Дневник дзен-террориста 2004—2017. Лучшее

Валерий Михайлов

Дзен – это просветленное состояние сознания, способ его достижения, а также традиция его достижения. Дзен-терроризм – это попытка обрести дзен вне каких-либо традиций. «Дневник дзен-террориста» – это блог, посвященный дзен-терроризму, психологии, философии, юмору, житейским делам и многому другому. Книга содержит нецензурную брань.

2008 год

О ДЕМОКРАТИИ

Казалось бы, демократия как таковая возможна исключительно тогда, когда каждый участник демократического процесса будет являться зрелой личностью, способной принимать решения и брать на себя ответственность за последствия этих решений, и служители культа Демократии (далее демократоры) должны делать все возможное для того, чтобы максимально приблизить общество к этому идеалу. Вот только, как и любая другая религия, а больше всего в нынешнем своем состоянии Демократия смахивает на религию, она ориентирована не на личности, а на массы. А масса, — это уже стало прописной истиной социальной психологии, — лишена разума как такового в принципе. Поэтому разум как таковой выпадает целиком и полностью из Демократического, как, собственно, и из любого другого ориентированного на массы процесса. В результате мы наблюдаем, как массы в большинстве своем всячески стремятся достигнуть предельно допустимого состояния тупости, а демократоры всячески им в этом потворствуют.

Ведь главной задачей господ демократоров является осуществление Главного Демократического Ритуала, для чего необходимо, чтобы количество людей, считающих актом первостепенной важности ритуальное бросание специально для этого созданных бумажек в строго отведенные места, не опускалось ниже некоей критической величины, для чего качество этих самых людей не должно подниматься выше некоей критической отметки. Поэтому, кстати, демократоры приняли с распростертыми объятиями взращенную отцами всевозможных религий любовь ко всем сирым и убогим.

Поэтому они так активно включились в процесс выведения популяции двуногих существ, считающих высшей добродетелью жертвование жизнью ради спасения священного куска материи, благоговение перед достаточно посредственным с эстетической точки зрения изображением или помпезной мелодией с не менее помпезными и зачастую лишенными смысла словами. И раз она (популяция) способна дословно принимать как истину в последней инстанции содержания нескольких весьма посредственных книг, то почему бы ей не внушить, что подобным бросанием бумажек она управляет страной?

А чтобы у участников Демократического процесса не пропал к этому окончательный интерес, перед ними регулярно разыгрывают всяческие политические представления.

Так Демократия превратилась в шоу, заняв тем самым место в ряду других богослужений, ибо, что есть богослужение, если не шоу, а шоу — не особый вид богослужения, особенно сейчас, в век интерактивных СМИ? При этом, как и в любом другом шоу, торчащие перед камерами паяцы далеко не главные лица… Нет, конечно, от них тоже кое-что зависит, процент другой рейтинга, например, но…

Вы никогда не думали о том, почему в спорах или дебатах постоянно, стоит кого-нибудь ткнуть носом в глупость или несостоятельность отстаиваемой им или ей позиции, как в ответ тут же следует контраргумент: ну давайте тогда… и предлагается еще большая чушь? Причем предлагается как единственно возможная альтернатива, предлагается с чувством возмущения или оскорбления, предлагается так, словно разумных решений не может существовать в принципе. Сначала я думал, что это такой старый избитый тактический ход, но позже, понаблюдав за людьми, я понял, что именно так и функционирует человеческий мыслительный аппарат. Люди просто не в состоянии увидеть разумное решение, словно кто-то или что-то специально блокирует эту возможность. И так буквально во всем. Человечество словно запрограммировано на то, чтобы всегда и везде выискивать наиболее маразматические варианты решения поставленных задач, а затем с энтузиазмом воплощать их в жизнь.

Хотя с другой стороны вполне вероятно, что это, своего рода, защита от дурака, защита человечества от себя самого. Доводя любую идею до полного идиотизма, мы, тем самым, саботируем ее воплощение. Именно для того и придуманы многопалатные парламенты, чтобы отсеивать хоть какой-то процент идиотических решений, получающих статус закона. А иначе мы бы давно уже стройными рядами в едином порыве расхреначили ко всем чертям не только Землю, но и прилежащие к ней космические просторы.

АДАМ ИЛИ НЕСКОЛЬКО ИНОЙ ВЗГЛЯД НА ЧЕЛОВЕКА

Человек… Обычно, произнося это слово, мы представляем себе некое существо с одной головой, двумя руками и ногами (не будем сейчас говорить об увечьях или уродствах), и так далее, обладающее разумом, сознанием и, предположительно, душой. Да что говорить, достаточно посмотреть в зеркало или на кого-нибудь из людей. Мужчины, женщины, дети… все они люди или человеки.

При этом мы почти не задумываемся о том, что этот совершенно очевидный для нас взгляд на человека является исключительно результатом того, что наше сознание угодило в одну из наиболее коварных ловушек во вселенной: в ловушку времени. И если в пространстве наше восприятие способно относительно свободно перемещаться в пределах доступных ему трех измерений, то время мы способны воспринимать, только перемещаясь по нему в настоящем из прошлого в будущее.

В результате мы смотрим на человека, как на человека в настоящем, как на человека в данный момент времени, как на временной фотографический снимок, как на пусть одушевленный, но предмет.

Понимание этого позволяет нам взглянуть на человека, как на некий процесс (ведь каждый предмет по своей сути является процессом, скорость протекания которого слишком медленна для нашего восприятия) предположительно от момента зачатия и до момента смерти (так как ни «до» ни «после» нам еще не известны).

Но это еще не все. Такая точка зрения позволяет понять, что человек — это далеко не отдельное существо или процесс, а некий структурный элемент, неотделимый от гораздо более сложного образования, а именно от Человека как такового или процесса, включающего в себя всех людей, которые когда-либо существовали, существуют и будут существовать. Так ни один из нас не возник на пустом месте, а, следовательно, все мы связаны друг с другом, и эти связующим звеном является зачатие, которое структурно соединяет родителей, создавая новую ветвь на теле этого гиперчеловека или Адама, назовем его так.

Но и это еще не все. При таком взгляде на человека рождение не является началом, а смерть не является концом. Они превращаются в некие формообразующие элементы, определяющие как временную конфигурацию отдельного человека, так и его место на теле Адама.

А раз так, то все то, что мы воспринимаем как величайшие из бедствий: разгул стихии, войны, эпидемии… все это есть не более чем элементы формы Адама, образующие его облик.

ЕЩЕ ОДИН ВЗГЛЯД НА ЧЕЛОВЕКА

Сейчас, наверно, ни для кого не секрет, что наше тело полностью обновляется за сколько-то там дней. Другими словами, человек (как, впрочем, и все остальное в этом мире) является своего рода открытой системой, постоянно пропускающей через себя энергию, химические элементы, мысли и так далее. Фактически человека, с учетом предыдущего рассуждения на тему человека в пространстве-времени, можно представить в виде некой формы или трубы, по которой течет энергия, материя, сознание и все остальное. Сечением этой трубы и будет человек мгновенный, или тот самый трехмерный образ человека, который мы приучены воспринимать. Отсюда вытекает вполне уместный вопрос: Если мы — некая форма, пропускающая сквозь себя материю, энергию и сознание, значит ли это, что мы не материя, энергия и сознание? И если так, что есть мы?

КАК ПОЯВИЛСЯ «АМЕРИКАНО»

Однажды на кухню одного из турецких ресторанов заглянул американский турист. Увидев емкость, над которой до этого мыли кофейные чашки, он решил, что это турецкий аналог чаши для пунша. Найдя чистую кружку, он зачерпнул хозяйскую порцию мутной воды, и жадно выпил до дна. Эта бурда так сильно ему понравилась, что он во что бы то ни стало решил открыть у себя в Штатах кофейню, где подавали бы такой кофе. Найдя владельца ресторана, он предложил тому любые деньги за рецепт этого божественного напитка. Владелец ресторана оказался человеком честным, и, стараясь говорить как можно тактичней, объяснил своему американскому гостю, что тот попробовал. Американца это даже обрадовало. Раз так, то за рецепт можно не платить.

Так появился кофе «американо».

НАДЕЮСЬ, ПОЛЕЗНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

На факультативе по химии я узнал, что спирт лучше всего разбавлять кипятком. Я использовал для этого дела компот. Сначала я нагревал его до кипения, затем выключал газ и добавлял спирт. Все это бурно бурлило и воняло сивухой (или еще чем). Полученный раствор остывал в открытом виде и подавался к столу. При этом на вкус он был тем же компотом, а с ног валил, как спирт.

Свобода, Равенство, Братство — вот уж поистине исключающие друг друга понятия.

Как писал Шопенгауэр, гордость от принадлежности к какой-либо большой группе людей есть компенсация собственной ничтожности (тем, что присуще многим гордятся лишь те, у кого нет более эксклюзивной причины гордиться). Отсюда следует, что для воспитания патриотизма необходимо…

Я ВИДЕЛ БОГА

Я видел бога…

Он выглядел постаревшим и уставшим, а под глазами у него были заметные мешки. Скорее всего, он выпивает или покуривает дурь. У него не самые лучшие времена — приходится инвалидничать на обочине созданного в его честь пути, по которому стройными колоннами с лозунгами и транспарантами, в едином порыве, таща за руки плачущих, непослушных детей, шествует человечество.

Музыка, речи, водочка…

— Гид-переводчик за умеренную плату? Нет?

Здесь каждый знает, как, куда, зачем, кроме него единственного.

— Можно вас на минуточку, дедушка? — девушки с горящими глазами дергают его за рукав, — пойдемте с нами, дедушка. Там господь. Там его царство. Мы вам поможем. Господь говорит, что надо помогать… У нас карта есть. Вот.

А он чуть не плача:

— Да как же это… это же я бог… я… я… я здесь…

— Нельзя так говорить, дедушка, так и бога не долго прогневать.

— Как вы не поймете. Это же я!

Девушки крестятся и убегают.

А на обочине своя жизнь. Кого-то неторопливо, по-деловому режут. Где-то идет война. В двух шагах от него какие-то сосунки пытаются овладеть совсем еще девочкой. Она вырывается, кричит.

— Да заткнись ты, сука! А ты, старый хрыч, какого пялишься? Уматывай, пока по ебальнику не получил!

Он выпал. Ненужный даже себе бог… бог, поперхнувшийся одним из вечных вопросов: Зачем? Нахрена все это? Молодость? Нажрался не в меру? Может, детство было нелегкое?

Да нет, по-божески все, да и сейчас по-божески. Он же бог, кому, как не ему… Бог, а такую херню спорол! Нет бы придумать водку, чтобы без похмелья, или дурь, чтобы организм укрепляла, а не наоборот. Теперь уже нихрена не попишешь, да и годы не те.

Зато они все знают: кто, где, откуда, зачем, почему, что хорошо, что плохо… А у самых прилежных книжечки с избранными местами для публичного прочтения. И вот идут они стройными и не очень колоннами за теми, кто кричит и размахивает картой с жирной точкой и корявой надписью «рай», (уж лучше бы хуй написали), туда, где должен быть этот бордель с видом на истязаемых супостатов, где молоко и мед, где можно вволю пить, курить, трахаться, где за особые заслуги будет вечно стоять или, еще лучше, вставать по требованию.

А боженька в своей небритой ипостаси без паспорта и прописки будет сидеть здесь до скончания века, нихрена не понимая, а более всего не понимая зачем, зачем он это сделал, чего добивался, чего ему с этого, или, махнув рукой, пойдет себе прочь, подальше от новомодного курорта, так разрекламированного церквями, прочь от этой блевотины, стошнившей от самого себя вселенской души.