Шпана на вес золота

Валерий Шарапов, 2022

Атмосфера становления послевоенного поколения, близкая многим читателям, когда пьянит дух молодости и свободы. Когда от «все можно» до «стой, стрелять буду» – один шаг. Криминальные романы о времени, память о котором до сих пор трепетно хранится во многих семьях. Персонажи, похожие на культовые образы фильма «Прощай, шпана замоскворецкая». Послевоенная Москва понемногу оживает. Возвращаются из эвакуации заводы, открываются магазины, шумят многолюдные рынки. На одном из них беспризорники Пельмень и Анчутка попытались расплатиться диковинной монетой, найденной на заброшенном кладбище. Разразившийся было скандал уладил случайный прохожий. Он попросил ребят помочь ему проникнуть в заброшенный склеп и откопать там старинный клад. Обрадовавшиеся беспризорники и не догадывались, на что толкает их этот подозрительный человек и чем обернется для них такая опасная затея…

7

Год назад в квартире дома Гладковых прогремел выстрел. Взрослые и дети заполонили лестничную клетку, взволнованно спрашивали, в чем дело.

— Это у Зыковых, — первой сообразила Оля, указывая на дверь, где проживал получивший квартиру военный капитан с супругой.

Словно в подтверждение ее слов, дверь распахнулась и на лестницу с ужасным воплем выскочила бледная растрепанная Зоя, жена капитана, в ночнушке и папильотках. Истошно крича, она кидалась на стены, хватала людей за грудки и вообще выглядела как помешанная. Соседи, войдя в квартиру, увидели на кровати труп хозяина, а рядом, на полу, — пистолет, по всей видимости, выпавший уже из мертвой руки.

Акимов поежился, вспомнив эту картину. Зоя Зыкова, полуголая, как будто не соображала, где она и кто все эти люди, водила пустыми глазами, истерично икала и отталкивалась руками, так что Вере Вячеславовне понадобилась помощь соседей, чтобы накинуть на нее халат.

На допросе Зыкова показала, что в тот вечер они были в гостях на именинах, затем выпили еще дома, и она, Зоя, легла отдельно на кушетку, потому что капитан был сильно пьян.

— Зачем же вы еще-то усугубили? — деликатно попытался уяснить Акимов, но она лишь руками развела:

— А что поделаешь? Муж в последнее время выпивал, были претензии по службе, начались болезни, к тому же он сильно храпел…

Она снова завыла, да так по-бабьи, что пришлось прервать допрос.

Вскрытие показало, что причиной смерти капитана стало сквозное ранение в область правого виска. Убитый был правша, вокруг раны ясно были видны ожог и частицы пороха у входного отверстия. Это убедительно подтверждало, что выстрел был сделан в упор. Экспертиза подтвердила и тяжелую степень опьянения покойного.

Все это воспринималось как пустая формальность — и так было понятно: напился и застрелился.

— А причины? — недовольно спросил Сорокин у прокурора.

— Бытовое пьянство, морально-нравственное разложение, проступки по службе, — с нетерпением отозвался тот. — Сорокин, что тебе еще надо? Конец года, между прочим.

И дело прекратил.

Вот почему Акимов удивился, обнаружив однажды практикантку изучающей это самое прекращенное дело.

— Сергеевна, тебе что, делать нечего?

— Есть, — возразила она, что-то черкая пером на бумаге, — и тут тоже.

— В каком смысле?

— В таком, что мы как-то моментально схватились за версию, что он покончил с собой, подсунутую вдовой убитого.

— Убитого? — удивился Акимов.

Сергеевна подняла глаза и твердо повторила:

— Убитого.

— С чего ты взяла?

— О, это долгая история, — с некоторой издевкой начала Сергеевна, — вы, например, знаете, что Зоя, погоревав всего-то полгода, вселила в квартиру некоего товарища Аркадия из снабжения войсковой части, в которой служил ее супруг?

— Нет, не знал. И что?

— Допустим, это ни о чем не говорит, — согласилась практикантка, — она — женщина еще молодая, чего бедовать одной? Однако в некрасивом деле с пропавшими продпайками, которое пытались повесить на Зыкова, фигурировал в том числе и этот товарищ Аркадий. Это, как говорится, раз.

— Ну-ну, — усмехнулся Акимов, но Сергеевна и ухом не повела.

— Вот вам и два: товарищ Аркадий, как сообщила его жена…

–…то есть как — жена?

— Именно. Ради Зои он бросил жену с двумя детьми, двух и четырех лет. Так вот, брошенная жена товарища Аркадия утверждает, что он… простите, ее лексика, «путался» с этой дамочкой со времени рождения младшей дочки. То есть целых два года. Устойчивая связь. Так?

— Так.

— После того как товарищ Аркадий обосновался в квартире Зыкова, Зоя бросила работу, соседи — Гладковы, Соколовы, Масальские и прочие — отмечают, что у нее появились замашки состоятельной дамочки. А уж как ее разнесло!

— Забеременела?

— Отъелась, — прямо заявила тощая Сергеевна. — А теперь о главном.

Она, придвинув листок, снова принялась чертить какие-то оси, давая пояснения по ходу:

— Тут входное отверстие, вот выходное, следовательно, пуля имела уклон вот под таким градусом…

Акимов с уважением смотрел на эти вычисления и терпеливо ждал, когда ему пояснят, в чем смысл. Сергеевна, осознав, что ее выкладки не воспринимаются, сказала прямо:

— Если принять за исходное то, что Зыков находился в положении лежа, то мне, для того чтобы поверить в то, что он сам, своей правой рукой, застрелился, не хватает сантиметра.

— Всего-то? — съехидничал Акимов.

— Целый сантиметр, — ответила Сергеевна. — Необходимо эксгумировать труп.

— Тебе надо — ты и занимайся.

И она занялась. На изумление, Сорокин весьма заинтересовался ее выводами и всецело подключился к решению вопроса. Это оказалось непросто, поскольку бедного Зыкова хотя и не похоронили за оградой — все-таки двадцатый век на дворе, — но могила его была сильно запущена. Так и лежал он — хуже собаки, даже без таблички с именем и номером.

В общем, на основании новых осмотров, вычислений, экспертиз и экспериментов, кропотливого восстановления наиболее вероятной траектории полета пули стало совершенно очевидно, что Сергеевна со своей геометрией попала, что называется, в яблочко. Сантиметра, а точнее восьмидесяти семи с половиной миллиметров, не хватало для того, чтобы Зыков на самом деле мог застрелиться. Дальнейшие детали — приглашение Зойки, разговор с ней, предложение посчитать самой, наконец, предъявление результатов исследований — были уже делом техники, которую Сорокин взял на себя. Сергеевна наотрез отказалась в этом участвовать.

— Противно, — заявила она, — готова понести наказание за непослушание.

Конечно, никому и в голову не пришло наказывать практикантку.

Припертая к стенке Зойка призналась, что и вправду сошлась с товарищем Аркадием, который вертел темными делами по снабжению воинской части, неплохо на этом наживаясь; созналась, что Зыков постепенно начал это подозревать, а заодно и прозревать, и как она хладнокровно разыграла самоубийство несчастного капитана, предварительно как следует его напоив.

Товарищ Аркадий занял твердую позицию: нет, об убийстве он ничего не знал. По итогам тщательного расследования так и оказалось. Правда, возмездия он не избежал: в скором времени ему пришлось сесть уже по поводу хозяйственных махинаций.

И долго еще орал Сорокин за плотно прикрытыми дверьми и в отсутствие Сергеевны:

— Зубры, опера, вашу мать, девчонка мордой ткнула, как щенят в лужу!

— Николай Николаевич, вы же сами… — попытался было оправдаться Акимов, но был немедленно заткнут:

— Станешь моим начальником — рот откроешь. Меня мордой уже другие повозили, теперь моя очередь.

Всего обиднее было то, что Сергеевна ни слова не проронила в укор или обличение. Девчонка просто сделала одну работу и принялась за другую, не претендуя на то, чтобы кому-то что-то указывать и вообще верховодить старшими.