселе, хотя время едва-едва приближалось к обеду. Другие сотрудники существенно отличались от тех, горилообразных, что меня и доставили. Хотя развитое телосложение не вызывало сомнений в достаточной силе, лица являлись привлекательными, в проницательных взглядах угадывались недюжинный ум и глубокая рассудительность.

Рассматривая внимательней, я убедился, что один чуть ниже другого, что имеет карие глаза и что выделяется ровной формой округлого черепа; стричься ему, вероятно, не нравилось, потому как он выглядел абсолютно лысым. Сверху, на неприкрытой рубашке, находилась оперативная кобура, одетая на плечи и спускавшаяся под мышку; в ней легко угадывался традиционный милицейский «макаров». Второй был, естественно, выше. Резковатые движения отличались неутомимой энергией, голубые глаза выдавали живого, чертовски недоброжелательного, «мента».

Мне, как никому, была известна жёсткая процедура допросов, поэтому, едва мы взаимно представились (естественно, по документам Семёна Борисова), я рассказал, что прибыл в град Питер как коммерческий представитель — для развития деловых отношений с крутыми предпринимателями. Технические процедуры заняли около часа; наступало обеденное время и меня попросили посидеть в коридоре, так и не перейдя к основной причине, по какой изволили потревожить. Вывели в протяжённый проход и посадили на прикрученной лавке. Сами опера отправились с пользой проводить внеслужебное время. Ушли они все втроём, но минут через пять ко мне вернулся Угар и подсел на соседнее место.

— Какие наши дальнейшие действия, — произнёс он, стараясь казаться непринуждённым.

— Проведи меня к компьютерной технике, имеющей выход на спутник.

— Пошли, но у нас чуть меньше пятнадцати минут.

— Это более чем достаточно, — ответил я, — нужно только, чтобы связь оказалась устойчивой.

Мы прошли на другой этаж, в инженерный кабинет, где имелось всё нужное оборудование. Выйдя на федеральный спутник, я ввёл несложные коды и безошибочно угадал, где запущенный маячок находится; он удалился на городскую окраину. Я запомнил последний ориентир, свернул программное управление, после чего обратился к Тоцкому — сказал, что можно идти обратно. Тактическая операция заняла у нас не более десяти минут. Я с удобством развалился на протянутом стуле, жёстко привинченном у кабинета питерских милицейских сотрудников. Те мечтали вырвать у меня признательные показания — на убийство бандита Борзого. Они и не догадывались, какой поганенький сюрпризец я им приготовил, — только бы московские коллеги успели отреагировать на посланную шифровку.

Через минут пятнадцать явились сытые дознаватели, и честно скажу: по ним я вообще не соскучился. Приняв решение играть до конца, я приготовился стойко переносить уготованные страдания.

Меня провели в пыточный кабинет. Грубым тоном, возразить коему для здоровья было вовсе не безопасно, мне предложили усесться на деревянный стул, поставленный ровно посередине. Понимая, каким я пользуясь подчёркнутым уважением, поспешил исполнить их злобное указание. Что повыше, представился майором Лисиным и начал словесную давку:

— Итак, уважаемый господин коммерсант, зачем же Вы, действительно, прибыли в наш спокойный город? — он ещё и острил. — Мне кажется, Вы чего-то не договариваете?

— Да нет же, — отвечал я, стараясь казаться искренним, — всё, что мною рассказано, соответствует суровой действительности. Чего-либо укрывать у меня не возникает никакого желания.

— Тогда объясните, милейший, — вступил в словесный допрос второй, носивший звание капитана; он выделялся странноватой фамилией Зарубало, — что Вы делали вчера, около шестнадцати часов, в станции метро «Маяковская».

— Имел невинное намерение совершить посадку на электрический поезд и двинуться по нужному направлению, — выдвинул я простецкую версию.

— Знаете ли, Вы, дорогой господин путешественник, — Лисин снова язвил, — что, пока вы нетерпеливо ждали, рядом с Вами совершилось убийство одного криминального гражданина?

— Да, ладно?! — я выразил неподдельное удивление. — Очевидно, оно случилось чуть раньше, ну? или позднее — при мне никого не убили.

Я почти не лукавил, потому что хотя и видел покойного Борзого, но находился в полном неведении, как точно его «мочканули».

Допрос с пристрастием тем временем продолжался.

— Однако, — настаивал Зарубало, без моего согласия переходя на бесцеремонное «ты», — у нас есть неопровержимые доказательства. Какие? Сначала в туннельный проход заходишь — ты, а следом криминальный боец, по прозвищу Борзый, по фамилии Груздев, по имени отчеству Николай Сергеевич. Обратно, заметь, вышел один лишь ты. Озвученный Коля был найден мёртвым — он, простреленный, тихо полёживал снизу, прямо на рельсах.

Я сделал изумлённое выражение, не понимавшее сути происходившего.

— Нам бы очень хотелось себе прояснить, — подхватил его тему Лисин, — что ты, наглая морда, изволил там делать и как случилось то пулевое убийство.

Решив оттягивать контрольное время, я продолжил усиленно упираться:

— Можно ознакомиться с добытыми доказательствами?

— Всё очень просто, — настаивал Зарубало, — в то время один молодой человек занимался любительской видеосъемкой. Узнав о случившемся преступлении, он бескорыстно предоставил отснятую видеокассету. Мы её просмотрели и безошибочно отгадали, что убийство Груздева и твоё станционное посещение — оба они связаны между собой напрямую.

— Сам понимаешь, — добавил Лисин, — установить твою личность труда не составило.

— Тогда, наверное, не станет дополнительным затруднением показать мне кассетную запись, — наглел я, прекрасно осознавая, что ничего посмотреть мы не сможем.

— Всему своё время, — осёк меня майорский опер, — сверх того, мы осмотрели кладовую, расположенную недалеко от места убийства. Там обнаружен подозрительный след, и что-то мне подсказывает, если тот ботиночный отпечаток сравнить с твоими туфлями, то будет полное сходство.

И здесь он промазал. Ожидая их скорый приезд, я успел купить другую обувку, а старые туфли выбросил в уличный мусорный бак. К нему как раз подъезжала погрузочная машина. Теперь, для того чтобы произвести их доказательное сличение, сначала потребуется осмотреть бескрайнюю питерскую помойку. Про себя улыбнувшись, вслух я отметил:

— Не исключаю, потому что прекрасно знаю, как в нашей любимой стране фабрикуются неявственные улики. Хотелось бы всё-таки просмотреть предъявленную видеозапись — я настаиваю! Предположу, если удалось заснять, как мы с убитым заходим в туннель, возможно, имеются и другие сведения; например, как входит кто-нибудь третий. Немало вероятно, что вы ту существенную деталь нечаянно проглядели.

— То есть ты признаёшь, что заходил туда совместно с Борзым? — перешёл на повышенные тона капитан Зарубало.

— Нет, не признаю, — продолжал ёрничать я, — просто любопытно насладиться изучением собранных доказательств. Мне начинает казаться, что никакой кассеты нет и в тухлом помине.

Майор Лисин ожесточённо похрустел стальными пальцами. Не вызывало ни малых сомнений, что затянувшийся допрос подходит к «чувствительной части».

— Как бы не так, — заорал он и грубо, и яростно, а следом нанёс в мою грудь нехилый удар.

Как ранее говорилось, я имел натренированную фигуру, и бойцовская практика не являлась в диковинку. Поэтому я выдержал первичное нападение, завершившееся внушительной оплеухой, последовавшей со стороны Зарубало. Приготовившись и дальше стойко выдерживать несчётную порцию болезненных тумаков, я, чтобы получить короткую передышку, растянуто попросил:

— Могу ли я немного подумать?

На редкостную удачу кабинетная дверь отворилась, и зашёл начальник моих невольных мучителей. Он отозвал обоих сотрудников в угол и стал им настоятельно чего-то советовать. Время перевалило четыре часа пополудни, и я прекрасно понимал, что (именно!) он им сейчас говорит. По моей же личной инициативе непочтительным операм разъяснялось, что и без того нелёгкое дело значительно осложняется, что появился какой-то подозреваемый, известный (как ни странно?) лишь высшему руководству, и что я, очевиднее всего, не имею к убийству Борзого никакого отношения (от слова «совсем»). Положение дел меня вполне устраивало, единственно, обратилось внимание, что Угар опасливо вздрогнул. Я не придал проявленной реакции осмысленного значения, списав её на чисто похмельный синдром; помимо прочего, ему ещё предстояло оправдаться «за не нашедшую подтверждения никчёмную информацию». Тоцкий считался «птицей стрелянной», и в его разговорных способностях я ни секунды не сомневался.

После непродолжительной отдельной беседы, майор произнёс:

— Извините дорогой гражданин путешественник, вышла маленькая ошибочка — Вы можете быть свободны.

— Вы не представляете, милые служители закона, до какой степени я сейчас счастлив, — иронизируя, не преминул вставить я некорректное замечание, — что наше непродуктивное общение нисколько не затянулось. Желаю всем здравствовать!

После язвительных слов, получив «пропускной билет», я отправился к выходу. Мне повезло, что федеральное руководство не затянуло и своевременно тормознуло питерских сыщиков; стоило им замешкаться, и выбраться так безболезненно — мне вряд ли бы посчастливилось. Но! Всё прошло как по писанному, и у меня имелись истинные координаты, где скрывается «затравленный» маячок. Что-то мне подсказывало — дело сдвигается с мёртвой точки.