Двое в тиши аллей

Валерий Столыпин, 2023

Человек влюбился. Жил, жил, ничего особенного не чувствовал, и вдруг влюбился, и у него выросли крылья. Но ведь он ещё не умеет лететь, а учиться очень непросто. Кто-то так никогда и не научится, и крылья ему как бы без надобности. Но ведь есть те, у кого дар, прирождённый талант, кто готов нести высокие чувства через всю жизнь как знамя, и те, кто способен совершать поступки, самоотверженно бороться, доказывать право на доверие, или любить тихо – на расстоянии. О чём бы мы ни говорили, о чём бы ни мечтали, что бы ни делали – всё однозначно касается любви. Все рассказы в сборнике про любовь, к сожалению, разную. Жизнь многолика. Каждая история – чья-то непростая судьба, чья-то насыщенная событиями, в том числе драматическими, жизнь, не всегда счастливая; чьё-то испытание на прочность. Везение в любви – категория зыбкая.

Такая же, как тогда

Другая сторона моей луны

Заглядывает в комнатные сны,

Минуя маяки и якоря, —

Мои моря волнуются не зря:

Луна лучами трогает песок,

Нечаянно касаясь голых ног,

Она рисует знаки на воде,

Невидимые для других людей,

Она скалу стирает в порошок

И говорит — "всё будет хорошо",

Её слова фальшивы и темны, —

Но я спешу на зов моей луны.

Елена Ивченко

Человек, даже самый-самый одинокий, абсолютно не романтичный, циничный и чёрствый, живёт среди людей и не может не общаться. В скорлупу беспомощного отчуждения, в принудительную изоляцию от нравственного и эстетического влияния на собственную личность мира, в озабоченную настороженность по поводу всего, что его окружает, в агрессивную враждебность к людям, в холодное равнодушие и предубеждение он упаковывает себя сам.

Каждый оказывается внутри гнетущей пустоты, следуя разными тропами, иногда настолько экзотическими, что диву даёшься.

Третий год пошёл, как я болезненно, очень некрасиво, даже жёстко расстался с женой, но всё ещё переживаю мучительное, ноющее фантомное увечье, не в силах окончательно отторгнуть воспалённую опухоль, возникшую на том месте, где обитала любовь.

Крушение устоявшихся отношений подобно сокрушительному нокауту выбивает из тела дух с непредсказуемыми последствиями.

Попытки излечиться от недуга я предпринимал неоднократно: несколько раз пытался выстраивать отношения с женщинами, по большей части одинокими и неприкаянными, которые тоже были травмированы подобным образом. Таковы реалии среднего возраста.

Разведёнок и брошенок в близком ко мне окружении оказалось достаточно много, чего прежде я абсолютно не замечал.

Внешне эти дамы выглядели вполне благополучно, респектабельно, казались счастливыми, довольными жизнью. Впечатление оказалось обманчивым. Стоило к ним прикоснуться, даже на уровне солидарности с общими проблемами, по поводу искренней симпатии или участливого сочувствия, как они стряхивали с себя непробиваемую броню эмоционального оцепенения. Дамы расслаблялись, мгновенно теряли способность к сценической театральности бытового и интимного поведения, показывали во всей неприглядности трогательную беспомощность, унизительную беззащитность и болезненную хрупкость — всё, что старательно скрывали от враждебной среды обитания. Чтобы выжить в быстро меняющемся мире, нужно быть сильным, в особенности, когда сложностей слишком много, а ты один.

Взволнованные приятельницы погружались с головой в гранитную толщу тягостных романтических воспоминаний, начинали безжалостно теребить свои и мои трепетные духовные струны, заполняли пустоту тоннами закапсулированных обид и нестерпимо ноющей боли по поводу несостоявшегося счастья, пытаясь не столько вызвать сочувствие, сколько желая слить вовне осадок от накопившегося душевного мусора.

То, что мир вокруг не становится чище, когда свалка отходов перемещается в другое место, нам невдомёк.

Почти все предлагали утилизировать нравственные страдания совместно, коллегиально облегчить непереносимые душевные муки, преимущественно с помощью классической методики восстановления психического и физического здоровья методом погружения в мир грёз — заняться сексом, чтобы заглушить хоть на время боль, чтобы избавиться от страданий.

Это не был тот, переполненный гормонами, фантазиями, эмоциями страсти и любовного восторга эротический поединок романтически настроенных соперников, от которого “напрочь сносит крышу”, скорее стон, причитания о злосчастной судьбе, которая всегда всё портит.

Женщиной, которая вывела меня из этого ледяного оцепенения, стала Элина, привлекательная миниатюрная блондинка, приехавшая на заработки из Киева.

Работала она в передвижном вагончике, увлечённо, даже с видимым азартом торговала там же приготовляемым фастфудом.

На её лице всегда сияла загадочная улыбка, голос переливался звонкими трелями — красивый, мелодичный, можно сказать поющий голос.

Эти приятные вибрации пробуждали воображение, вызывая неодолимое желание разделить с ней собственное счастье, удвоив его взаимностью. Потребность в неравнодушном сближении ввиду длительного интимного воздержания по не зависящим от меня обстоятельствам, возбуждать не было особенной надобности: изрядный избыток тестостерона лез у меня изо всех щелей.

От женщины исходил божественный аромат, опьяняющий на расстоянии. Удивительно аппетитный запах, удвоенный силой улыбки и редкостной общительностью, привлекал, манил, будоражил причудливыми романтическими фантазиями, дарил хорошее настроение.

Без повода, просто так. Потому, что она такая необыкновенная, потому, что она просто есть.

Ладно скроенная фигура, дополненная очаровательными женственными жестами, изысканная, мягкая, плавная манера двигаться, вызывала у меня не очень скромные желания.

Она была не просто хорошенькой — очаровательной.

Возможно, это была лишь иллюзия, но для меня причина восхищения и симпатии не была особенно важной частью физического и духовного влечения. Я грезил наяву, причём, весьма продуктивно.

Общались мы с весёлой кухаркой неделю, или около того, через маленькое окошко вагончика. Потом я осмелел от желания и собственных иллюзий, потому пригласил Элину на свидание, что, признаюсь, далось весьма нелегко, ввиду отсутствия опыта общения с девушками без прошлого, а ещё по причине массы накопленных в неудачном браке негативных впечатлений.

Отказа не последовало.

Эля звонко хихикнула, томно повела соблазнительно оголённым плечиком, игриво хлопнула бархатными ресничками, кокетливо приложила пальчик к естественно ярким губам и заговорщически подмигнула, — это будет секретная миссия, — шепнула она, приблизив лицо на предельно допустимое расстояние, — никому ни слова. Закрою киоск в восемь вечера. С нетерпением буду ждать.

Несмотря на годы семейной жизни, на наличие в арсенале незыблемых социальных ценностей дочери и сына, которых воспитывал один, вёл я себя как мальчишка. Сердце выстукивало мелодию любви во всех без исключения клеточках тела, душа пела и стонала от радости.

Я ликовал, целый день был сам не свой, вёл себя нелогично, быстро перемещался из одной крайности в другую. То трепетал от наслаждения и подпрыгивал, то нервничал, раздражаясь по пустякам; то смаковал детали будущего свидания, смущаясь откровенным цинизмом нескромных желаний, то потел, суетился, и трусил. Совсем как школьник перед первым свиданием.

Эля была такая…

Люди редко бывают одинаковыми, ровными в поведении и вообще, они постоянно меняются, мимикрируют, подстраиваются под обстоятельства, но такой загадочной, такой разнообразной и живой женщины я до сих пор не встречал.

Впрочем, это не удивительно, я ведь общался с Элиной через окошко вагончика, хорошо рассмотреть мог лишь лицо, глаза и руки. Я даже не знал, какого цвета у неё волосы, потому, что они были плотно упакованы в белоснежный платок.

Собственно самое первое, что я в ней заметил — огромной величины выразительные серые глаза. Я тогда был уставшим и голодным, хотел перекусить на скорую руку, а тут эти искрящиеся удивительно доброй энергией открытые омуты. Вдобавок обворожительный голос и милая улыбка, словно индивидуально предназначенная именно мне.

Помнится, я слегка раздражённо подумал, — кто ты такая, чтобы носить столь роскошные глаза!

Стоит тут, приманивает показной невинностью, а сама, небось…

Впрочем, неважно, что я подумал именно тогда. Во мне прочно сидело раздражение по поводу вероломной жены, бросившей меня и детей на произвол судьбы в частности, и женщин, как классических представительниц этого коварного племени в целом. Тогда ещё меня невозможно было очаровать даже такой сладкой приманкой.

Пока я ел горячий хот-дог с горчичным соусом, мысли от беспричинной неприязни и осуждения совершили кругосветное путешествие, успев за короткое время поменять полюса восприятия.

Мне показалось, что это любовь с первого взгляда.

Глаза… да, они были необыкновенные, бесподобные.

Руки… мне казалось, что разглядел их внимательно. Оказалось — нет. Это были изящные руки-крылья, как у танцовщицы. Она могла разговаривать ими без слов.

Наверно будет изумительно приятно, если меня обнимут эти трепетно-нежные, изящные, с прозрачным мраморным узором кровеносных сосудов, просвечивающих сквозь тонкую кожу ручки.

Да, приблизительно так и подумал. Я ведь её на свидание пригласил, а не на детский утренник. Конечно, мечтал прижать девочку к себе, чувствовал наяву вкус медового поцелуя, и не только.

О чём я говорю! Мы же не воспитанники интерната евнухов. Я мечтал о большем, обо всём, чем природа предопределила заниматься взрослым особям обоего пола, когда они объединяют свои помыслы, когда глядят друг на друга не просто с вожделением — с любовью и верой.

Строя серьёзные планы на дальнейшую жизнь, конечно же, с ней под одной крышей, ведь я человек сугубо семейный, потому заниматься баловством мне не с руки, пришлось мечтать на годы вперёд.

Элина жила на съёмной квартире одна, совсем одна. Это обнадёживало.

Она вышла из своего вагончика, приветливо помахала ручкой, изобразила жестом необходимость немного обождать, затем развернулась, наклонилась к замочной скважине…

Фигура её в красивом лёгком платьице была бесподобна. Фантастически стройный силуэт, осиная талия, аппетитный зад. Господи, я и это успел отметить!

Мне стало немножко не по себе, оттого, что буквально через минуту надо начать общаться на несколько ином уровне.

Эти соблазнительные ямочки под коленками, белоснежная кожа элегантных маленьких ножек, заманчиво уходящих куда-то вглубь расклешённой юбчонки. Я невольно загляделся, мечтательно приоткрыв рот. Голова закружилась, поползла куда-то вбок и вниз…

Я покраснел. Элина могла заметить мой плотоядный взгляд, моё недвусмысленное состояние.

Она повернулась, метнула на меня окончательно парализующий волю взгляд. Её руки выше локтя, грудь и плечи неожиданно покрылись мурашками. Я даже почувствовал физически, как они нагло вскакивают на нежной коже.

— Ты замёрзла, моя фея, тебе холодно!

— Рядом с таким горячим мужчиной! Вовсе нет. Просто ты так посмотрел, я проследила — куда.

— Извини, не хотел тебя смутить. Просто ты такая…

— Я знаю, — женщина энергично покрутилась, давая рассмотреть себя со всех сторон, — я всех очаровываю. Куда пойдём?

— Куда бы ты хотела?

— Ну, для начала… для начала можно в кино. Или на танцы. Ты танцуешь? Я ужасно люблю танцевать, особенно танго, фокстрот, вальс. Я училась в школе танцев, даже выступала.

Конец ознакомительного фрагмента.