Былицы

Валерий Свешников

Автор рассказывает о приключениях на жизненном пути. Он учился в Вологде, работал на паровозе в Горьком. Армейская служба прошла на Урале. Потом была учеба в Ленинградском университете с интересными событиями, включенными в книгу. Он работал биологом на Дальнем Востоке, много плавал и путешествовал по Приморью и описал интересные моменты тех лет. Работает в Санкт-Петербурге и повествует о любопытных событиях и встречах с интересными людьми.

Вкусный хлеб

Для многих остается загадкой, почему некоторые детские впечатления о каких-либо вкусах и запахах недолго остаются в памяти. А объяснение лежит на поверхности — это образы недолгого нашего удовольствия, или даже счастья. которые хранит мозг.

Удивительно, но о таком свойстве памяти знали еще древнеегипетские жрецы. Они с самого раннего детства будущему наследнику трона давали понюхать особые сочетания запахов, именно в те моменты, когда ребенок совершал какие-то новые важные действия. То есть, когда малыш впервые сделал первые шаги, научился плавать или ездить на лошади, но даже первая добыча на охоте, и тем более, первая влюбленность — закреплялись в памяти каким-то неповторимым сочетанием запахов.

Возникает вопрос — а зачем это надо? Так вот, жрецы знали, что когда наследник станет фараоном, а потом состарится, то ему в моменты хандры и печали можно будет дать понюхать какую-нибудь «композицию запахов, связанную с яркими переживаниями детства.

Этот прием в последующем много раз возвращал владыку в хорошее настроение. А это немало!

Жаль только, что мы позабыли о таких удивительных свойствах памяти, и лишь изредка она сама об этом напоминает.

Вот о таких далеких впечатлениях детства и пойдет речь. В те нелегкие времена, чтобы купить что-нибудь вкусное и стоящее, всегда приходилось прилагать усилия — искать, где и что «выбросили» (в смысле, пустили в продажу).

Но этого мало — надо было еще суметь занять и сохранить очередь, иногда словчить и купить чего-либо не на одного, а на двоих (чаше с другом), и много других премудростей следовало знать мне и моим сверстникам.

Так, даже простой черный хлеб приходилось добывать, обегая окрестные магазины. Лучшие из них размещались, почему-то около начальства, — в больших кирпичных домах.

Ближе всего от нас располагались два таких высоких кирпичных дома. Один — самый ближний — назывался «под аптекой»: в нем сначала размещалась аптека, а уж потом, после войны. сделали магазин. Дом всю войну стоял недостроенным наполовину. Предназначался он для начальства — обкомовских работников. Там, в квартире школьного друга — Вити С. — я впервые увидел ванну, душ и прочие чудеса сантехники.

Другим примечательным домом была «сорокашка» — сорока двух квартирный дом для железнодорожного начальствующего состава. В его первом этаже размещался ОРСовский магазин.

ОРС — это отдел рабочего снабжения. Конечно, к обеспечению пролетариата этот магазин не имел никакого отношения. Там продавали обычные товары, но вот перечень их, или ассортимент, как называют его торгаши, был другим — более широким. Поэтому там удавалось «достать» то, что не купить в других магазинах.

Объяснялось это псевдоизобилие именно ОРСовской природой. Потому что ее магазины, разбросанные по отдаленным станциям железных дорог, часто оставались единственным источником всего необходимого для жизни людей, оторванных от цивилизации.

Поэтому только в «сорокашке» удавалось купить дефицит. Так, там продавались иногда китайские фонарики. И это не те бумажные фонарики, что в праздники запускают и до сих пор. Китайскими мы называли первые электрические фонарики с круглыми батарейками. Там же встречалась тоже китайская зубная паста — такая вкусная, что хотелось чистить зубы без всякого внутреннего усилия воли.

Может быть, главная привлекательность «сорокашки», ради которой каждый день туда стекались покупатели, — это продажа необыкновенно вкусного ржаного хлеба.

Я туда ходил примерно через день. Большой буханки нам хватало на два дня. Почему хлеб в «сорокашке» так отличался от всех других, можно было только догадываться.

Всего скорее, эти крупные хлебы выпекались по особому рецепту, а потом их нарезали и делали сухари. Возможно, они входили в сухой паек в армии, их же включали в комплекты НЗ, которые забрасывали, например, партизанам или геологам. Остальная часть буханок, похоже, поступала в продажу, как обычный хлеб.

Если мне удавалось его купить, то выдержать соблазн, чтобы не отковырнуть кусочек горбушки, становилось невозможным. Краюху такого хлеба, смоченную подсолнечным маслом и чуть присыпанную солью, можно было смаковать почти полчаса. Это считалось самым настоящим пиршеством, и забыть его невозможно.

Так вот сочетание вкуса и запаха хорошего ржаного хлеба и подсолнечного масла каждый раз и вызывают в памяти эти приятные воспоминания, хоть я и не фараон.