Записки театрального ребенка

Варвара Титова

Сборник рассказов, объединенных единой линией. Главная героиня – маленькая девочка. Действие происходит в период с 1971 по 1987 годы.Это история девочки, родившейся и выросшей в провинциальном театре, которая описывает от первого лица яркие воспоминания о своей жизни: детстве, школе и театре. Дает свои оценки происходящему, рассказывает истории, веселые, удивительные, иногда грустные.

Гастроли

Летом мама не смогла меня отправить как раньше, к бабушке, и решила взять с собой на гастроли. Так, кстати, делали многие актрисы в театре.

Мы стали собирать вещи. Видя, как мама пакует чемодан, я тоже решила взять с собой самое необходимое.

— Много не бери, — сказала мама, — А то не утащим.

Я сидела на полу и перебирала свои сокровища. Большие игрушки брать нельзя, а маленьких у меня особенно и не было. Я разложила на полу большой носовой платок и стала на него складывать: маленький пупсик-голыш, пять разноцветных фантиков от конфет, три круглых значка, карандаши и пузырек из-под духов. Немного поразмыслив, положила сверху пластмассовый танк и завязала концы платка узелком.

— Все, — выдохнула я. И про себя подумала: «Синий автомат я сразу повешу на шею»

Мама покосилась на мой узелок и тихонько захихикала.

— Так и пойдешь с узелком? — мама заталкивала вглубь себя смех. — Крестьянская девушка Варвара. Давай пожитки, положу в чемодан, так и быть.

Встали мы очень рано, было еще темно. За нами заехал театральный автобус. В нем уже сидела часть актеров, остальных забирали по дороге. Мы приехали на железнодорожный вокзал. Пахло железом, углем и креозотом. Актеры с сумками и чемоданами стояли на перроне, и я с любопытством всех разглядывала.

Вдруг я увидела, что одна из актрис держит за руки мальчишек примерно моего возраста. Они как две капли воды были похожи друг на друга.

— Это близнецы, — тихо сказала мне мама, — Федя и Ваня. Думаю, вы подружитесь.

Наконец, подошел поезд, все быстро погрузились, и мы поехали. Первым городом был Павлодар. Нас поселили в огромной высотной гостинице с лифтом. В коридорах везде лежали красные ковровые дорожки. А двери все были одинакового светло-коричневого цвета.

Оценив достоинства гостиницы, мы с мамой решили прогуляться и посмотреть город. Перед выходом я попыталась оказать сопротивление, чтобы не надевать платье, а идти привычно в трусах. Но, мама меня тут же осадила:

— Это незнакомый город. Даже центр города. Ты же в театр со мной в трусах не приезжаешь? Надевай платье, и никаких гвоздей!

Мы спустились вниз и вышли на улицу. Перед гостиницей находился небольшой фонтан. Он не работал, но в его чаше была вода, и там плескались какие-то мальчишки. «Везет же, — подумала я, — Но, ничего, мы только приехали»

Мы бродили по зеленому ухоженному городу, везде были цветочные клумбы и много-много красивых фонтанов. Перекусив в блинной, вышли на улицу. Рядом с кафешкой оказался кондитерский магазин, в его витрине были выставлены огромные красивые торты. Мы остановились ими полюбоваться.

— Т.. о… то… ррр…. т…ы…рты, — читала я по слогам, — О, мама, торты!

— Молодец, — ответила мама, — Читай дальше.

— На… з.. а.. за.. ка.. з, — продолжила я, — На зака..З! А что это такое?

— Это значит торты на заказ, — сказала мама, — Тут принимают заявки от людей и делают специально кому-то к праздникам.

В витрине красовались двух и трехъярусные торты, украшенные розами и узорами из крема. Вдруг я увидела ежика, сделанного из крема серого цвета, с бисквитной коричневой мордочкой и черными глазками.

— Ой, мам, смотри, ежик! — обрадовалась я.

— Надо же, правда ежик, — ответила мама. — Торт-ежик.

На площади у памятника Ленину фотографировались молодожены. Пар было несколько. Все невесты в пышных белых платьях и фатах. Я дернула маму за руку, чтобы она остановилась. Невесты, женихи и гости улыбались. В руках у женщин были яркие букеты цветов.

— Я тоже хочу быть невестой, — прошептала я.

— Да будешь, когда вырастешь, — улыбнулась мама.

Мы пошли в сторону гостиницы. Было жарко. Проходя мимо очередного фонтана, я взмолилась:

— Мамочка, ну можно я хотя бы ножки помочу.

— Ладно, давай, — сдалась мама и расстегнула мне пуговку сзади на платье. — Ныряй, Маугли.

Быстро стянув с себя ненавистное одеянье и сняв сандалии, я метнулась к фонтану. Холодные струи сперва обожгли тело, но я легла вниз и поползла вперед на руках, изображая, что плыву.

Выбравшись из фонтана, платье напяливать было уже без надобности. Надев лишь сандалии, я гордо вышагивала впереди мамы, потряхивая мокрыми кудряшками.

— Хорошо сложена — бросила вслед какая-то старушка.

Я повернула голову и стала пытаться на ходу разглядеть себя сзади. Мама улыбалась. Возле гостиницы я остановилась и спросила умоляюще:

— А можно и мне в фонтан?

— Валяй, — махнула рукой мама.

Я залезла в чашу фонтана. Она была в виде обычного прямоугольного небольшого бассейна. Воды было по колено. И она была гораздо теплее, чем в работающем фонтане. Кругом плескались и брызгались мальчишки. Минут через пятнадцать, вдоволь набарахтавшись, я вылезла, и мы пошли в свой номер.

Мама стала разбирать чемодан. А я мучительно думать, как же мне превратиться в невесту?

— Мама, а это что? — спросила я, увидев, как та вынимает из чемодана, какой-то белый, плотно прошитый прямоугольник с множеством тесемочек.

— Это утяжка, — ответила мама, — Чтобы грудь утягивать, когда играешь мальчиков.

— А можно мне померить? — спросила я.

— Зачем? — засмеялась мама, — Что, тебе-то там утягивать?

— Мамочка, ты не понимаешь, — затараторила я. — Если это надеть вот сюда наверх, а вниз завязать вон то, белое полотенце, получится платье невесты! Вот только фату бы придумать.

— Ну, фату при желании можно сделать из марли, — улыбалась мама. Она всегда с собой возила марлю, чтобы не прожечь утюгом одежду.

Собрав одну сторону куска марли, мы завязали ее узлом, получилась настоящая фата, я тут же напялила ее утяжку и полотенце.

— Ну, точно невеста, — улыбалась мама. — А жених тогда кто?

Я подумала немного и выпалила:

— А женихом будет Федя! Ну, или Ваня! Мы закажем торт Ежик и будем праздновать свадьбу!

На следующий день я гордо расхаживала по гостинице в наряде невесты. По такому случаю, даже не пошла купаться в фонтане. Дежурные по этажам и постояльцы гостиницы с удивлением на меня поглядывали. И все почему-то улыбались.

В коридоре я подкараулила Федю и Ваню, которых мать вытащила из фонтана.

— Будешь моим женихом? — притиснула я Федю к стенке.

— Не знаю.. — пролепетал Федя, не понимая, что это такое ему предлагают.

— А бы будешь моим женихом? — придвинулась я к Ване.

Тот только моргал пушистыми ресницами и молчал.

— Ну, думайте тогда, — отрезала я и пошла дальше гордо по коридору.

На следующий день, более смелый по сравнению с братом, Федя дал мне ответ:

— Не будем мы на тебе пожениться! Мама сказала, что нам еще рано пожениться!

Я пошла в свой номер и все рассказала маме.

— Не расстраивайся, — утешила она, — Будет у тебя в жизни еще куча женихов.

Как ни странно, я даже не всплакнула. Просто больше быть невестой мне не хотелось. Я сняла «невестинский» наряд и отправилась купаться в фонтане.

Гастроли в Павлодаре закончились. Мы грузились в автобус. Из распахнутых окон выглядывали дежурные по этажам. Все улыбались, махали руками и кричали:

— До свидания, Варварушка, невестушка ты наша, счастливого пути!

Следующим городом была Караганда. Там я капитально задружилась с братьями-близнецами. Спектакли играли на разных площадках. Первой был какой-то Дворец культуры. Там стояли огромные кадки с фикусами и пальмами. Поверхность земли была засыпана гравием и на нем лежали разноцветные стеклянные камушки. Пока шел спектакль, я сидела в фойе и перебирала эти странные гладкие, почти что круглые и прозрачные стекляшки. И размышляла, натуральные они или сделаны специально. В фойе просочились братья.

— Знаешь, что мы нашли? — заговорщически спросил меня Федя.

— Что? — ответила я.

— Пошли, покажем, — предложил Федя.

Рядом с Дворцом за деревянным забором находилась полузаброшенная стройка. Отодвинув одну из досок, мы проникли туда. Посередине стройплощадки располагался неглубокий котлован. Он был заполнен водой, а вокруг были огромные лужи. Мы подошли поближе.

— Смотри, — почти шепотом сказал Федя.

В воде плавали какие-то червячки, с дергающимися хвостиками.

— Это головастики, — пояснил Федя. — А вон там есть и лягушата.

Прокладывая себе путь с помощью досок, мы подошли к котловану. Там действительно, плавали симпатичные лягушата, маленькие, длиной, наверное, с мизинчик. Но настоящие. Они смешно отталкивались в воде своими лапками.

— Руками не поймаешь, в воду можно свалиться, — деловито сказал Федя.

— Нужен сачок — впервые открыл рот Ваня.

— Я знаю, что делать! — радостно сказала я и помчалась в сторону Дома культуры. — Поищите пока проволоку.

Я прибежала в гримерную. Там никого не было. Схватив с гладильной доски марлю, я отрезала ножницами от нее небольшую полосу. «Думаю, не заметят» — пронеслось в моей голове. И помчалась обратно к братьям.

Мы, как могли, соорудили из проволоки и куска марли сачок, и стали ловить лягушат. Это оказалось непростой охотой. Лягушата были такими проворными, что моментально умудрялись удрать от сачка.

— Не поймаем, — сокрушался Ваня.

— А если поймаем, куда их девать то? Без воды враз усохнут, — добавил Федя.

Решили идти искать подходящую тару.

— Надо найти помойку, — поделилась я своим опытом дворовой жизни.

Дворец находился на каком-то пустыре. Помойки поблизости было не видно. Обойдя здание по периметру, желанная свалка нашлась. Братьям удалось найти пол-литровую банку, а мне маленькую из-под майонеза. И довольная троица вновь двинулась к котловану.

Лягушата упорно не желали быть пойманными. Как мы не старались их шугать с одной стороны и загонять на ловца с сачком, ничего не получалось.

— Федя! Ваня! Вы где? — услышали мы крик мамы близнецов.

Спектакль закончился. И нас уже искали. Братья побросали инвентарь и побежали к выходу.

— Эх, не получилось, — досадно вздохнула я.

И тут вдруг из травы прямо на меня выскочила довольно большая лягушка. В три прыжка я ее настигла, схватила, сунула в баночку, зачерпнула из лужи водички, чтобы «не усохла» и помчалась с добычей к маме.

— Вот, смотри, — с чувством победителя, гордо сказала я и протянула маме лягушку.

— Зачем она тебе? Погибнет же! — устало отмахнулась мама.

— Не погибнет! — ничем не аргументировав, ответила я.

Мы поехали обедать в какую-то городскую столовую. Посадив меня за столик, мама отправилась с подносом к стойке раздачи еды. Я достала баночку, поставила ее на стол и стала рассматривать лягушку. Она выпученными глазами смотрела на меня из-за стекла.

— Ты с ума сошла, — услышала я вдруг над ухом шипение мамы, — Быстро убери ее со стола. А то еще стошнит кого-нибудь.

Честно говоря, я не понимала, почему от вида такой милой лягушечки кого-то может стошнить. Но послушно убрала банку в сумку.

В номере не нашлось для лягушки никакой подходящей емкости, кроме массивной пепельницы, которая стояла на столе. Я налила в нее воду, положила лягушку и стала наблюдать. Лягушка лишь изредка подергивала одной лапкой.

— Не мучай лягушку, — сказала мама, — Она же умрет.

Ждать смерти бедной пучеглазки как-то не хотелось. Пришлось спуститься вниз и выпустить ее в лужу у гостиницы.