Мой бесстрашный герцог

Валери Боумен, 2018

Марк Гримальди сделал блестящую карьеру на тайной службе его величества и дослужился до генеральских эполет. Теперь ему предложено возглавить всю британскую внешнюю разведку, но с одним условием: человек, занимающий столь высокий пост, должен быть непременно женат. Положим, жена у Марка как раз есть, только вот ведь незадача: он и красавица Николь со скандалом расстались сразу после свадьбы. Удастся ли новоиспеченному генералу уговорить оскорбленную женщину снова начать совместную жизнь, хотя бы и только напоказ окружающим? А может, и не напоказ? Может быть, под холодным пеплом обиды и непонимания еще остался огонек былой страсти, которому надо лишь дать разгореться?

Глава 11

Марк замер в изумлении. Слова Николь ошеломили его и лишили дара речи. Некоторое время он безуспешно пытался осмыслить услышанное. При этом рот его то открывался, то закрывался, но он не мог произнести ни слова и лишь молча таращился на жену. Разумеется, ему и раньше приходилось ошибаться: раз или два в жизни, когда он был ребенком, то есть очень давно, — но чтобы так ошибиться, понять что-либо с точностью до наоборот — такого с ним еще никогда не случалось. Подобную ошибку можно было сравнить лишь с ошибкой Наполеона при выборе времени начала сражения при Ватерлоо.

Осознание того, что он мог совершать такие грубейшие ошибки, было для Марка Гримальди совершенно неожиданным. В результате он, утратив свое обычное спокойствие, в растерянности переспросил:

— Заняться любовью… с тобой?

Тут Николь вскочила на ноги и, скрестив руки на груди, прокричала:

— Да, идиот! Черт возьми, кто тебе сказал, что я хочу развода?! Я хочу ребенка, вот чего я хочу! — Она немного покраснела, став еще привлекательнее. Николь становилась потрясающей красавицей, когда злилась.

— Но только вчера ты сама сказала, что граф хочет жениться на тебе, — пробормотал Марк — и снова замер. Стоп! Что она сказала?.. Хочет ребенка?..

— Он действительно хочет жениться на мне. Но это вовсе не означает, что я хочу за него замуж.

Марк тоже встал и шагнул к жене. И также скрестил руки на груди. На время отложив разговор о ребенке, он спросил:

— Тогда зачем ты об этом сказала?

Николь едва заметно повела плечиком.

— Тебя слишком занимало его присутствие, вот и сказала…

Марк прижал пальцы к тому месту на лбу, где начала зарождаться головная боль. Проклятье! Как он мог настолько неправильно оценить ситуацию?

— Но ведь герцогиня сказала, что у тебя толпа поклонников!

— Да, это правда. И что же?.. — Николь изобразила безразличие.

— Так-так, погоди… — Марк помотал головой, все еще не в силах осмыслить слова жены. — Значит, ты говоришь, что не хочешь развода?

— Верно, я не хочу развода, — отозвалась Николь и вдруг со злостью выпалила: — Ты что, спятил? Ведь развод — это позор для наших семей!

— У тебя роман с графом? — Марк прищурился.

Николь одарила мужа яростным взглядом.

— Это не твое дело. Но если тебе важно знать, то нет у меня с ним никакого романа. Ребенок, которого я буду носить, будет твоим, если ты согласишься на мое условие, — в этом можешь не сомневаться.

Марк со вздохом отошел от жены и запустил пятерню в волосы. Проклятье! Условие Николь оказалось настолько неожиданным, что он никак не мог его осмыслить. И уж точно не знал, что ответить, чего с ним никогда раньше не случалось. А ведь обычно он точно знал, что в тот или иной момент скажет его собеседник. Как же он не предвидел такого развития событий? Значит, ребенок? Но ребенок означает, что они и впрямь будут заниматься любовью… Хм… любопытно.

Марк протер кулаками глаза и хмуро уставился на жену.

— Выходит, ты хочешь ребенка? — пробормотал он.

— Да, хочу, — ответила Николь и для верности еще и кивнула.

— От меня? — Вопрос был идиотским, но удивление действительно превратило его в идиота. Ему только хотелось верить, что это ненадолго.

Николь вскинула голову и с отчетливым сарказмом ответила:

— Так уж случилось, что ты — единственный муж, который у меня в данный момент имеется.

О боже! Марк прижал пальцы к вискам, пульсировавшим болью.

— Но почему ты раньше никогда не говорила об этом?

Жена закатила глаза.

— Потому что ты избегал меня в течение десяти лет. Или уже не помнишь?

— Я не избегал тебя в течение десяти лет. Все это время ты жила во Франции.

Николь изобразила удивление.

— Вот как? И ты, разумеется, за эти десять лет ни разу не был во Франции?

— А ты разве ни разу не приезжала в Англию?

— Нет никакого смысла сейчас спорить об этом! — Николь в раздражении всплеснула руками. — Теперь ты знаешь мое условие. И волен согласиться или отказаться. Карты в твоих руках, генерал. Играй.

Марк строевым шагом отошел в другой конец комнаты. Будь все проклято! Он был готов к разводу. Он собирался принять развод. Но ребенок?.. Он понятия не имел, как к этому относиться. Он ведь никогда не думал о ребенке и принял как данность тот факт, что останется бездетным. Учитывая же состояние других членов его семьи… Возможно, это был наилучший выход.

— Но почему? — спросил он наконец. И снова приблизился к жене.

— Я хочу ребенка, а ты — единственное средство, с помощью которого я могу его получить, сохраняя респектабельность, — тотчас же последовал ответ.

— Я спрашиваю, почему ты хочешь ребенка. Ведь у меня нет титула, который можно было бы ему передать.

Николь вздрогнула и сжала кулаки. Присмотревшись, Марк понял, что она дрожит, и вероятнее всего — от едва сдерживаемого гнева.

— Ты считаешь, что титул — единственная причина хотеть ребенка?

— Скажи мне, почему? — настаивал Марк, стиснув зубы.

— Какая тебе разница? — Николь отвела глаза, и Марку показалось, что в них появились слезы. Или у него просто разыгралось воображение?

— Мне любопытно, вот и все, — ответил он.

Николь повернулась к нему спиной и пробурчала:

— Любопытство не является предметом наших сегодняшних переговоров. Достаточно сказать, что я хочу стать матерью. А ты получишь наследника. Ребенком буду заниматься только я. Тебе не придется даже пальцем пошевелить.

Марк не мог отвести глаз от ее изящной шеи и рыжих прядей, выбившихся из прически.

— То есть ты хочешь, чтобы какое-то время я спал с тобой, сделал тебе ребенка, но никогда его не увидел?

Николь вздохнула.

— Ты сможешь приезжать, если захочешь. Ребенку нужно знать своего отца. Мне всего лишь показалось, что ждать от тебя этого не стоит.

Марк нахмурился. Проклятье! Каким же монстром она его считает! Он обошел жену, чтобы видеть ее лицо.

— И ты всерьез считаешь, что я оставлю своего сына во Франции?

Николь посмотрела ему в глаза и покраснела.

— Я могу оставаться в Англии, пока ему не исполнится… скажем, десять лет.

— А потом?

Она пожала плечами.

— Обратно во Францию. В Африку. Куда угодно.

— Что, если родится ребенок женского пола?

— Значит, так тому и быть. — Николь вздохнула. — Просто хочу ребенка.

— А если я хочу именно наследника? — Марк прищурился.

Николь пожала плечами.

— Я считала, что тебе наплевать, иначе ты бы появился раньше.

Это было настолько близко к правде, что Марк стиснул зубы. Некоторое время оба молчали. Напряженную тишину нарушало только тиканье часов.

Наконец Марк собрался с силами и снова всматривался в лицо жены, пытаясь разглядеть… что именно? Он и сам толком не знал.

— Значит, речь идет об одном ребенке, мужского или женского пола — все равно. И мы с тобой… мы будем заниматься любовью, пока ты не убедишься, что беременна, а потом прекратим. Я правильно все понял?

— Да, совершенно верно, но… — Она прикусила губу и стала рассматривать свои туфельки. Ее щеки, до этого розовые, стали пурпурными.

«О господи! Это добром не кончится!» — мысленно воскликнул Марк.

— Что еще? — пробурчал он.

Николь снова подняла голову. Щеки ее пылали огнем.

— Только мы не будем заниматься любовью. Это будет просто постель… ради воспроизводства вида.

Марку стало трудно дышать. О чем говорит эта женщина? Он в полном недоумении развел руками.

— Я не вполне понимаю, о чем ты…

Она откашлялась и пробормотала:

— Ну, мы же не будем… получать удовольствие. Я только это имела в виду.

Голова Марка дернулась — словно он получил сильнейший удар в челюсть.

— Милая, я так или иначе все равно получу удовольствие.

Николь непроизвольно разинула рот, но тут же закрыла.

— Да-да, конечно. Я всего лишь хотела сказать, что это будет всего лишь… соитием.

— Соитием?.. — Марк поморщился; он был искренне раздосадован. — Если помнишь, время, проведенное в постели, не было нам в тягость. — Он понизил голос. — Мы всегда наслаждались близостью, Николь, и я, и ты. И никогда речь не шла… о соитиях.

Она взглянула мужу в глаза и сразу отвела взгляд.

— Марк, тебе обязательно надо усложнять и без того нелегкое положение?

— Да. Полагаю, что да, — ответил он, опершись рукой о каминную полку.

Николь снова сжала кулаки.

— Ох, ты невозможен. Просто скажи, «да» или «нет».

Марк выпрямился, одернул сюртук, развернулся и направился к двери.

— Куда ты? — спросила Николь, и на сей раз в ее голосе звучала паника.

— Обратно в гостиницу. Теперь уже мне необходимо время на размышления.