Тень от загородного дома

Валерий Пушной, 2022

Знал бы Иван Млещенко, чем обернется для него покупка загородного дома, – никогда не покупал бы. Привычная спокойная жизнь понеслась в пропасть, захватывая в круговорот событий всех, кто оказался рядом. Шанс выжить невелик, но еще меньше он оказался для тех, кто прятался в тени событий. Случайно в этот немыслимый круговорот угодил и Глеб Корозов, с которым читатель знаком по прошлым книгам из серии «Смертельные грани».

3

На следующий день Глеб поднялся рано, как обычно это делал. Жена еще лежала, но уже не спала. Всю ночь ворочалась с боку на бок. Загадочность случившегося настигала даже во сне, не давала покоя. Заставляла вздрагивать, вздыхать, открывать глаза и думать. Впрочем, она уже не так остро сожалела о пропажах. Постепенно все притуплялось, не будоражило так сильно, как в первые часы. Просто хотелось понять, как украшения могли исчезнуть с ее шеи, ушей и пальцев. Это по-прежнему не укладывалось в голове. Она была уверена, что никто к ней не подходил и ни с кем она не разговаривала. На этот счет даже подозрений никаких не было. Не видела объекта, на который могла бы грешить. Как люди разумные, они с Глебом понимали, что само собой ничто произойти не могло. Но увы, вспомнить она ничего нового не могла, как ни пыталась. Наконец оба сошлись во мнении, что все было, видимо, не совсем так, как представлялось Ольге.

Однако теперь поздно размахивать руками — ветра в поле не поймаешь. Глеб собрался и подошел к жене. Кровать была широкая, с резными деревянными спинками. Ольга на ней лежала свернувшись калачиком и казалась маленькой беззащитной девушкой, которую грех было обидеть. Глеб любил смотреть на нее — ее красота в пастельных тонах восхищала его; любил прижимать ее к себе, любил слушать ее спокойное дыхание рядом с собой, когда она, раскидавшись по постели, безмятежно спала:

— Ты еще полежишь? — спросил он, нагнулся и поцеловал.

— Да нет, лежать не могу, Глеб, буду вставать, — отозвалась она, откидывая пододеяльник, которым была укрыта, вытянула красивые ноги, которые Глебу всегда нравилось гладить, поправила волосы, убрав их со лба, пряча глаза и все еще чувствуя себя виноватой.

— Не ломай больше голову, Оленька! Забудь, забудь. Представь, что это был сон, — посоветовал он, присел на корточки и нежно погладил по голове.

— Это сказать просто, Глеб, но я же не актриса, чтобы представлять, — грустно вымолвила она.

— Тогда просто выброси все из головы! Отрежь, как плесень, или сдуй, как пену! — решительно сказал Глеб, поднимаясь с корточек.

Глубоко вздохнув, Ольга неторопливо встала из постели, сунула ноги в цветные тапки и по мягкой ковровой дорожке с высоким ворсом отправилась в ванную комнату. Корозов прошел в кухню, выпил чаю и, дождавшись, когда она вышла из ванной, спросил:

— За тобой прислать машину, чтобы отвезти на работу, или поедешь на своей?

Пожав плечами, женщина проговорила:

— У меня бак пустой. Не хочется ехать на заправку. Пришли свою к десяти к подъезду. Я спущусь.

После отъезда Глеба она не спеша стала собираться. Ольга не знала, что, когда муж вышел из подъезда, за ним из серой автомашины следили глаза Дарьи.

Увидав, что Корозов вышел из подъезда без Ольги, она удовлетворенно хмыкнула. Какое-то время еще посидела в машине и проворно вылезла. Своим ключом открыла дверь подъезда и вошла. Консьержка — пожилая упитанная с сединой в волосах женщина — встретила незнакомое лицо сонным и одновременно удивленным взглядом. Выглянула в квадратное окошечко из своей небольшой, но красиво выполненной снаружи каморки, намереваясь задать вопрос. Но Дарья мигом перехватила ее взгляд, парализуя гипнозом. Заговорила с нею, внушая свои мысли:

— Вы узнаёте меня? Я Корозов Глеб. Только что выходил на улицу, но вот вернулся — понадобилось снова домой подняться. А вы отдыхайте спокойно в своем кресле, вздремните.

Молча оторвавшись от скрипучего стула, консьержка поводила руками по небольшому столу, зевнула, отступила к большому широкому коричневому креслу, тяжело опустилась в него, откинулась к спинке и сразу же сомкнула веки. Дарья поднялась по свежеокрашенным, но уже чуть потертым ступеням лестничных маршей с кованым ограждением перил на площадку, где была квартира Корозова. И настойчиво позвонила в дверь. Ольга посмотрела на время. До прихода домработницы еще целых полчаса. И звонить она так не звонит. Если только Глеб вернулся зачем-нибудь. Но у него есть ключ. Зачем ему звонить? Оторвалась от зеркала, где помадой подкрашивала губы, застегнула пуговицы на коротком сиреневом халате, подошла к двери. На экране домофона увидала незнакомую девушку в тонкой блузке, спросила:

— Вам кого?

— Я живу этажом ниже. Вы меня заливаете! Что у вас там случилось? — проговорила недовольным голосом Дарья.

— Ничего не случилось, — отозвалась Ольга. — Я вас не знаю. Первый раз вижу.

— Конечно, первый раз! — не сдавалась Дарья. — Если бы затапливали каждый день, видели бы чаще! Я вас тоже не видела и не знаю. И знать вас охоты большой не имею. Но у меня в ванной с потолка капает. Поэтому придется нам познакомиться.

— Не знаю, откуда у вас капает, у нас все сухо, — сказала Ольга и оглянулась в сторону ванной комнаты, откуда недавно вышла и теперь наверняка знала, что там все нормально.

— Пройдемте ко мне, чтобы вы убедились, что натворили! Вам что, все можно? Я сейчас коммунальную службу вызову!

Наизусть Ольга знала, что открывать незнакомым людям не должна. Но вчерашние события, тревожная ночь, плохое настроение и настойчивый призыв девушки пойти в ее квартиру и убедиться в справедливости требования притупили внутренний голос. Решив показать девушке, что у них течи нет, Ольга открыла дверь. Перед нею нарисовались кораллового цвета блузка и коричневая короткая юбка. Моментально Дарья впилась взглядом в ее глаза и протянула навстречу руку. Помимо воли, Ольга медленно подала свою:

— Вы соседка снизу? — плохо слушающимся языком задала вопрос, и все перед глазами стало как-то меняться.

Не отрываясь от ее глаз, Дарья проговорила:

— Ты что это, Ольга, не узнала меня? Это же я, твой муж Глеб! Посмотри внимательно, ты видишь перед собой Глеба!

Гипноз стал действовать, и Ольга больше не видела перед собой Дарью. Она стала проваливаться в нечто глубокое, мягкое и пушистое. Дарья пронизывала ее своим взглядом и не выпускала руку:

— Ты хорошо видишь меня? Я — Глеб!

Лицо Дарьи вдруг стало для Ольги лицом Глеба, она чуть удивилась, протяжно спросила:

— Ты зачем вернулся, Глеб? Что-то забыл?

— Камеры наблюдения включены? — негромко спросила гостья, стоя за порогом.

— Какие камеры, Глеб? Мы же их не ставили, — все так же тягуче ответила Ольга.

После этого Дарья сделала первый шаг в прихожую. Окинула глазами ее убранство. Задержала взгляд на картинах, висевших на стене, точно прикидывала их стоимость, на резном зеркале, и прикрыла за собой дверь:

— Очень хорошо. Собери все деньги, какие есть у нас. Они мне нужны. Мне надо уплатить долг. — Дарья отпустила руку Ольги и слегка подтолкнула в плечо.

Послушливо миновав ковровую дорожку в прихожей, Ольга ступила на ковер гостиной, подошла к комоду, выдвинула ящик, достала деньги и протянула гостье:

— Больше наличных нет. Остальные на картах.

Пройдя за нею, жадно рассматривая убранство комнаты, Дарья взяла деньги, сунула в свою сумочку:

— А сейчас собери все свои драгоценности и принеси мне.

Ольга податливо через комнату направилась к тумбочке у стены. Легко на колесиках развернула ее обратной стороной к себе. С тыльной стороны в тумбочке была дверца сейфа. Набрала код, открыла. Достала небольшую резную шкатулку и выложила из нее на стол украшения. Дарья, мягко ступая по ковру, не спеша подошла к столу, аккуратно сгребла все в сумочку, а потом пронзила женщину сверлящим взглядом:

— Еще есть?

— Нет, ты же знаешь, Глеб.

— Да, я знаю. Возьми шкатулку, положи в сейф и закрой его.

Вернув пустую шкатулку в сейф, Ольга захлопнула дверцу и повернула тумбочку обратной стороной к стене, прижав к черному плинтусу. Снова дотронувшись до Ольгиной руки, не отрываясь от ее глаз, Дарья требовательно произнесла:

— А теперь забудь обо всем, что здесь произошло! Ты никого не видела и ни с кем не разговаривала. Иди и ложись в кровать! Тебе надо поспать! Поспать! Поспать! Поспать! — И толкнула в плечо.

Безропотно кивнув головой, Ольга неслышно из комнаты через прихожую медленно направилась в спальню. Там сняла с себя халат, тапочки, легла в постель, свернулась калачиком и укрылась. Дарья из гостиной последовала за нею, внимательно осмотрела спальню, потом, дождавшись, когда хозяйка притихла, ладонью коснулась ее головы:

— Спи. Тебе очень приятно лежать в постели. Спи ровно пятнадцать минут, затем просыпайся и занимайся делами дальше. Когда проснешься, ты уже ни о чем не будешь помнить. Ни о чем, что здесь было. Ни о чем.

Отвернув голову, Ольга мгновенно погрузилась в сон. Дарья отошла от постели, усмехнулась:

— Богато живешь, Ольга! Стоило бы тебя придушить за то, что ты стреляла, но лучше взять с тебя деньгами и драгоценностями. Не думай, что ты сегодня сполна расплатилась и закрыла счет! Возможно, этой суммы будет недостаточно! Поживем — увидим! — Дарья проворно вышла из спальни и из квартиры, щелкнула замком.

Спустилась вниз и через дверь заглянула в каморку консьержки. Дотронулась до нее:

— Через три минуты просыпайся! Просыпайся! Ты все забыла. Ты помнишь только Корозова. Ты помнишь, как он возвращался домой. Ты сама видела его! Просыпайся через три минуты!

Не открывая глаз, консьержка в кресле зашевелилась. Дарья живо вышла из каморки, а затем из подъезда. Быстро проскочила к своей машине и живо нырнула в салон. Завела мотор, отъехала от дома.

Через четыре-пять минут после этого к подъезду подошла домработница Корозовых. Светловолосая женщина старше средних лет, средней полноты, которая вовсе не портила ее. Напротив, даже делала привлекательнее. Лицо серьезное, свежее, выспавшееся. Шла она бодро, с сумкой на согнутой в локте руке. Была в легкой красивой блузке и джинсах. Если бы она появилась чуть раньше, она могла бы застать спящую консьержку в каморке и Дарью в квартире, но этого не произошло. Консьержка увидала домработницу, подскочила из кресла и, выглянув в квадратное окошечко, поздоровавшись, сообщила:

— А хозяин недавно вернулся домой.

— Ничего не случилось? — поинтересовалась домработница, ответив на приветствие.

— Да ничего вроде, все спокойно.

Поднявшись на этаж, домработница позвонила в дверь. Но на звонок никто не ответил. Она позвонила еще, подождала, удивляясь, что никто так долго не подходил к двери. Ведь со слов консьержки, дома были все. И Глеб, и Ольга. Наконец достала свой ключ и сама открыла дверь. Быстрым взглядом окинула прихожую, прислушалась, надеясь услышать голоса. Но в квартире стояла тишина. Женщина осторожно заглянула в кухню, потом в комнаты. В спальне в своей постели крепко спала Ольга — так крепко, что не слышала звонка в дверь. Домработница заглянула в кабинет Глеба, думая, что он там. Но кабинет был пуст, Корозова в квартире не было. Женщина ничего не понимала. Неужто консьержка что-то перепутала или не видела, как тот ушел? Глянула на часы. Ольга всегда поднималась раньше. Что это разоспалась так? Ведь может опоздать на работу. Женщина вернулась в спальню и негромко позвала:

— Оля, время подниматься, — но та даже ухом не повела, и домработница усилила тон голоса: — Ольга, пора вставать! На работу собираться пора! Что это ты сегодня так крепко спишь? — Но снова Ольга не пошевелилась, и домработница пустила в ход полный голос: — Ольга, время для сна вышло! У тебя уроки в школе!

По-прежнему Ольга не реагировала. Домработница нагнулась над нею. Та нормально дышала, и домработнице показалось, что хозяйка просто разыгрывает ее:

— Хватит, Оля, не время шутить, ты можешь опоздать на работу! — И потормошила ее за плечо.

И даже после этого Ольга продолжала спать. Женщина растерялась, принюхалась, не пахнет ли алкоголем. Но нет, воздух был чист. Стала тормошить сильнее. И только после этого Ольга зашевелилась, потянулась и открыла глаза. Увидала домработницу и улыбнулась:

— Ты уже пришла, а я не слышала.

— Ничего себе — не слышала, да я тебя уже полчаса трясу, не могу разбудить! — всплеснула руками та и выпрямилась.

— Правда, что ли? А сколько времени? — Ольга потянулась к часам на тумбочке. — Ого! Я что, столько проспала? Встаю, встаю, встаю!

— Консьержка сказала, что Глеб вернулся, но дома его нет. Ты его видела? Или все проспала? — Домработница отошла от кровати к двери.

Посмотрев на домработницу глазами, в которых вспыхнуло вопросительное недоумение, Ольга насупила брови:

— Глеб? — переспросила настороженно, и в голове как будто стал плавиться мозг. — Кажется, что-то…

— Что кажется?

— Не знаю.

— Может, сквозь сон слышала?

— Кажется, кажется, кажется…

— Да что, в конце концов, тебе кажется, Оля?

— Кажется, я провожала его, — неуверенно сказала Ольга. — Да нет, я точно провожала его! — заключила более твердо.

Домработница облегченно вздохнула:

— Наконец-то! А то уж я подумала было, что консьержка что-то напутала! — Она направилась в кухню.

Собираться Ольге пришлось в спешке. Когда часы показали десять утра, она выглянула в окно, у подъезда уже стояло авто, и возле него прохаживались водитель и охранник. Домработница переоделась в цветной халат, подвязала фартук и приготовила для Ольги завтрак. Та быстро подбежала к столу, присела на краешек стула, похватала пищу на лету, поднялась. И тут же услыхала ворчание домработницы, у которой одним из жизненных принципов было убеждение, что тот долго живет, кто долго жует. Осуждающе покачала головой:

— Разве так можно есть? Ты себе желудок испортишь! Пока молодые, вы ничего не замечаете, а чуть постареете — это почувствуете. Все у вас не хватает времени, чтобы по-человечески сесть и по-человечески поесть.

Улыбнувшись, Ольга направилась в гостиную к комоду, выдвинула верхний ящик, чтобы взять деньги, и не обнаружила их. Задвигала другими ящиками — не нашла. Изумленно застыла на месте. Как так? Вчера вечером были. Как так? Что за чертовщина? Вчера вечером точно были. Ведь после истории с пустым кошельком в торговом центре она дома все перешерстила. Деньги из кошелька пропали бесследно, но в комоде лежали другие — сумма втрое больше, чем было в кошельке. Где они? Ольга не просто растерялась, она была ошарашена. Чудес-то не бывает. Не бывает чудес. Она напрягала память, но мозг ничего не выдавал. Если только Глеб забрал? Но зачем ему такая сумма? И почему ничего не сказал? Это не в его правилах. Даже ей не оставил. А ведь знает, что у нее пустой кошелек. Озадаченно вздыхая, Ольга направилась к сейфу за шкатулкой, чтобы достать какие-нибудь серьги. Достала из сейфа шкатулку и раскрыла. Глаза полезли на лоб, ее будто током ударило. Шкатулка была пуста. Ольга заглянула в сейф, пошарила рукой. Ничего. Если о деньгах подумала, что их мог взять Глеб, то к ее украшениям он никогда не прикасался. Вообще не брал в руки ее шкатулку. Только однажды, когда они собирались в ресторан поужинать, он кинул взгляд на переполненный ларчик и посоветовал купить новый. Она согласилась, но так и не купила — все было не до того. И вот сейчас перед нею пустая шкатулка. Интуиция подсказывала, что произошло то же самое, что и в торговом центре. Хотя что произошло там, она не могла объяснить ни себе, ни Глебу. Ясно было одно: пропали все деньги и все ее драгоценности.

Но как же не хотелось верить, что они исчезли из квартиры! Ольга кинулась по всем дверцам и ящикам, переворошила все, везде заглянула, надеясь где-нибудь наткнуться на них. Но надежда стремительно растаяла. Ольга окончательно осознала, что ничего в квартире нет. Ее обдало жаром, охватило огнем, словно оказалась на костре. Состояние было хуже, чем в тот момент, когда обнаружила вчера, что у нее с шеи, ушей и рук исчезли все украшения. Огонь словно раскалил ее докрасна. В голове поплыл заунывный звук лопнувшей струны, будто разорвалось сердце. И Ольга завыла, завопила, заголосила отчаянно и длинно, опустившись на стул и закрыв лицо руками. Домработница, наблюдавшая за ее метаниями, не могла взять в толк, что заставило Ольгу так безысходно зареветь. Но, увидав страх в ее глазах, тоже напугалась:

— Боже мой, да что случилось-то? Скажи! На тебе лица нет, Оля! — Подошла к ней и стала гладить по спине.

Медленно приходя в себя, продолжая всхлипывать, Ольга подняла лицо. Домработница челноком слетала в кухню, принесла бумажные салфетки, положила перед нею. Ольга промокнула красные глаза. Оглянулась вокруг, потерянно глянула на домработницу, прошептала:

— Из квартиры исчезли все деньги и драгоценности.

— Да не убивайся ты так. Позвони Глебу — может, он знает, — сказала женщина первое, что пришло на ум.

Сорвавшись с места, Ольга схватила телефон, набрала номер, надрывным голосом выдохнула:

— Глеб, это ты забрал все деньги?

Занятый делами, Корозов не сразу сообразил, о чем его спросила жена, пока та не пояснила, что не нашла в комоде ни одного рубля. На секунду замешкался:

— Посмотри еще — может, ты вчера переложила их в другое место.

— Ну о чем ты говоришь, Глеб? Ты же видел вчера: я пересчитала и положила на прежнее место! И все! Больше не заходила в гостиную! — Лицо ее горело. — Открыла комод сегодня, когда собралась на работу! Денег нет, Глеб. Совсем нет!

— Я ничего не брал, Оленька. У меня на карте есть. Зачем мне наличка? — ответил озадаченно его голос.

— Я думала, вдруг тебе срочно понадобились, — обронила она, ощущая, как рушится последняя надежда, в висках стало сначала сильно стучать, а потом как будто начали бухать выстрелы. — Тогда куда они исчезли? — спросила испуганно и следом выпалила: — Все мои украшения из шкатулки тоже пропали, Глеб. Все, все! Шкатулка совсем пустая! — Ольга как будто стала захлебываться и тонуть, с трудом выдохнула, словно выпустила пузыри. — Нас что, обокрали, Глеб? Нас обворовали, да?

Точно ушатом холодной воды окатило Корозова, в сознании вспыхнуло вчерашнее происшествие, а теперь еще этот Ольгин звонок! В душе что-то оборвалось:

— Когда? Утром я заглядывал в комод, хотел напомнить тебе, чтобы не забыла взять деньги. Они были на месте.

— А украшения вчера были все в шкатулке. Я же при тебе смотрела ее и при тебе спрятала в сейф. Но сейчас шкатулка пустая, совсем пустая! Драгоценностей нет! — простонала Ольга. — Я убита, потому что ничего не понимаю, Глеб.

— Оленька, ты успокойся. Разберемся, во всем разберемся.

— Я не знаю. Я уже ничего не знаю. Приезжай, Глеб. Мне плохо, мне очень плохо, потому что все непонятно, — прошептала она.

Прежде чем сорваться с места и мчаться домой, Корозов некоторое время собирал мысли воедино. Несколько раз прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Ольга ошеломила своим сообщением. Вчерашнее происшествие с нею еще можно было попытаться как-то объяснить. Но чтобы сегодня из квартиры пропали все деньги и ее украшения, это не укладывалось в голове. Глеб терялся в предположениях. Если обокрали, то как? Что за напасть! Самому вряд ли в этом разобраться! Тут никакая логика не поможет. Сломаешь мозги, а толку не будет. И он позвонил в полицию Акламину:

— Аристарх, тут такое дело, — помолчал. — Правда, не по профилю твоего отдела. Убийства никакого нет. Но творится что-то непонятное. Нужны твои мозги. У меня заклинило, ничего объяснить не могу. Ты сможешь сейчас поехать ко мне домой? — подождал и, услыхав ответ, проговорил: — Тогда я за тобой заеду! По дороге все объясню. Чудеса какие-то происходят, Аристарх, чудеса.

— Жду, — коротко, не спрашивая ни о чем, сказал на другом конце Акламин.

В машине Корозов рассказал ему всю историю. Они сидели рядом на заднем сиденье. Глеб старался сдерживаться, но трудно было скрыть от глаз опытного опера нервозность, которая распаляла его изнутри. Аристарх был серьезен. Слушал спокойно, уставив неулыбчивые глаза в одну невидимую точку. Вид Ольги, встретившей их в дверях, был потерянным и перепуганным одновременно. Увидав Акламина, сообразила, что, вероятно, все гораздо хуже, чем она предполагала. Иначе Глеб не приехал бы с Аристархом. Значит, ее догадка о воровстве может иметь место. Вот только когда и как это могло случиться, ответа не находилось. Выслушав женщину, Аристарх прошел по квартире. Пробежал глазами по двери, окну, лоджиям, комнатам, ища следы проникновения и ограбления, но ничего найти не удалось. Между тем, исходя из своего опыта, он хорошо знал: ничто просто так не пропадает. Это значит, грабитель опытный, работает не оставляя следов. Посмотрел на Глеба, который не отходил от него, мотался возле, как маятник, сказал:

— Следов нет. У грабителя или есть ключи, или его сами впустили в квартиру!

— Ты думаешь, все-таки здесь побывал грабитель? — озадаченно напружинил мускулы Корозов.

— А ты думаешь, у денег и украшений есть ноги, чтобы самим сбежать?

— Тогда получается, что он невидимка! — Щеку Глеба дернула резкая морщина.

— Получается, что так, — согласился Аристарх, но следом добавил: — Или все-таки кто-то его видел. — Перевел глаза на Ольгу. — У кого еще есть ключи от вашей квартиры?

Она растерянно посмотрела на Глеба, потом на домработницу, взглядом говоря, что кроме них, ни у кого нет.

— Вот и давайте разбираться, — сказал Акламин и внимательно вгляделся в лицо домработницы.

Та сразу не на шутку заволновалась:

— Неужели вы думаете на меня? — На лице вспыхнули яркие пятна. — Меня видела консьержка, когда я пришла. Я добросовестно работаю в этом доме. Меня еще никто и никогда не подозревал в воровстве. Как можно? Зачем так обижать? Я на подобное не способна!

— Да нет, ну что ты, Аристарх! — вступился за нее Глеб. — Даже не думай!

— Но ведь ключами могли воспользоваться другие. В конце концов, снять с них слепки. Такое часто встречается. — Акламин продолжал смотреть на домработницу.

Она отрицательно решительно закрутила головой:

— Боже упаси кому-то дать ключи! Ни в коем случае! А без разрешения взять их некому в моей семье. Мы живем вдвоем с мужем. Сюда он даже дорогу не знает. Гости к нам не ходят. Жизнь такая — не до гостей. По крайней мере, за последние полгода никто не заглядывал. Ко всему, даже муж не знает, где ключи и от какой они квартиры. Он у меня не любопытный и не ревнивый. Ему главное — быть накормленным и наглаженным.

— Как я понимаю… — Аристарх отвернулся от домработницы и подошел к тумбочке с сейфом. Она была повернута к нему задней стенкой. Дверца сейфа открыта Ольгой. Акламин присел на корточки, внимательно посмотрел замок. Качнул головой, поднялся с корточек, проговорил: — Как я понимаю, под вопросом промежуток времени между уходом на работу Глеба и появлением домработницы.

— Получается, что так, — подтвердил Глеб.

В голове у Аристарха закрутились разные догадки. Судя по тому, что он слышал и видел, Ольга могла сама открыть дверь. После чего ее просто усыпили газовым баллончиком. Известный прием преступников, чтобы проникнуть в квартиру. Хотя здесь этот вариант спорен. Ведь шкатулка была в сейфе, закрытом на кодовый замок. Преступник не мог знать кода. А чтобы быстро открыть сейф, нужно быть хорошим медвежатником. Однако хороший медвежатник вряд ли станет размениваться на женские украшения и мараться такой суммой денег. Это не банковский сейф, чтобы взять миллионы. Отсюда все-таки наиболее приемлемая версия, что Ольга сама открыла дверь в квартиру и сама открыла сейф.

— Думаю, что с Ольгой сыграли злую шутку, — серьезно сказал Аристарх. — Попытайся вспомнить, — глянул на нее, — может, ты кому-то открывала дверь? Наверняка звонил звонок.

— Да ну что ты, Аристарх, я же не чокнутая!

— Тогда как ты объяснишь, почему после ухода Глеба опять легла спать? Глеб говорит, что ты была бодрой, когда он уходил, а домработница застала тебя спящей. Что скажешь?

Прежде чем что-то ответить, Ольга напрягла память и обессиленно выдохнула:

— Ничего не скажу. Такого никогда не было. Не знаю, как я могла лечь, когда надо было собираться на работу. Не соображу даже.

— Вспоминай! — настаивал Акламин. — Вспоминай!

Собирая в голове мысли, она как будто что-то стала припоминать. Звонок, что ли. В дверь. В ушах сейчас раздался его звон. Но больше ничего в памяти не выплывало. Словно бритвой отрезало. Она застонала, сжимая ладонью лоб. Домработница, стараясь помочь ей, смущенно заморгала и вставила несколько слов:

— Я долго звонила в дверь. Я же не знала, что Оля спала. Я думала, она там вместе с Глебом. Мне консьержка сказала, что видела, как он вернулся домой. Я поэтому и звонила. Но никто дверь не открыл. Тогда я достала свои ключи и вошла. Я удивилась, что Оля спала. Она всегда в такое время собирается на работу. А тут вдруг спит! И Глеба дома не было. А консьержка говорила, он дома.

— Что за чушь? — Глеб с недоумением возмутился. — Я не возвращался домой!

Робко моргнув на его слова, домработница осмелилась добавить:

— Оля спала очень крепко. Как убитая. Я даже не могла сразу ее разбудить, хоть из пушки стреляй!

Все это озадачило Глеба, да и Ольгу тоже. Никто из них не находил никакого объяснения. На лице у Ольги застыло, как маска, какое-то болезненное выражение. Глеб же неспокойно топтался по кухне, супился и ничего не говорил. Осмысливая услышанное, Акламин тоже молчал. Он сел за стол в кухне, положил перед собой записную книжку, но раскрывать не стал. Видимо, записывать было нечего. Все в тумане. Наконец пошевелился:

— Давай-ка, Глеб, спустимся к консьержке и поговорим с ней.

Они спустились вниз.

Консьержка проворно выглянула из своей каморки, а когда услыхала, что Акламин из полиции, выступила за двери. Утвердительно ответила на вопрос, видала ли, как Корозов возвратился домой:

— А как же? Я не слепая. Он еще улыбнулся мне. Возвратился, возвратился и больше не выходил.

Глеб медленно пошел пятнами. Всегда сдержанный, на этот раз он готов был сорваться, как с цепи. Что она городит? Сбрендила, наверно! Вякает какую-то чушь! Приснилось ей, что ли? Утверждает то, чего не было на самом деле! Да еще таким убежденным тоном, что самому впору поверить в этот бред. Так и подмывало заткнуть ей рот, но он все же повышать голос не стал. Только спросил:

— Как же тогда я снова оказался на улице и появился недавно с улицы вместе с полицейским, если, вернувшись, больше не выходил из дому?

— Да, не выходил, — ошарашенно подтвердила консьержка. — Как утром вернулся, так назад не проходил. Мимо меня никто не прошмыгнет. Я всех вижу. А как снова оказался на улице и потом пришел с улицы с полицией, не знаю. — Она, кажется, струхнула чуток, потому что потеряла нить своей убежденности. — Так ведь не выходил же, это точно! — повторила, чувствуя, что сама запуталась. — Или прошмыгнул как? — начала выдумывать, ее глаза беспокойно забегали с одного лица на другое.

Пытаясь расширить ход ее мыслей, Аристарх подтолкнул:

— А посторонних вы никого не видели? Можете вспомнить, кто входил и выходил между восемью и десятью часами утра?

— Конечно могу, я здесь всех знаю, давно работаю уже. Даже знаю, кто и во сколько каждое утро выходит.

— Тогда напишите мне список и укажите примерное время.

Консьержка вернулась в каморку, села за стол, достала из стола потрепанную тетрадь, развернула на чистом листе и стала старательно выводить карандашом. Акламин и Корозов терпеливо ждали возле открытой двери. Писала она медленно, тщательно вспоминая каждого. На каком-то этапе запнулась и беспомощно огляделась. Аристарх тут же пришел на помощь:

— Что-то не так?

— Все так. Только вот Андрей Андреевич сегодня что-то не выходил, как обычно. Маргарита Петровна не выходила, и Анна Павловна не выходила. А уж эти трое всегда заглянут ко мне и спросят о здоровье. А сегодня их не было.

— В каких квартирах они живут? Вероятно, заболели, я зайду узнаю.

Консьержка охотно назвала номера квартир. Дождавшись полного списка, Аристарх взял его, и они с Глебом отошли от каморки. Отправив Корозова к жене, Акламин прошел по указанным квартирам. И получил ответ, что Андрей Андреевич, Маргарита Петровна и Анна Павловна ушли на работу, как обычно. Получалось, что они проходили мимо консьержки, но она не заметила их. Как же так? Ведь она утверждала, что видит каждого. Однако вот этих троих пропустила мимо глаз, и в то же время видела, как возвращался Корозов. Нестыковки явные. Или консьержка мутит воду, или вода замутнена помимо нее. Вернувшись в отдел, Аристарх направил опера к этим людям на работу. Тот к вечеру принес информацию, что Анна Павловна, уходя утром, заглянула, как обычно, к консьержке, но та спала в кресле. Анна Павловна решила, что та вздремнула, потому что приболела, и спросила о здоровье. Но консьержка так крепко спала, что даже не пошевелилась. Дышала ровно и глубоко. Анна Павловна будить не стала, прикрыла дверь и пошла дальше. Примерно такой же ответ дали и двое других жильцов, утверждая, что видели консьержку спящей. В свою очередь, та была немало удивлена, что ее видели спящей. Уж чего-чего, а чтобы она спала на рабочем месте — это исключено совершенно! Консьержка категорически отрицала подобное. Между тем жильцы дома стояли на своем:

— Что же я, по-вашему, собственным глазам не должна верить? — говорила Анна Павловна.

— Спала, да еще как крепко! — отрезала Маргарита Петровна.

— Я, вообще-то, человек непьющий, чтобы мне что-то мерещилось! — усмехался Андрей Андреевич.

Было над чем Акламину поразмыслить. Выходило, что, увидав Корозова, консьержка уснула. И, по утверждению жильцов, спала крепким сном. Но по словам домработницы, Ольга тоже спала как убитая. Аристарх связался с операми, занимающимися уличными и квартирными кражами. Ему показали несколько заявлений от граждан, которых обокрали. Все заявления были написаны, как под копирку. Пострадавшие вдруг обнаруживали, что у них исчезали в квартире или прямо на улице деньги и украшения. Опера, занимавшиеся этими кражами, разводили руками. Преступники не оставляли следов. Зацепиться не за что. Однако были убеждены, что преступления совершались под воздействием сильного гипноза, с помощью которого обворовывали жертву, а потом усыпляли, стирая все из памяти. Под эту раздачу попала и Ольга. Причем с нею произошло дважды. Определенно, на нее специально охотились. Итак, все, кажется, стало проясняться, вставать на свои места. Оставалось только поймать преступников. Но это как раз было самым трудным. Об этом через пару дней Аристарх сказал Глебу. Обескуражил его. Но одновременно и разозлил. Глеб сидел в кабинете Акламина на скрипучем стуле и недовольно ерзал:

— И что же теперь ждать, когда преступник снова обворует?

— Не думаю, что третий раз он появится возле Ольги, — не глуп же он настолько. Он либо на время заляжет на дно, либо, если он залетный, переместится в другой город. Раскрывать такие преступления непросто и нелегко! — Неулыбчивое лицо Аристарха хмурилось.

— Ну спасибо, Аристарх, помог! — сорвалось с языка у Глеба. — Полиция разводит руками! Здорово! Мне теперь что, самому искать его? Да если бы все было легко и просто, Аристарх, тогда зачем бы нужна была полиция? Да что тебе говорить, ты и сам знаешь лучше меня! — Стул под Корозовым задвигался и заскрипел. — У тебя хотя бы мысли какие-то на этот счет есть?

Дождавшись, когда Глеб затихнет, Акламин сказал:

— Мысли, конечно, есть. Я хочу найти этого преступника. Не могу же я бросить подругу моей жены в беде. Мне жена всю шею перепилит за Ольгу, если не найду вора. Ты сам-то как реагируешь на гипноз?

— Для меня он что укус комара! — отмахнулся и поморщился Глеб. — Не берет! А почему ты спрашиваешь — думаешь, что и со мной попытаются проделать подобное? С чего бы это? Не думаю, чтобы у вора все внимание было сконцентрировано на нас двоих. Неужели мы с Ольгой этому преступнику как кость в горле? Я надеюсь, поживился и унес ноги.

Уловив насмешку в голосе Корозова, Аристарх никак не отреагировал, по-прежнему остался спокойным и серьезным:

— Как знать, Глеб, может быть, ты как раз и есть такая кость, просто воздействуют на тебя через Ольгу.

— Послушай, Аристарх, со мной уже было немало приключений, что в новые я не хочу верить! Вряд ли я какому-то гипнотизеру перешел дорогу! С Ольгой, я думаю, чистый случай в торговом центре. Увидал дорогие украшения и сработал. Спонтанно, как цыгане. Шел мимо, увидал, грабанул. Ну а потом проследил до дома, надеясь взять хороший куш в квартире. Случайность, случайность. А вот за Риммой определенно кто-то охотится. Гипнотизер или нет, но убить ее точно хотел. И приплетать сейчас ко мне гипнотизера — это скорее из области фантастики! — Глеб качнулся на стуле, слыша его скрип. — Ты бы лучше стул заменил, а то скрипит, на нервы действует! Вдобавок скажу, что работает какая-то шушера. Залезли в квартиру, забрали деньги и золото. Мелкая шантрапа! Нет, твоя версия не выдерживает критики, Аристарх.

Сцепив пальцы рук, положив их на стол перед собой, Акламин сделал паузу. Он как будто не слышал рассуждений Глеба, был занят собственными мыслями и словно уже отрабатывал версию. Расстегнул пуговицы пиджака, поправил ворот рубахи, цепко удержал взглядом глаза Корозова, прежде чем произнести:

— Обычно преступники не возвращаются на одно и то же место, но с Ольгой случай другой. Тут возможны два предположения: либо преступник чрезвычайно уверен в себе, либо он действительно затеял игру с тобой. Постарайся серьезно воспринять мою информацию. Если в банки тобой даны доверенности на Ольгу с правом получения денег по ее подписи, то немедленно все аннулируй! Подумай, где еще может быть слабое место, и прикрой его! Сделай это оперативно, потому что ты не можешь постоянно находиться рядом с женой, а преступник, если он следит за тобой, этим обязательно воспользуется. Он все сначала фиксирует, а уже потом планирует свои действия. Картина пока что непонятна, а следовательно, надо быть начеку. Не расслабляйся. Поручи Исаю приставить к Ольге надежную охрану. Да и сам не зевай!

Возвращался от Акламина Глеб в невеселом настроении. Версия Аристарха насторожила. И верилось, и не верилось в нее. Но все-таки к совету оперативника прислушался. И сделал все оперативно.